Влияние диалектического противоречия на красноухих черепах

       Одна из механических рук поднесла чашку ароматного кофе ко рту, помогла сделать глоток, не отвлекаясь от дела, две другие поправили плед, лежащий на плечах, пока Донателло старательно совершенствовал код искусственного интеллекта. На данный момент всё работало отлично, проверки «на роботов», которые так любили использовать люди, и поиск похожего товара весьма помогали с распознаванием предметов, каких-либо серьёзных ошибок не возникало, благодаря чему Донателло ощущал себя немного увереннее. Да, новый панцирь прекрасно помогал справляться с домашними делами, пока зрение не восстановить, однако вопрос о том, как помочь в битве, оставался открытым. Оказалось странно осознавать, что вся техника вдруг стала бесполезна. Неужели придётся использовать механику? Но какой от неё толк? Должен существовать иной способ… не остаться ненужным. Дико это, как и наличие двух членов клана Фут прямо в логове. В прочем, раз они не буйные и вполне добросовестно помогали как в быту, так и бою, то всё отлично. Скорее всего. Вряд ли это гениально продуманный план по внедрению; впрочем, такой вариант Донателло не мог отрицать.        Внутренние часы, а также бурлящая энергия и бесконечной мощи жажда деятельности подсказывали Донателло, что сейчас глубокая ночь, наверняка братья спали, пока его одолевала одна превосходная идея за другой. И хорошо, им нужно отдохнуть, набраться сил, восстановиться, а Донателло как раз сумеет что-нибудь придумать, как помочь в драке, которая случится рано или поздно. Сквозь пелену размышлений Донателло поймал еле различимый звук, возможно, шаг, или кто-то что-то задел, и рефлекс подсказал, что необходимо прислушаться, встать со стула. С другой стороны, Донателло могло показаться — слух после удара током немного подводил. — Раф, это ты?        Однако ни Раф, ни кто угодно другой не ответил. Видимо, просто послышалось. Донателло возвратился к работе, продолжил проверять свой искусственный интеллект на трудоспособность, печатал код вслепую, но так много времени проводил перед клавиатурой, что ему давно не требовалось опускать глаза на клавиши. И снова что-то шаркнуло, Донателло опять поднялся, был уверен, что в этот раз не показалось, обернул все чувства в слух, более того, открыл глаза, которые словно гудели, видел только тёмные пятна, едва различающиеся оттенками, но по крайней мере мог отличить вещи друг от друга, примерно. Неужели слуховые галлюцинации? Наверное, пора ложиться спать, но перед этим снова закапать лекарство, оно демонстрировало отличные результаты.        Донателло отправил панцирь на стойку, размял плечи и поясницу. Тяжёлый он, новый панцирь, зато очень выручал в столь неприятной ситуации, также Донателло снял очки, совсем скоро улёгся на кровать и с блаженством потянулся. Ох, вот оно, счастье: мягкая подушка, идеальной жёсткости матрас, полная тишина и усталость в безупречном процентном соотношении к бодрости. Однако только Донателло приготовился заснуть, как что-то вдруг накинулось со стороны и сбило на пол, тяжёлая лапа закрыла рот, но, что самое чудовищное, на лицо что-то капнуло, кажется, слюна. Любили же эти мутанты ею разбрасываться... Донателло всего передёрнуло, он попытался даже не скинуть противника, а стереть эту мерзость с кожи, однако не смог сделать ни то, ни другое. Разве может быть что-то хуже? Наверняка это чудовище не чистило зубы минимум пару недель, из пасти так и смердело.        Двинуться не удавалось, позвать на помощь — тоже, Донателло слышал шипение, а затем протяжную угрозу, произнесённую прямо на ухо и преисполненную восторгом от происходящего: — Когда я принесу твою голову Санспарелю, он назначит меня на место Империала.        Донателло помнил, куда положил сенсорный браслет, он совсем рядом, но руки намертво прижали, и вряд ли враг намеревался убить быстро, скорее всего, захочел просмаковать момент, самоутвердиться за счёт противника и всё такое, а значит, есть время разработать план, найти лазейку и что-либо предпринять. Снова раздалось шипение, ещё несколько капель коснулось кожи, Донателло услышал, как открылась пасть. Что же, времени на план оказалось намного меньше, чем Донателло рассчитывал, а потому ему осталось только промычать в ладонь мутанта один из кодов-команд и тогда механический панцирь сорвался со стены, ракетой врезался в противника. Этого оказалось достаточно, чтобы Донателло схватил со стола свой бюст и ударил им, тяжеленным, примерно по голове существа, если эта маленькая часть силуэта являлась головой.        Различал Донателло только чёрно-рыжий образ, весьма крупный и вдруг исчезнувший в тени. Донателло старался как можно чаще моргать, лишний раз не напрягать глаза, взял со стола браслет и вызвал панцирь, который мягко опустился на спину. Сенсоры сработали молниеносно, едва враг приблизился, механические руки сцепились с лапами существа, правда, то оказалось намного сильнее, довольно быстро переломило искусственные конечности. Две другие руки схватили противника за ногу и хвост, резко дёрнули, роняя на пол, Донателло поспешил дистанцироваться, однако враг будто удлинил конечность, сумел поймать за ногу и повалить. Мутант дёрнул под себя Донателло, раззявил пасть, но вдруг его образ метнулся в сторону, что-то ударило его, и в оружии Донателло узнавал свой техно-бо, трансформированный в молот, только вот никого из братьев не различил рядом, лишь худой тёмный силуэт.        Задаваться вопросами Донателло не стал, успел подхватить брошенный молот, атаковал мутанта в грудь, выбивая из его лёгких воздух, новым взмахом заставил противника броситься в сторону, и снова, он вдруг оказался на потолке, зашипел. Образ пропал где-то в углу, словно исчез, а может слился с тенями или сменил окрас, Донателло и его невидимый союзник встали спина к спине, сжимая оружие, были готовы ответить на удар, откуда бы тот ни появился. Раздался скрежет когтей где-то наверху, шаркнул хвост по стене, последовал топот, за ним — затишье и резко прозвучал приказ: — Бей!        И Донателло вслепую махнул молотом перед собой, сбивая существо. Будто сквозь туман Донателло видел, как союзник ударил, но раздался лязг металла о пол. Мутант гневно зашипел, а затем, судя по звукам, сбежал, его шаги удалялись, однако опускать оружие не спешил ни Донателло, ни его напарник. Какое-то время они стояли в полной тишине, но противник так и не напал снова, на самом деле предпочёл отступить. — Спасибо, Касс… — Как ты меня назвал, долговязый ты недотёпа? — раздался полный энергии, но весьма тихий вопрос. — Касс-андра… — Если и сокращать моё имя, то точно не так! — громче возмутилась та.        Ненадолго Донателло задумался, однако не нашёл другого варианта, возвратил техно-бо вид посоха, опёрся на него. — Тогда как же тебя можно называть? — Кейси, — рявкнуло пятно, а Донателло снова оказался озадачен. — Разве так не твоего брата… — Заткнись!        Что же, ладно, Донателло не собирался выяснять каким образом «Кассандра» сокращалась до «Кейси». Да и разве это важно? Донателло сумел увидеть, как пятно Кассандры решительно направилось к выходу. — Благодарю, ты появилась весьма вовремя. — Я никогда не ослаблю бдительность, — словно заправский солдат, откликнулась Кассандра, — тем более, когда враг знает, где наше, в смысле, ваше убежище.        В словах Кассандры имелась логика, причём неоспоримая, а учитывая, что второй раз мутант проникал в логово практически незамеченным, Донателло начал прикидывать, как бы усилить охрану, возможно, следовало расставить датчики движения так, чтобы они каждый миллиметр, каждый угол логова покрывали. Но завтра, сейчас необходимо отдохнуть, а учитывая бдительность Кассандры, сделал Донателло это практически без опаски.        Эту ночь Леонардо и Кейси снова провели в одной постели и не испытывали при этом даже капли морального дискомфорта, наоборот, блаженствовали от дивного ощущения теплоты и уюта, которое дарили друг другу. Кейси прежде ни с кем не спал на одной кровати, Леонардо если делал это, то совсем с другими ощущениями, да и просыпался если не на полу, то с синяком от случайного удара. Чувства переполняли, их оказалось огромное количество, причём неконтролируемых, ярких, вольных, будто стая птиц, но сражаться с ними не возникало желания, ни Кейси, ни Леонардо не намеревались делать с ними что-либо, кроме как позволить им порой затмевать рассудок и склонять к странным спонтанным вещам.        Именно по этой причине Леонардо вместе с Кейси встретили утро в объятиях друг друга, обменивались горячими бесстыжими поцелуями, прикосновениями, причём трогал Леонардо более смело, почти откровенно, но не опускал ладони ниже поясницы, пальцами исследовал обнажённую кожу. Никто из их родственников не знал, что они вместе, и в этом имелось нечто особенное, какой-то азарт от запретного, что должно остаться тайной. Не нужно братьям знать, не нужно сестре беспокоиться. Снова Леонардо прикоснулся к щеке Кейси, мягкой, нежной и горячей, заглянул в карие глаза, дотрагивался бережно, а ласкал бессовестно, без капли сомнений в том, что делал, в том, что так нужно поступать. Удивительно. Леонардо всё больше поддавался непривычному ощущению, мыслям, которые прежде не допускал, которые прежде не посещали, но они предлагали потрясающие идеи, все, как одну, связанные с Кейси. Что в нём особенного? Улыбка, не такая наивная, как и Микеланджело, не такая глупая, как у Рафаэля, не такая высокомерная или вымученная, как у Донателло. И взгляд, одновременно смелый и наивный, решительный и доверчивый. Ощущение, будто Леонардо находился с кем-то из братьев, мог положиться на Кейси в бою, однако рядом с ним не боялся дурачиться, ведь Кейси не осуждал, а над шутками смеялся.        Встреча взглядами затянулась, Леонардо смотрел в глаза Кейси, ощущал его трепет и волнение, сам поддавался немного другим чувствам, кажется, более диким, почти животным. Наверное, именно поэтому оказалось так легко согласиться с очередным предложением той части своего сознания, о которой Леонардо прежде не ведал. Он аккуратно взял Кейси за подбородок, слегка опустил и потянулся навстречу, обманывая, будто намерен соприкоснуться губами, но вместо этого повернул его голову и поцеловал в шею, и тогда случилось странное — Кейси вдруг задрожал, громко выдохнул сквозь губы, сильнее сжимая пальцы на плечах Леонардо. Кейси не мог поверить, что так завёлся из-за прикосновений, из-за неожиданного поцелуя, причём даже не от человека, бездумно поддался происходящему, и своим поведением лишь сильнее будоражил Леонардо, провоцировал его на большее. Ещё раз Леонардо оставил след на шее Кейси, но теперь не от поцелуя, слабо укусил, услышал, как тот чуть ли не промурлыкал, и тогда стало совсем странно, очень жарко, практически невыносимо, а потому точно так же желанно.        Кейси и Леонардо увлеклись друг другом настолько, что не замечали ничего вокруг, не слышали звуков, не видели ничего больше, и понимали, что совсем скоро переступят черту, когда назад нельзя будет повернуть. И намеревались сделать это, пересечь эту черту. Последовал особенно глубокий поцелуй, оба понимали, что будет дальше, чем всё закончится, настолько же манящим, насколько же диким, и только показавшийся в проходе образ жёстко швырнул обратно в реальность. Леонардо накрыл Кейси одеялом, потянулся, широко зевая и стараясь закрыть его собой как только мог, но слегка растерял уверенность из-за Кассандры, которая заглянула в комнату, вдруг сощурилась, будто знала то, чего не была должна, окинула взглядом стены и пол, в упор не замечая Леонардо. — Есть пора, — в конечном счёте процедила Кассандра. — Где мой брат? — Ушёл прямо перед твоим приходом.        И снова Кассандра зло сощурилась, Леонардо даже неуютно стало, как-то тревожно, однако обошлось, Кассандра не взялась обыскивать комнату, иначе даже всей находчивости Леонардо не хватило бы, чтобы придумать оправдание. Кассандра ушла, а Леонардо не спешил шевелиться, ещё некоторое время прислушался, выждал прежде, чем аккуратно откинуть одеяло, и Кейси, тихонько смеясь, сел на кровати, пригладил волосы. Оба не понимали, что именно они прекратили, на чём конкретно остановились, правильно ли они поступали, не отдавая себе отчёта в действиях, вслепую поддаваясь эмоциям, но признавали, сейчас нужно остудить пыл и хорошенько позавтракать. Леонардо и Кейси привели себя в порядок, ему пришлось одеться, они встретились взглядами, а затем вместе пошли на кухню.        Черепахи и Кейси с Кассандрой ели, Рафаэль неизменно беспокоился о Донателло, а тот так же преданно уверял, что в норме, что свой механический панцирь починил, и тот работал превосходно, но старший брат всё равно робко заботился; Донателло осталось только смиренно вздохнуть и принять свою участь. — Ладно, можешь положить мне самый вкусный кусок пиццы. — Отлично! Сейчас посмотрим, — воодушевлённо откликнулся Рафаэль.        На удивление мирно вся компания сидела за одним столом, Кейси немного волновался о сестре, как она привыкала, как общалась с остальными, но та вряд ли переживала о побеге из клана, с удовольствием набивала рот без малейшего дискомфорта. Вот и хорошо. И только Рафаэль не забывал о важном, нет, на самом деле никто не забывал, но Рафаэль единственный напомнил о том, что за ними охотился клан Фут и крокодил со своим зверинцем, ещё и с электрической палкой, к тому же враги знали, где располагалось логово черепах, а значит, нужно готовиться нанести удар. Вот только Леонардо слушал лишь в одно ухо, всё поглядывал на Кейси, а тот мягко улыбался в ответ, встречаясь взглядами, затем плавно отворачивался и возвращался к еде, не замечал, как росли подозрения в Кассандре, она следила за братом, пуская пузырьки в стакан. Тем не менее при всей игре чувств Леонардо признавал, что Рафаэль прав, сейчас у них имелись делать важнее, а именно подготовиться к битве со Санспарелем. Вопрос только, как это сделать? Как в прошлый раз пойти и набить морду не получится, у них и прежде не имелось преимущества, а теперь ситуация стала совсем скверной: клан Фут пусть был не самым опасным, но многочисленным, из крови Леонардо не вышел весь яд, рука Рафаэля при каждом движении отдавалась болью, а Донателло оставался практически слеп, к тому же до сих пор дёргался после удара током и не мог использовать технику. Обо всём этом Рафаэль напомнил, загибая пальцы здоровой руки, и тут Донателло не сумел промолчать: — Меня уже не дёргает… а вот слух немного упал, — нехотя признался Донателло, и вдруг поднялся из-за стола. — Но у меня есть план, так что отставить беспокойство… Кейси, за мной. — Кто из нас? — почти в один голос уточнили Кейси и Кассандра, а Донателло на миг задумался. — Которая старшая.        Та не стала спрашивать о причине, вытерла рот салфеткой, которую воинственно скомкала и бросила на стол, направилась за Донателло, а Леонардо взял с собой Кейси младшего. Это не осталось без внимания Рафаэля. — А вы куда?        Леонардо не пришлось долго придумывать причину. — Нам нужно потренироваться.        Одобрительного кивка Леонардо не видел, знал, что Рафаэль совершил привычный жест, однако боялся почувствовать укол вины, если обернётся на него, ведь ни о какой тренировке не могло идти речи. Самым трезвым образом Леонардо понимал, что готов к новой встрече с Санспарелем, что у них достаточно сил для победы, даже несмотря на ранение Рафаэля и отсутствие технической поддержки, каждая мышца, каждый нерв был готов одолеть противника, а вот внутри что-то волновалось и совсем по другой причине. Прежде Леонардо бы вряд ли придумал, что с этим сделать, комиксы или сериалы не помогли бы отвлечь разум, он бы неизменно давил, напоминая о слабости, о трусости, об ответственности. Но теперь имелся новый, безотказный способ справиться со всем этим, выразить эмоции, доверить их без страха перед последствиями, способ, который прежде Леонардо не мог даже в теории рассмотреть. Судя по тому, как крепко Кейси держал за руку, он тоже чувствовал это, как следует поступить.        Они не говорили о том, что происходило, не задумывались, правильно ли это, как надолго это влечение, отношения, если можно сказать, что произойдёт, когда всё закончится и угроза Санспареля наконец останется в прошлом. Это не играло роли, по крайней мере сейчас, стала важна только возможность поддаться странным желаниям и через них выпустить всё беспокойство, тревогу перед тем, что случится, удастся ли победить в этот раз, какой ценой. Мысли, вопросы, теории, тактика, всё это начало плавиться в жаре, в чувствах, в поцелуях, которые становились всё откровеннее, в прикосновениях, опускающихся ниже, длящихся дольше пары секунд. Впервые Леонардо ощущал такое умиротворение просто потому, что кто-то находился рядом, причём человек, практически незнакомый, но с которым Леонардо казалось, что он в правильном месте, совершал точно такие же поступки, и за это не требовалось нести ответственность. Иногда отпустить всё это было весьма полезно, и очень приятно.        Без единого слова Леонардо, как и Кейси, выражали захватившую тревогу, беспокоились о предстоящем и поддерживали друг друга прикосновениями, сперва мягкими, почти робкими, но постепенно понимали, что нет ничего плохого, что никто не против, более того, оба нуждались в возможности забыться и выразить чувства, а этот способ стал идеальным.        Леонардо плавно прервал особенно сладкий поцелуй, приподнялся на руках и шумно выдохнул прежде, чем поглядеть на лежащего под собой Кейси. Он дышал учащённо, ловил воздух ртом, его длинные волосы сверкали волнами на постели, а взгляд оставался на удивление ясным, будто Кейси чётко понимал, что делал, и осознанно доверял. Разве такое могло быть? Леонардо даже не думал о том, чтобы поговорить обо всём этом, тем более всерьёз, тем более откровенно, но начал допускать, что Кейси рассчитывал на что-то особенное, надеялся на вполне конкретный исход, ведь вдруг самым дивным образом улыбнулся, а затем протянул ладонь, дотронулся до лица Леонардо, провёл по полосе возле его глаза, бережно, с особой нежностью. Снова щёки и уши Кейси приобрели заметный красный оттенок, выглядело мило. Леонардо и Кейси долго смотрели друг на друга будто в разговоре, нужно ли делать это, что произойдёт, если совершить новый безответственный шаг, не следует ли остановиться, пока не стало поздно, разделяли тревоги и нужду друг друга, наверное, именно поэтому лишённое слов обсуждение завершил резкий, горячий, будто последний в жизни обоих поцелуй.        Кейси обхватил Леонардо вокруг шеи, притянул немного ближе и закрыл глаза в блаженстве, когда тот вновь поцеловал шею, Кейси ощутил, как задрожал, как становилось жарко внутри, особенно ниже живота. Чувство усилилось, когда Леонардо вдруг укусил, это случилось так резко, что Кейси не успел обрести контроль над собой — возможно, он бы и не сумел, — выпустил приглушённый непривычный звук. Если у самого Кейси такое поведение вызвало стыд, заставило зажмуриться, отвернуться, то Леонардо лишь отметил в мыслях, что Кейси вёл себя просто очаровательно… и не только. Леонардо сомневался в трезвости своего рассудка, хотел бы обвинить во всём змея со своим ядом, что всё из-за него, эти странные идеи и навязчивые желания, связанные с другим, с человеком, доверял ему то, что не мог показать братьям, однако Леонардо остался честен с собой — яд тут не причём. Сейчас можно немного спонтанности, быть может доверия, нырнуть с головой в омут, как Леонардо поступал всегда, правда, раньше это не касалось кого-то ещё, только его самого, он в одиночку нёс последствия своих решений, но сейчас…        В нетерпении Леонардо стянул с Кейси футболку, почти заворожённым взглядом изучил его тело, похожее, и всё же иное, ни живот, ни грудь Кейси не защищал пластрон, каждая его мышца различалась, просматривались нижние рёбра, и кожа выглядела другой, мягкой и гладкой. Зрелище действительно восхищало. Бороться с самим собой Леонардо даже не намеревался, сперва положил подушечки пальцев, а затем опустил ладонь, замер от изумления, когда ощутил мерные удары сердца Кейси, то, как поднималась его грудь от каждого вдоха, а сам Кейси неловко наблюдал за поведением, за реакцией и дрожал. Он закрыл глаза, когда ладонь Леонардо начала неспешно двигаться вниз, палец задел сосок, от чего Кейси на мгновение задержал дыхание, к счастью, Леонардо не придал этому значения, слишком очаровался новым ощущением, прикасался к бокам, плавным движением погладил худой живот, через ткань джинсов коснулся ног, прислушиваясь к себе, остановил ладонь на бедре Кейси. Все люди такие удивительные или только этот?        Лишь на мгновение Леонардо бросил взгляд на Кейси, а тот выпустил громкий выдох сквозь губы, мягко кивнул, позволяя не останавливаться, пусть понятия не имел, что произойдёт дальше, Леонардо мог сделать что угодно: продолжить прикасаться, а может уйти, или снять джинсы и тогда… Но Леонардо выбрал иной вариант: аккуратно зажал лицо Кейси между своих ладоней, ощутил его пальцы на запястьях, а затем участие в поцелуе, ярком, безрассудном, смешавшем в себе нерешительность, стеснение и жгучее нетерпение. Кейси тоже плохо понимал, что делать, чем всё закончится, однако улавливал исходящие какие-то импульсы, рождённые сердцем, они пытались подсказать правильный ответ, пока Кейси с Леонардо прикасались друг к другу, гладили плечи, шею, Леонардо порой задевал лопатки, проводил по мягким волосам, и всё целовал сперва губы, затем скулы и снова шею, покусывая.        От всего происходящего всё нутро горело, Кейси боялся задохнуться, потерять сознание от нехватки кислорода, придерживал Леонардо за плечи, но даже не пытался его отодвинуть, как сам не мог пошевелиться, тело будто перестало подчиняться. Наверное, именно по этой причине Кейси вдруг бросил взгляд на Леонардо и оторопел от увиденного, резко вернул власть хоть над какой-то частью себя и отвернулся. Ниже пластрона Леонардо… он что?… то есть, ситуация располагала к этому, Кейси и сам чувствовал, как стало неуютно в нижней части тела, только этого не было видно из-за белья, из-за штанов, а вот Леонардо их не носил… К лицу Кейси прилила кровь, он спрятал его, уткнувшись носом в плечо Леонардо, секундой позже ощутил, как тот стал гладить по волосам, задевал пальцами шею, поцеловал в макушку, словно успокаивая. Они ведь не должны… впрочем… но делать это с черепахой? То есть, Леонардо — не совсем черепаха, он больше человек, но всё равно ситуация вряд ли оставалась правильной. Кейси не мог поверить, что всерьёз думал о том, что они медленно, но вполне уверенно приближались к этой черте, ни с кем прежде Кейси даже не допускал такой мысли, и вдруг с совсем незнакомым парнем… Может, Леонардо и не думал об этом… но если думал… Окончательно залившийся краской Кейси признавался себе, что сам не попытается намекнуть, однако, если Леонардо начнёт, не станет останавливать его.        Собственные мысли Кейси находил стыдливыми, а главное — поспешными, лишёнными всякого реализма, ведь они с Леонардо не могли на самом деле заняться сексом, но вновь посчитал, что ошибся, когда Леонардо вдруг прильнул вплотную. Он обхватил руками, сперва лишь дышал на шею обжигающим дыханием, но затем начал опускать руку вдоль спины и ещё немного ниже, в то мгновение Кейси почти простонал на выдохе, немедленно зажал рот ладонью, пока в голове Леонардо звук повторялся снова и снова. Им не потребовалась ни слова, ни взгляда, чтобы точно понять, они думали об одном, а что важнее, желали этого, по непонятным для самих себя причинам, без всяких перспектив на будущее, однако сейчас не беспокоились об этом. Оба чувствовали, последние секунды благоразумия отделяли их от черты, за которой ждала неизвестность, и оба намеревались перешагнуть её. Леонардо и Кейси встретились глазами, будто давая себе и друг другу последний шанс одуматься, но не собирались делать этого, разомкнули губы, потянулись навстречу, позволяя случиться практически неизбежному.        Мир потерял цвета и звуки, исчезли холод или жар, всё стало будто невесомым, когда последний поцелуй отделил Леонардо и Кейси от нового шага. И оба вздрогнули от голоса, раздавшегося на пороге комнаты, голоса, к счастью, вполне беззаботного: — Лео, ты здесь? — не слишком уверенно уточнил Донателло, пытаясь вглядеться в цветовые пятна, определить, точно ли синяя полоса — маска его брата, а механические конечности между тем помогали: одна подняла ткань, отделяющую комнату от коридора, а вторая придерживалась за стену, позволяя не врезаться.        Ответить сразу у Леонардо не получилось, он резко выдохнул, заставляя шестерёнки в голове вертеться, сглотнул, чтобы хоть как-то смочить пересохшее горло. А под Леонардо продолжал лежать полуголый Кейси, придерживать его за запястья и старался дышать как можно тише, что удавалось с трудом, ему казалось, сердце билось так оглушительно, что по всему логову было слышно. — Да… что хотел?        Некоторое время Донателло продолжал вглядываться в образы, но помимо пятна-брата ничего толком не мог различить. — Кейси же был с тобой? Где он? У его сестры слишком безумная идея, я не могу её переубедить, — негодовал Донателло и даже не представлял, с каким трудом давалось каждое слово Леонардо. — Да, я… сейчас его позову…        Донателло кивнул, возвратился в коридор и секундой позже возобновил оживлённый спор с Кассандрой о том, что эта идея — слишком опасная, бесполезная и точно не сработает, да и ради её осуществления нужно обладать габаритами Рафаэля, но Кассандра и слушать не желала, стояла на своём.        Подниматься Леонардо не спешил, повернулся к Кейси, который почти угомонил дыхание, пригладил волосы и, несмотря на произошедшее, не стал избегать встречи взглядами, ухмыльнулся Леонардо с лёгкой тоской об упущенной возможности. Ему пришлось подняться. Казалось, слов, способных хоть как-то объяснить или сгладить случившееся, попросту не существовало, однако Кейси нашёл их, слова, на которые Леонардо не мог даже рассчитывать: — Придётся отложить это до победы над Санспарелем… Идём? — позвал Кейси, протягивая Леонардо руку, и тот не стал отвергать жест; правда, выйти к братьям он смог лишь через пару минут.