Средневековый отпуск от Системы

— Не девушка, а загляденье! Где вы ещё найдёте такую красавицу, как моя Шарлотта? — воскликнула женщина, пытавшаяся предложить свои дочь на ночь за пару золотых.       Всем была хороша юная Шарлотта, только у неё не было одного переднего зуба, и она громко сморкалась в собственный фартук. — Мы подумаем, — Шэнь Юань изобразил вежливую улыбку. — Что тут думать? Ты же так сильно хотел, — Самолёт ткнул Юаня в бок. — Сначала я намерен наставить тебя на путь истинный, а потому уступаю лучшее. Даже не благодари. Как настоящий друг я не принимаю назад подарки, — едва слышно ответил Юань.       Шан Цинхуа заёрзал на месте. Он и так был не по девушкам, а при взгляде на этих барышень из борделя даже у натурала бы всё упало. Надо было придумать, как вежливо отказаться, и Самолёт выдал: — Я женат! — К нам только такие и ходят, — оживилась женщина. — Небось ваше жена уже шестого или седьмого родила? А моя Шарлотта только два месяца как тут работает! На прошлой неделе ей исполнилось тринадцать…       Пара монет едва не выпали из пальцев Шэнь Юаня. А Цинхуа, представив себе беременного Мобэя, поёжился. К счастью, его новелла была не в жанре омегаверса. Однако то, что девушке было всего тринадцать, было ещё ужаснее. Он покосился на Огурца, и, увидев, что тот сильно изменился в лице, решил помочь другу: — А у вас нет кого-нибудь постарше? — спросил Самолёт.       Женщина крикнула старшую дочь. Этой уже точно исполнилось семнадцать-восемнадцать. Несмотря на красные прыщики на лице, для Средневековья она была красавицей. Её рыжие волосы были пушистыми, зубы не гнилыми, грудь упругой и высокой, шея длинной. А на шее бугрилось пятнышко странного нароста… — Смотри, — прошептал Цинхуа, — а что это у неё? — А что, вашу дочь кто-то бьёт? — осторожно поинтересовался Шэнь Юань. — Всякие попадаются, — уклончиво ответила женщина. — Но она хорошо работает в любом состоянии. Хоть ртом, хоть… — Слышал? — едва слышно спросил Шэнь Юань. — Тебе представлена уникальная возможность сравнить, так ли талантлив твой сексуальный гигант, как ты его описывал. Может, попробовав с этой девушкой, ты и чему-то научишься сам, и его научишь. А главное, ей даже не обязательно пугать тебя, задирая юбку! Что тебе терять? Она же не Мобэй. Не откусит тебе ничего, если ты её разочаруешь. — Ты первый! — выпалил Цинхуа. — А я ещё посмотрю и решу, хочу я или нет. — Даже не думай, проклятый извращенец! А то я не знаю, что посмотреть, прикрываясь ей, ты захочешь на меня! — Ну… Ладно, — Самолёт страдальчески вздохнул. — А ты точно со мной не останешься? — он с мольбой посмотрел на Юаня. — Я боюсь один. — Ничего, — Шэнь Юань ободряюще похлопал его по спине. — Главное, она тебя не боится. За пару золотых так отполирует твою морковку, что и оглянуться не успеешь! — Друг, называется, — буркнул Цинхуа и поплёлся в сторону комнаты, куда указала ему “маман” этого борделя. Вообще-то ему совсем не хотелось секса, поэтому он решил сделать вид, что согласен, а за закрытой дверью просто посидеть и потом сказать, что ему всё понравилось. Ведь если девушка получит деньги, то какая разница? Наоборот, взять оплату и не оказать услугу будет для неё даже выгоднее. В общем, все останутся в плюсе.       Подождав, пока проклятье литературного искусства покорно скроется за дверью, Шэнь Юань заплатил две монеты и показал третью. Глаза девушки при виде ещё одной монеты блеснули. — Ты можешь получить награду, о которой не узнает твоя мать, — заговорщически подмигнул Шэнь Юань. — Но ты должна очень постараться. Мой приятель… эээ… не в себе. Мужская сила его рано подвела…       Девушка нахмурилась. — Его причинное место должным образом не функционирует…       Она непонимающе моргнула. — У него тяжело встаёт, — наконец сумел подобрать нужные слова Шэнь Юань. — Аааа! — девушка рассмеялась. — Со мной у него не только встанет, но и не опустится до конца оплаченного времени. — Очень рассчитываю на это. Ещё он немного… суетлив, пуглив… В общем, ты сама видела — ему просто необходимо расслабиться. Так что если он вернётся такой же сконфуженный, я подумаю, что ты попыталась меня обмануть. — Как можно! — девушка даже обиделась. — Я лучшая девица этого заведения. Ещё ни один распоследний пьяница не уходил от меня не осчастливленным. — Очень рассчитываю на это. — А вы не желаете развлечься после своего друга?       Шэнь Юань не стал говорить, что высокие лбы и длинные средневековые носы его отталкивают, так как напоминают любимую покойную бабушку. В любом случае этот поход затевался, чтобы переманить писателя "на светлую сторону". Быть может, со сменой ориентации автора, угроза, нависшая над Шэнь Юанем, приобретёт любое другое очертание, только не фаллическое?       Шан Цинхуа сидел на краю кровати, когда рыжеволосая соблазнительница по-хозяйски захлопнула за собой дверь с дьявольской улыбкой. Писатель сглотнул ставшую вдруг вязкой слюну. Вся эта обстановка и так на него давила, а ещё нужно было призвать на помощь всё своё красноречие, чтобы отказать девушке и подговорить её сказать, что услуга была оказана.       Цинхуа нахмурился, обдумывая слова. Он посмотрел на застеленную покрывалом кровать: вид у ткани был такой, словно её не меняли со времён основания данного борделя. Запах тоже был соответствующий. Это словно подчёркивало всю грязь и ужас торгующего плотью заведения.       А кроме того, Шан Цинхуа не хотел изменять Мобэю. Что в мире “Пути гордого бессмертного демона”, что в этой книге про Средневековье, да даже в реальном мире… Вздохнув, он начал свою речь: — Барышня, у меня к вам деловое предложение.       Она не поняла, что он хочет сказать, или не слушала. Шагнула вплотную, плавно опустилась на колени, схватила его вспотевшие ладони руками, прижала к груди и заставила её сжать: — Как ты хочешь это сделать? — Э-э-э… Сказать честно, я вообще никак не хочу. — Он замотал головой. — Давайте так: мы сделаем вид, что вы, скажем так, оказали услугу… — Не так уж это и плохо, — она его перебила, не дослушав. — Попробуй, помни их! Я знаю, ты хочешь!       Цинхуа покрылся холодным потом и попытался отстраниться: — С-стойте, выслушайте…       Однако его руки, направленные смелыми ладонями девушки, всё же оказались на её мягких “персиках”. Из-за этого ткань платья немного соскользнула вниз, обнажая кожу шеи ещё сильнее. Его прошибло нервным потом. Девушка, игнорируя состояние своего несчастного творца, вспоминавшего, как он придумал её образ, слушая одноклассников, и смешав их фантазии с образом сексуальных рыжеволосых девиц из “Плейбоя”, устыдился. Перед ним стояла омоложенная версия его последней учительницы математики Ван-лаоши. Не просто стояла на коленях и зазывно облизнулась, а оголилась до пояса, показав необычайно красивые груди.       Чем больше девица обнажалась, тем более подозрительной она казалась Цинхуа. То, что сначала он принял за прыщики на лице и пятно на шее, оказалось целой сыпью. Это было очень странно. Когда-то, ещё будучи обычным писателем, Самолёт любил смотреть разные научпоп-видео в Интернете. Однажды ему попался сюжет про эпидемию сифилиса, и он, решив удостовериться, спросил у девушки: — Что с вашей кожей? — Она послужит тебе так, как ты пожелаешь. Любая моя часть.       Сказав это, она начала кашлять. Цинхуа прислушался: кашель был сухим. План родился сам собой. Он решил пойти на хитрость: — Я же вижу, что вас что-то беспокоит. Барышня, можете мне рассказать. Если честно, я целитель… — мысленно он молился, чтобы она ему поверила. — Целитель? — переспросила сбитая с толку девушка. — Я думала, ты варвар. Разве у вас есть лекари? — Да, да, — закивал Цинхуа. — Я вижу, что у вас сыпь на коже, а ещё вы кашляете. Кстати, у вас во рту не появлялось в последнее время никаких болячек? — Появлялись, — ответила она.       “Всё сходится”, — с ужасом подумал писатель.       Шень Юань очень хотел подслушать, как Самолёт будет отбиваться от красавицы. Но, в отличие от этого извращенца с клавиатурой, он считал себя воспитанным человеком. Поэтому скромно стоял в углу, рассматривая милую мышку, что-то спокойно грызшую в углу и блестевшую на него симпатичными глазками. Он так увлёкся этим занятием, что едва не оказался сбитым с ног, когда Самолёт налетел на него с криком: — Помоги!!! — Ну уж нет! — возмутился Шэнь Юань. — Я за неё тебе ничего натирать не стану!       Цинхуа не обратил внимания на то, что его слова могут быть истолкованы превратно. Ему хотелось только одного: убраться отсюда подальше. — Это сифилис! — заорал Самолёт.       Этого оказалось достаточно. Шэнь Юань в три крупных прыжка выскочил на улицу, гадая — это и есть кара от литературы за зря исписанные черновики? Покарал же его роман "Путь гордого бессмертного демона", заставив напороться на то, за что он боролся, оставив ориентацию Мобэя между строк. К сожалению, Самолёт был мазохистом, и его новейшее произведение не смогло это исправить. А вот более старая писательская работа всё же нашла, чем пронять. Быть может, Вселенная намекает писаке, что тому пора завести целибат не только телом, но и душой?       Но его размышления прервал старик, свалившийся на дороге. Его соседка склонилась над ним, но вдруг отпрянула, воскликнув: — Он чумной!       Цинхуа вздрогнул, уже на автомате попытавшись схватить Шэнь Юаня за рукав. Он сильно пожалел, что написал эту повесть про Средневековье слишком реалистично. То ли дело “Путь гордого бессмертного демона” — там даже венерических заболеваний не было, что позволяло оригинальному Ло Бинхэ беспрепятственно совершать сексуальные подвиги. А тут и сифилис, и чума, а может, и ещё что похлеще. — Может, уйдём обратно в лес? — взмолился Самолёт. — Там хоть заражаться не от кого. — Узнаю твой почерк, — Шэнь Юань пятился вглубь улицы. — Не дают поиздеваться над детьми в романе, поиздеваешься над учителем. Не дают поиздеваться над учителем, так над читателями надругаешься своим графоманством. А здесь ты вообще всю эпоху чумой проклял. Давай, вспоминай, что дальше здесь должно случиться? Я не верю, что через час где-то не случится пожар, землетрясение или очередной “обрезанный рукав” не обесчестит хромую собачку. — Кажется… кажется… — нахмурившись, попытался вспомнить Цинхуа. Бедняга так сильно старался, что чуть ли не кряхтел. Вот только всё было напрасно. — Я не помню! — Не помнишь? Я думал, ты слишком молод для деменции, — вздохнул Шэнь Юань. — Не знаю, как ты, но я сегодня ещё не ел.       И, развернувшись, он направился в первую попавшуюся таверну. Однако милые мышки, оказавшиеся крысами — подругами чумы, ожидали их у входа. И в следующей таверне. И в следующей. Крысы были всюду. Проклятый Самолёт лишил их не только секса, но и возможности безопасно поесть!