Ataashi

      Шерсть на загривке оттягивали сжатые пальцы Дюрана, то и дело восхищённо ругающегося на гномьем. Свистя и хохоча, он улюлюкал при каждом затяжном прыжке, даже если ловил шлемом ветки, хотя несколько дней назад боялся каждого лишнего движения мышц под ним. Я ожидала, что без шлейки будет больно и неприятно, как в случае с запутанными волосами, которые при расчёсывании так мучительно застревали на зубчиках; что подушечки на лапах заболят от высоких прыжков и жёсткой гальки под ногами; что конечности от долгого бега скрутит, а когти, задевая камни, рискуют быть сломанными или оторванными. Лишний груз на спине ощущался довольно внушительно, поскольку гном экипирован в полную броню и с добротным молотом, но почему-то не настолько, чтобы мешать передвижению.       Ведь Морриган уже всё сказала. Это лишь форма, а не суть.       Ты хочешь бежать — ты бежишь. Хочешь прыгнуть — не задумываешься, как именно следует согнуть непривычные человеку лапы и с какой силой оттолкнуться. Шерсть являлась частью оболочки, а выдержать вес всадника оказалось плёвым делом. Сосуд это порождение магии. Оборотничество же относилось к совершенно другому типу превращения.       Вот только, честно признаться, волк это далеко не тот зверь, в шкуре которого мне комфортно. В нём тесно, будто в перекрученной одежде, складки которой забились куда попало, или в не разношенной обуви, но после нескольких попыток на стоянках прижиться в теле большого медведя или красного льва выигрывал именно волк, потому как являлся первой формой, которую удалось принять. Привыкнуть можно, конечно, однако я слабо представляла, какая форма в принципе могла мне подойти, потому как мне представлялось либо что-то летающее, либо большое и хищное. Полноценный образ всё время от меня ускользал. На ум приходили и орлы, и медведи, и василиски, и варгесты, и даже виверны…       — Бежать весь день ты способна, однако лошадям отдохнуть надо! — крикнула откуда-то из-за спины Морриган.       «Автоматический» бег сбился, и я чуть не запуталась в лапах, вовремя вернувшись из мыслей. Обострившийся слух различил топот копыт и голос ведьмы в добрых пятидесяти метрах позади, от чего хотелось обернуться и посмотреть, так ли это, но я понимала, что во время скачек по болотной степи лучше не отвлекаться, чтобы не влететь в ряску или канаву. Зато Дюран, извернувшись, махнул Морриган, но, качнувшись с руганью, сел ровно.       — Под холм давай, а то что-то мне тучи не нравятся, — с опаской глядя в глубокое серое небо, так непривычное бывшему подземнику, гном вытянул руку сбоку от моей морды.       Он указал пальцем на старый, поросший слоем земли поваленный ствол огромного гнилого дерева. Корни с диким виноградом на нём образовывали природное укрытие, и я, притормозив, свернула с тропы. До цели оставалась ровно половина дня, поэтому сейчас действительно следовало встать лагерем, чтобы с раннего утра мы преодолели остаток пути с новыми силами.       В это же время Серые Стражи, по моим подсчётам, уже должны были дойти до Морозных гор. В Орзаммар они доберутся что-то около через двое суток, и можно дальше их не ждать до самого конца зимы. Всё-таки отряд шёл не просто по карте, а по местности, которая представляла собой тяжёлое испытание для лошадей со скользким камнем под снегом и низкой температурой. Затем им предстояло поплутать по Глубинным Тропам, найти в их бесконечных хитросплетениях Совершенную Бранку и Наковальню Пустоты. Всё это будет сопровождаться не только сражениями с порождениями Тьмы, переговорами с Беленом и Харроумонтом, с их сторонниками и с прихвостнями Хартии, но ещё и с нехваткой провианта, которым придётся закупаться у гномов, а это несколько дней от Орзаммара до стоянки лагеря на Глубинных Тропах.       Словом, ранее упоминая месяц на «миссию», я ещё недооценивала, сколько именно проблем ожидает Героев. А ведь сбор ресурсов и армий у Денерима тоже потребует определённого количества недель. Одному только войску гномов придётся идти через всю страну. Так нам ещё и неизвестно, насколько можно доверять Логейну и удастся ли с ним договориться о командовании разношёрстной армии. Если в наше с Дюраном отсутствие окажется, что Зевран всё-таки не тот, за кого себя выдаёт, и что-нибудь вытворит, придётся туго. Нам, в первую очередь.       Вообще я слабо представляла, что нам предстоит делать всю зиму, потому как втроём идти следом в Орзаммар не имело никакого смысла. На Глубинных Тропах мы никого без проводника не найдём, а мешаться под ногами у гномов во время активной борьбы за трон абсолютно точно не следовало. Возможно, стоило прогуляться по Бресилианскому лесу? Он ведь огромен, поэтому плутать там придётся очень и очень долгие недели, а Морриган наверняка смогла бы разобраться в местных страстях между эльфами и оборотнями. Помнила бы я хоть немного больше, может, и смогла бы сама помочь, но… Память даже если и хранила многое, но лишь интересные мне отрывки, стирая имена и сюжеты, которые либо никак не влияли на историю, либо просто мне не приглянулись.       Как хорошо, что это не я веду Героев, ведь даже трудно представить, что придётся повторять весь сюжет игры. Стоило отдать командование Алистеру, как я стала более независимой в передвижениях, потому как, если ты лидер, то не сможешь просто развернуть весь отряд и пуститься во все тяжкие по Диким Землям ради одной ведьмы. Если ты, конечно, не берёшь её квест в игре, где временных рамок будто и не существовало вовсе.       Я подняла нос по ветру, уловив смрад порождений тьмы в нескольких километрах на юге, а затем скинула личину, морща нос и садясь на спальник рядом с костром. За несколько дней пути Дюран помогал нам обходить засады тварей Мора, во время похода научившись чуять носителей Скверны, и сейчас, по его словам, огромная концентрация порождений находилась в Остагаре и окрестностях. Во владения Флемет они не лезли, поэтому на болотах их почти не было, ведь из земли здесь не вылезешь — топи поглотят и замуруют заживо. Территория относительно безопасная, и ночлег обещал быть спокойным.       — Дальше одна пойдешь ты.       Скрываясь в полумраке стоянки, Морриган нахмурилась, глядя на эльфийские развалины неподалёку. Время стёрло все возможные опознавательные признаки, что за здание это могло быть и чему оно служило, и от него остались только высокие колонны и стёртые в холм ступени. Опыт архитектора подсказывал, что это был храм и довольно большой, однако барельефы и орнаменты без тщательной очистки от грязи невозможно разобрать. Возможно, что это храм одного из эванурисов? Тогда возможно, что Митал живёт здесь не просто так, а по старой привычке? Всё может быть. Фантазировать никто не мешал.       — Ждать тебя ровно половину дня мы будем, а коли не вернёшься, — Морриган замолчала и отвела взгляд в тёмное небо за зарослями винограда, — то уйдём.       — Чего? Мы просто её бросим на растерзание твоей мамаше?! — взъярился вдруг Дюран, что было для меня неожиданностью. — Да ты, никак, с ума сошла!       Гном подскочил на ноги и, сжав кулаки, сделал шаг к ведьме, глядя на неё через пламя костра. Густые светлые брови сошлись на переносице, а крылья горбатого носа трепетали в гневе. Никогда ещё не видела, чтобы Эдукан настолько злился вне боя. Он мог ругаться и костерить всё, на чём Тедас стоит, но в кругу компаньонов вспышки гнева для него были нехарактерны.       Что это на него нашло? Неужто, беспокоится?       — Сначала ты говоришь, что уверена в её силах, а теперь оказывается, что ты использовала Шайру как инструмент ради какой-то книжонки?! Прав был Алистер: вся суть ведьмы!..       — Сядь, гном, — осадила я Дюрана тихо и коротко, от чего Эдукан действительно сел на спальник, недоумённо хлопая глазами. Никакой магии духа, клянусь. Дюран хотел что-то возразить, уже открыв рот и набрав воздуха, вновь распаляясь в своём негодовании, но я лишь качнула головой. — Флемет действительно опасна, уж поверь мне, и если у дикого сэрабаза не получится расправиться с ней, то значит, что никто не сможет. Даже если я погибну, вы хотя бы будете знать, с какой стороны ждать угрозу. Я знала, на что шла, — вновь перебила я Дюрана, даже повысив голос, потому как гном загорелся не на шутку, очевидно не разделяя моего спокойствия, — и цена того стоила.       Морриган с долей вины посмотрела мне в глаза, но её взгляд я не встретила, глядя на огонь.       Всё казалось куда опаснее, чем есть на самом деле. Дюран хотел заступиться за их общего друга, я понимала это, однако я знала то, чего не знала ни Морриган, ни Эудкан. И я не могла об этом рассказать. Ни о том, что Флемет уже давно не Ведьма Диких Земель Коркари, а эльфийская не-богиня Митал. Ни о том, что с ней вполне можно договориться. Ни о том, что в случае отказа сражаться с потенциальной союзницей даже ради Морриган я не собиралась.       Возможно, ведьма и была моей подругой. В какой-то мере мы действительно ладили, сошлись на теме интереса к магии, когда Морриган обучала меня. Но ведьма не знала и части правды обо мне, а я знала о Морриган всё. Знала минимальную информацию о Героях, знала об их судьбе, знала о будущем Тедаса — это тяжело.       Именно поэтому я так и не смогла прикипеть к кому-нибудь, кто смог бы заставить меня поменять решение только потому, что он попросил.       У Свободы не могло быть привязанности. Иначе это уже не свобода.       Знакомая хижина на высоких подмостках расположилась прямо у подножия разрушенной эльфийской башни. Старое строение оттеняло заросшее лианами, мхом и даже тоненькими деревьями напоминание минувших днях величия Арлатана, и с первого посещения обители Флемитал эту махину я даже не заметила — настолько она вписывалась в общий пейзаж, увязнув всем весом в болоте на добрую половину. Слона-то я и не приметила, как говорится.       На покрытой инеем поляне с жухлой, замёрзшей травой, похожей теперь не более, чем на грязь, я слышала только собственные шаги и тихий напев незнакомой песни. Звери ушли с юга, и ни птицы, ни насекомые, ни далёкий вой волков теперь не тревожили покой Диких Земель, кроме женского голоса. На верхней ступеньке, расстелив шкуру самого обычного бурого медведя, сидела Флемет, и шаль на её плечах, тёплая длинная юбка и меховые сапоги делали её похожей на аввара, от чего я даже сначала не узнала её. Ведьма скрипуче вела слова в такт мелодии, листая какую-то книгу, но язык песни отличался от эльфийского. Знакомое по словарю наречие отличалось в каких-то окончаниях и произношении, отчего стало понятно, что это древний эльфийский. Конечно, на каком ещё языке могла говорить Митал?       — Вернулась, блудная душа? — ведьма перелистнула страницу книги, и я краем глаза уловила знакомый узор обложки. Флемет листала собственный гримуар, изредка что-то в него записывая пером и чернилами, стоящими у её бедра. — Не настолько ты глупа, чтобы танцевать под дудку Морриган, — ведьма в один миг вскинула золотой взгляд, прочитать который в этот раз не получилось. — Так зачем ты здесь, м?       Я остановилась у крыльца и задумалась. Нет, правда. Сражаться с драконом это чистое самоубийство, а гримуар, по идее, Флемет — вернее сказать, всё-таки Митал — и так должна отдать. Получается, мы проделали весь этот путь только для того, чтобы попросить книжку у мамы?       Несоразмерная цель, я считаю, даже если учесть помощь Морриган с магией в награду. Что за квест такой — подай-принеси?       — Морриган нужен гримуар Флемет, — начала я без заминки, весьма искренне задумавшись над продолжением, что ещё можно выжать из Митал и не получить по шее от не-богини за наглость, — однако и у меня есть вопросы.       — О, задать ты мне их можешь, но отвечу ли я? — женщина каркающе рассмеялась, правда, на мою приподнятую бровь со смешком сменила эмоцию на ухмылку, убедившись, что меня не проведёшь образом чокнутой ведьмы. — Там, откуда ты пришла, знаний много, — Митал встала и захлопнула гримуар, прихватив перо и чернильницу, — однако тебе нужно ещё больше, я вижу. Проходи, — открыла она дверь в хижину и хмыкнула, — Свобода.       Ведьма сменила тон, в миг став удивительно… спокойной? Умиротворённой? Познавшей тысячи лет скитания по эту сторону Завесы в полном одиночестве и с потерей своих верных последователей.       И несогласных рабов, — напомнила я себе, садясь за стол и проигнорировав провокационно положенный рядом со мной гримуар. Забрать его всегда успею, сейчас меня интересовало совсем другое.       Пока Флемет неспешно, я бы даже сказала, намеренно медленно заваривала чай, я прислушивалась к своей, так сказать, сверхъестественной части. Энергия сочилась из Тени столь активно, что пришлось пропускать её через себя, не задерживая в теле ни на миг, но теперь это происходило легко и естественно, когда дух себя осознал. Странно, в первое пребывание в хижине такого эффекта не наблюдалось. Могла ли ведьма намеренно скрыть это, чтобы Нерия, как маг, и Алистер, как бывший храмовник, не почувствовали искажения Завесы?       Рассуждаю как Морриган. Какой кошмар.       Завеса во владениях Митал действительно представляла из себя полупрозрачную вуаль, поэтому множество духов, бродящих на почтительном расстоянии от хижины, я видела весьма ясно. Доблесть в полном тяжёлом доспехе и с щитом, на котором выгравирован стилизованный медведь. Справедливость держал двуручный меч, на рукояти которого начертаны руны. Мудрость, вокруг которой парили, будто птицы, раскрытые книги. Среди сущностей я как-то подсознательно понимала, кто где и чему принадлежит, в то же время в сторону Митал даже смотреть оказалось больно — настолько она искажала вокруг себя искусственную преграду между мирами. Обильное количество духов могло объясняться тем, что они и были собеседниками, а может даже и друзьями Митал со времени создания Завесы, и некоторые, замечая моё внимание, почтительно кивали или кланялись.       — Если не просьба Морриган привела тебя сюда и не ужасная правда о старой Флемет, то что же интересует тебя, дитя?       В разговоре Митал всегда чётко разграничивала себя и ведьму, что становилось особенно заметно, когда она начинала говорить «о себе» в третьем лице. Со стороны казалось, что Флемет тронулась умом, поэтому упоминает своё имя, но мне повезло знать правду. Приняв чашку со сладким настоем из листьев смородины, я стала греть руки о горячие глиняные бока сосуда, глядя на не-богиню. Не мигая.       Знала бы она, что вопросов у меня накопилось уже под пару десятков, то не стала бы спрашивать. Сейчас мне стоило задать только три-четыре самых важных, чтобы не надоедать древнему эванурису, потому как бо́льшую часть я просто смогу узнать на практике и со временем. Терпение у меня есть, а вот времени — лет десять, максимум — двадцать с копейками.       Но не будем о будущем, надо разобраться с настоящим.       — Можно ли считать меня одержимой? — задала я самый главный вопрос, беспокоящий меня с самого начала попадания.       Уж очень странно выглядел полный захват тела чужой душой. С воспоминаниями, опытом и рефлексами. И души сэрабаза просто не было.       Митал сощурилась, глядя на меня непривычно серьёзно, и в противоположность на её губах отразилась лёгкая улыбка.       — Можно ли считать человека одержимым собственной душой? — по-еврейски переспросила женщина, с беспечным видом отпив своего чая.       Такой ответ меня, однако, не устроил, потому как это был один из моих же выводов и не имел никакой конкретики.       — Но я заняла чужое тело.       — Ты бы не заняла его, если бы тебе не уступили.       Я распахнула глаза, пытаясь просто осознать, что Митал имела ввиду именно то, что сказала. Пока что не получалось, а образ умиротворённо пьющей чай не-богини ничего не упрощал. То есть, выходит, что сэрабаз добровольно впустила в себя постороннюю сущность? А если бы это оказался демон?       Стоп.       Вспоминая характер кунари, я составила целую картину и, чем дальше размышляла, тем больше злилась на Кун. Она была истощена — одни кости, да мышцы. У неё не было веры — лишь Писание Кослуна на внутренней стороне маски. Не было личности — только арварад с цепями за спиной.       Она была инструментом.       И она просто сдалась.       — Девочка ушла на покой, — напряжённую руку на чашке накрыла чужая ладонь. Тёплая, сухая и сморщенная, но уверенная и ласковая. Митал посмотрела на меня с грустной улыбкой, будто мать, утешающая своё дитя. — Не кори себя за её поступок. Ты это ты. Но у тебя ещё есть вопросы, верно? — Ведьма убрала руку, и я наконец смогла выдохнуть.       Значит, всё в порядке. Сэрабаз устала, и мой бродячий между мирами дух оказался рядом по случайности. Я не виновата в том, что она исчезла. Это… обнадёживало.       Не хотелось бы стать причиной чьей-то невинной смерти.       Однако, у меня действительно имелись ещё предположения, которые подтвердить или опровергнуть мог только тот, кто понимал устройство этого мира. Понимал его существ и магию.       — Если я по сути своей дух, то почему не могу использовать все доступные возможности?       Честно, вот не понимала я, почему существо из той стороны Завесы ограничивалось проводимостью оболочки. Черпая силу напрямую из источника, меня принуждали развивать лимиты смертного тела. Я же буквально порождение Тени! Звучит зловеще, надо признаться.       — Ох, разве? — картинно удивилась Митал и до того наиграно приподняла тонкие брови и исказила голос, что…       Что я поняла, что я — идиотка.       Беспросветная.       Вот, самая что ни на есть настоящая.       Дух и не может использовать Тень на полную? А Гордыня, вот, почему-то мог. И Желание могло, пока храмовники не подоспели. Если был доступ к Тени, исключая очищение храмовников, демоны и духи могли творить всё в рамках их знаний и, собственно, в личной силе сущности. Судя по тому уровню, с которым я могла колдовать близ разрыва — всего лишь около него, подумать только! — то Свобода являлась очень могущественным видом духов. Как Надежда и Вера.       И если я смогла справиться с Гордыней, то примерный уровень сил уже становился понятен.       Внутри какая-то часть верещала от восторга, уже перебирая список заклинаний, потому как, просто представляя результат, у меня получится создать любое плетение. Морриган предполагала это, исходя из обучения сэрабаза. Митал же прямым текстом говорила, что духу нужно лишь знать, а за «уметь» сделает Тень.       Когда-то я мечтала об опытном наставнике и после довольствовалась Морриган, однако заполучить советы от эльфийского эвануриса оказалось просто верхом везения!       Нет, — глянула я на Митал, которая усмехнулась, наблюдая за переменой эмоций на моём лице и уже поняла, что на меня снизошло озарение. Ведьма улыбалась спокойно, ожидая, когда я просто озвучу вслух свои предположения.       Это не везение, а холодный расчёт.       Эванурис просто так добротой не разбрасывается, будь она хоть трижды богиней-матерью.       — Спасибо, — поблагодарила я Митал, которая с недоумевающим смешком вскинула брови. Разговор не-богиню здорово развлекал, раз она до сих пор не выгнала меня пинком из хижины, и я, отпив ещё горячий чай, произнесла без вопроса: — Теперь тебе что-то нужно взамен.       За окном побелело. Ничего сверхъестественного: глянув краем глаза в просвет между пожелтевшими от времени занавесками, я заметила, как тяжёлые свинцовые тучи, подгоняемые перепадом давления, принесли первый в этом году снег. Помещение хижины потемнело за считанные секунды, когда крупные белые хлопья залепили окна, но над плечом Митал вдруг вспыхнуло. Маленький светлячок сделал круг около головы женщины, а затем направился ко мне, ткнувшись в руку с чаем. Это висп, увидев сильного духа, подплыл в любопытстве поближе, будто котёнок, изучающий нового друга. Не удержавшись, погладила кончиком пальца холодный бесформенный осколок. Разума в нём не было, лишь частички инстинктов, однако при должной поддержке он мог сформироваться в полноценного духа, коим когда-то и был. Или демоном.       От прикосновения висп вспыхнул ярче, а Митал, наблюдая за нашим взаимодействием, легко улыбалась, допивая чай. Хижина погрузилась в приятный полумрак и тишину, поэтому когда собеседница вновь заговорила, в ушах невольно зазвенело.       — Твоя прямолинейность очаровательна.       Митал весело щурилась, и её хорошее настроение отражалось блеском в золотых глазах. По этой причине я понимала, что, как минимум, ничего криминального она у меня не попросит, и продолжила смаковать напиток. С прошлого раза ведьма умудрилась запомнить, что я предпочитаю «кошмар диабетика», в этот раз не пожалев сахара для гостьи, так сказать, подсластив беседу.       — И ты права, мне нужна помощь в Паутине Троп, — последние два слова она произнесла на древне-эльфийском, и его смысла я не то что не поняла, а даже предположить не могла. Увидев мой озадаченно-сосредоточенный вид, Митал хохотнула. — Пообщайся с Мудростью, дитя, столь многое тебе предстоит освоить! — продолжала она веселиться, на что я впервые на своей памяти ощутила жар стыда на ушах.       Ну, не могу же я всё знать! Хотя она, конечно, права, и выучить местные языки стоило хотя бы потому, что я не пойму даже людей из других стран, а не только другие расы. Однако я помнила, что для обучения всего лишь базы второго языка мне потребовалось почти два года, считая и практику, а это значит, что на освоение девяти языков уйдут многие-многие годы. В этом мире я всего-то три месяца. Есть куда стремиться.       — Паутина Троп, — повторила ведьма терпеливо на всеобщем и продолжила первую мысль, щёлкнув разбушевавшегося виспа ногтями, — именно туда ведут элувианы. — Так она говорила про Перекрёсток! Надо запомнить его эльфийское название на всякий случай, потому как это любопытное же место, если так подумать. Целое измерение в подпространстве, соединённое сетью телепортов, ведущих не то что во все уголки Тедаса и Тень, но и в другие миры!.. — Один из них, что находится в лесу Бресилиан, разбит и был заражён Скверной, а короткого пути к нему нет, — Митал уловила мой интерес и паузу делать не спешила. — Все доступные мне элувианы находятся слишком далеко от нужного места, поэтому до него придётся добираться своим ходом.       Бесполезно спрашивать эвануриса, зачем ему проклятый элувиан в дремучем лесу, полном одержимых деревьев, так что я задала единственный закономерный вопрос.       — Что мне нужно сделать?       Я склонила голову набок, не совсем понимая, какое это отношение имеет ко мне и моим возможностям. Телепортацию ещё не изобрели, к сожалению, и единственный способ быстрого перемещения это сами элувианы. Раз ближайшего нет, то Митал могла просто слетать туда сама в форме дракона. Разве не так?       Но тогда бы она не рассказывала мне всё это. И подозрения мне, ну, совсем не нравились.       — О-о, ты же и сама прекрасно понимаешь, что я имею ввиду, — не получилось у меня обмануть эвануриса. Беда на мою седую голову. — Найди видящее зеркало и позови меня, — ведьма хитро сощурилась и придвинула ко мне Чёрный Гримуар, тонко намекая на толстые обстоятельства. — Это всё, что от тебя требуется.       Значит, походу в Бресилиан всё же быть, — подвела я итоги, закинув книгу в сумку. За окном уже потемнело, и Морриган с Дюраном, вероятно, могли уйти, не дождавшись меня, потому как прошло два лишних часа. Если я правильно посчитала время, то они должны быть на половине пути к границе Диких Земель, и догнать их труда не составит. Что меня больше всего напрягало, так это то, что Алистера и нашу мини-армию придётся ждать всю зиму, и из этого следует, что мы будем вынуждены втроём продираться через местное Лихолесье, рискуя нарваться как на Порождений Тьмы, так и на проклятье оборотней.       И на патруль долийцев.       Даже не знаешь, что хуже.       Распрощавшись с Митал, я вышла в белую пелену бушующей стихии. Низкое давление на болотах обеспечило ветер с севера, и, обернувшись волком, мне пришлось бороться с бьющими в морду порывами мокрых хлопьев, утопая лапами в липких сугробах. Вот так всегда — отправился в путь, и ветер будет направлен тебе в лицо. Закон подлости.       Обоняние помогало обходить возможные засады порождений тьмы, чуя их смрад, который так удачно нёс ветер в мою сторону, а быстрые лапы хищника бежали несколько часов до глубокой ночи, сравнявшись в скорости с лошадью. На копытах долго по болотам не поскачешь, а волчья шкура позволила нагнать Дюрана и Морриган уже к утру. Но не могла же я оставить их поступок без наказания? Я ведь всё ещё оставалась странной кунари, и следовало придерживаться своей маски, покуда время не позволяло её сбросить. Люди так быстро не меняются, поэтому надо выждать ещё несколько месяцев.       Парочка, что так неосторожно встала лагерем под раннее утро, вероятно, желая обеспечить себе безопасность и как можно дальше уйти от хижины, выдавала себя только храпом Дюрана. Отыскав по запаху лошадей, я обошла стоянку, оценив её расположение под холмом, который когда-то давно был логовом какого-то зверя. Вокруг прикрыты были снегом ряски, отличавшиеся лишь более тёмными пятнами, и так просто к лагерю не подойдёшь, если не видишь, куда ступать.       Но волк видел.       Лошади заметили меня первыми, в страхе подняв гомон ржанием и перестуком копыт. Следом проснулась Морриган и, даже не вставая, схватила посох и направила его на тень, которую приняла за врага. Тут и Дюран проснулся, на всякий случай помахав молотом с боевым кличем.       Хмыкнув на боевую готовность хранящих бдительность компаньонов, я вышла на свет костра. Сначала осветилась морда, затем всё тело, и я, на ходу скинув личину и размяв шею, поставила одну руку на бок, с видом критика оглядев стоянку.       — Я не беспокойный призрак, спешу вас огорчить, — пожала я плечами, с внутренним смехом наблюдая за переменой лиц парочки, которые будто действительно увидели какой-нибудь Ужас.       — А я говорил: рано ты её похоронила! — вскинул руки Дюран, отбросив молот, и поспешил ко мне на встречу. Чего я не ожидала, так это добротного толчка кулака в бок, который пришёлся на вшитую в жилетку пластину. — Скажи, что ты завалила эту каргу! Ну!       Вспомнив последние слова Митал, я глянула на напряжённо молчащую Морриган. Чародейка, поднявшись на ноги, с посохом наизготовку изучала мою спокойную и уверенную фигуру, которая, очевидно, ни в каком бою не побывала. Обмануть её будет непросто, но сделка есть сделка. Нужно убедить Морриган, что Флемет мертва, чтобы Митал могла заниматься своими делами и не ждать подлянки от дочери ведьмы. Реальность от игры незначительно, но ощутимо отличалась. Морриган для Митал не представляла никакой ценности.       — Старуха переоценила свои силы, — встретив взгляд Морриган, я без капли сомнений и подозрений, максимально достоверно заключила: — Я застала её в момент слабости, и удалось её убить. Гримуар твой, — выудив из сумки заветную книгу, протянула фолиант стоящей в паре метров от меня ведьме.       Морриган молчала. Она будто приглядывалась ко мне, изучая медовыми глазами мое лицо. Пыталась понять, действительно ли Шайра перед ними.       А не Флемет.       Опасения, несомненно, здравые и, судя по тому, что Морриган сделала шаг вперёд и приняла книгу, они не подтвердились.       — Благодарю, — с прежней настороженностью ведьма ещё раз всмотрелась в мои глаза, а затем длинно и тихо выдохнула, постепенно расслабляясь. — Поверить сложно, что тебе победить Флемет старую удалось. Вероятно, срок жизни тела к концу подошёл, — сама себе сказала Морриган, полностью сосредоточившись на гримуаре. Она уже почти позабыла, что время ночлега отлагательств не терпело, но после зябко поёжилась и села на своё место. — А теперь всем спать, — немного хрипло приказала она, потирая переносицу. — Через шесть часов в путь обратный нам вставать, как рассвет займётся полностью.       — Кстати, о пути, — вовремя остановила я ведьму, на что Дюран, уютно устроившись в большом для него спальнике, высунул любопытный, покрасневший от холода нос. — Не наведаться ли нам в лес Бресилиан?       — Тяга к приключениям твоя настораживать начинает, — проворчала Морриган, но только потёрла переносицу, — однако отказать я не в праве. Давно те места я сама посетить собиралась, ведь руины эльфийские хранят множество сокровищ и знаний, никто долгие столетия их не беспокоил. Возможно, самое сейчас время, покуда Алистер занят в Орзаммаре.       — Пошататься по глухому лесу? — Дюран шмыгнул носом и почесал его кончик. — Я бы сказал «нет», да кто меня послушает? — неожиданно весело согласился он, абсолютно не выглядя недовольным, как бы он не утверждал обратное. — Вы, чародейки, вечно находите себе испытания. Не может же мужчина вас бросить в столь тяжёлом походе!       Переглянувшись с Морриган одинаково снисходительными взглядами, мы наконец улеглись на ночлег. Снег замёл подход к нашей стоянке, оградив пустоту под холмом высокими сугробами. Костёр почти выгорел, даря блаженное после снежного забега тепло, и я так и уснула, слушая вой ветра снаружи.       А ночью мне виделся в Тени Великий Дракон с рубиновой чешуёй и белыми рогами, рассекающий просторы летающих островов красочного Перекрёстка.