А что, если это история про нас/If it was about us

Еще год. Почти год. Через два месяца новая годовщина смерти Эрена. Но Микаса не думает об этом. Она думает об отметках Фалько и Габи. За Габи она все еще очень тревожится. Иногда, когда они одни в палате Леви, девочка садится к ней поближе и обнимает ее. А Микаса гладит ее по голове. Микаса с нетерпением ждет посылки с Хизуру. И в ней будут не только медикаменты. Она в восторге от предстоящих изменений в семействе Армина. Армин и Энни скоро станут родителями. Микаса давно помирилась с Армином. Кажется, он принял ее желание работать в больнице. Сам он продолжает свои дипломатические поездки. Сейчас опять за границей. Энни осталась дома. Микаса часто ее навещает. Энни не рассказывала Армину о своих подозрениях. Микаса ей за это благодарна. Ей не хочется, чтобы Армин еще больше за нее тревожился. Она продолжает свое чтение. Ей нравятся разные сюжеты. Иногда про любовь. Иногда просто сказки про драконов. Иногда реалистичные истории о том, что нужно уметь принимать горькую правду. Иногда — про путешествия, открытие новых земель, исполнение желаний. Микаса разрешила и себе мечтать. Она мечтает стать врачом. «Вот глупая! У меня ведь даже школа не окончена!» Ей нравится помогать другим. Два месяца назад она помогла восстановиться одной девушке, сломавшей ногу. Каждый день делала с ней гимнастику. «Это, конечно, не оплатит старых грехов, но все же…» Иногда она ходит к морю. Ее маленький домик стоит прямо неподалеку. «Почти пустой дом. Дом, где я когда-нибудь буду жить…» И иногда эти мысли напоминают ей о еще одной ее мечте. Мечте о том, что ее капитан однажды проснется, что однажды они будут вместе жить в этом доме. Она краснеет от этих мыслей. «Но ведь меня никто не видит, никто не слышит. По крайней мере, в мыслях я могу позволить себе жизнь своей мечты». Она теперь часто вспоминает их редкие моменты вместе. Не во время битв. А те дни, проведенные в Марли, когда они вместе посещали лагерь для беженцев. Едва заметную улыбку на его лице, когда он катал того малыша. То как он, даже не задумываясь, спас того воришку. «А теперь… Теперь этих мальчишек, наверное, уже нет. По крайней мере я никогда больше их не видела». Теперь, когда она помогает в больнице детям, она всегда думает о Леви, о его доброте. Она продолжает заботиться о нем так же, как и раньше. Только теперь каждое ее движение наполнено такой нежностью, что она иногда сама этого не в силах вынести. Поправляет ли она его подушку и одеяло, бреет ему лицо, помогает поесть или сделать глоток воды… Ее прикосновения такие бережные… И они говорят ему все, чего она не может выразить, а он не в силах услышать. Она дошла до того, что стала разрешать себе говорить о нем с Фалько, Габи и даже их семьями. Она рассказывает им истории о своей жизни на Парадизе. Она старается не говорить о жестокости, о битвах. Она знает, что эти люди сами немало пережили. Она скорее рассказывает о том, «как Леви умудрялся всегда о всех заботиться. Как он смешно выглядел, когда пытался скрыть свое волнение и заботу за недовольными взглядами и ворчанием…» Она благодарна этим людям за то, что они не задают лишних вопросов. Они просто слушают и улыбаются. И она старается отвечать им тем же. Питер тоже один из тех, с кем она говорит о Леви. Они продолжают свои эксперименты раз в месяц. И пока никаких успехов. Микаса не знает, есть ли в этом какой-либо смысл. Однако так она чувствует себя ближе к нему. Она старается себя убедить, что так «он по крайней мере не один в этом своем кошмаре». О, как же много раз она снова и снова переживала этот момент, когда она ушла с головой Эрена в руках, а он остался там совсем один. О, как много бы она отдала, чтобы это изменить, чтобы вернуться, броситься к нему. И она возвращается. Она подходит к нему, обнимает его, шепчет ему на ухо, что любит его, что он не один. Но это не она, а ее сознание. И он не реагирует на это. Кажется, он ее не слышит и не видит. Он так и сидит там, у камня. Одинокая слеза катится по его щеке, его губы дрожат. И это просто убивает ее каждый раз. Она благодарна Питеру за то, что он тоже не задает неудобных вопросов. Хотя она, должно быть, что-то шепчет, когда находится под гипнозом. Доктор просто слушает ее, слушает то, о чем ей удобно говорить. Вообще, она заметила, что ему нравятся рассказы о Леви. Ей даже кажется, что «Леви стал для него неким героем». Она замечает, что доктор иногда что-то записывает в своих тетрадях, когда никто не видит. Капитана начал чаще навещать Райнер. Он не поехал в очередное турне с Армином и командой. Микаса замечает, что от бывшего армированного титана в последнее время пахнет алкоголем. Он изливает ей душу. Раньше он много общался с Жаном. Двое подружились. Но Жан… Жан теперь счастлив. И Райнеру, кажется, стыдно его донимать. Микаса — совсем другое дело. Она привыкла слушать. И она молчаливо кивает ему, когда он что-то рассказывает. Ей грустно смотреть, как человек не может найти себе применения. «А еще это расстраивает Габи». Причина счастья Жана… Они с Пик обменялись кольцами пару месяцев назад. Микаса даже была на свадьбе. Она очень рада. «Кажется, он даже на меня не сердится. Кажется, он счастлив. Пик говорила, что это будет их последняя поездка. А после они хотят открыть кафе. Надо же! Хотя, помнится, Жан всегда готовил вкусный омлет». Перед отъездом с делегацией он заходил проведать Леви. Он застал их, когда Микаса читала капитану. Эту книжку подсунул Микасе Оньянкопон. И ей пару раз уже хотелось ударить этого человека по голове тяжелым томиком. За что? «Нет, только пусть он мне не говорит, что тут не было никакого намека!» Когда Жан зашел, она как раз читала главу про эту глупую женщину, «слепо влюбленную в покойного недостойного мужа и не замечающую до самого конца капитана, его друга и, кажется, единственного достойного персонажа во всем романе…» Жан немного замешкался у двери, не желая ее перебивать, и тут он заметил, как Микаса отложила книгу и взяла капитана за руку, нежно гладя своим большим пальцем по тыльной стороне его ладони. Жан вздохнул, и в этот момент она заметила его, смешавшись. Она показала ему книгу и смущенно улыбнулась. — Привет, Жан, я и не заметила, как ты вошел. Я часто читаю ему. Доктор говорит, что это может быть полезно. И мне самой не так скучно. Как ты? Как Пик? Он как-то странно улыбнулся. Как будто впервые в жизни понял что-то про нее. — У нас все хорошо. Она тебе привет передает. Уезжаем завтра. Вот решил зайти. Проведать вас двоих. Микаса опустила глаза. — Микаса, я никогда не говорил этого. Я думаю, он будет счастлив узнать, что ты была рядом. Жан сам почему-то покраснел, произнеся эти слова. — Ах да, я встретил по дороге доктора. Он попросил сказать тебе, что ты ему сейчас нужна. Я думаю, тебе надо подойти. А я поболтаю тут с капитаном пока. Давно не виделись. Микаса тихо улыбнулась и вышла, оставляя двоих. Жан взял книгу в руки и внимательно посмотрел на спящего Леви. — Хм, мне даже интересно, чем закончится эта история… Капитан, вы меня слышите? Я знаю, что вы бы хмыкнули, если бы кто-то вроде меня начал давать вам советы. Но вы теперь меня не можете отправить чистить конюшню, поэтому… Давайте, хватит уже валяться. Вас тут кое-кто заждался. Чтобы когда я вернусь, я увидел наконец на ее лице счастливую улыбку.