***
В классе стояла звенящая тишина. Урок физики боялся абсолютно каждый ученик «10А», ведь учительница никого не жалела и чуть ли не доводила до трясучки учеников. Женщина, в округлых очках, стучала ручкой по столу, проходясь пронзительным взглядом по каждому ученику. — Титова, — громко позвала её Алёна Михайловна, грозно смотря исподлобья. Девушка тут же встала, зацепившись за угол парты сарафанов. Отдёрнула его и взглянула на учительницу, выжидая вопроса.— Как найти перемещение? Лерка замерла. Воспоминания вихрем пронеслись по голове, сбивая все мысли, путая их. Напрягла голову и отыскала нужный ответ, тут же обрадовавшись. — Чтоб найти перемещение, надо скорость умножить на время, — объяснил Турбо, не отрывая взгляд от задачи в тетради. Лерка нахмурилась, удивлённо смотрят на Валеру. — Ты что, физику понимаешь? — Понимаю, — произнёс сухо Валера, слабо кивнув. С другой стороны от девчонки, протянул руку и пододвинул тетрадь ближе к себе. Титова выдохнула через нос. Ей стало безумно неловко и… стыдно. — На инженера пойти хотел, вот и физику сдавал. — Чтобы найти перемещения, нам нужно скорость умножить на время, — ответила девушка, выдерживая взгляд женщины. Она слегка помедлила, но всё же кивнула, поджав уголки губ. — Правильно. Садись, — наказала Алёна Михайловна, чиркая что-то ручкой в журнале. Титова выдохнула и улыбнулась, присев на стул. Повернулась и увидела довольную лыбу Данила, что сидел и улыбался, гордясь подругой, что смогла хоть что-то запомнить из физики. Лерка усмехнулась и отвернулась от одноклассника, стараясь внимательно слушать учительницу. Время летело, желание что-либо делать исчезало, точно так же, как появлялось. Потом появились другие желания — спать и есть. Лерка даже удивилась, с какой скоростью они возникли. Глаза Лерки остановились на парне, её однокласснике, что иногда давал ей списывать биологию. Парень этот, Кирилл, был хорош собой. Высокий, темноволосый, хорошо сложен. Томка один раз сболтнула ей, что Кирилл нравится ей, только не знает, как подступиться к нему. Титова тогда лишь пожала плечами, промолчав. Она в этой сфере точно не мастер. Самой бы разобраться сначала с парнями, а уже другим помогай. Прозвенел звонок и класс, точно по приказу, выбежал из кабинета, выдвигаясь в сторону гардеробной. Шесть уроков окончены и теперь ученики с чистой совестью могут отправляться домой. Лера, натягивая на голову шапку, пряча выпавшие из хвоста волосы, вышла из школы. Быстро распрощалась с Данилой и не желая так долго шагать в сторону дома, решила обойти. Как только девчонка вышла за угол, в глаза бросилось знакомое хоккейное поле, которое, как она недавно узнала, называют «коробкой». Там никого не было. Почти никого. Знакомый на вид парень, сидел на пошатенных воротах, качая ногами. Глядел куда-то вперёд, почти не моргал. Лерка прищурилась и удивилась, когда увидела, что парень плачет. Плачет тихо, совсем бесшумно. Словно боялся, что его вот, вот заметят и осудят. Титова закусила губу и оглянулась, потопав ногой. Выдохнула клубок пара и психанув, отвернулась от парня, направляясь в сторону дома. Не её это дело, парней утешать. У самой забот хватает. Молодость, горячая кровь, как говорила бабуля. Сама потом век жалеть будет.***
— Сынок, ещё положить тебе? — спросила женщина, уже хватаясь за крышу сковородки. Парень мотнул головой, делая последние глотки чая. — Не. Спасибо, мам. Очень вкусно, — кивнул ей в знак благодарности он, вставая из-за стола. — Ты на улицу? — спросила мама, убирая посуду в раковину. Валера кивнул, поджимая, разбитые от ударов, губы. Женщина вздохнула и взяв полотенце, вытерла руки. Парень, под сочувствующие взгляды матери, скрылся в коридоре. — Валер, ты потом не забудь с Игорем погулять! — крикнула ему напоследок мать, но голос быстро оборвался, стоило Туркину закрыть за собой дверь. Устало выдохнул и плюхнулся на кровать, кладя руку под голову. Прикрыл глаза, пытаясь сконцентрировать свои мысли, что были в беспорядке разбросаны, тем самым мешая парню. Как по призыву, перед ним появилась Лерка. Но совсем другая. У него в мыслях она тепло улыбается, смущается, может коснуться губами его щеки. Не в физическом смысле, а в своем внутреннем. Парень хотел подумать о чем-нибудь другом, когда Лера опять возникла в его мыслях. Она говорила о своём друге, и ее слова неприятно царапали душу. Всё же, Валеру терзала вина, что наорал тогда на девчонку. Не со зла же. Волновался он, вот и отреагировал так. Знает не по-наслышке, что бывает с теми, кто водится с потасканной. Ситуации не из лучших. Лерка Титова — та, что заполнила весь его разум целиком, возможно, даже полностью. Не мог он трезво себя вести, пока девчонка у него в голове присутствует. Она словно тот самый человек, что раз за разом лишает его воли, потому что заставить себя поменять какое-то дело, выходящее за рамки привычных привычек, это и есть перевести себя в состояние, при котором невозможно контролировать ничего, кроме собственных мыслей. Валера думал, пытался, размышлял — как же загладить вину перед девчонкой. Но потом протрезвел и по голове себе ебанул, проговаривая, что извиняться не намерен. По понятиям всё сделал. Но нежный голос Титовой, что сидела вместе с ним на кухне и пела песни, одновременно играла на гитаре — будто бы и не желала того, чтобы парень забыл её. Хотя бы на время. Или вообще на всю жизнь. И всё же даже по этим нескольким соображениям Туркин окончательно убедился, как прекрасным становится мир, когда уходят такие бабы. А то души травят, не жалея. Валера, вдруг, замер. Что за мысли? Что за слова такие? Понимал, конечно, местами, что Титова не просто так в его мыслях появляется, словно чёрт из табакерки. Но одно, в чём он уверен, так это то, что нихера хорошего из этого не выйдет. Надо бы отбросить эти мысли нахер, чтобы под ногами Туркина не путались, мешая жить спокойно. Он выдохнул и перевернулся на бок, вновь прикрыв глаза, пытаясь провалиться в сон. Голубые глаза вспылили перед ним, словно взорвались изнутри, ослепив его, и он уткнулся в холодную кожаную подушку… Пошло всё нахер. И Титова тоже.***
Сидела и ревела. В подъезде было холодно, но тёплый дымок от сигареты — единственное, что согревало девчонку. Всхлипнула, тут же закусив губу, зажмурившись. Не хотела Лерка, чтобы услышали, как она тут рыдает. Ещё слухи поползут. Лучше сто раз оказаться виноватой перед братом, чем испытывать стыд перед другими людьми. И ещё… лучше никаких слухов. Вообще, она даже не поняла, из-за чего начала реветь. Сначала делала гору домашнего задания, что задала учительница по алгебре. Затем, вдруг наткнулась на совместную фотографию её и отца. Там он улыбался. Щурился от палящего солнца, а она стоит ровно и чётко в камеру смотрит, тепло улыбаясь. Одно за одним и слёзы ручьём полились с глаз, а сердце заболело от тоски по родному человеку. Папка. Любимый и родной. Тот, что вырастил её и помогал, если были силы. Всегда её оберегал, любил. А сейчас лежит в холодной земле, вместе со своей женой, что так рано покинула его. Кажется, Костя с бабулей не услышали, что она вышла в подъезд. Ещё лучше. Не хочется ей, чтобы они застали её в таком виде. Лерка шмыгнула носом, потирая щёки от горячих слёз, рукавом от тоненькой кофточки. Стряхнула пепел в открытую форточку, выдыхая дым. Облизала искусанные губы, на которых уже появились незаметные ранки. Взгляд Титовой опустился вниз, оглядывая пустую улицу. Или… почти пустую. Знакомый силуэт вышагивал по тротуару, запрятав руки в карманы спортивок, глядя перед собой и хмурясь. Перешагнул лужицу, что недавно служила комком снега и открыл подъездную дверь их дома. Валера. Лерка тут же попыталась вытереть глаза, которые были полны слёз, но только усугубила ситуацию. Голубые глаза стали краснючими, потверждая догадки каждого мимо проходящего, что девчонка плакала. Пригладила волосы рукой, а после тут же убрала руку, понимая, что выглядит как дура. Спрыгнула с подоконника, отряхивая шорты от пыли и сделала последний, глубокий затягу, тут же выбрасывая сигаретку в окно. И вот, слыша тяжёлые шаги, что тягуче поднимались на третий этаж, девчонку пробрал на кашель. Закашлялась, а следом выступили слёзы, что так мешали Лерке разглядеть что-либо. Проклятые сигареты! — Тише, тише, — хохотнул коротко голос над ухом, слегка хлопая массивной рукой по спине. Титова выдохнула и злостно зыркнула на парня. На секунду стало стыдно, но потом Лерка отбросила эту чувство, нахмурившись.— Чё, не рада видеть меня? — А чё, с караваем встретить надо было? — в ответ съязвила девчонка, усмехнувшись, завидев, как парень на мгновение напрягся. Решил не заострять углы, хотя было видно, как тяжело ему это даётся. — Брат дома? — кивнул на дверь квартиры Валера, не отрывая взгляд от Лерки. — Дома, — кивнула она, обернулась и потопола к подоконнику, словно прыгнув на него. Медленно замахала ножками, наблюдая за парнем. Он, кажется, даже и не собирался уходить. Всё так же стоял и глядел на неё, не отрываясь.— А чё надо? — Поговорить надо. Не для детских ушей, — усмехнулся он злорадно, делая несколько шагов к ней. Облокотился спиной об бетонную стену, направляя взгляд куда-то вперёд. Лерка на его фразу громко фыркнула, закатив глаза. Он смотрел перед собой и молчал, девчонка тоже молчала. Это молчание становилось неловким. За это время она заметила, что на лице парня новые раны. Рассеченна бровь, губа и костяшки в мясо, покрывшие тонкой корочкой. Проглотила недовольство и поджала губы, незаметно качая головой. Но все же до последнего момента не переставала рассматривать Туркина, не показывая виду, какой интерес проявляет к его ранам. Ей казалось, только из вежливости он ведет себя сдержанно. Она знала — прикасаться к нему ей запрещено. А Валера видел. Видел, как бы она старалась оставаться незаметной, скрывая своё недовольство. Он поморщился от этого, уже недовольствуя её поведение, но затем его собственная тоска по безнаказанности в конце концов взяла верх, и он рассердился ещё больше, с досадой понимая, что, даже подозревая её в чем-то постыдном, он вряд ли мог бы на неё за это разгневаться. «Задушить бы эту Титову и проблем меньше», — подумал Турбо, отталкиваясь от стены и побрёл на вверх, оставляя девчонку одну. Встал напротив двери и уже хотел позвонить в звонок, сказал: — Через неделю в дк намечается дискач, — оповестил её парень, завидев, как у Лерки глаза загорелись.— Придёшь? — А хочешь? — спросила Лера, тут же отвернувшись, дабы спрятать улыбку. Поглядев на стену, что изрисовали какие-то пацаны, даже не пожалев бедную техничку, которая будет оттирать эти каракули. Валера нахмурился. А хочет ли? Вот это был бы главный вопрос. Отказаться? Или все же попробовать? Ответ, конечно, ясен — стоит попробовать, раз уж ввязался. Но вот не очень понятна его цена. Выгода или риск? Что-то, мягко говоря, немного мутило по этому поводу. Хотя сам Валера всегда любил риск — как многие пикаперы и марафонцы. Ему нравилось всю жизнь играть в незнакомую, опасную и увлекательную игру, беря, так сказать, по маленькой. И в этом была его сила. Безопасность под большим вопросом. Так что, пожалуй, этот вариант все-таки подходил ему. Как он выразился сам, в жизни надо что-то такое менять, чтобы посмотреть, как ты это будешь делать по-другому. Главное — не бояться. Это уж точно. А если и есть какая-нибудь иррациональная боязнь, ее вполне можно преодолеть. Страх — это всего лишь искаженная оценка своих способностей и своего статуса. Надо только пересилить себя. Валере это не стоило больших усилий, и он так и сделал. —Хочу, — уверенно отозвался парень, наконец отворачиваясь от неё.