По-своему

— Скажи честно, у тебя вообще был какой-то план? — Был, причём отличный, — смеётся Трой. — Выяснить, что с тобой, а там — по обстоятельствам. — Этого я и боялся, — Ник тоже улыбается. Ему почти хорошо: свежий ветер из открытого окна обдувает голову, мотор пикапа довольно урчит, а проклятый город уже скрылся за горизонтом. — Но сработало же! — Ну, в принципе, да... — Посмотри-ка на карту, — Трой сбрасывает скорость, объезжая две врезавшихся друг в друга машины и несколько трупов, разбросанных вокруг. — Куда едем и где можно будет остановиться. — Где-нибудь, где нет людей, — ворчит Ник, копаясь в бардачке. — А мне они даже понравились напоследок. Когда были готовы на всё, лишь бы от нас избавиться. — Мне всё время казалось, что они усыпляют нашу бдительность, чтобы мы расслабились и нас можно было беспрепятственно пристрелить, — Ник разворачивает наконец найденную карту. — Но, видимо, я довольно качественно запугал их тобой. — Мной? — Трой выглядит польщённым. — Ну, надо же мне было их чем-то запугивать. О, смотри, тут недалеко есть озеро, а рядом с ним — ни одного значка, обозначающего поселение или кемпинг. Попробуем подъехать? — Почему бы и нет? Веди, мой навигатор. — Окей. Примерно через пять миль нужно свернуть направо... * — Что вам нужно, чтобы вы убрались отсюда? — спрашивает Лоусон, выпуская сына из объятий. Тот за всё время не произнёс ни слова и так и не разжал руки, стискивающие мешок с деталями лего: то ли впал в ступор, то ли попросту не понял, что происходит. Ник изо всех сил надеется на последнее. Эх, пацану бы инклюзивную школу и хорошего детского психолога, а не вот это всё... — Я же говорил — у нас кончился бензин. Мы проверили машины на парковке, но там всё было слито. Если это сделали вы... — Да. Когда мы поняли, что происходит, собрали все ресурсы, могущие пригодиться, — капитан вытирает пот со лба, хотя день не такой уж и жаркий — дыхание осени уже чувствуется. — И ходячих тоже? Кстати, неплохо придумано, — Трой нагибается, левой рукой поднимает с земли пистолет Алекса, в правой по-прежнему держа наготове свой, и поясняет: — Ему уже не надо, в отличие от нас. — Ах ты мразь! — шипит негритянка, хватаясь за оружие. — Отойди от него! У Троя молниеносная реакция, и буквально в следующее мгновение они стоят друг напротив друга, готовые нажать на курок. — Ева, — устало говорит Лоусон, — хватит. Если опыт войны в Ираке меня и научил чему-то, так это тому, что иногда просто нужно остановиться. Займись лучше телом, его следует похоронить. А вы, — обращается он к Нику и Трою, — подгоните свою машину сюда, мы дадим вам бензина. — Через час. Нам хотелось бы собрать вещи, — облегчённо выдыхает Ник. — Через час так через час. * Местность вокруг озера выглядит пустынной, но они всё равно решают отъехать подальше от дороги. Пикап довольно бодро преодолевает кочки и выбоины, и открывшийся в результате вид сполна компенсирует неудобства проезда. Ровная, спокойная гладь воды, живописный каменистый берег, небольшой лесок, надёжно скрывающий их от любопытных глаз... Из этого-то леска и появляются ходячие, привлечённые шумом двигателя, всего несколько и не в лучшем состоянии. Впрочем, высокая степень разложения, похоже, только прибавляет им прыти — пока Ник вылезает из машины, до неё почти успевает доковылять мужчина, половина лица которого представляет собой голый череп, даже глаза нет. Нож входит в пустую глазницу, как в подтаявшее масло, теперь уже окончательно мёртвый двуликий падает, но за ним поспевают сразу двое. Ещё вчера это не стало бы проблемой — за время, прошедшее с начала апокалипсиса, Ник довольно хорошо научился разделываться с ходячими, кто бы что ни говорил. Но сейчас, когда чуть ли не каждое движение сопровождается спором головы и плеча о том, что будет болеть сильнее, всё становится не так просто. В конце концов он справляется — и оседает безвольной кучкой на землю рядом с тремя трупами. — Ники! — Трой, закончивший с остальными, подбегает к нему. — Что с тобой? Тебя не укусили? — Нет, но чуть раньше огрели по башке и приложили об асфальт, — слабо улыбается Ник. — Так что, похоже, пришло время для волшебной таблеточки. Исключительно в качестве анестетика. — Сиди, я найду, — Трой забирается в кузов пикапа, шуршит там и возвращается обратно со знакомым белым флаконом и бутылкой воды. — Вот, держи. Одной хватит? Он вытряхивает таблетку на свою ладонь, предварительно вытертую о штаны, и Ник, весьма снисходительный к таким вещам, как грязь, которую даже почти не видно, подбирает её губами. — Думаю, хватит, спасибо. — Дай-ка я посмотрю, что там у тебя, — в три с половиной руки они снимают никову футболку. Плечо покраснело и слегка опухло, Трой ощупывает пострадавшее место, сильно надавливая. — Ни на перелом, ни на вывих не похоже, — резюмирует он. — Я, конечно, не специалист, но... — Да ничего страшного, — отмахивается Ник. — Сейчас обезбол подействует и всё будет в порядке. — А с головой что? Тошнило? — Вчера, сегодня нет. Говорю же — всё нормально. — Посидишь пока в машине? — Трой встаёт и внимательно оглядывает окрестности. — Хочу заглянуть в этот лесок, посмотреть, не осталось ли там кого. Если один или два мертвеца откуда-нибудь вылезут, стёкла их остановят. — Хорошо, — Ник натягивает футболку обратно и тоже поднимается, опираясь на протянутую руку. Чувствовать заботу о себе удивительно приятно. Особенно от Троя. Кто бы мог подумать в начале их знакомства, что этот парень окажется, по сути, единственным человеком в мире, способным принять его таким, какой он есть, со всеми недостатками и косяками? Нет, мать и Алисия, безусловно, любили его. Но в их любви постоянно проскальзывал оттенок снисходительности — мол, ты, конечно, сын и брат, но какой-то слегка бракованный. Мы тебя вылечим, мы тебя спасём. Никто не спрашивал: а хочешь ли ты, Ник Кларк, быть вылеченным и спасённым? Это подразумевалось по умолчанию. Причём, возможно, он и ответил бы «да». Если бы его спросили... Боль потихоньку отступает, сменяясь знакомой и желанной лёгкостью. Иного эффекта ожидать и не стоит — доза слишком мала. Ник выходит из машины и направляется к берегу озера. На небе уже появились первые розовые прожилки, зеркальная поверхность воды воспроизводит их с почти сюрреалистической точностью, обещая прекрасный двойной закат. Трой появляется из леса с охапкой валежника. — Никого и ничего, — говорит он, сваливая деревяшки на землю. — Зажигать? — Давай чуть попозже, — Ник отряхивает руку, которую только что окунул в озеро. — Если мы рискнём искупаться, потом нам очень, очень сильно захочется согреться. — Подземные ключи всегда холодные, а других источников воды здесь не наблюдается, — Трой пожимает плечами, расстёгивая рубашку. — У нас на ранчо было то же самое, я привык. В жаркий летний день отлично освежает, прилив адреналина такой, как будто в одиночку расправился с сотней ходячих, не меньше. Он критически рассматривает бурые пятна и потёки, из-за которых первоначальный цвет рубашки угадывается весьма смутно, в конце концов комкает её и бросает в сторону будущего костра. Нику отчего-то становится трудно дышать. Чёрт, эти деревенские парни, с детства занимавшиеся физической работой на свежем воздухе, они все так выглядят в раздетом виде? Серьёзно? Когда звякает пряжка ремня, он вообще считает за благо отвернуться. Во избежание. Впрочем, долго смотреть в другую сторону не приходится: его окатывает фонтан ледяных брызг, усугубляя проблемы с дыханием, а зараза Трой ржёт так, как будто это лучшая шутка всех времён и народов. — Я отомщу, — с достоинством обещает Ник, отдирая от себя мокрую насквозь футболку. Его хватает на то, чтобы немного поплескаться на мелководье, смывая вчерашнюю кровь, и то по возвращении на берег зуб на зуб не попадает. Тёплых вещей в их припасах практически нет, надо бы заняться этим, тем более если они по-прежнему планируют двигаться на север. Выбравшийся из озера Трой обнаруживает его завернувшимся в плед поверх свитера. — Я нашёл кое-что и для тебя, — ласково улыбается Ник, демонстрируя толстовку с Микки-Маусом. — Всё остальное не рассчитано на замерзающих людей. Хотя о чём я, ты ведь у нас холодоустойчивый... — Откуда это взялось? — фыркает Трой. Губы у него, впрочем, вполне себе синие, несмотря на всю холодоустойчивость. — Понятия не имею. Надевай давай, это очень сексуально. — Сексуально? — Ну, не всегда, если честно. В зависимости от носителя, — Ник протягивает ему зажигалку. — Хотел сам попробовать разжечь костёр, но ты же скажешь, что я всё делаю неправильно. — Потому что ты всё делаешь неправильно, — Трой таки надевает толстовку, видимо, действительно замёрз. — Сначала нужно выкопать небольшую ямку... Через некоторое время у весело потрескивающего огня становится настолько тепло, что Ник откладывает в сторону плед. Готовить не хочется, и они просто закапывают в угли несколько банок консервов, не особо смотря на этикетки. В результате гвоздём вечера становятся варёные ананасы. Ну, и закат, развернувшийся во всём великолепии — и на небе, и в отражении в воде. — У нас же есть ещё попкорн, — вспоминает Трой. — Точно. Попробуем сделать? Приходится всё-таки извлечь из сумки кастрюлю. Конечно, подвешивать над костром удобнее что-то вроде котелка, но пока что ничего подобного им не попадалось. Возможно, имеет смысл поискать более прицельно... Ник засыпает зёрна и закрывает посудину крышкой. — Вот и всё, теперь остаётся только ждать, — яркая упаковка скукоживается на горячих углях. — Жаль, посмотреть нечего и не на чем. Но я могу спеть или станцевать. — Серьёзно? — Трой изгибает бровь. — Ты умеешь? — «Могу» не значит «умею», — смеётся Ник. — Мои артистические способности сойдут разве что в качестве мести за ледяной душ. — Ну давай. — Эй, я всего лишь пошутил! Не воспринимай так буквально. Первая кукурузина лопается, звонко стукаясь об крышку. Вскоре вслед за ней следуют остальные, устраивая целую канонаду внутри кастрюли. Попкорн получается почти как настоящий — горячий и сладкий. — Кстати, о мести. Я думал, что вот это, — Трой облизывает пальцы и оттягивает нижний край толстовки, — она и есть. — Увы, это суровая реальность. Нам нужно в ближайшее время ограбить какие-нибудь магазины с тёплой одеждой и туристическим снаряжением, ну, или развернуться обратно на юг. На снегу в одной рубашке не поспишь. — Я бы не отказался посмотреть на снег. — Тогда решено, грабим магазины, — зевает Ник. — Но, может быть, не завтра? Если будет хорошая погода, останемся здесь на день-другой? — Давай завтра и решим, — Трой подбрасывает в костёр несколько поленьев и садится, облокачиваясь спиной на камень. — Можешь поспать, если хочешь, я подежурю первым. Разбужу тебя около полуночи. — Хочу, наверное, — подобрав плед, Ник заворачивается в него и пытается улечься. Получается плохо: земля жёсткая и не слишком ровная. А ещё не хватает подушки. Он подползает к Трою и кладёт голову ему на колени. Так действительно гораздо удобнее, во всех смыслах. — Это не очень хорошая идея, Ники, — говорит тот с явным сожалением в голосе. — Через некоторое время мне в любом случае понадобится встать, чтобы огонь не погас. А ещё мне может понадобиться встать очень быстро, если к нам пожалуют незваные гости. — Ну, я надеюсь, что в таком случае ты меня разбудишь не в полночь, а раньше, — вздыхает Ник. — Ладно, ладно, не буду тебе мешать... — Подожди, — Трой внезапно нагибается и целует его. Под неудобным углом, в неудобной позе, как-то нервно и поспешно, словно боясь передумать... Идеально. Абсолютно идеально. Вот только держать руки при себе невыносимо трудно, и Ник, вывернувшись из пледа, осторожно обнимает Троя за шею, стараясь не форсировать события слишком сильно. Единственное, что он может себе позволить, — а вернее, от чего не может удержаться, — погладить большим пальцем тёплую кожу и выступающие позвонки. Трой вздрагивает от этой нехитрой ласки, но не отстраняется, а, в свою очередь, нежно проводит тыльной стороной ладони по щеке Ника. Смешно. Редкие поцелуи, почти невинные прикосновения, как будто они не серьёзные парни с большими пушками, выживающие в постапокалиптическом мире, а какие-то школьники, делающие свои первые шаги на ниве «взрослых» отношений, но... почему бы и нет? В конце концов, всё движется в правильную сторону, хоть и медленно. Ник снова сползает на землю, подкладывает руку под голову. — Be still, go on to bed, — мурлычет он себе под нос, но не так чтобы совсем тихо. — Nobody knows what lies ahead. And life is short, to say the least. We're in the belly of the beast...* Он не смотрит, но знает, что Трой улыбается.