***
— Жри! — приказал Уён белому как снег Сонхва, впихивая ему в руки теплую булочку. — Живо! — Откуда ты это взял? — слабым голосом спросил мужчина, чуть не теряя сознание от аппетитного аромата пропеченного теста. — Неважно, — бросил в ответ Уён, нервно оглядываясь по сторонам, но слава богу узкий проулок был пуст и им пока ничего не угрожало. — Не из мусорки, если ты об этом переживаешь. Ешь быстрее! Мне не нужно, чтобы ты откинулся прямо тут! — Ладно, — проворчал Сонхва, тут же впиваясь зубами в булочку и отрывая от нее смачный кусок. — Приятного аппетита, — хмуро заметил саксофонист, с легкой неприязнью следя за тем, как друг жадно пожирает угощение. — Не подавись. Сонхва не ответил. Вероятнее всего он даже не слышал, что ему что-то говорят — все его мысли были заняты едой, которая справилась с возложенной на нее задачей и оживила мужчину. Сонхва резко расхотелось умирать. К несчастью, у мафии было иное мнение насчет их будущего. — Нам нужно в полицию! — встревоженно сообщил контрабасист, еле удержавшись от того, чтобы облизать свои пальцы. — Я, конечно, рад, что ты очнулся, — заметил Уён. — Но ты все еще несешь какую-то хуйню. Пойти в полицию? Ты серьезно? — А что не так? — А то, что это самоубийство! Просто представь: придем мы с тобой в полицию, скажем, что видели то, что не должны были видеть и теперь сам Коломбо хочет нас убить. И что, по-твоему, полиция броситься нас защищать? Как бы не так! Уже через пять минут после нашего заявления бравые служители закона передадут нас людям мафии, да еще и бантик сбоку повяжут, чтобы подарочек для господина Коломбо выглядел понаряднее. Вся полиция ходит под мафией, Сонхва! Неужели для тебя это новость? — Но тогда… что дальше? Что нам делать? — испуганно спросил Сонхва. — Неужели мы обречены? — Мне кажется, есть выход. Пока я искал тебе еду, у меня возникла одна идея, и я ее уже даже воплотил в жизнь. Я позвонил кое-куда и договорился о том, что мы с тобой уедем на пять недель из Чикаго. Но есть нюанс. — Какой? — Я позвонил Полякову, — скривив недовольную гримасу, ответил Уён. — И? — не понял Сонхва. — У него что-то есть для нас? Появилась работа? Какая? И как это спасет нас от мафии? — Дело в том, что я позвонил не от своего имени. Я сделал нежный голосок и представился Ёной. Сказал, что я и моя лучшая подруга недавно окончили Штентенбургскую консерваторию на курсах саксофона и контрабаса и приехали в Чикаго, чтобы устроиться в какой-нибудь женский ансамбль, а тут — какое совпадение! — идеально подходящий нам коллектив под названием ATEEZ уезжает во Флориду и им как раз нужны наши инструменты! Поляков был уже в таком отчаянии, что даже не задал никаких дополнительных вопросов, а сразу продиктовал всю информацию про условия, оплату и прочее. В общем, завтра вечером у нас поезд, дорогая подруга, так что сейчас нам нужно срочно где-то спрятаться от людей Коломбо и найти себе подходящую одежду. — Ты в своем уме? — уставился на него Сонхва. — Нет, правда — ты спятил? Помимо абсурдности самой идеи гастролей с женским ансамблем, ты реально предлагаешь нам до завтрашнего вечера найти кучу женской одежды огромного размера, обувь, парики, косметику и кучу прочей женской ерунды? Двум мужикам с музыкальными инструментами и без денег, которых вдобавок по всему городу ищет мафия? — Ну я хотя бы что-то делаю для спасения наших жизней в отличие от некоторых! — обиделся Уён. — Думай давай, как нам все это раздобыть, шевели мозгами, Хва! Зря, что ли, я для тебя булку воровал? — Так ты ее украл?! — ужаснулся мужчина. — Откуда? — Забудь, — отмахнулся Уён. — Это сейчас не имеет значения, нам нужно понять, куда мы можем пойти и кто может нам помочь? Нелли? Нет, она истеричка похлеще тебя, она сразу же побежит в полицию… К тому же она сплетница, ей нельзя доверять. К Френсис? Нет, у нее брат трепло и бандит, сестру за сигарету продаст, не то что нас. К Лиён? Черт! Она меня даже на порог не пустит после того раза… — Нам нужно к Мэри, — внезапно четко и уверенно произнес Сонхва. — Она поможет. — К Мэри? — озадаченно переспросил Уён. — К какой еще Мэри? Среди моих знакомых нет девушек с таким именем. Ты что — наконец-то решился расстаться с девственностью и завел себе любовницу? — Сам ты любовница! — огрызнулся Сонхва, обнимая контрабас. — Я говорю про тетушку Мэри! Я у нее прошлой зимой собаку выгуливал и продукты ей приносил, и мы на эти деньги, между прочим, неплохо так жили. Жаль только, что Бобик так рано помер, мне он нравился. — А, Мэри! Эта старая карга с пердящей псиной, — вспомнил Уён. — Эй, а можно поуважительнее? — возмутился его друг. — Эта «старая карга», на минуточку, войну прошла! И Бобик был не виноват, что у него газы — это особенность породы, к тому же он тяжело болел! — Да пофиг вообще! — раздраженно перебил его саксофонист. — Почему ты вдруг подумал про тетушку Мэри? — Потому что она никогда не задает лишних вопросов и точно не сдаст нас ни полиции, ни мафии, — ответил Сонхва. — Если кто нам и поможет, то только она. А еще я ей вроде как нравился, так что она скорее всего нас выслушает, а не погонит с порога ссаными тряпками, как это сделают девяносто процентов твоих бывших пассий. — Ладно, — чуть подумав, согласился Уён. — Про тряпки ты прав. Веди к своей ненаглядной Мэри.***
Первое, что увидели музыканты, когда дверь в квартиру Мэри распахнулось — дуло ружья. А уже потом они заметили бодрую даму в цветастом халате, в чьих не по возрасту сильных руках ружье и располагалось. — А, это ты, — после пары секунд пристального разглядывания гостей сказала Мэри, опуская ружье и отступая с прохода. — Заходи. — Я с другом, — робко уточнил Сонхва, переступая порог. — Вижу, что не с матерью, не слепая еще, — бросила в ответ Мэри. — Эй, ты, «друг»! Закрой дверь на все замки и цепочку не забудь. Куртки можете у двери на крючки повесить, инструменты тоже там оставьте и проходите в гостиную, я вас буду ждать там. Обсудим, чего вам вдруг от меня понадобилось. — А она точно в своем уме? — шепотом уточнил Уён у друга, когда тетушка Мэри ушла в гостиную и скрипнула старым креслом. — Не застрелит нас ненароком? — Все с ней в порядке, — вяло отозвался Сонхва, несколько заторможенными движениями разматывая шарф. — Она по здравомыслию еще нам фору даст. — Не уверен, конечно, но поверю тебе на слово, — с сомнением сказал Уён, небрежно вешая куртку на крючок и закатывая глаза, когда друг с раздраженным цоканьем перевесил ее. — Хва, у нас на хвосте вся мафия города, а ты все еще переживаешь из-за того, что я якобы неправильно вешаю вещи? — Воротник же помнется, — буркнул Сонхва. — Испортишь хорошую куртку! Нельзя вот просто взять и повесить нормально, как адекватный воспитанный человек? Почему обязательно нужно быть бытовой обезьяной? — Знаешь, иногда мне кажется, что если бы я женился на самой большой зануде Чикаго, то даже она бы пилила меня меньше. Временами ты просто невыносим. — Эй, молодые люди! — окликнула их Мэри. — Вы там спать легли, что ли? Или решили раздеться догола? Я вас жду вообще-то. — Идем, тетушка! Уже идем! — крикнул в ответ Сонхва. — Уён, прошу тебя, веди себя прилично. Она — единственная наша надежда. — Да понял я, понял! Постараюсь молчать и делать вид, что не замечаю, что здесь воняет вареной курицей. Фу, блин! Ненавижу вареную курицу! — Итак, господа, — проскрипела тетушка Мэри, когда мужчины вошли в небольшую гостиную, обклеенную дешевыми обоями в желтый цветочек. — Рассказывайте. Я вся внимание. — У меня проблемы, — печально начал Сонхва, усаживаясь на обветшалый диван вместе с Уёном. — Точнее у нас проблемы. — Да я уж поняла, что ты не на чай забежал, — фыркнула Мэри, доставая из кармана халата пачку сигарет и спички. — Рожа у тебя такая, будто за тобой призраки гонятся. Вещай давай, парень, чего случилось. — В общем… — замялся Сонхва, не зная, как описать события последних нескольких часов. — Так получилось, что мы сегодня увидели… увидели то, что не должны были видеть… то, чего нам точно не стоило видеть… — Чего ты там мямлишь? — раздраженно перебила его женщина, выдыхая сигаретный дым в сторону окна и ставя пепельницу на подлокотник кресла. — Девке, что ли, под юбку заглянул и разочаровался? Скажи уже толком, что стряслось! — Мы стали свидетелями одной расправы, которую учинила мафия, — послушно выпалил Сонхва. — Нам удалось сбежать, но теперь они ищут нас. — Плохо, — заметила Мэри, не выказав никакого удивления от этой новости. — Очень плохо. Они вас видели? В лицо? — Да, видели, — подтвердил Сонхва и зачем-то добавил: — Обоих. — Головорез Чхве? — уточнила женщина, снова глубоко затягиваясь. — Нет, его там не было, — ответил Уён, морщась от сигаретного дыма, смешавшегося с ненавистным ему запахом курицы. — Чхве нас не видел. — Что ж, вам повезло, — поразительно спокойным тоном сказала Мэри. — В таком случае еще, может, поживете пару часиков. Ну, так и что вы, собственно говоря, от меня хотите, музыканты-смертники? — Мы хотим сбежать, — взял слово Уён, поняв, что Сонхва выпал из разговора. — От мафии-то? — скептично хмыкнула женщина. — Долго не пробежите, ребят. — Поэтому мы не собираемся конкретно «бегать» от них, мы хотим уехать, — пояснил саксофонист. — Завтра в семь вечера из Чикаго во Флориду отправляется поезд, на нем едет женский джазовый ансамбль, в котором по счастливому совпадению не хватает саксофонистки и контрабасистки. — И что? — подняла правую бровь Мэри. — Вы не шибко похожи на милых леди. — Вот поэтому мы и просим вас помочь, — умоляющим тоном сказал Сонхва. — Помогите нам переодеться в женщин, чтобы уехать из Чикаго! Нам нужна одежда, парики, косметика… Ну, и что-то еще. Пожалуйста! — Хм, переодеться в женщин? — задумчиво повторила Мэри, стряхивая пепел и затем поднимая глаза к потолку. — Честно говоря, идея откровенно херовая. С другой стороны, выбора у вас особо нет. Либо этот маскарад, либо лучше сразу с крыши спрыгнуть, потому что если вас настигнет головорез Чхве, то... Сами понимаете — крови будет много. Ладно, была не была! Я помогу вам, но при одном условии. — Каком? — спросил Сонхва. — Не пиздеть, мальчики. — В каком смысле? — удивился Уён. — В прямом. Как я сказала, так вы и будете делать, пиздежа и пререканий я не потерплю. Сказала надеть лифчик — наденешь лифчик, дала платье — даже не вздумай спорить по поводу цвета и фасона, дам туфли — чтобы никаких жалоб не было по поводу того, что это неудобно или странно. Иначе сами будете справляться со своими проблемами. Ясно? — Так точно! — радостно отрапортовал Уён, выпрямляя спину и отдавая честь. — Есть, мэм! — Вот на твоем месте я бы уже прямо сейчас начала поменьше выебываться, парень, — недовольно покосилась на саксофониста Мэри. — Женщин с характером никто не любит, и если ваша авантюра все-таки сработает, то вам предстоит много молчать, смотреть в пол и глупо хихикать, изображая дурочек. Никаких дерзостей, смелых шуток и уж тем более своего мнения. Учитесь быть современными женщинами, а значит забудьте про все свои мужские права и свободы, теперь вы — всего лишь красивая (или в вашем случае — не очень) игрушка для развлечения и обслуживания мужчин. В общем, переосмысляйте свою жизнь, а я пошла по подругам: найду вам парики, соберу косметичку и кой-каких украшений. На кухне, кстати, есть еда — можете поесть, если кусок в горло полезет. Дверь никому кроме меня не открывать, даже если представятся моим внуком или самим президентом, ружье на всякий случай стоит у входа. Первый выстрел — по ногам. Если не успокоятся, то второй — в голову. Все, я пошла. — Какая женщина…! — восхищенно присвистнул Уён. — В молодости она наверняка была просто фурия! Жаль, что мы не встретились годиков этак сорок назад, я бы с ней точно замутил. — Я понять не могу, как ты вообще можешь сейчас об этом думать? — уставился на него Сонхва. — Мы одной ногой в могиле, а у тебя в башке один секс! — А что — тебе реально будет лучше, если я буду сидеть на полу и ныть о том, что мы умрем? Твои уныние и отчаяние, Сонхва, не помогут нам сбежать от головореза Чхве, а вот мои бодрость и задор — вполне. И вообще я пошел есть.***
— Н-да, — недовольно произнесла Мэри, отходя от Сонхва на пару шагов и внимательно его разглядывая. — Мужик в платье. Вот хоть ты тресни, а на женщину ты ни капли не похож. Ноги кривые, на каблуках падаешь, плечи как вешалка, талии нет вообще, голос как сирена пароходная, манеры как у матроса… Леди из тебя слепить точно не удастся. Придется лепить что-то другое. — А что насчет меня? — уточнил Уён, кокетливо хлопая глазками и поводя открытыми плечиками. — Я похожа на леди? — Ты похож на проститутку у вокзала, — безжалостно ответила Мэри. — Но зато женского пола, это уже большой плюс. Тебе только нужно руки побрить. Прям от запястий и до плеча весь твой шерстяной ковер — долой! — Еще и руки брить?! — возмутился Уён. — Я и так уже прошел эту унизительную процедуру с ногами и подмышками! Еще и руки?! — Пиздеть вздумал? — угрожающим тоном поинтересовалась Мэри. — Ты давно женщин с такими волосатыми ручищами видел? Живо иди бриться! Сонхва вон — молодец! Сразу и ноги, и руки побрил, теперь стоит гладенький, ровненький. Осталось только подобрать ему правильный образ. Хм, пожалуй, дело все-таки в платье. Это не твой фасон, Сонхва, он сильно тебя утяжеляет и подчеркивает твою мужественность, этот наряд отдашь Уёну, этому подлецу все к лицу. А для тебя попробуем свободное платье до колен и... — Мэри задумалась. — И немного поднимем тебе грудь. А в макияже акцент сделаем на губы и чуть выщипаем брови. Будешь у нас массивной и грубоватой дамой, выросшей, к примеру, на ферме, но увлекшейся музыкой и сбежавшей от коров и кур в большой город. А если кто-то будет вякать по поводу твоей фигуры — говори, что это наследственное, дескать, у тебя в роду все женщины были очень воинственные и крупные. Но голос придется делать все же понежнее, твои басовитые нотки смутят кого угодно. — Я постараюсь, — смущенно ответил Сонхва, переступая с ноги на ногу и чуть не падая от подвернувшегося каблука. — Быть женщиной — это, оказывается, так сложно! Столько вещей нужно! Сумочки, туфли, духи, куча косметики… — Это еще половина беды, — вздохнула Мэри. — Куда сложнее «быть женщиной», когда рядом мужчины. Нецивилизованные, грубые звери, априори считающие себя совершенным творением, перед которым все женщины обязаны падать на колени и восхищаться каждым его словом или движением… Вот это и правда тяжело, но вас это уже не настигнет. — Но не все же мужчины такие, — возразил контрабасист, стягивая платье, чтобы примерить другое. — Есть и приличные джентльмены, уважающие женщин! — Есть, — хмуро согласилась Мэри. — По крайней мере я о них слышала, но никогда не встречала. Иначе бы не заканчивала свой век в одиночестве во вшивой квартирке, пропахшей табаком, старостью и разбившимися надеждами. — Мне жаль, — тихо сказал Сонхва, сердце которого пронзила стрела искреннего сочувствия тетушке и ее внутренней боли. — Простите, что заговорил об этом. — Твою мать! Под париком башка ужасно чешется! — заявил Уён, возвращаясь из ванной. — И нам придется круглосуточно их носить? Это же кошмар! Еще и руки теперь как будто голые… Это неуютно. — Пиздеть — за дверью моей квартиры, пожалуйста, — напомнила Мэри, помогая Сонхва натянуть другое платье. — Мне сейчас еще лекцию по макияжу вам читать, чтобы не вздумали ненароком помадой глаза накрасить. — Ну мы же не совсем тупые, — заметил Уён, подходя к куче косметике на столе. — Если красная — значит, помада! Если черная… или какая там бывает? Вот эта хрень, короче, которая на глаза намазывается — как она называется? — Это тени, — устало ответил Сонхва. — Еще на глаза «намазывается» тушь. И карандаш для глаз. И для бровей. Еще есть карандаш для губ, но он красный, как правило. А то, что ты сейчас держишь в руках — это пудра. — Откуда ты все это знаешь? — изумился Уён. — С чего бы тебе вообще интересоваться бабской косметикой?! — Да я и не интересуюсь, по сути, просто несколько раз помогал нашим танцовщицам краситься, — мгновенно смутившись, пояснил Сонхва. — И это оказалось… увлекательно. — Значит, с базой ты уже знаком, — сделала вывод Мэри. — Это хорошо, потому что большего вам, вероятно, и не надо. Губки помадой накрасите, пудрой припудритесь, румяна на скулы нанесете, бровки подведете, на глаза — тушь и немного теней и довольно с вас. Главное, чтобы было ровно и одинаково на обоих глазах, остальным можно пренебречь. И не забывайте морды брить, ясно? Волосатые ноги вам еще могут простить, но щетина разоблачит вас в мгновение ока. — В поезде с этим будет сложновато, — заметил Уён. — Придется бриться тайком, прикрывая друг друга. — Еще я принесла вам шарфов, — обратила их внимание на груду ткани Мэри. — Они легкие, для теплого климата самое то, с их помощью будете скрывать кадыки и щетину, если что-то пойдет не так. И гардероб свой хоть немного освежите, а то нарядов у вас на двоих не густо, уж извините. Кстати, Уён, как ты, говоришь, назвался по телефону этому Полякову? — Ёна, — ответил мужчина, беря в руки шарф и зависнув на пару секунд в попытках понять, как именно его можно повязать. — Пак Ёна, если быть точнее. Я решил взять фамилию Сонхва, чтобы не забыть. — Пак Ёна, — повторила Мэри. — Звучит неплохо. А ты, Сонхва? Какое имя себе возьмешь? — Я не знаю, — растерялся мужчина. — А какое можно? — Что-нибудь, что похоже на твое настоящее имя, — посоветовала тетушка. — Чтобы тебе было легче на него реагировать. — Например, Хваса, — предложил Уён, зарываясь в шкатулку с украшениями и деловито отбирая те, что ему нравятся больше всего. — Чон Хваса. Пусть возьмет мою фамилию, чтобы тоже не забыть. — Пак Ёна и Чон Хваса, — озвучила Мэри. — Что ж, не самый плохой вариант. Пусть так и будет. Так, Уён! Во-первых, на кой черт ты надел по кольцу на каждый палец? А во-вторых, ты достал уже в платье член поправлять! Еще сделай так на публике! — Но сейчас же мы не на публике! — возразил Уён, разочарованно снимая кольца. — И мне нужно было его поправить, иначе его бы стало видно. — Убери его вбок, — посоветовал Сонхва. — И не стой бедрами вперед, тогда ткань все скрывает. — Тебе легко говорить, у тебя там размер минимальный, а у меня все заметно, как ни уложи! — Эй, нормальный у меня размер! — обиделся контрабасист. — И ничего у тебя не видно, ты просто придумываешь! — Это сейчас не видно, а если у меня вдруг встанет? Тебе хорошо — закрылся контрабасом и сиди себе спокойно, а у меня саксофон! — Да кто тебе в пах смотреть будет на выступлении? И с какой стати у тебя вообще должен будет встать?! — С такой, что не стоит мерить всех по себе и если у тебя не встает на красивых девушек на сцене, то у меня с этим все в порядке! — Да уж, «девочки», — вздохнула Мэри, потирая лоб. — Пожалуй, мне нужно выпить. — А можно мне тоже? — тут же заинтересовался Уён. — Хоть рюмочку? Для расслабления, а то все нервы уже себе измотал. — Пошли на кухню, — позвала тетушка. — Заодно расскажу, как вам правильно сидеть в платьях и каким образом лучше есть, чтобы не вызывать подозрений мужскими манерами за столом. — Да ну, серьезно? — простонал Уён. — Какая же это мука — притворяться женщиной! Не так сел, не так встал, не так сказал, не так почесался… Тысяча запретов, сотня правил и ни одного толкового преимущества. Кроме того, что мафия вряд ли будет искать нас в женском ансамбле. — Добро пожаловать в жизнь современных женщин, — хмыкнула Мэри. — Вы еще со многими «прелестями» столкнетесь, будьте к этому готовы. И в случае чего, мой вам совет, делайте испуганное выражение лица, глупо хлопайте глазками и мямлите что-то про то, что вы не понимаете, о чем идет речь. Прием достаточно топорный, но надежный. В частности, многие мужчины склонны снисходительно относиться к «женской глупости», считая ее чем-то вроде нашей врожденной особенности, чем можно иногда и пользоваться.