***
Унылая серая коробка, кажется, что это пещера вообще сначала возникновения мира никак не была тронута жителями улья, кроме как чисто номинального обустройства в виде понатыканных всюду вездесущих споровых ламп. Между тем, это самое место было не иначе как главной точкой «тайной полиции» улья, и это практически природная пещера, как все хоть чуточку в рое подпадающая под определение «тайное», принадлежала, разумеется, Гвардии. Сидел Дамис на постеленном ковре, которое будто бы было чуждым признаком разумной цивилизации в этих в сплошь естественных пещерах, а напротив него, устало прихлебывая чай, находился никто иной, как широко известный в узких кругах, любимый и невидимый многими Глашатай Гвардии. Вот только сразу было видно, что тяжелые времена оставили на нем свои неизгладимые следы. Цилиндр, как у бизнесгрифонов и пони, явно потерял свой товарный вид, покрывшись сеткой потертостей и разноцветных заплаток, а сам облик Глашатая теперь уже говорил не об неиссякаемом озорстве, а об жестких системных недосыпах. Это теперь не был раздражающий ехидный шут, как о нем говорили раньше, а был грустный и утомленный Пьеро. Год сплошных потрясений уничтожил и его. ― Давайте сделаем это побыстрее, ― в открытую куда-то спешил Глашатай. ― Мы просмотрели все доносы, приходящие на ваше имя, и они нам показались великолепными. ― На меня приходили доносы? ― не на шутку удивился от этой неожиданной для него новости Демис. ― Еще как, сынок. Но мы тут не ради интересных расследований. ― И ради чего? ― Демис действительно не понимал, куда его ведет собеседник. ― О, святая простота, как у... нет, нет, не время, ― еле одернул себя от глупой и неуместной шутки Глашатай. ― Если коротко, то нам еще как известно, что в любовных фермах засели предатели. ― Изменники? Там! ― мигом чуть не вскочил с места Демис. ― Ну, ну, успокойся, сынок. Лучше известные предатели на контролируемых местах, чем они же, но уже позади тебя, ― больно усмехнулся Глашатай. ― Но... мы... же знаем, где они? ― для мировоззрения молодого исполнительного стражника было большой странностью, почему же нельзя тут же схватить показавших свой истинный цвет ренегатов. ― Вот и именно! Мы знаем, где они, и это позволяет нам их кормить дезой, а также пасти тех, кто с ними взаимодействует, ― устало проговорил очевидные для его работы вещи Глашатай. ― А то, что кристаллы воруют? Ну и пусть тащат, все равно больше нескольких мешков они не смогут утащить. ― Забей, сынок, это не твоего ума дело. Есть кому об этом подумать помимо тебя. ― Ладно, раз не мое дело, ― в мгновение ока настроился на другую тему Демис. ― Ха! Хорош, сынок! ― начал скалить зубы Глашатай, видя, насколько быстро молодой страж меняет сектор сосредоточенного внимания. ― Так вот, сынок, эти предатели еще хороши тем, что на дух не переносят честных, главное верных сынов и дочерей Королевы. Это и позволяет нам высокой степенью вероятности определять не ограненный алмаз среди кучи сомневающегося отребья, ― прихлебнул чай Глашатай, чтобы устроить себе перерыв, а потом продолжил. ― Целых три доноса за месяц, ― уважительно закивал Глашатай. ― Сынок, да ты сертифицированный три раза лоялист улья. ― Ээ, спасибо, сэр. Не думаю, что заслуживаю таких громких слов, ― смущенно потупился Демис, не зная, как реагировать на эти комплементы. ― Ой, да брось это, сынок! Тем более, что твоя лояльность как раз тот самый критерий, по которому мы и выбрали тебя сейчас для одной крайне сложной миссии, ― взгляд Глашатая стал серьезным. ― В чем суть миссии? ― поддался вперед молодой стражник от не до конца сломленного еще в личиночной стадии любопытства. ― Задания без всяких прикрас трудное, ― сделал драматическую паузу Глашатай. ― Тебе нужно будет внедриться к смутьянам. ― Ух, ― снова чуть не встал с места Демис, он такого предложение не ожидал. ― Понимаю тебя... поручение и вправду рискованное, ― Глашатай, приподняв поля цилиндра телекинезом, лукаво посмотрел на «сынка» исподлобья. ― Но ты же не испугаешься? ― Конечно, сэр! ― молодцевато выпятил грудь Демис. ― Молодец, сынок. Тогда самое время обсудить важные мелочи, без которых ничего в твоем задании не получится. Рассказ: куда идти, с кем говорить и вообще, кем он по жизни будет в повстанческом логове длились больше часа. Не то чтобы нюансы внедрения были слишком объемны и многочисленны, дабы говорить о них целый час, однако эти данные действительно были критически важным, чтобы о них трындеть без умолку. В ходе брифинга было принято решение проникнуть в ряды «Нео-Народников», поскольку «синие» беспокоили сторонников Королевы куда меньше, да и попасть в их стан была на порядок легче, чем к тем же «Конституционалистам». В целом может показаться немного странным, что в миссию внедрения отправляется молоденький стражник, а не матерый инфильтрат, съевший на таких заданиях пони. Тем не менее, своя логика тут была, например, такая, что у «зеленых» тупо большинство кадров было неблагонадежно, а те, что были проверенными ребятами, давно уже были срисованы партийцами по показаниях этих же самых неблагонадежных элементов. И тут появляется вполне лояльный стражник Демис, настолько молодой, что об нем никто не знал, а если и знал, то их будет необычайно просто убедить реформистских взглядах стража. Так как очень легко поверить в то, что молодой горячий линг, едва-едва перешагнувший возраст «рядового» поддерживают революцию, чем уверовать в тоже самое, если поддерживающий коренные изменения является матерым королевским гвардейцем с многолетним стажем. Кроме того, как и большинство чейнджлингов, Демис имел базовые навыки для инфильтрации, все же внедрение это и расовая особенность и культурный приоритет для перевертышей. Правда, в этот раз придется внедриться не трусливым пони или гордым грифонам, а к соотечественникам, все-таки неисповедимы пути судьбы. ― Сынок, ты все запомнил, ― увидев то, что молодой страж энергично закивал, Глашатай жестом отпустил Демиса бежать выполнять миссию ради будущего улья и улыбки Королевы. След молодого стража из пещеры простыл очень быстро, кажется он видел цель и не видел препятствий. Глашатай, оставшись якобы в одиночестве в помещении, одним большим глотком прикончил свой чай, пока к нему из дальнего угла шел ранее прятавшийся за камнями от любопытных глаз гвардеец, который приблизившись на расстоянии двух шагов от эксцентричному линга в цилиндре, поклонился, готовый слушать новые указания. ― Так, этого, который ушел, вычеркни, ― скомандовал Глашатай прибывшему. ― Что, никаких шансов? ― не сильно удивился гвардеец. ― Шансы есть всегда, однако у этого «сынка» они минимальны, ― изобразил копытом волну линг в цилиндре. ― Но почему... ― поднял бровь гвардеец, но его прервал Глашатай. ― Почему тогда я приказал ему внедряться? Ну а вдруг у него получиться.***
Демис еле уклонился от летящего в его нос дубинки бывшего сослуживца и друга, чтобы контратаковать того своим рогом, который засветился зеленым, зашвырнув магический луч прямо между глаз открывшемуся для ответного удара законнику. Лицо бывшего соратника молодого стража с застывшим на нем гримасой злости получила живительный заряд магии, отчего тот кубарем покатился с уступа, роняя с телекинетической хватки дубинку. Законник, бесспорно потерял сознание и больше не опасен. ― «Прости, Фармос. Жаль, ты был слишком слеп, чтобы принять правду.» Демис с сочувствием проводил падающее на жестокую землю тело бывшего друга. Все это началось с того момента, как он решил открыто признаться в своих симпатиях к «Манифесту Народников» перед друзьями. Да, Демис не был самым умным лингом в пустошах, иначе уже на стадии планирования своих действий понял бы, что признаваться приязни к учению мятежников в казармах стражи, окруженный хоть и приятелями, но все еще верными присяге чейнджлингами, плохая, очень плохая идея. И да, это было действительно скверной задумкой, и Демис с процентами начал пожинать плоды своего необдуманного поступка уже после нескольких минут вслед за тем, как он стал официально предателем роя. Ведь Демис уже за то короткое время после того, как спешно еле улизнул с превратившегося в одночасье смертельную ловушку казарм, бывший молодой стражник успел пару раз пересечься патрулями, которые каким-то неведомы образом уже знали, что он изменник. Первые разы Демису повезло, и он либо успевал спрятаться или смешаться толпой, накинув на себя маскировку, либо просто-напросто начинал сверкать пятками, а патрули быстро остывали и переставали гнаться за ним, потеряв его из виду в запутанных тоннелях. Но удача не могло чересчур долго сопутствовать беглецу, и в очередной патруль нашел Демиса в тот неудобный момент, когда он, сжав живот и крылья, протискивался в маленький, в ручную, кем-то незапамятные времена выдолбленный лаз. Какой шанс у одного против троих? Честно говоря, маловато, если ты, конечно, не какой-то мега-качок убийца или аликорн какой-то, но Демис никем из них не был, потому судьба ему выставила долю быть коллективно избитым и помещенным вскоре вслед за этим под стражу. Впрочем от такой незавидной участи его спас тот же самый лаз, который его и подставил, поскольку только двое из троих смогли пролезть через него, а третий застрял с концами. И даже более того, второй слишком поздно присоединился к начавшейся погоне и впоследствии в хитросплетениях коридоров и пещер тупо потерял след и Демиса, и первого погонщика. А единственного оставшегося преследователя беглый бывший молодой страж решил храбро один на один вынести, чтобы окончить поднадоевший ему длинный забег. Битва с тем, кем он разделял общую казарму, была без всяких шуток и оговорок потной. Его бывший друг Фармос оказался превосходным бойцом, однако ему не повезло, а вот Демису наоборот, всю дорогу нереально фартило, словно самой судьбе не было безразличен выстраданный успех бывшего молодого стража. И итог этой удачи перед утомленным и тяжело дышащим Демисом, он стоит, а его противник лежит без сознания. ― «Кажется, теперь пути назад нет.» Это было очевидно еще после того, как круп Демиса чуть не сцапали в казарме, тем не менее до того, как бывший страж не вырубил действующего стражника и своего непосредственного сожителя в казармах. До того, как дошло до настоящего боя, Демис тешил себя иллюзиями насчет того, что все образумится и все остынут через пару дней, но сейчас было поистине как дважды два четыре ясно: что с него больше не отстанут. И какой у Демиса теперь есть выход? Ответ просился сам собой, ему нужно примкнуть к одной из партий. Как ни странно, открытое присоединение к «желтым» или «синим» автоматически убирала преследования от официальной власти улья. По правде говоря, это тревожная картина для любого пытающегося в монолитное единство общества. Ибо не для кого уже как год не секрет, что на самом деле в улье, несмотря на голословные заявления центра, прочно установилась двоевластия, а вернее даже троевластие. Потому и преследовать резко «пожелтевшего» или «посиневшего» преступника стража не будет, так как банально побоится вступать открытое противостояние с партийными боевиками. Имея такое положение и такие аргументы, по сути у Демиса и не было никакого иного выбора, кроме как вступить в стан повстанцев.***
― И... собственно, я здесь. Закончил свою полностью выдуманную легенду Демис, переведя дыхания и облизав пересохшие от долгого рассказа губы, скосил свой фокус интереса на внимательно его все это время слушавших и оценивающих вербовщиков «Нео-Народников». Их было трое, из которых двое были явно в прошлом рабочими, а третья вообще «рядовой», судя по ее по-детски ярким и неподдельным реакциям. И все это происходила в одном из ранее заброшенных туннелей, что «желтые» превратили в один из своих отделений, при этом, кажется, намереваясь обосноваться здесь надолго, так как в некогда пустом закутке появились жилые бараки и кухня с баром, и даже отдельный участок для выращивания грибов. ― Ого, какие яркие подробности. Но как вы изначально вылезли из казарм, окруженные псами режима? ― один из тройки задал каверзный, как ему казалось, вопрос. ― Очень легко, господа. Когда я стал предателем родины, это произошло неожиданно даже для меня, что говорить об моих бывших коллегах. Они попросту не успели прореагировать до того, как я понял, что конкретно встрял, ― в легенде, выданном Глашатаем, были заготовленные ответы на скользкие моменты в выдуманной истории. Поэтому Демис легко и уверенно сказал один из этих заученных им ответов. ― Звучит правдоподобно, наверное, а лаз, по которому вы пролезли в попытках оторваться от погони. Вы сможете нам показать? ― еще один наводящий вопрос от сомневающихся вербовщиков. ― Разумеется, ― тот узкий лаз, который Демис описал в своей легенде, действительно существовал. Даже более того, тот стражник Фармос, которого он в рассказе вырубил, и вправду был его другом, и он в самом деле недавно получил травму головы, правда, от упавшего на него камня в плохо укрепленном и неустойчивом тоннеле. В принципе, Гвардия сделала большую работу, и имя Демиса на самом деле было официально объявлена как предательское, а тот же Фармос и несколько других специально подготовленных стражников с радостью были готовы поведать о своей якобы реальной погоне по темным проходам за изменником. Все в угоду правдоподобности. ― Хорошо, мы это проверим. Есть еще другие вопросы? ― быстро стрельнув глазами к остальных вербовщикам, сказал второй из тройки, видать и правда к «желтым» легче попасть, раз их въедливые подозрения настолько быстро иссякают. ― У меня! У меня! Есть вопрос! Можно! Можно! ― доселе молчавшая самая юная особа среди жюри вербовщиков энергично и так же непосредственно детски присоединилась к викторине каверзных вопросов. ― Да, давай, жги, ― позволил юной особе ставить свое слово один из более зрелых вербовщиков. ― А как ты относишься к Королеве? ― с бьющимся через край энтузиазмом задала та странно относящийся к рассказу Демиса вопрос. Молодой страж, чья карьера резко сделало сальто в сторону шпиона, сначала хотел ответить что-то такое невнятное, чтобы отвадить эту особу, но вглядевшись в глаза и позы вербовщиков, Демис осознал, что этот вопрос не так уж прост и безобиден. Главное, что как бы этот отклик на слова юной особы и не был тем водоразделом, что разделяет принятых к «желтым» и отправившихся в катакомбы провалившихся лазутчиков. А еще Демис понял, что среди заранее заготовленных Глашатаем ответов на вопрос, готового на этот нет. Вот тут то и Демис впервые начал волноваться, ведь ему придется отдаться полностью не слишком то надежной импровизации. По логике вещей он как разочаровавшийся системе линг (ну по легенде) должен ненавидеть не только верхушку улья, но и саму Королеву, как создательницу и главную опоры этой «прогнившей» системы и той, кто лежит на самой вершине пирамиде иерархии роя лениво поплевывая всех остальных неудачников, находящихся по праву своего рождения снизу. Вот только Демис, по правде говоря, не был ненавистником Королевы, а скорее даже наоборот, горячим поклонником, тем не менее, по легенде, он должен был солгать. Демис должен понравиться «желтым», а это получиться только если он будет таким же проклятым всеми духами и богами смутьяном, как и они. По крайней мере, на словах. ― Королева хоть и не поспевает за ходом времени, но ее прежние заслуги слишком велики, чтобы вот так взять и скинуть ее. Мне кажется, что ей нужно дать второй шанс. Вот такое мнение, что угодно со мной делайте, но это мое мнение, и менять ее я не намерен, ― вообще-то Демис хотел сказать что-то намного более злое и демонизированное по отношению Королевы, однако его язык почти против его воли заставил произнести начинающего шпиона свои честные мысли. Ну не мог Демис слишком бесстыдно ломать себя, пускай ради хорошего дела, он попросту не мог настолько сильно корежит себя. ― Так, так, так, ― после исповеди молодого шпиона вербовщики четко видимым ехидством переглянулись. Похоже, песенка Демиса спета. ― О да, наконец-то искренний линг, ― с улыбкой произнесла юная особа после долгих шушуканий тройкой вербовщиков между собой, а напряжение, повисшая в атмосфере, мигом улетучилась. ― Не понял? ― честно признался Демис, непонимающе глупо смотря картину, развернувшиеся перед ним. ― Мы говорим, ты прошел проверку. Брат, ― просиял один старших лингов среди вербовщиков. ― А я мог не пройти? ― конечно, Демис знал, что сейчас выглядит как дурачок, но в его миссии так даже лучше. Впрочем, будем честны, он тоже не совсем понял, где он мог драматически провалиться. ― Естественно мог, ― продолжал веселиться вербовщик. ― В тот момент, когда вот это прекрасная леди, ― вербовщик показал копытом на юную особу. ― Задает неожиданный вопрос по поводу Королевы, где все без исключения шпионы проваливались. ― Что, впрямь все, все? ― по-серьезному проявил интерес Демис. ― Да, впрямь все! О, Королева, их там Гвардии такие прошлые для внедрения придумывает, ну прямо все мелочи обдумывают, но про простые вопросики забывает, ― со смехом добавил второй вербовщик. ― Вот! Вот! Эти горе шпионы думают, раз мы против монархии, то ненавидим Королеву всем сердцем. Потому, когда мы спрашиваем их про нее, то они бьют себя в грудь, яростно раскрывают крылья и чуть ли не пена из-за рта у них бьет в притворной ненависти! Такая нелепая наигранность, ― под конец все же сорвался на смех вербовщик. ― И правда, смешно, ― осторожно заметил Демис, мысленно потирая лоб, осознавая, насколько он был близок к провалу. ― А то, парень. Ладно, твоя комната слева, четвертая по коридору. ― Благодарю. Демис вышел из помещения с вербовщиками и двинулся к своему новому жилью и думал, что очень уж резко повернулась странную сторону его жизнь. Разумеется, он не знал, что будет дальше, но он искренне надеялся в то, что в конце он хотя бы будет живым.