***
Глубокой ночью Вару проснулся неожиданно для себя. Пробуя потянуться и понимая, что не может пошевелить руками, он напрягся. Сон отступил полностью вместе с осознанием, что ноги также застыли в одном положении; он чувствовал даже, как его щиколотки стянуты какой то тканью, из-за чего ноги оказались разведены в разные стороны, как и руки. Пробуя поднять голову, Вару понял, что не видит абсолютно ничего: глаза, судя по всему, тоже были завязаны. Тревога уже обуяла горе-шутника, он бессмысленно дёргал конечностями в попытке высвободиться. "Что за херня? Что происходит?" — мелькало в голове. Он уже открыл было рот, желая выяснить, кто это здесь такой умный, но сразу же ему грубо запихнули туда какую-то тряпку так, что выплюнуть её не представлялось возможным. Вару замычал, выражая протест, как вдруг чья-то рука легла на пах, поглаживая сквозь ткань трусов. Он замер, забыв, как дышать. Вся чувствительность вмиг сосредоточилась там, внизу, а вопросов стало ещё больше. Внезапно рукой провели прямо между ног, слегка надавив пальцами в нужном месте, заставив Вару выдохнуть. Затем продолжили массирующими движениями то с лëгким нажимом, то едва касаясь, ласкать уже становящийся влажным член. Вару запрокидывал голову, стоило неизвестному задеть особо чувствительные точки, или когда его ладонь начинала двигаться вдоль пениса, тëрла его, надавливая уже сильнее, сводя с ума его обладателя. Вдруг рука сжала возбуждённый член через тонкую ткань, в ответ на что связанный Вару тихо ахнул. Большой палец, дразня, потëр головку там, где на ткани уже появилось мокрое пятнышко; он выпустил его, и внезапно послышался треск ткани. Вскоре Вару понял, что оказался без нижнего белья, что немного настораживало. Хотелось поджать ноги, закрыться, лишь бы не чувствовать себя так уязвимо. Он почти был уверен, кто сейчас творит с ним все эти непотребства, и это одновременно и пугало, и внушало интерес. Что же ещё он хочет с ним сделать? Между тем ночной гость коснулся пальцем ствола Вару, и тот ощутил прохладу его рук. Он сейчас был ужасно чувствителен, и когда тот прошелся по всей длине, так невесомо, так томительно медленно, на теле вмиг появились мурашки, в то время как на щеках, напротив, чувствовался жар. Внезапно его мучитель задел один затревдевший сосочек Вару, играясь с ним и посылая миллионы нервных импульсов в опьяненный мозг. Сразу же он двумя пальцами взял мокрый от желания член и накрыл подушечкой большого пальца уретру. Слегка надавливая, он тëр сочащуюся предэякулятом дырочку, заставляя Вару приподнять таз, дабы стать ближе к приятным ощущениям, и тихонько простонать. Тот уже особо не скрывал своего желания, всем видом стараясь показать, что жаждет продолжения. Однако он как будто специально медлил, издеваясь над ним, возбуждая всë сильнее, хотя казалось, куда уж больше. Медленно выводя на стояке непонятные узоры, словно обрисовывая пальцем каждую выступающую венку, он ужасно долго мучил свою жертву. Спустя время в паху уже побаливало от невозможности кончить, и в конце концов, не выдержав, Вару начал в голос стонать, умоляя перейти к чему-то большему. А что? Он не привык ждать, получая желаемое сразу. И сейчас, хоть страх никуда не делся, была лишь одна вещь, которой он по-настоящему желал – оргазм, и как можно скорее. Потому ничего, кроме как надеяться на милость "жертве" теперь не оставалось. Наплевав на гордость, он, выгибаясь, прижимался проблемным местом к чужой руке и напоминал теперь развратную шлюшку, но никак не едкого эгоиста, каким был ещё днём. Совсем рядом с собой Вару услышал, как этот кто-то усмехнулся. Лишь от одного этого звука воображение принялось рисовать самые развратные картины, хотя он и не знал точно, что всë-таки с ним сделают. Вару почувствовал, как рука обхватила его член, а затем услышал шорох простыни, понял, что тело рядом меняет позу. Вдруг головку опалило горячее дыхание, и Вару сразу же замер в предвкушении. Он так надеялся, что над смилостивятся и отсосут просящий разрядки член, что мысленно призывал ночного гостя поскорее взять его в рот. Однако тот, наперекор развратным желаниям, лишь медленно облизнул его, пройдясь кончиком языка вдоль напряжённого ствола, и Вару, не выдерживая больше этих сладостных мук, позорно заскулил, моля наконец дать ему кончить. Он был готов заплакать от перевозбуждения, отзывавшегося жаром внизу живота и томительным тянущим чувством, сковавшим гениталии. Но он сразу же заткнулся, стоило ощутить, как рука грубо сжала его бедро, сдавливая пальцами бледную кожу, а пульсирующий член со всех сторон окружил мокрый, горячий рот, сжав губами у основания. От неожиданности Вару простонал, закатив глаза, и даже боль не портила этого восхитительного чувства. Он, не церемонясь, принялся двигать головой, сразу взяв быстрый темп. Язык скользил по члену, губы неделикатно сжимали его, размазывая слюну и смазку. От такой интенсивной стимуляции Вару словно сходил с ума, выгибаясь и запрокидывая голову, подмахивал бёдрами. Изо рта то и дело вырывались приглушённые стоны, или протяжные вздохи, когда его особенно сильно стискивали в своём рту. В уголках глаз появились слезинки, а сам Вару то и дело закатывал их, не справляясь с захлестнувшим удовольствием, к которому периодически прибавлялся и дискомфорт. Но как же несущественно это было сейчас, когда налившийся кровью член пульсировал, а его хозяин отрывисто дышал, понимая, что долго так не продержится. Разгоряченный Вару прикрыл глаза, но тут же напрягся, стоило мучителю неосторожно задеть чувствительное место зубами. Сразу же это повторилось ещё пару раз, и тогда уже он, не сбавляя темп, принялся покусывать член, в ответ на что Вару недовольно скривился. Он замычал, давая понять, что ему не нравится, но его просто проигнорировали, продолжая с новой силой. Вару вжался в кровать, пробуя отстраниться, но он сразу же вобрал в рот весь стояк, несильно сжав зубы на основании. Тогда, поняв, что никуда не денется, спермотоксикозник сдался: он уже чувствовал подступающий оргазм и опасался, что тот может прекратить всё, не дав кончить, и лишь поэтому позволил дальше издеваться над собой. Его "партнёр" в свою очередь принялся интенсивнее кусать его, словно наказывая. Он ещё сильнее сжимал его член, продолжая мастурбацию ртом, от чего Вару глухо постанывал. Грубые, резкие укусы, ставшие очень ощутимыми, заставляли его тихонько скулить, иногда вскрикивать. Но даже боль не могла перебить эффект от всех взаимодействий с членом, и возбуждение быстро одерживало верх. Словно чувствуя это, он под стоны и шумное дыхание стал медленно выпускать его изо рта, оставив лишь часть. Оттянув зубами крайнюю плоть и дразняще задев уретру кончиком языка, он услышал, как Вару сладко, протяжно простонал. Сразу же отстраняясь, он увидел, как тот, выгнувшись и чуть ли не ломая позвоночник, обильно кончил себе на живот, на простыню. Лежа в абсолютной тишине, Вару пытался восстановить дыхание. Всë его существо заполнила сладкая истома. На теле от недавних страстей появилась испарина. Отбросив все мысли, он просто лежал с закрытыми глазами, пытаясь отойти от пережитых ощущений. Спустя время послышался скрип кровати, больше не чувствовалась тяжесть тела рядом. Шаги направились прочь из комнаты. Прежде, чем Вару осознал происходящее, ночной гость, хлопнув дверью, оставил его решать другую проблему самостоятельно.***
Уже утром Пик и Феликс сидели за кухонным столом и завтракали. Червовый валет, ни на секунду не умолкая, увлечённо рассказывал что-то Пику, который, в свою очередь, сидел, погрузившись в свои мысли, лишь изредка кивая. Вдруг Феликс затих, услышав приближающиеся быстрые шаги. Через пару секунд на кухне появился Вару и, обведя взглядом помещение, сразу вперил взгляд в Пика. На его запястьях виднелись красные следы, но на лице не было привычных очков; зелёные глаза буквально метали молнии. Феликс обернулся к пятому: — О, Вару, доброе у... — Ты... ПРИДУРОК! — не обратив на него внимания, Вару сжал кулаки, зло глядя на сидящего рядом и непонятно от чего краснея. Тот, как ни в чем не бывало, попивал кофе и, напротив, выглядел как никогда умиротворенно. — О чем ты говоришь? — Пик недоуменно поднял одну бровь, хотя его жёлтые глаза задорно сверкали. Вару замялся, на секунду к гневу добавилось непонимание. Но тут же он, собравшись, вновь нахмурился. — Я с тобой рассчитаюсь! — выпалил он, затем развернулся и рванул прочь из кухни. После неловкой паузы Феликс снова обратился к Пику: — Что это с ним? — удивленно спросил он. В ответ Пик лишь развёл руками, чему-то довольно улыбаясь.