Точка зрения читателей

Голова как огромный надувной шар. От каждого вздоха кажется, что вот-вот лопнет. Поднимаюсь с земли с трудом, сглатывая оставшуюся где-то на фоне боль и дрожь в теле. Привычное ощущение, не впервой. Сука, где ж я так нажралась и кто по мне проехался... Перед глазами всё плывет и сфокусироваться получается с трудом. Какой-то парк, разрушенный купол, выход. Тело двигается на автомате, а я почему-то знаю куда идти. Словно в густом тумане сознание нехотя принимает действительность за реальность постепенно. Сначала по ушам бьёт собственный кашел. Горло дерёт нещадно, голос слишком басистый. Надо переставать дымить как паровоз. Обзор ещё какой-то странный. Слишком высоко, непривычно. Ловлю отражение в разбитом окне и зависаю на несколько секунд. В мыслях мелькает сотня "Да ну не", "Какой бред", " Ну и сон, конечно, в этот раз". Затем наблюдаю за нервной мимикой. Я её видела сотни раз в зеркале, через камеру телефона, в натертых ложках, в панорамных стеклах на улицах. И это моё, родное. На чужом лице. Ю Джунхёк замер в нервной улыбке, там, в другой реальности. Слегка разбитой. А я продолжаю улыбаться, наблюдая за сменой эмоций. Неверие, переходит к дикому страху и только после - к истеричном веселью. Ебучий нахуй в рот. Смех рвется из меня потоком и я не сдерживаюсь, проглатывая неприятный ком в горле. Надо идти. Надо куда-то идти. И уже не так сильно трещит голова. Смешнее с тупейшей ситуации в которой я нахожусь. Щипать себя бесполезно. Боль, постепенно уходящая в фон, достаточно хорошо даёт понять, что это правда. А чужие воспоминания заполоняют голову, словно волна. Смывает грани, разжижает мозги до состояния каши. Где я, кто я, что я, почему, блять, я? Всё это отбрасывается в сторону, загораживается планкой. Всё потом, сейчас надо идти. В мыслях всплывают мои воспоминания о прочитанном и. Если я правильно помню, то прямо сейчас - Джунхёк был без сознания после встречи с Боссом этого. Театра или вроде того. А там, в метро, идёт битва против апостолов. Тело срывается на бег за секунду. Лёгкое, воздушное, оно скользит по обломкам кинотеатра, спускаясь всё ниже в глубины станции Чунгмуро. Тут ноги не скручивает болью и усталостью от каждого движения. Здесь нестись по этажам почти даже в радость. Сознание плохо понимает для чего это, только почему-то мелькает лицо девчонки со странным именем... Кажется, Ли Джие. Да, она самая. И ей сейчас наступят кранты, если я не приду. Лестницы обвалены, рисковать и проверять насколько ловко, да сильно тело не хочется. Откуда-то всплывает знание, что если свернуть сейчас в лево, то можно выйти на пути. А оттуда добраться до платформы станции. Шаг замедляется, пока я контуженно веду плечами. От чего-то мурашки по коже пробежались, да мутнеть в глазах стало ещё сильнее. Как же до жути дерьмово... В темноте шахты освещаются чужие силуэты. Речь сначала режет слух, а только после становится как родная. Слышится взрыв и я прибавляю шаг, замирая всего на секунду. Школьница. Нет, просто ребенок. Избитый, смотрящий с немой мольбой и только одними губами произносящий: "Помоги". Сердце ухает от этой картины куда-то в желудок, даже привкус появляется такой противный. Блевотный. — Эй, кто ты нахрен... — чувак не успевает договорить. Моя нога оказывается быстрее его языка, а я слышу как от лёгкого пинка хрустит вылетевшая челюсть. Забавно. Надо поработать над прилагаемой силой для ударов. Если это "легко" в параметрах Джунхёка, то что же тогда для него "тяжело". Я перехватываю девчонку за пояс, слышу кряхтение этого уебка на фоне. Тот тщетно пытается вставить челюсть на место, в то время как остальные Апостолы смотрят на меня с удивлением. Тихая, только начинающая закипать, ярость заставляет губы замереть в мерзотной ухмылке. Защитная реакция, что б её. Ещё чуть-чуть и начну ржать как сумасшедшая, зуб даю. — Кто т ы нахрен такой, чмо поганное. Лежи и не вставай, пока не ебнула пару раз ещё раз. Пидарас несчастный, да как у тебя рука поднялась на подростка, лицимер обоссаный, — маты льются потоком, не давая вставить хоть слово, пока лица вытягиваются ещё и чунгмуровцев. Хех, звучит то как по-богатырски. Девчонку поднимаю к ним, а те без вопросов её забирают, только Санга шепчет обескураженное: — Ю Джунхёк?... И это заставляет замереть апостолов, которые с лёгкой паникой начинают вглядываться в меня. Ах, да. Точно. Докча же наебал всех... И пока те не пришли в себя, решаю отпинать всех вместе и хорошо так. Правда, за мечом тянусь с пафосностью самого ахуевшего мечника, а вытащить с первого раза не выходит. Тот падает под ноги, заставляя вздрогнуть и отступить. Этой заминки хватает, чтобы все эти уроды бросились на меня разом. Вот только... Ножны ещё при мне. Сорвать те с пояса не составляет труда, а дралась я всегда как крыса. Потому одному прилетает точно в пах, второму по загривку, от чего тот противно крякает. Ещё одному по челюсти, а уже после поддых. Бой до жути короткий - вероятно их показатели силы не стоят даже близко с моими. Потому один в отрубе, второй в позе креветки держится крепко за остатки яиц, а третий испуганно отползает, пока четвертого держу за ворот. Удар, ещё удар и ещё. От лица постепенно остаётся только крошево. Эта сука избила ребенка. Эта тварь полезла на людей Кима Докчи. Эти ебучие апостолы бесили ещё с первой прочитки канона. Отпускаю бессознательное тело с чувством неудовлетворительности, пока не ощущаю движение позади. Чувак в капюшоне решил, что он тут главная крыса, но как бы не так. От удара не уворачиваюсь, только руку с какой-то непонятной херотой выворачиваю за спину, ударяя мыском ботинка под колено. Поднимаю конечность до хруста, точно зная, что сломал. Вот тварь, мало того, что башке и так не хорошо, так ещё и ебнул по затылку. Неприятно. Замираю на несколько секунд, потому что этот гандон даже не верещит. Только шипит приглушённо, перекидывая за спиной палку-капалку из рук в руки. Воспользоваться он ей не успевает, потому что тело действует быстрее мыслей. Нога опускается тяжело на чужую шею, придавливая упырёныша к земле, а перед глазами всплывает синие оконце, которое быстро и на автомате смаргиваю. Противный скрип и голова отделяется от тела. Без крови, без звуков разрывающейся плоти. Просто откатывается, как шар для боулинга, уставившись пустым взглядом на меня. Поворачиваюсь к тому, что ещё в сознании. Который всё ещё скрюченный валяется на земле и смотрит на меня с диким ужасом. И чё так вылупился, Джунхёк так-то вообще красавчик! Правда, не факт, что с моим оскалом и взглядом обещающим все муки ада. — Так вы, кто говорите, такие? — и улыбка. Ласковая-ласковая. — Ох, зря ты так встал, мой ты дорогой... Щелчок громкий и чужая щиколотка ломается под моей ступней. Визг заставляет сморщить нос и ебнуть придурка по затылку ножнами. Нет, всё-таки чё за удары такие. Я, может, хочу подольше их помучать, хули вырубаются на раз два. Последнего долбоеба, который уже рванул дальше по тоннелю, догоняю в один вздох. Перед глазами вновь синее окошко, опять смаргивается автоматом, а уже после выскакиваю из-за чужого плеча. Явно бесшумно, раз тот истерично вздрагивает и прибавляет скорости. Ловлю за волосы, тащу назад за собой. Правда останавливаюсь. От лёгкого осознания ситуации. Избитые мужики до состояния полумяса, вокруг куча мертвых монстров, отовсюду стойкий запах сгнившей плоти и испуганные взгляды... Блин, да я же буквально сейчас закосплеил типичные посиделки маньяка! Прикладываю апостола на пол пути об землю башкой, чтобы верещал меньше. Стаскиваю с него бандану, отпускаю. Всё равно в отключке, а резкое желание насилия пропало окончательно. — Эх, слабак, — вырывается из рта, прежде чем я подхожу к... Как же её там звали. Кажется, Союнг. Да, Союнг. Может, голова у меня сейчас варит так, словно я отъебашил две недели без передыха, но что-то я всё ещё понимаю. Вспоминаю. Постепенно. Ножны возвращаю на пояс, пока руки оттираю чужой банданой от крови, да присаживаясь рядом с головой. Секунда, две, три. Глаза оживают, начинают безумно бегать по мне, по людям позади меня и когда только эта сволочь открывает рот - пихаю в него окровавленную тряпку, ощущая дикое удовлетворение. Ибо столько ахуя, непонимания в купе с ненавистью я лично не получал ни разу в жизни. По сети - сотни раз, но лично впервые. Приятно-то как. Поворачиваюсь к будущей КимКом, посылаю тем одобряющую улыбку. А чего, я притворяться этим засранцем не буду, больно уж сдалось мне это. — Не волнуйтесь, он скоро подойдёт, — произношу для них, подходя к валяющемуся вдалеке мечу. И только со второй попытки удается убрать тот в ножны. Боже, неужели нельзя ну. Более цивилизованное оружие. Топор там, я не знаю. Глок, акашку. Почему ебучий меч. Дожидаться этого читателя пришлось не долго. То ли синхрон опупенный, то ли сюжет, не смотря на моё попадание сюда, ещё не изменился. С лёгкой ухмылкой наблюдаю за мужчиной и... Господи, его лицо и вправду размыто. Даже почти не обращаю внимания на то, что Союнг выплевывает бандану, начиная диалог с Докчой. На это и был расчёт. Я щурюсь в чужое лицо, пытаясь через муть разглядеть черты лица и... Это даже почти получается! Только Союнг своим бубнежом на фоне отвлекает. — Я не плагиатор! Это я написал Книгу Откровенний! Я единственный знаю, чем всё закончится! Ю Джунхёк, стань моим компаньоном, ты же знаешь, что не сможешь пройти 46 сценарий, Анну Крофт и Заратустру! Я на секунду перестаю щурится и чужое лицо вновь расплывается на ебучие кубики. Главное, не пошутить про письки. Обычно цензурят только письки. Но я вдоволь насмотрелся на чужой покер фейс. Не помню, чтобы в оригинальной истории он так усиленно копировал Лань Чжаня, но и выражения лиц там не особо описывались. — О, что, правда? Ты тоже пророк? — делано удивляюсь, подходя поближе к голове. Присаживаюсь рядом с той, вновь улыбаюсь. Ласково и мягко. Самый верный признак того, что сейчас будет хуево. — Тогда скажи мне, кто я такой? — Как кто, конечно же, Ю Джунхёк! И без навыка "Детектора лжи" ясно, что она пиздит как дышит. Цыкаю, вздыхаю тяжело, перед тем как вытянуться в полный рост и со всего маху наступить на бошку. Пустая оболочка хрустит под ступней и та наконец-то замолкает. — Хватит с меня компаньонов, одного по горло хватает, — ворчание выходит само собой, пока взгляд плывёт от одного участника этой сцены к другому. Кажется, всё ещё в шоке. Кажется, с Докчой что-то не так. Он изначально был таким пришибленным или это "Четвертая стена" с новым телом шалит?... Перекидываюсь с ним парой слов. Даю то, что он хотел бы получить в каноне, но вместо попытки предложить помощь или вроде того Докча продолжает отмороженно стоять. Ещё и выебывается на меня, да вы ж посмотрите какая сука! Я не злопамятный, но я запомню. Особенно запомню то, что он знает. С хуя ли он может знать? Откуда? Я помню, что по канону... Мысли начинают вновь плыть. Прикрываю глаза, собираю их в кучу. Потом. Не при людях. Мне нужен отдельный угол для истерик и обдумывания возникших проблем. Поэтому на север. Нахуя на север, зачем на север - пока неебу. Но надо. — Мастер, мастер стойте! — Ли Джихё пытается сползти с платформы. Только пришедшая в сознание, аж спотыкнулась пока бежала. И от этого вновь сердце в тиски. Блять, ну вот зачем ты неосознанно давишь на больное, солнце. Толкаю ту в плечо. Почти невесомо, но и этого хватает, чтобы та села на задницу с удивлением. — Не стоит. Восстановись и останься с ними. Ты здесь нужнее, — на автомате провожу ладонью по волосам подростка. А она ведь ровесница моей мелкой, отвратительно. Разворачиваюсь и ухожу в сторону Донгука. Уйти. Скрыться с чужих глаз быстрее. И чем дальше ухожу в глубь, тем беспокойнее становится. По мозгам бьёт каждое уведомление. Кажется, Созвездия ебнулись и присылают их ежесекундно. [Созвездия беспокоятся о вашем странном состоянии] Нихуя оно не странное. Обычное. Отъебитесь, я вас умоляю. И так в глазах темнеть начинает. [Созвездиям нравятся ваша новая версия] Хуерсия. Господи, ну какие ублюдки. Тут человеку плохо, а вы его добиваете! [Вас спонсируют на 3000 монет] ...Ладно, за деньги да. За деньги ебашьте этими противными оконцами дальше. Удается даже выдать вымученную улыбку, прежде чем опереться ладонью об стену. Надо передохнуть. И покурить. Господи, как же хочется курить... Вероятно, прикрывать глаза в таком состоянии было ахуеть какой хреновой идеей. Под веками появляется муть, заполняющая до краев. Чужая жизнь и мысли выбираются наружу, больше не сдерживаемые никакими рамками и адреналином, а я испуганно хватаюсь за голову, пытаясь прекратить этот поток информации хоть на секунду и... Не выходит. Вот его нулевая жизнь скользит перед глазами. Первые сценарии, сбивающие с толку. Попытки помочь людям, которые заканчиваются ножом в спине. Бесконечные убийства, задания, дерьмовый мир. И вот тогда приходит понимание. Что делать и как себя вести. Но веры в людей ещё не потерял. Даже доверился одному единственному Созведию. Древнейшей мечте. Не ожидая, что и тот может подвести. Его боль, его страх, его попытки понять, где он просчитался. И новая регрессия. Уже не такой доверчивый, заковался в доспехи. Знает, кто пригодится, знает, как вести людей за собой. И они идут, получая предательство уже от него. Боль, боль, боль, выжигающая изнутри. Вторая регрессия. Нет сил, нет желания, нет стремления. Всё вокруг давит настолько, что хочется выть. Но никто об этом не знает. Всё так же закованный в доспехи, люди всё так же идут за ним. Он даже понемногу приоткрывается, получая отдачу взамен. В этом безумном и абсолютно ненормальном мире у него появляется что-то своё. То, за что он готов биться и идти к концу. Джунхёк улыбается, а я улыбаюсь вместе с ним. Он злится и злость затапливает меня. Расстраивается, грустит, отдаляется от людей и в конце концов вновь оказывается один и во второй жизни. Без жены, без маленького ребёнка и с новым глухим отчаянием. И только третью регрессию мне не удаётся просмотреть. Дёргает резко куда-то в глубь, пока в темноте окружает шёпот. Неразличимый, почти не слышный, но нарастающий с каждым вздохом. ‹‹Отдай моё тело!›› Столько смертей, столько предательств и только он один помнит всё. От этого ещё больнее. И я падаю, падаю, погружаюсь, путаюсь, пока не оказываюсь в месте, которое уже несколько лет считала своим домом. Небольшая комната заполнена доверху всяческим хламом. Папки, какие-то предметы, выцветшие фотографии без лиц. Только силуэты. И вокруг всего этого восседает Джунхёк. Настоящий Джунхёк, а не я. — Отдай. Мне. Тело, — чеканит каждое слово, словно удары. Я устало приземляюсь куда-то на пол и смотрю на него со спокойствием. Пониманием. Здесь ничего не болит, ничего не беспокоит. Даже мысли перестают путаться и почти ощущаю себя собой. — Я не могу. Если б могла, но я не могу, — развожу руками. И это чистая правда. Я ж ну. Не знаю. Не умею. Не смогу. —Просто отдай тело обратно. — Чувак, ну не могу я. Не выйдет. Это ж ну. Надо расслабиться там, помедитировать, передать тебя себе. Доверие там, понимаешь. Ограничения... Короче, нахуй, забей хуй. Не смогу всё равно. Чистая правда. Ворохом мыслей я уже предполагаю в какой я ситуации и что передать теперь уже своё тело у меня не выйдет. Психологический контроль себя на высшем уровне, тут хуй что сделаешь. И мы с ним молчим. Он сжимает руки на секунду в кулаки и тут же их разжимает. Смотрит с толикой сочувствия и от этого аж воротит. Неужто и он успел покапаться в моей башке? Если так, то прекрасно понимает, что силу применять бесполезно. Всё равно хуй что почувствую. — Почему ты не убила тех апостолов? Вопрос застаёт врасплох. Почему. А правда, почему? — Не знаю. Тогда мне показалось, что убить — слишком лёгкое наказание, — замолкаю, опускаю взгляд в пол. Даже тут везде валяются эти чёртовы папки. Один сплошной бардак. — А может потому что стало страшно. Не каждый день выдаётся шанс кого-то ебнуть, знаешь ли. Поднимаю на мужчину взгляд, ощущая очень остро чужое понимание. Проходил то же самое. И так же ошибся. Его ответ меня не удивляет, я знала, что он скажет именно это. — Ты убьешь нас, если будешь и дальше оставлять всех живыми... — Знаю, знаю. Убей ты или убьют тебя, бла, бла, бла, прочая хрень. Только ты - это ты. А я другая сущ. Я могу лишь предположить, что убивать мне не зайдет. Не та степень удовлетворения внутренних чертей, но... Я знаю, Джунхёк. Я внимательно слежу за чужой реакций и по взгляду вижу. Мне сейчас наступят кранты. Задушат в собственном подсознании, чтоб его. Но вместо страха лишь продолжаю говорить дальше: — Даже сейчас я не уверена, что это не самообман. А ты - не часть меня самой, которая пытается обмануть. Подсознание, знаешь ли, штука интересная, — стукаю себя по виску и провожу ладонью по светлым волосам. Да уж, тут моё тело выглядит нелепо на фоне этого изваяния. Я ему по грудь буду, если не в пупок дышу. Джунхек молчит. Видимо, пытается рассчитать всё "за" и "против". Пока он занят, встаю обратно на ноги, обхожу ворох своих мыслей и воспоминаний. Помойка. Благо, хоть знаю как из неё выбраться. — Ты не сможешь попасть на битву за престол не убивая. Хватаюсь за ручку двери, на секунду раздумывая над ответом. В конце концов у меня всегда действует одно правило на всю жизнь. Поэтому я уже на волне и чувствую её. — Ни ссы, я что-нибудь придумаю. За сестру тоже не переживай, она будет в порядке. Можешь пока покопаться в папках, глядишь, что-нибудь интересное почитаешь. Дверь распахивается, а вместе с тем я прихожу в сознание. Как раз вовремя, на меня уже мчатся крысопсы. Что ж, пора бы уже и с мечом разобраться, раз уж выдалась такая возможность. *** Станция Сонсин встретила меня тишиной. Моё предположение о том, что большая часть станции пустует — оправдалось. От того и предложила начать путь ближе к концу синей ветки. И чем дальше я уходила от Чунгмуро, тем сильнее скапливался смрад трупачины. На удивление, монстров больше не встречалось, а память услужливо подсказала, что до конца четвертого сценария осталось сорок восемь часов. По моим подсчётам, уже сорок шесть. Тело не болело. Навык "Восстановление" вкупе с моим долбоебическим умением подавлять неприятные ощущения, отбрасывая их в сторону - сделали своё дело. Пару часов тут, а уже привычки из родного тела появляются. Прекрасно. ‹‹Откуда такая уверенность, что начинать надо с конца?›› Джунхёк ворчит где-то внутри. Совсем немного вызывает улыбку. Если б не его бубнеж, я б точно сошла с ума окончательно. А так хотя бы ощущается какой-то флер того, что всё это, сука, реально. ‹‹Потому что люди - идиоты. Мы пробежали столько станций, разве ты не заметил, что не пустыми были только те, что уже принадлежали кому-то? Причем, если мне не изменяет память, Донгук и какой-то там культурный парк под руководством Докчи. А дальше трупы, трупы, трупы и занятые флагштоки. Это означает что?›› Внутренний таракан замолкает. Кажется, вправду думает. Только вместо ответа раздражается ещё сильнее. ‹‹ Не важно, что это означает. Мы теряем время. Надо было идти к Тирану или к другим королям, справится с ними проще и быстрее.›› Цыкаю, пока забираюсь на платформу пустого метро. Свет ещё мигает как в дерьмовых фильмов ужасов и ощущение, что вот где-то тут появится скример. Но всё и так уже в дерьме во всех смыслах этого слова. От того обхожу мертвых людей крайне осторожно. Осматриваюсь, в поисках флагштока. Он где-то тут, я уверена. ‹‹ Верни мне тело, если не готова сражаться. Я сделаю всё сам.›› Произносят уже зло. Аж на мозг давит противно. И вместо ответа замечаю белое полотно, торжественно улыбаясь. Но перед этим, конечно, стоит повыпендирваться, чтобы и своё эго удовлетворить, и внутреннего таракана приструнить. Потому иду в сторону предмета вальяжно, разглагольствуя в собственной голове. ‹‹Это означает, что станции захватывали наскоком. Быстро, яростно и эффективно. Но невнимательно. Люди предпочитают хапать побольше и то, что поближе. Никто в таких условиях не станет бежать к концам линий, чтобы захватить станции. А знаешь почему? Потому что будут рисковать своей жопой. А своя жопа дорога. Как итог - вся основная битва происходит в середине. Люди уже не боятся людей. Они боятся монстров.›› Присаживаюсь рядом с мертвым мужчиной, что схватился за флаг, как за спасательную соломенку. И лучше не обращать внимание на то, что половина его тела сожрана. ‹‹ А те, кто не готов сражаться и бороться, умирают. Закон эволюции. Хищники заставляют своих жертв отращивать новые примочки, чтобы их было сложнее поймать. ›› Вытаскиваю из чужих одервеневших рук предмет, а после в пару шагов пересекаю пространство, чтобы воткнуть тот в флагшток. [Вы стали руководителем станции "Университет Сонсин" Вы имеете право идти по "Королевской Дороге"] Сценарий просматривается со скукой и тут же закрывается. Знаю я, знаю. Когда я знаю, то я знаю, не надо мне бесполезную хуйню под нос сувать. ‹‹Это тупо.›› Джунхёк всё не унимается. Но буйствует уже меньше. Больше ощущается интерес. Потому улыбка не пропадает, а флаг прячется в карман плаща. Как удобно иметь пространственный плащ, кто б знал. ‹‹Потому что слишком просто, от того и кажется тупым. Почему-то большинство слепо считают, что дорога в рай выложена страданиями. Поэтому, мой дорогой Ю Джунхёк, иди нахуй. Когда я права, то я права. Смирись и просто смотри.›› ‹‹ Смотреть на что? Как ты бегаешь по тоннелям и собираешь пустые станции себе? Созвездия этого не оценят. Слишком скучно. ›› [Созвездия недовольны вашим молчанием и просят вас хотя бы разговаривать с самим собой] [Часть Созвездий переключаются на другие Воплощения] [Созвездие "Демоноподобный огненный судья" искренне интересуется, что у вас за план] [Созвездие "Черный дракон бездны" зевает от скуки] Очередной тяжёлый вздох. Видимо, пора расчехлять и этот план, раз уж в мою сторону полилось столько сепсиса. — Сейчас я начал свой путь короля, но искать пустые флагштоки намеренно не стану. Я сделаю крюк, до Сеульской станции, — говорю и тупым наблюдателям и Джунхёку внутри меня. Только ещё мысленно добавляю. ‹‹ Джунхёк. Если бы ты вот читал, а не ворчал, то знал бы, что у меня кредо всей моей жизни - "Вижу цель, не вижу препятствий". Так что расслабь булки и дай мне спокойно, блять, выполнить план!›› Больше ответа не следует. И в сознании становится не так тесно. Рука на автомате тянется в карман, но находит пустоту и... Нет, блять, я так не могу. Сначала мне нужно хотя бы покурить. *** Первые три станции оказываются пустыми и захватываются быстро. Ещё две были под руководством группы выживших состоящих из человек десяти от силы. Вооруженные низкоранговыми мечами, молотками, каким-то трубами. Один старичок даже ходил с розой из бутылки, что меня знатно повеселило. Впервые в жизни идти против собственных правил, вдвойне вызывало смех. И сражаться со слабой женщиной, чьи показатели едва переваливали за сорок в общей сумме – было до жути забавным. И, судя по всему, она была самой сильной среди них. Втыкая флаг, я со всей серьезностью поинтересовался, как же они выживали всё это время. — У нас был лидер. Дурной такой юноша, но сердечный... Три дня назад ушел искать еду. Не вернулся, — старик устало присел на пол, словно из него выкачали весь воздух разом. Да и атмосфера эта... Мертвецкая. Даже бесить начинала. — А вы тут сели сложа ручки и ждёте, когда "сердечный" придет и приподнесет вам всё на блюдечке, — язвлю открыто, поджигая сигарету. Прогулка на свежий воздух состоялась более чем успешно. Если не считать битвы с Джунхёком за один маленький аксессуар к нашей прогулке до престола. И моего ворчания на ассортимент разворованных супермаркетов. Какая такая сука попиздила все нормальные сигареты, да оставила одно дерьмо? Еды хоть жопой жуй, а ебучих сигарет нет. — Мой вам совет: ваша жизнь, только ваша. Будете сидеть здесь дальше - сдохните от голода. Ну или нагрянет к вам кто-то менее миролюбивый, чем я. Женщина бросила на меня взгляд, полный злости и отвращения. За её спиной пряталась маленькая девочка лет девяти и вот она не вызывала у меня даже толику жалости. Выживание за счёт других у меня вообще никогда не вызывало жалости. — Бываейте. Станция - ваша. Хотите сидите здесь дальше, хотите - нет, — я развернулся на пятках, вдыхая терпкий дым в лёгкие. Какое бы это не было дерьмо, а уж лучше оно, чем ничего. Уведомления я уже по привычке игнорирую. Чужие недовольства, поддержка, интерес, непонимания меня вот вообще никак не колышат. Волнует другое. Как вообще эта картонная корона смотрится. Совсем по-дурацки или ниче так? Где-то в подсознании я чётко слышу звук бьющейся об твердые и не очень предметы головы. Вот Джунхёк оценил, Джунхёку понравилось. Мерзкий смех лезет из меня наружу сам. И под собственный гогот срываюсь на бег. Ещё пятнадцать станций, до битвый за Абсолютный Трон. Остаётся сорок пять часов.