Сны, которым суждено сбыться

Чайльд проснулся около семи утра от бьющего через незадернутые шторы яркого света. Мягко потянувшись, рыжеволосый бросил взгляд в сторону и улыбнулся, заметив крепко закутанную в теплое одеяло девушку, которая умиротворенно спала подле него. Предвестник наклонился к лицу блондинки, намереваясь коротко поцеловать кончик ее носа и помочь проснуться, но застыл на середине плавного движения, уловив странное бормотание, и прислушался. — М-м-мх, д-да, Аякс, — сонно пробурчала Люмин, беспокойно дергаясь во сне. Глаза парня округлились, и через секунду или две до Тартальи дошло, что он, судя по всему, снится светловолосой. Чайльд отклонился назад, с удивлением поглядывая на путешественницу. «Подслушивать, конечно, нехорошо…» — мысленно сказал себе Предвестник, — «…с нравственной точки зрения, да. Но мне слишком любопытно я ужасный злодей, и она была об этом заранее осведомлена. Такая возможность выпадает нечасто, а значит, простительно!» Рыжеволосый устроился поудобнее на постели, откидываясь на подушку и натягивая одеяло до пояса, с ухмылкой разглядывая девушку, которая выглядела очень мило и по-домашнему тепло, завернутая, как рулетик с корицей. И хотя в данный момент этого было не видно, Чайльд прекрасно знал, что на блондинке только короткая серая майка на тонких перекрещивающихся лямках и единственный элемент нижнего белья. Более того, не менее прекрасно представлял. «Вот черт… хватит думать, у меня такими темпами сейчас стояк будет» — стиснул зубы парень, но из фантазий его тут же вырвал негромкий голос возлюбленной, разговаривающей во сне. — Ха, боже, какой же ты красивый… зачем ты такой привлекательный, а? — светловолосая мягко задвигалась, переворачиваясь на живот, — Аякс, возьми меня… Тарталья подавился воздухом, но успел зажать себе рот ладонью, и занимательное представление все-таки не было прервано внезапным пробуждением его главной виновницы. Или в конце концов косвенный главный виновник тот, кто вжался в изголовье кровати, укрывая уста рукой и краснея от неожиданности? «Мокрый… сон?!» — до Чайльда наконец дошло, отчего его девушка так ворочалась с боку на бок и подозрительно похныкивала. Вот теперь «подглядывать» за спящей стало еще неправильнее, но для Предвестника, которому понять значение слова «совесть» не помог бы и самый совершенный толковый словарь, скорее было верно сравнительное прилагательное «азартнее». Быстро справившись с внезапным смущением, рыжий лис ухмыльнулся еще шире и настроился ловить каждое слово любимой. Люмин совершенно не была фанаткой фальшивых стонов и актерской игры в постели. Блондинка всегда позволяла себе только самые искренние звуки удовольствия, тем самым делая их занятия любовью еще более прочувственными и интимными, а парень всегда мог быть уверен, что приносит своей принцессе удовольствие. Более того, Тарталья считал ее милый голос во время секса одной из собственных величайших побед — шутка ли, вывести всегда сдержанную и внешне прохладную путешественницу на очаровательные постанывания, сопровожденные выгнутой дугой спиной, приоткрытым ротиком и беспокойными подрагиваниями, из-за которых так привлекательно двигается грудь, пока Чайльд… «Да твою ж… путешественницу» — мысленно выдохнул Предвестник, ощущая болезненную тесноту в нижнем белье и наблюдая появившийся на ровной поверхности одеяла бугорок. — М-мх… быстрее, ха… — тихо протянула Люмин, ерзая по белоснежной простыне. Рыжеволосый прикрыл на мгновение глаза, резко распахивая их и сглатывая после, мучаясь от недостатка известных деталей. «Ну давай, скажи что-нибудь грязное, принцесса,» — изводил сам себя Тарталья, возжелавший более компрометирующих фраз из уст блондинки, — «мне же так и дразнить тебя потом будет не о чем!» — Аха-а, нет-нет, не трогай… — пробормотала светловолосая, вдруг резко дернувшись в полудреме. Чайльд встрепенулся. Он понял. За три года вместе рыжеволосый успел до мельчайших подробностей изучить предпочтения и особенности тела своей девушки и охотно пользовался эксклюзивными знаниями, никогда ничего не стесняясь. Однако в этот раз эдакая его «информированность» подала весьма вероятную идею касательно сценария сна путешественницы. Молодой человек еще с начала отношений заметил, что Люмин каждый раз чувствовала себя крайне неловко и даже растерянно, если парень оказывал знаки внимания ее груди. Предвестник ума не мог приложить, в чем кроется проблема, в итоге остановился на варианте о банальной неуверенности любимой в себе и собственной сексуальности и оказался прав. За все это время пара прошла через настоящую эволюцию, как и в области доверия, открытости и взаимопонимания, так и в тесно связанной со всем вышеперечисленным интимной жизни, чем оба были очень довольны. Еще тогда взяв курс на развитие в светловолосой чувства желанности и самодостаточности, Тарталья мягко и без давления продвигал совместную близость дальше, безмерно радуясь их успехам как пары и не забывая заботливо справляться о личных вкусах и мыслях девушки, всегда спрашивая ее разрешения и согласия на последующие действия. Последнее, чего хотел бы Чайльд — сделать своей любимой больно, неприятно или дискомфортно. Люмин вновь дернулась, переволновавшись во сне, и проснулась. Предвестник легко вздохнул и нежно притянул блондинку на себя, усаживая между собственных ног и прислоняя к рельефной груди, смыкая руки вокруг ее талии. — А? Доброе утро, — сонно проговорила путешественница, сидя с полуприкрытыми глазами. — Мне тако-о-ое приснилось… — Да, я слышал, — негромко ответил рыжеволосый, щекотно зарываясь носом между ее левым плечом и основанием шеи. — Ты слышал?! — испуганно вздрогнула девушка и хотела отстраниться, но Тарталья лишь крепче прижал ее к себе, ласково оглаживая бока пальцами. — Тш-ш-ш-ш, — успокаивающе прошептал парень, сильнее откидываясь назад и приводя их обоих в полулежачее положение, — да, и в этом нет абсолютно ничего плохого. Я безумно сильно тебя люблю, а факт того, что ты видишь меня во сне, вызывает исключительное умиление. Чайльд, разумеется, легко догадался, какая полузабытая слабость явилась этим утром в скомканном конце видения блондинки. Вспомнив, что одно прикосновение стоит тысячи слов, Предвестник скользнул пальцами к кромке тонкой майки путешественницы и проник внутрь, ласково оглаживая чувствительную кожу живота. — Можно? — полушепотом спросил рыжеволосый, кисти которого плавно пробирались наверх. — Угу, — с такой же приглушенностью мило вздохнула Люмин, смыкая ресницы и откидывая голову на плечо Тартальи. Парень легко пробежался кончиками пальцев по нижней границе груди, после обеими руками скользя вверх по крайним сторонам. Непринужденным движением находя соски и помещая их ровно на центр ладони, рыжеволосый начал мягкие круговые движения, периодически бережно сжимая пальцы вокруг всего полушария. Через минуту или две подобных махинаций Чайльд вновь без труда отыскал две вставшие точки, аккуратно помещая средние пальцы на каждую и начиная их нежно массировать, зная, что иначе без лубриканта ощущения совсем скоро могут сойти на исключительно болезненные. Через четверть минуты почувствовав, как светловолосая начинает ерзать и двигать туловищем, Аякс не смог сдержать довольной усмешки, которую девушке в силу позы лицезреть не довелось. — Я с тобой, солнце, — ласково сказал на ухо любимой Предвестник, опаляя кожу горячим дыханием, — и ты слишком красивая, чтобы тебе стоило думать о неловкости, когда я рядом.