на рассвете прошлого.

Ди Фэйшэн гордый и чересчур самоуверенный, его так научили с детства. Он дикий тигр, неприрученный горный жеребец. Его нельзя поймать одним лишь желанием и даже слова в его случае бесполезны. Но Ди Фэйшэн такой же человек из плоти, крови, эмоций и большого количества травм и ему тоже хочется хоть раз в жизни ощутить на себе волшебное действие слова "семья". Он, словно грозный пёс, – не тот, что живёт с Ли Ляньхуа, тот совсем уж домашний, он же – пока не очень. Он самолично натягивает на шею жёсткий ошейник и с удушающим захватом затягивает кожанный ремешок. Он позволяет дергать за него, как если бы был последним в мире мазохистом. Второй конец поводка он доверительно – с диким азартом и с лёгким предвкушением последствий – отдает в искусные руки Ли Ляньхуа, зная, что управлять они будут вдвоем с его бестолковым учеником. Но Ди Фэйшэн в тайне, в общем-то, и не против, хоть и показывает раздражение для наглядности. Просто для приличия. Фан Добин это знает, он его благодарит. За доверие и принятие в их с Ли Ляньхуа тихую идилию на двоих. Их жизнь разделена на три естественных этапа: Ди Фэйшэн и Ли Сянъи, Ли Ляньхуа и Фан Добин и Ли Ляньхуа, Ди Фэйшэн и Фан Добин. Ди Фэйшен к Фан Добину привыкает не быстро, он оттягивает момент, наслаждается растеряностью глупого мальчишки. Сяо Бао – даже звучит по-детски – действительно может стать преемником Ли Ляньхуа, протеже Ли Сянъи. Ди Фэйшэна это не устраивает, но он, однако, своими руками берется за ту часть обучения Фан Добина, на которую не способен более лишенный потока ци Ли Ляньхуа. Ли Ляньхуа не против, а Ли Сянъи больше никто не спрашивает. Каждое утро на рассвете Фан Добин пыхтит под гнетом ударов Ди Фэйшэна, а в обед наслаждается ласковым лечением Ли Ляньхуа. А-Бин тоже ворчит. Просто для приличия. А утром следующего дня, как и всегда прежде, снова тянет Ди Фэйшэна на поле и первым становится в боевую стойку. Ди Фэйшэна это забавляет. Он насмехается над ним, но делает это без злобы и язвы. Наверное, так и ведут себя в семье. У Фан Добина есть своя семья. У Ли Сянъи когда-то была семья. У Ди Фэйшэна семьи не было никогда. Трудно быть спокойным А-Фэем и жить под одной крышей с Сяо Бао и целителем Ли, но Ди Фэйшэну нравится до жути. А мальчишка, словно брат, которого он понемногу учится любить. С каждым днём Ди Фэйшэн чувствует все большую гордость за этого маленького щенка. С каждым движением его атаки приобретают вид смертоносного симбиоза техник Ли Сянъи и его – Ди Фэйшэна – приемов. Фан Добин умный, в бою он чувствует себя уверенным. Не потому, что у него талант, как у Ли Сянъи, а потому, что его упорству может позавидовать сам Ди Фэйшэн. Фан Добин ему очень благодарен, хотя, конечно, не скажет об этом. Не в ближайшие годы. Их бои всегда обоюдно желанные, как наставление старшего брата младшему. Словно они и есть братья. Кто бы мог подумать, что так все обернется. По утрам на восходе солнца Небо содрагается от яростных атак двух сильных противников. По ночам после захода солнца Небо наслаждается ледянящим танцем одного до безумия потерянного человека. Ли Ляньхуа исцелен, но проблем в его теле осталось как звёзд на ночном небе. Он плохо спит по ночам и даже целебные травы этому не помогают. Ли Ляньхуа жив, но проблем в его голове как травы на широких лугах. Он не показывает своих страхов и даже ценное доверие не позволяет ему скинуть маску недоверия. Ди Фэйшэн тоже не спит по ночам. Он наблюдает за диким танцем на темной поляне под куполом млечного пути. Ли Сянъи танцует без единой капли ци. Нет, это танцует Ли Ляньхуа. В безудержном танце он ловко орудует мечом в попытках разблокировать умершие меридианы. Бесполезно, оба это знают. Сила Ли Сянъи канула в лета. Ди Фэйшэн никогда не видел слёз Ли Ляньхуа. Просто он умеет вовремя закрыть глаза и отвернуться. Ли Ляньхуа жалость не приемлет. Его белоснежные одежды развиваются ветром весенней ночи, его ловкое тело так маняще напоминает изящный серп белого месяца. Он, словно лёгкая бабочка, кружится в нежных движениях смерти. На его мече больше нет алых лент, на его рукоятке привязаны две нефритовые подвески – нежная бледно-зеленая и насыщенная темно-серая. Лишь призрачные тени их хозяев составляют ему компанию долгими бессонными ночами в искусном танце. Но Ди Фэйшэн не призрак и он все видит. Просто жизнь научила молчать, чтобы не спугнуть тяжким трудом приобретенное счастье. Ли Ляньхуа по ночам нужны призраки, а не живые глаза. Ему нужен он сам, но не другие. Потому что как бы он не хотел, а от позора Ли Сянъи он не спрячется нигде, кроме глубокой ночной тьмы собственных глаз. У Ли Ляньхуа глаза завязаны. Он двигается грациозно, словно молодой лис. Капельки пота стекают ему на грудь. Как и утром у Фан Добина, так и ночью у Ли Ляньхуа выбиваются из заколки волосы, трепещутся в полете движений его тела. Куда длиннее чем раньше, но сейчас это идёт ему больше. Новому духу новое тело. Но тело у них с Ли Сянъи одно на двоих, и память, к сожалению тоже. Если Ли Сянъи смог посмертно убить свои воспоминания, то Ли Ляньхуа от них убежать не смог, не получилось. Поэтому он продолжает танцевать. Он двигается изящно, словно в голове его играет знакомая только ему одному мелодия жизни, которая возрождает его каждую ночь и исчезает с рассветными лучами. Они втроем – воплощение дня. Белые призрачные одежды Ли Ляньхуа, словно предрассветное небо, плавно передают эстафету нежным голубым одеждам его ученика, словно возрождая новый день снова и снова, и, наконец, на закате появляется яркий красный оттенок крови Ди Фэйшэна. Ночь им не подходит. Но Ли Ляньхуа продолжает оживать лишь по ночам. Он двигается быстро и плавно, словно смакуя давно забытые, но такие желанные движения. Наверное, так оно и есть. Он ведь все помнит. И забыть не сможет. Где-то под боком ворочается спящий Фан Добин. Ди Фэйшэн накидывает на него второй слой своего одеяла. Мальчишке нужно спать, чтобы утром на этом же поле под уснувшим млечным путем танцевать в таком же танце, как ночью его учитель танцует под крышей звёзд. Ли Ляньхуа не отпустил прошлое, и вряд-ли отпустит. Слишком глубокие раны он получил после своего падения с небес славы. Он взлетел высоко, и падать было больно, это он запомнил навсегда. Ди Фэйшэн не отпустил прошлое, и вряд-ли отпустит. Слишком часто он слышит голоса убитых им детей в поместье семьи Ди. Он убил слишком многих, чтобы начать жизнь с чистого листа. Фан Добин прошлого не боится. У него все ещё впереди, и они с Ляньхуа подарят ему будущее без потерь, ненужных смертей и болезненных падений. Потому что он в них верит, а они верят в него. Танец смерти подходит к концу. Три человека успокаивают мысли в своей голове, чтобы следующим утром возобновить свою жизнь в настоящем. Потому что прошлое во второй раз уже не прожить.