Rauchverbot

Итак, христианский лагерь. Ньен уже был подготовлен к пугающим новостям, стадия принятия неизбежного двигалась от "Торга" к "Депрессии". Этап "Гнева" ему помог пережить вкусный ужин: во время драки кот потерял много сил, их требовалось восполнить. Планомерно уничтожая порцию за порцией, он временами раздражался все сильнее: столько вкусной еды в доме, можно загрузить морских жителей в сушилку и потом целыми днями грызть рыбную соломку под пиво и Терри Прачетта. Только пиво помогало закрывать глаза на грядущие перспективы. Для Ньона объявление о "Планете Иисуса" стало открытием. Он побледнел сильнее обычного и отложил вилку: есть ему больше не хотелось, что бывало аномально редко. Христианский лагерь. Хуже, должно быть, только тюрьма. Ньон тихо поднялся на ноги и стал убирать со стола. Его глаза абсолютно остекленели. Внешние звуки он воспринимал опосредованно, точно сквозь наушники с хорошим шумоподавлением. В ранней юности коточел (ещё не коточел) был настолько молчалив и меланхоличен, что родители время от времени подозревали в нем какие-то отклонения. Однажды, чтобы вылечить его психику и душу, они решили отправить чадо в летний православный лагерь для подростков, что находился при большом монастыре. Это был локальный филиал ада на земле. Несчастного, сонного Ньона заставляли вставать в половине пятого утра, чтобы за полчаса он успел умыться ледяной водой и уже к пяти быть на молитве. Затем следовал аскетичный завтрак, после которого начинался полноценный лечебный день. От самой зари и до позднего вечера, подвергавшиеся исцелению подростки пололи, бороновали и рыхлили картошку. Еще с нее регулярно требовалось собирать маленьких оранжевых чудовищ - колорадских жучков. От одного их вида Ньону становилось страшно. Страшнее жучков был только большой человек в черной рясе, который командовал оздоровительными работами юных каторжан. Ньону постоянно хотелось спать, несколько раз он выключался прямо на грядках, делая вид, что занят прополкой. За это на него накладывали епитимью, лишая обеда. Ньона мучил ужасный голод, иногда он таскал сырые, немытые овощи с церковного огорода и быстро съедал их. Измученный аскезой желудок не выдерживал внезапного десанта из грубой, грязной пищи, и Ньона настигало кошмарное несварение. Если напрячь память, подобных испытаний в православном лагере было множество. Ньон не хотел их вспоминать. Он не сможет пережить этот ужас еще раз. Липкий страх, что парализовал кота, не позволял прийти к хозяину и рассказать о приключениях прошлого, да и едва ли для этого хватило бы его знаний языка. Когда все покинули кухню, Ньон послушно убрал со стола, загрузил часть посуды в посудомойку, а ту часть, что не поместилась, вымыл вручную. Коточел взял липкие стикеры, которые Лютер обычно использовал, чтобы наклеивать на глаза, демонстрируя свою симпатию. На стикере кот нарисовал большое сердечко, а внутри него как сумел, узкое лицо хозяина. Лютер узнавался только по каре. Стикер кот прикрепил к дверце холодильника. Закончив с делами, Ньон побежал по коридору. Он бежал все быстрее и быстрее. Его тело становилось призрачно-прозрачным, оно все больше и больше походило на туман, пока не пропало вовсе. Ньон снова исчез. Утро в Доме началось с того, что в кухне прозвонил колокольчик. Лютер, одетый в атласную зелёную пижаму, собирал всех в пищеблоке. В руке он держал стикер, на котором был изображен кто-то вроде самого Лютера. Лицо Вон Айвори выражало скорбь. Стоило забеспокоиться, ещё когда Ньон не появился вечером. Лютер зашел поцеловать котов перед сном, но обнаружил только Ньена. Пристегнув крысолова ремнями и коснувшись губами его лба, Лютер ушел к себе, решив, что Ньон задержался с уборкой. Лютер умиленно подумал, что завтра русский коточел получит двойную порцию поцелуев, но с утра Ньон вновь не был найден. Лютер методично обошел дом и понял: кот пропал. Лагерь, разумеется, отменялся - до поры. Прилепив к пижаме в районе сердца злополучный стикер, Лютер сел за стол и сцепил пальцы в замок. Он положил перед собой один из загодя распечатанных портретов Ньона. Раньше Лютер сам иногда рисовал фоторобот кота, но это не очень помогало в поисках. Увидев такой на столбе, он однажды подошел узнать, чей это кот потерялся. Однако текст составлялся вручную. "Пропал коточел. Кличка Ньон. Не отзывается. Может быть под капотом Вашей машины. Просьба вернуть за вознаграждение". На объявление упала пара капель из глаз Лютера и прожгла две маленькие дырочки. Он отложил первое и принялся заполнять буквами второе. Рэндал пришел и сел напротив, заспанный и уставший: - Опять? - он широко зевнул. - Воспитанные мальчики не искажают лиц. Прикрывай рот, когда зеваешь. - Лютер поджал губы и взял очередное объявление - Да, опять. Наверное, не следовало заранее говорить ему про поездку. Нужно было просто посадить с утра в переноску и... Он подпер щеку рукой и вздохнул: - Все время забываю, насколько у него тонкая душевная организация. Рэндал хмыкнул и закинул ноги на стол: - Он постоянно читает русскую классику. Там фарш вместо психики. Лютер подвинул к нему стопочку объявлений. Айвори-младший закатил глаза, но взялся за карандаш. Вскоре на зов колокольчика пришел умытый и свежий Ньен. Он надеялся на рыбные пирожки или теплые вафли с красной икрой. Ничего этого не было. Кот голодно сглотнул и осмотрелся. За столом сидел хозяин в красивой пижаме. Зеленый цвет очень шел господину, хотя и придавал ему определенное сходство с крокодилом. Может быть, поэтому и шел. Ньен иногда замечал, что хозяин и сам как-то слегка зеленеет. Возможно, от голода. Пижама находилась в идеальной гармонии с ее владельцем. Кот отметил, что хозяин выглядит печально, несмотря на великолепный наряд. Ньен перевел взгляд на пустой стул. Ну конечно. Его недотепа-сосед снова сбежал. Поэтому нет вафель. Это плохо. Но нет и Ньона, это хорошо. А еще, пока семья будет искать беглеца, никто не поедет в исправительный богоугодный лагерь. Ньен сел рядом с Рэндалом и принялся старательно выводить слова, выбрав карандаш сочного, навозно-коричневого цвета: "Сбежал кот. Очень глупый. Можете оставить себе, но кот ворует продукты и пьянствует." Довольный собой, Ньен спрятал объявление в стопочку, ловко замаскировав среди прочих. Укусив кончик карандаша, охотник стал сочинять новый текст. На этот раз он выбрал черный цвет и, немного подумав, пририсовал фотографии Ньона маленькие усики и челку, легко превратив соседа в фюрера. Картинку он сопроводил следующим текстом: "Увидите это лицо - бегите! Спасайте себя и своих близких!" Третью фотографию он лаконично украсил черной траурной полосой и подписал "R.I.P.", покойся с миром. Неподписанных объявлений было полно, а смешных идей у Ньена еще больше. Идти по следу пропавшего было бы затруднительно. Когда Ньон исчезал, найти его по запаху было очень сложно даже в пределах Дома. А сейчас, насколько Ньен мог судить, пугливая кошка смоталась куда-то далеко. Когда к Лютеру присоединились Рэндал и Ньен, дело пошло быстрее. Стопка заполненных объявлений росла. "Потерялся коточел, не обижайте его, если найдете". "Потерялся кот, верните за вознаграждение - ребенок волнуется". "Пожалуйста, приведите его домой, если увидите - его очень ждут". Лютер не замечал, что его слезливые объявления перемежались с подписанными Ньеном, он был слишком расстроен. Нет, конечно, Ньон убегал не впервые. В целом, Вон Айвори относился к этому философски, как к чему-то, изменить что он был не в силах. Он знал, что Ньон не хочет теряться, но все равно теряется. И попадает в разные Ситуации, становясь заложником фургона с мороженым или наматываясь на колеса автомобиля. Лютер также знал, что коты хорошо регенерируют, при том Ньон лучше и быстрее, чем Ньен. Но все это не значило, что Айвори-старший не переживал вовсе. Он знал, что за каждым побегом стоит попытка спрятаться от чего-то невыносимого для кота. Травли Ньена, поездки в христианский лагерь... - Думаю, пока достаточно. - Лютер аккуратно сложил три стопки листовок в одну и прижал к груди, на которой все еще был наклеен стикер с рисунком пропавшего кота - Нужно будет обойти все почтовые ящики и магазины в округе. Рэндал, а где Себастьян? Почему он не пришел? - глаза Лютера перекатились в орбитах и уставились на младшего брата. Тот пожал плечами: - Ну, вчера мы с ним играли в хирурга, а потом в портного. Я бы сказал, он малость... зашился. - Рэндал широко улыбнулся. Лютер покачал головой: - Значит, его следует отпороть. Или распороть. - Выпороть. - тихо подсказал Ньен - Его надо выпороть. - он не любил Себастьяна. Впрочем, он вообще мало кого любил, кроме себя и своего хозяина. Вон Айвори встал, давая членам семьи знак следовать за собой: - Это подождет, сначала расклеим объявления по району и раздадим их соседям. Себастьян, в отличие от моего кота, вряд ли сейчас куда-то сбежит. Ньен, ты поведешь. Расклеивать я буду сам. Рэндал, будь любезен, оставайся дома на случай, если Ньон вернется. Лютер направился к выходу. По пути он заглянул в гостиную: там было чисто и почти не пахло рыбой. Ньон всегда подходил к своим обязанностям очень старательно. "Может, я мало его хвалю?" Кроме того, чтобы везде раскидать объявления о пропаже, Лютер собирался прокатиться по окрестностям. Может быть, Ньон в лесу. Или его где-то держат в заложниках. Больше всего Лютер рассчитывал на любовь: она должна привести его к Ньону или Ньона домой. Но, само собой, сидеть на месте и уповать на благодать Божью он не собирался. Любовь предполагает выражение. Усилия. Титанический труд. Ньен послушно последовал за Королем Дома. Сев за руль, он вежливо осведомился: - Сэр, я могу Вам помочь расклеивать объявления? Я не хочу, чтобы Вы устали. Вы и так очень много делаете для всех нас. Лютер, сидевший на пассажирском сидение автомобиля мягко погладил охотника между лопаток, показывая, что в своей тоске по Ньону не забыл о втором коте. Было бы жестоко не уделить ему любви: если у тебя два ребенка, ни о ком из них не следует забывать. Ласка хозяина настроила Ньена на мирный и ленивый лад. Он закатал рукав и протянул руку, чтобы о нем позаботились: ему хотелось курить и не хотелось искать Ньона. Хотелось пить пиво и валяться на ковре, в ногах господина. - Ты очень мил, - сообщил Лютер коту. Это было так очаровательно - Ньен предложил свою помощь. Лютер прижал обе ладони крест-накрест к сердцу: - Полагаю, твоя помощь мне пригодится. - пару секунд Вон Айвори смотрел на локоть Ньена, а потом кивнул и налепил на его предплечье пластырь - Милый ответственный котенок. Я виноват, совсем забыл о том, что тебе это нужно. Ньен вспомнил текст на одном из фотороботов "Потерялся кот, верните за вознаграждение - ребенок волнуется". Это заставило его мысленно хохотнуть. Какой ребенок? Рэндал? Пффф. Если Рэндал о чем и волновался, так это о том, как бы повеселее распустить по швам Себастьяна. После того, как Рэндал задорно шутил над его, Ньена, глазами, кот был настроен к нему хмуро. Ньен действительно хотел помочь Лютеру расклеивать унылые объявления, с каждого из которых на него испуганно смотрел Ньон. Впрочем, часть этих фотографий ему удалось сделать чуть веселее. На одном из объявлений он нарисовал русскому коту большой клоунский нос. А на другом еще кое-что уморительно смешное. Искусство Ньена напоминало собой творчество пьяного подростка, но кот был собой доволен. Он почти всегда был собой доволен. Пока они ехали, Лютер смотрел в окно. Мимо пролетали деревья и иногда между стволами хозяину Дома чудились большие круглые уши. Тогда он тяжело вздыхал и тер переносицу. Лютер знал, что это печальные галлюцинации. Хотя... в проехавшем мимо фургоне ему вполне отчетливо померещился желтый джемпер. На всякий случай, Айвори-старший запомнил номер машины. Ньен притормозил у фастфуда, с удовольствием проехавшись по еноту с человеческой головой. Тот, к сожалению, был уже много дней как дохлый, но тоже ничего. Теперь енот был наглядным доказательством того, что фастфуд - штука вредная. Ньен вопросительно посмотрел на хозяина, молча предлагая - начнем? Начинать сам кот не спешил и просто влюбленно пялился на Лютера. - Хочешь что-нибудь? - Лютер печально вспомнил, как Ньон обрадовался бургеру, и вышел из машины. - Я собираюсь купить еды для семьи и отдать объявление служащим. А ты приклей парочку где-нибудь на видном месте. - Да, сэр. Курицу. Лютер торжественной походкой ритуального агента вошел в здание. Какое-то время Ньен бессмысленно смотрел вслед ушедшему хозяину. Кот представлял, как Лютер купит специально для него куриные крылышки "Напалм": они здесь были очень хорошо прожарены и отлично хрустели на зубах. Ньен хищно сглотнул и вышел из машины, чтобы выполнить приказ. На видном месте он приладил обычное объявление, слабо закрепив его мебельным степлером. Малейший порыв вера, и - лист бумаги унесет прочь. Повисит несколько минут, как раз хватит, чтобы хозяин прошел мимо и увидел его. Остальные, смешные объявления, он прилепил немногим лучше. Единственная их функция состояла в том, чтобы повеселить самого Ньена и, если повезет, отпугнуть тех, кто захочет вернуть беглого кота обратно в дом. Чем дольше Ньон будет отсутствовать, тем дольше они не поедут в исправительное божественное заведение. За судьбу сородича Ньен не волновался: Ньон был если не полностью бессмертным, то находился на пути к этому состоянию. Ньен не проверял, но считал, что если русскому отвернуть голову, та в скором времени прикрутится на место, грустно смотря на обидчика. Глядя на объявление, Ньен с новой силой пожалел, что ему нельзя курить: можно было бы прожечь сигаретой две дырочки на носу Ньона и получился бы забавный пятачок. Жаль. Такая отличная шутка пропадает. Он вздохнул и пошел обратно к машине: он соскучился по своему элегантному хозяину. В закусочной Лютера поприветствовал измученный жизнью стажер с желтым бейджиком: - Добро пожаловать в "Герр Бургер". Готовы сделать заказ? - лицо стажера исказила улыбка. Лютер вернул ему улыбку сторицей и сотрудник бургерной слегка побледнел. - Да. Пожалуйста, четыре двойных "Абажура", один "Бюргер-Бургер" и большую картошку "Из печи". Положив на стойку несколько объявлений, Лютер остался ждать заказ, легонько постукивая пальцами по столешнице. Нервный стажер вернулся. - Вы не видели котика? - лицо Ньона было подсунуто буквально под нос служащему. На бейджике Лютер прочитал: "Нильс Деннисон" "". - И кстати, почему бургер называется Абажур? - Из-за листьев салата, - слегка нервно отозвался Нильс - Кота? Нет, мы не готовим... в смысле, не обслуживаем котов. - Жаль. - вздохнув, Лютер забрал заказ и направился к выходу. Уже почти шагнув через порог закусочной, Вон Айвори вспомнил, что забыл купить Ньену курицу. Лютер медленно развернулся и снова направился к прилавку под вымученным взглядом Нильса. Судя по лицу, возвращение посетителя тот воспринял с мыслью "опять проблемы". - Чем могу помочь? - тем не менее, вежливо осведомился он. Лютер взглянул на экран с меню: - Пожалуйста, ведро "Напалма". - Айвори-старший осмотрелся, а потом решил разложить листовки с Ньоном на столики. В закусочной было пусто, но наверняка скоро явятся посетителя. И даже если они не знают, где искать коточела, - все увидят, какой у Лютера красивый питомец. Он закончил, и работник фастфуда принес заказанное ведерко. Судя по тому, что он был один, Деннисон сегодня являлся и обслугой, и поваром. Лютер втянул носом аппетитный запах куриных крылышек, расплатился и вытянул одно из ведерка. Панировка оказалась в меру острой, а крыло - костлявым. Что-то зацепилось за передний зуб и Лютер вытянул изо рта человеческий ноготь. - Подарок от заведения, - нашелся стажер. Лютер задумчиво посмотрел на ноготь, перевел взгляд на Нильса, чье лицо выражало некоторую застенчивость, потом одобрительно кивнул и вернулся к машине. - Могут попасться пальцы, ешь аккуратнее, - предупредил он Ньена, передав ему ведро и положив на заднее сиденье остальной заказ. - Люблю это место. Чудесный сервис и отличный повар. То ли Лютер не особенно рассматривал объявления, то ли ему чудесным образом не попалось ни одного из художеств Ньена - во всяком случае, он их не заметил. Сев в машину, Лютер дождался, пока его водитель усядется рядом и положил ладонь на плечо Ньена, чуть сжав его: - Хорошо, что ты дома. - проникновенно сообщил он - Хороший кот. Ньен довольно мурлыкнул в ответ на внимание хозяина. Кот тоже был рад, что сейчас он дома, рядом с Лютером. И впереди его ждал вредный, но вкусный ужин. По пути обратно они несколько раз останавливались, чтобы прикрепить объявления на деревья и дорожные знаки. Еще унылое изображение Ньона украсило оружейный магазин и "Улыбашку". Все взятые с собой объявления они расклеили. Лютер приделывал их любовно и крепко, чтобы отодрать можно было только с поверхностью. Каждый раз, глядя на лицо Ньона, печально взиравшее на него с плаката, он чувствовал укол грусти. "Может быть, я плохой хозяин? Он так часто убегает!" Впрочем, казнить себя было бесполезно. Ньон убегал регулярно. С этим, вероятно, оставалось лишь смириться. Лютер заботливо разгладил последнее объявление, приделанное на клейстер, и вернулся в машину. Они возвращались. Через пару часов они наконец-то, оказались Дома. ------ В это же время. Однажды Рэндал подошел к Ньону и предложил: - Скажи что-нибудь по-русски. Ньон опешил. На ум пришло короткое, ёмкое слово, что было любовно выведено на каждом заборе и в каждом общественном туалете. Слово, навсегда вписанное в культурный фонд его страны. Иногда Ньону казалось, что русские младенцы, вместо нежного писка, приветствуют акушеров этим крепким существительным. Ньон беззвучно шевельнул губами. Нельзя такое говорить. Он напрягся, между бровей залегла складка глубокой задумчивости. Сосредоточившись, он все-таки смог найти альтернативу: - Родина. Рэндал весело рассмеялся, показав три ряда самых разных зубов. По лицу русского он понял, что изначально кот хотел сказать вовсе не это рычащее, гордое слово: - Еще. - Айвори-младший азартно улыбался. Немного успокоившись, Ньон начал читать безрадостные, унылые колыбельные, написанные Блоком. Под такие колыбельные хотелось уснуть вечным сном. Рэндал не понял ни слова, но общее настроение уловил: он был очень сообразительным. Вскоре, Айвори-младший, умиротворенный мягким и нежным голосом Ньона, начал засыпать. Ленясь идти до гроба, он положил растрепанную голову на колени кота: - Я хочу, чтобы ты учил меня русскому. Ты меня немного пугаешь, все равно учи... Ньон, продолжая напевать стихи Блока, кивнул. Он не умел говорить "нет". Сейчас, сидя в старом охотничьем домике, он вспоминал эту сцену и грустил. Ньону нравилось заниматься с Рэндалом. Иногда, если у младшего-Айвори что-то не получалось, он мог начать больно кусаться, а то и вовсе доставал ножницы, но это было неважно. Принц Тьмы был всего лишь импульсивным ребенком неопределенного возраста. Рэндалу стоило прощать слабости. Как и всем вокруг. Ньон меланхолично грыз сухую крупу, что охотники оставляли в домике, чтобы помочь заблудившимся в лесу. Кот мог бы ее отварить: в дождь он набрал питьевой воды. Он мог бы собрать съедобных грибов: конкуренции не было, канадцы были равнодушны к этому занятию. Русский хорошо умел жить на улице. Ньон не стал делать ничего, чтобы улучшить свой быт: он был подавлен и апатичен. Сбежал. Наверняка, всех расстроил. Плохо поступил, кот это понимал, но не мог найти в себе сил снова отправиться возделывать бескрайние поля картофеля во имя Господа. Он медленно выдохнул, дробя крепкими зубами твердокаменные кукурузные зернышки. От этого занятия его отвлекли чьи-то легкие, осторожные шаги. За ним пришли браконьеры. Стоило Ньону обернуться, ему в правое предплечье прилетел дротик с транквилизатором для лосей. Кот беззвучно охнул и прижал левую кисть к месту болезненного укола. Он хотел вытащить цветной шприц, но не смог - тот засел глубоко. Ньон шевельнул сухими губами, он пытался сказать, что он домашний, но кота уже повело. Транквилизатор стремительно вступал в химическую реакцию с псилоцибинами, которые русский заботливо собрал в лесу, старательно игнорируя при этом съедобные грибы. Из последних сил он заторможено выставил перед собой левое запястье. Там была блеклая татуировка, с порядковым номером, похожая на те, что узникам лагерей. Это было клеймо питомника. Он был породистым коточелом. Вероятно, когда-то давно господин Лютер мечтал стать заводчиком и зарегистрировать новую породу, но почему-то завел двух самцов и стартап провалился. Демонстрируя клеймо Ньон пытался без слов объяснить, что у него есть хозяин и его можно вернуть... Или хозяин его найдет... Или... Сознание кота окончательно спуталось и он отправился в яркий наркотический мир, где огромная кулебяка проникновенно читала ему стихи Блока, а он, радостный, одевал ее в ушанку, чтобы она, такая начитанная и вкусная, не остыла. Сколько они ехали, кот не знал, но ненадолго очнувшись, увидел на одном из столбов, объявление о своей пропаже. Этого кот уже не знал, но в нескольких местах лист был прожжен горячими слезинками его любящего хозяина. Когда Ньон пришел в себя, первое, что почувствовал, была головная боль. Эта боль была ему хорошо знакома: абстинентный синдром. Похмелье. Транквилизатор и грибы дали отличный цветной приход: рыбный пирожок поведал коту много тайн Вселенной, но многие знания, как известно, давали многие печали. Хотелось пить. Ньон несколько раз сморгнул и обвел мутными глазами помещение в котором находился. Какой-то стеклянный куб... Что-то вроде аквариума. Вот неприятность. Куда он попал? Это пыточная? Его поймал Джон Крамер из "Пилы" и теперь будет учить жизни? Это было бы нежелательно: жизни его научила русская классика и ничего хорошего из этого не вышло. Мужчина с трудом поднялся на ноги, и, покачиваясь, прошелся по периметру своего нового жилья. Под ногами тихо похрустывали опилки. Через мутное стекло он смог рассмотреть полки с какими-то баночками и еще несколько похожих клеток. В них мелькали смазанные тени. Кажется, в одной он видел несчастного парня с подбитым глазом и ушками кролика. Ньон посмотрел в угол своей камеры. Так и есть: капельная поилка. Он был в зоомагазине. ...Ньон тихо сидел в углу и лизал капельную поилку. Это оказалось удобнее, чем он предполагал. Рэндалу бы точно понравилось, Айвори-младший давно хотел такую. Если когда-нибудь они снова увидятся, Ньон обязательно купит ее в подарок Темному Принцу. Закажет в сети на деньги хозяина. Мысли о хозяине заставили кота печально закрыть глаза. Он отдалился от поилки, машинально продолжая делать языком лижущие движения, после чего прислонился затылком к стене. Он сильно тосковал по Лютеру. Интересно, чем господин занят? Судя по тому, что не так давно в маленькое окошечко коту просунули миску со свежим шпинатом, сейчас было время ужина. Наверное, вся семья уже собралась за столом. Готовил, наверняка, хозяин... Оба кота по-своему следили за тем, как питается Лютер, только делали они это с противоположных полюсов. Ньен опасался, что Вон Айвори будет голодать, а Ньон, напротив, волновался, что хозяин переест. На очередной день Рожденья Рэндала в доме случайно образовалось несколько тортов: один - высокий и пышный - приготовил Лютер, второй - нежное суфле - тайком сотворил Ньон и третий, похожий на булыжник, украл в магазине Ньен. В какой-то момент, перенервничавший во время подготовки к празднику, Лютер начал эти торты есть. Что-то с ним произошло странное: хозяин абсолютно бесконтрольно забрасывал в себя огромные куски сладостей, а потом и вовсе принялся откусывать прямо от тортов. Он вгрызался и в воздушное суфле, и в заводской булыжник, и в домашний шедевр до тех пор, пока не уничтожил их полностью. Вид у Лютера при этом был отчаянный и решительный. А однажды хозяин разбил зеркало и зачем-то наелся осколков. Неизвестно, какой из этих случаев был хуже. После припадков гастрономического безумия Лютера накрывало депрессией. Он валялся на постели, закатывал глаза и заунывно причитал: "Зачем я это сделал?.. Зачем я так объелся?.. Теперь я чувствую себя таким... таким... объевшимся!.. Это так гадко!.." Ньону казалось, что съеденное в промышленных масштабах стекло и сладости доставляли хозяину, в первую очередь, моральные страдания, а физически все усваивалось неплохо. Но господин не должен страдать, кот должен о нем заботиться. Ньон едва слышно всхлипнул и подтянул к себе миску со шпинатом. Еда помогала ему справиться со стрессом. Тихий хруст зелени был прерван отчаянным воплем из соседней камеры: - Я разумное существо! Я не могу больше жрать траву и ходить под себя! Мяса! Мяса! И горшок! Я требую! У меня права! Я имею право на... - раздался легкий хлопок - это дротик с транквилизатором прервал одиночный пикет кролика. Ньон отставил опустевшую миску. Горшок ему нужен... Бедняжка кролик. Кажется, его вырвали из хорошей жизни. Ньона вполне устраивали и рассыпанные по полу опилки. Кот вздохнул, свернулся в калачик, и, обернув себя накладным хвостом для уюта, задремал. _____ Рэндал ел арахис в соленой карамели, сидя перед телевизором. По телевизору показывали порно с Незнайкой. Иногда попадались карамелизированные жуки, тогда младший брат Лютера хрустел их лапками. Хлопнула входная дверь: вернулся старший брат. Рэндал оперативно выключил телевизор и закинул в рот целую горсть арахиса с жуками. Несмотря на то, что Принц Тьмы был не очень привязан к питомцам брата, его все же посетила мысль: если бы тут был Ньон, он наверняка досмотрел бы Незнайку до конца... "Ну, он же всегда возвращается". В отличие от котов, Айвори-младший очень хотел посетить христианский лагерь. Он любил Иисуса, а в лагере наверняка будет много единомышленников, с которыми он сможет целовать распятие и кататься на самокатах. Рэндал слез с дивана и собирался пойти навстречу брату, но путь ему преградил Себастьян с пришитой к промежности рукой. Принц Тьмы хлопнул себя по лбу: - Точно, тебя же нужно распороть и выпороть! В его голове вдруг прозвучал голос: - Давай посмотрим, что у него внутри? - голос принадлежал кому-то очень знакомому, и Рэндал улыбнулся. - Сделай уже хоть что-нибудь, - прохрипел человек, глядя на хозяина исподлобья. Рыжие кудри налипли на лоб, покрытый испариной. Себастьяну явно было нехорошо. Рэндал взял его за руку и повел за собой. Лютер не был настроен готовить. Он поманил к себе Ньена, сев на диван, и взял из ведерка один палец, задумчиво хрустя им на жевательных зубах. Пустыми глазами Лютер пялился в темный экран телевизора в гостиной, откуда недавно ушел Рэндал. Было тоскливо. Чтобы как-то развлечься, он взял одно крылышко и поднял его над головой крысолова: - Сделай зайку. Ньен, послушный приказу, опустился на колени перед хозяином после чего подтянул расслабленные кисти рук к груди, на манер поднявшегося на задние лапки кролика. Мужчина приподнял подбородок и легко коснулся кончиком носа жареного крылышка: он выполнял команду. Получилось хорошо. Он бы поставил себе десять Ньенов из десяти. "Зайка" была выполнена на отлично. Коты вообще умели показывать фокусы. "Ньон так премило делает "лизь-лизь"... Лютер прокис окончательно, но не забыл почесать Ньена за ушком. Тот не виноват, что хозяин расстроен. Он честно помогал в поисках - Лютер так считал. Он художеств Ньена не видел. Кот угадывал, что идеальное исполнение "зайки" радует господина, но не так сильно, как хотелось бы. Кажется, Лютеру было трудно сосредоточиться на еде. Видимо, он грустил. Ньен нахмурился. Русский недотепа создавал проблемы, даже не присутствуя рядом. Кот вопросительно указал глазами на ведро с едой. Семейного ужина не получилось: Рэндал наелся сладостей и теперь ушел с питомцем в экспериментальную пошивочную, а Лютер грустил. Из всех членов семьи есть хотел только Ньен. Вечер шел как-то уныло. Подав явно голодному коточелу ведерко с крыльями, Вон Айвори надкусил Бюргер-Бургер. Тот оказался пресным, как кусок поролона. Лютер вздохнул: видимо, грусть и тоска заменили собой все остальные вкусы, просто-напросто уничтожив их. Тем не менее, он ощущал голод и механически жевал булки, пока не начало тошнить. Хозяин дома прикрыл глаза: бургеры должны вновь увидеть свет. Периодическая нервная булимия была свойственна Лютеру. Она возникала обыкновенно, если тот был на нервах. Выплюнув большую часть ужина в унитаз, приняв душ и тщательно почистив зубы, Лютер отправился спать. Ньен не стал убирать оставшуюся еду в холодильник: по его мнению, охлажденный фастфуд был мало пригоден в пищу. Это была забота о Рэндале. Наверняка, закончив перекраивать Себастьяна, он проголодается и пойдет на поиски позднего ужина. Кот подумал, что человек едва ли сможет составить ему компанию. Мужчина потянулся, разминая мускулистые плечи и пошел в спальню хозяина. Он надеялся, что загрустивший Лютер будет не против ощутить у себя под боком теплого кота. Коточел - терапевтическое животное. Он читал об этом: часто домашних зверей привлекают к терапии психически нездоровых людей и больным после этого становится значительно лучше. Последующая психическая сохранность зверей тактично умалчивалась. Возможно, несчастным лабрадорам и ориенталам после интенсивного общения с умалишенными самим пригодилась бы помощь. Сейчас кот это проверит: он тихо прокрался в хозяйскую постель. Лютер молча подгреб его ближе. Близость кота была ему приятна, хотя и остро напоминала: сейчас в Доме только один кот. А второй где-то шляется... За окном начался дождь - без лягушек, просто тоскливый и самый обыкновенный. Капли били о подоконник. Где-то мок Ньон. Лютер чувствовал дыхание Ньена рядом и гладил его между ушей, и его мысли метались между тем, кто был рядом, и тем, кто сейчас, возможно, гулял под дождем. "Котята". Сон долго не шел, и в конечном итоге Лютер впал в унылую дрему. Призраки под потолком играли сопливую серенаду, дождь капал на мозги, и только тихое гортанное мурчание Ньена вселяло веру в лучшее. Утром следующего дня Ньен встал с постели раздраженный. Лютер проснулся рано и с печальной решимостью объявил, что сейчас они снова поедут на поиски Ньона. Едва услышав об этом, Рэндал обрадованно хлопнул в ладоши: - Я еду с вами! Мне нужно купить новый корм для Себастьяна. - немного помолчав, он продолжил, как-то странно при этом скосив глаза в сторону - У него теперь новый желудок. Четырехкамерный. - Где, собственно, Себастьян? - поинтересовался Лютер, скорее, из вежливости. Рэндал широко улыбнулся. - Примеряет наряд для пони-плея. Лютер вздохнул. Срочно нужно, чтобы дома были оба его питомца: - Поехали, - скомандовал он Ньену, когда все уселись в машину. Их путь лежал в зоомагазин - накануне в нем не были оставлены листовки. Зоомагазин располагался весьма удобно: напротив был алкомаркет, чтобы сразу отметить покупку нового члена семьи или помянуть добрым словом ушедшего на радугу. Всю дорогу Лютер думал, где еще поискать Ньона. Лес? Свалка? Русский квартал? "Он вообще есть в пригороде? Наверняка". Может, стоило обратиться за советом к Троцкому. Они с Ньоном были чем-то схожи в душевной организации. Вон Айвори решил, что так и поступит, если не найдет кота сегодня. Когда машина остановилась, братья вышли и Лютер жестом указал Ньену в сторону винного магазина: - Пока я беседую с продавцом, сходи, прогуляйся. Только не трать слишком много. Поначалу Ньен не собирался глушить мотор, решив, что надолго они здесь не задержатся. Он ошибся. Рэндал вышел из машины, и у кота было несколько секунд на то, чтобы побыть наедине со своим господином. Взгляд Ньена ласково скользил по Лютеру. Вон Айвори казался коту человеком (?) с тонким, но спокойным, точно посмертная маска, лицом. Высокий чистый лоб с двух сторон был обрамлен стрижкой, которую преданно носила вся семья, за исключением растрепанного Рэндала. Руки у господина были тонкие и белые, а пальцы длинные, изяществом не уступавшие женским. Ньен знал, что эти руки, несмотря на свою красоту, таят в себе опасную силу. Между большим и указательным пальцами была зажата стопка листов с фотографией Ньона. Перед уходом Господин отправил кота за покупками и это было кстати: запасы пива понемногу заканчивались, их следовало пополнить. Мелодичный звон колокольчика оповестил продавца о том, что в магазин пришли покупатели. Это была совсем юная девушка, на вид не больше двенадцати лет, в сопровождении солидного господина в годах. - Зайчонок! - девушка уверенной походкой гренадера двинулась к клетке кролика, что накануне отстаивал свое право есть мясо. - Ну лапуля, ну у тебя же уже был зайчонок... Он перегрыз провод от твоего телефона и ты его наказала... Зачем тебе новый… Девушка, обдумывая услышанное, нахмурила золотистые брови идеальной формы: - Тогда мышонка. - в ее голосе звучала могильная решимость. - Конфетка моя... Ты же сама говорила, что мышки - это пройденный этап. Ты отнесла клетку с Ушастиком в подвал, чтобы он не шуршал, и забыла про него на месяц... Колокольчик пропел еще раз, в магазин вошел Рэндал. Сосредоточенно заправив за ухо пламенную прядь волос, он отправился в отдел, посвященный уходу за лошадьми, где придирчиво стал изучать подкормки для жвачных животных. Девушка проводила его тяжелым взглядом, после чего хмуро развернулась к своему спутнику, вынося приговор: - Пони. - Сладкая моя, но у тебя же был пони, он... ускакал на радугу после твоей игры в ковбоев. Может быть, больше не надо?.. - У этого мальчика есть пони! - она, с лицом следователя по особо тяжким, ткнула пальцем в Рэндала. Тот чуть удивленно посмотрел на нее, держа в руках красивую попону мятного цвета. Принц Тьмы выбирал цвет, который будет лучше сочетаться с волосами Себастьяна. Голубой или зеленый?.. - Ну лапуля, ну может не надо... - Пони! Хочу гребаного пони! - девушка достала из сумочки огромный кольт и несколько раз выстрелила в воздух - Пони! Пони! Пони, твою мать! - для большей экспрессии она начала топать миниатюрными ножками, обутыми в лакированные туфли. - Не злись, не злись, душа моя, пони, значит, пони... - мужчина, прикрывая голову руками - с потолка посыпались куски штукатурки - поспешил к продавцу: - Скажите, у Вас есть пони? Невозмутимый продавец радушно улыбнулся и развел руками: - К сожалению, всех пони раскупили: начался сезон барбекю... Но есть новая, эксклюзивная поставка: кот. Девушка замерла, нежно прижав кольт к плоской груди и широко распахнула глаза: - Котенок... Хочу! Хочу! Хочу! - она легко подбежала к вольеру, в котором сидел, обняв колени руками, Ньон, и прижала узкие ладони к стеклу: - Мы его берем. - голос девушки не терпел возражений. Уши Ньона пугливо прижались. Он понял, что впереди его ждет судьба пони. Пора собираться на радугу. Лютер подошел к прилавку и, проникновенно уставившись на торговца звериными душами, приготовился выложить перед ним листовки. Однако внезапно он обнаружил, что печатная продукция испорчена диверсантом. Пока Лютер меланхолично и слегка удивленно рассматривал портреты Ньона с клоунским носом и фашистскими усами, его слуха достигли выстрелы. - Кот? - вполголоса повторил Лютер. Он аккуратно обогнул спутника девчушки и прошел в соседний зал. За стеклом, прижав уши, сидел ни кто иной, как Ньон. Лютер медленно приблизился и встал рядом с девочкой. - Нравится? - проникновенно спросил Лютер низким голосом. Лицо хозяина кота выражало глубокое удовлетворение. Его ладони и нос прижались к стеклу. Беглец обнаружен. И хотя стоящая рядом малышка достойный противник, Ньон уйдет отсюда только с хозяином. - О, это наш кот! - радостно сообщил Рэндал, подошедший к вольеру - Я могу доказать! Он совершенно точно русскоговорящий. Какое-то время Ньен провел в магазине. Помимо пива он купил несколько бутылок игристого напитка зеленого цвета: смеси абсента с пуаре. Этикетку таинственного зелья украшал белый гусь в короне. Лицо у гуся было девичье. Гусиное питье очень нравилось хозяину. Возможно, виной тому был цвет: господин испытывал слабость ко всему зеленому. Немного подумав, кот приобрел пару бутылок водки. Если Ньон найдется, это ему пригодится. Закончив, Ньен аккуратно поставил нежно позвякивающие пакеты с покупками в багажник и пошел в зоомагазин, искать Лютера. Снова послышалась трель колокольчика, Ньен коротко дернул ухом. В глубине зала он увидел своего покровителя и быстро приблизился к нему. Ньен подумал, что сейчас обычно спокойные черты хозяина отражали некую одержимость. Девочка с кольтом оценивающе посмотрела на вставшего рядом Лютера. Маленький пальчик с тихим щелчком снял оружие с предохранителя. В ответ на вопрос, она твердо глянула Вон Айвори в глаза и траурно сообщила: - Он мой. - мысленно она уже таскала Ньона за меховые уши по всему дому, красила ему ногти розовым лаком и делала макияж. Она собиралась с ним как следует развлечься. Обычно Ньон всегда стремился сделаться незаметнее и сжаться, чтобы никто его лишний раз не замечал и не трогал. Кот почти во всем полагался на судьбу и, в сущности, был довольно смирным, покорным созданием. Однако сейчас, когда он увидел знакомую фигуру хозяина, Ньон приоткрыл рот, чтобы позвать на помощь и издал тихий, нежный звук, похожий на журчание ручейка. От переживаний он забыл нужное слово на английском. Ньон с видимым трудом поднялся на ноги: у него затекли мышцы и, трепеща всем телом, прижал ладони к рукам Лютера, что находились по ту сторону стекла. В глазах кота плескалось обожание. От его дыхания стекло покрылось испариной. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Ньон быстро нарисовал на влажной поверхности сердечко. Сердечек для Лютера у него был целый воз. Помимо тех, что искрились в его взгляде, в кармане джинсов до сих пор лежала подписанная русскими словами открытка. Стекло запотело с обеих сторон. Лютер, чей нос сплюснулся о стекло, обнажил зубы в улыбке. Отстранившись, он повторил контур сердечка со своей стороны указательным пальцем. Ньен стоял за плечом хозяина. Он смотрел на собравшихся в магазине исподлобья. Внешне он не изменился, но что-то в его облике красноречиво говорило о том, что внутри Ньен уже ощетинился, как черная кошка, чья шерсть встала дыбом, переливаясь на свету всеми цветами радуги. Ньен злился: какая-то вооруженная до зубов крошка собралась прикарманить члена его семьи. Недопустимо. Издеваться над слабыми жителями Дома имел право только он сам. Горло Ньена низко вибрировало: где-то внутри рождалось опасное рычание. Разумеется, девчушка не собиралась уступать. Разум Лютера принялся искать решение. Он знал, что в маниакальном состоянии сверх-идея не подлежит изменению. Во всяком случае, в корне. Вон Айвори отлично разбирался в такого рода причудах психики, у него был обширный багаж личного опыта. Можно было, конечно, вступить в открытое противостояние, но вообще-то Лютер считал себя пацифистом. До тех пор, пока обстоятельства позволяли не превращаться в машину для убийства и последующего поглощения, он старался быть мирным. У Ньена на загривке поднялась шерсть, и Лютер предупреждающе поднял руку, отстраняясь от стеклянной стены вольера. Он в упор уставился на девочку, на ее очаровательные кудряшки. Лютер обожал девочек и не любил с ними ссориться: - Юная леди, этот молодой человек должен вернуться домой, - проникновенно сказал Вон Айвори. - Я думаю, у Вас есть подходящая альтернатива. Он медленно вытянул руку и указал пальцем в сторону мгновенно вспотевшего кролика из соседней клетки: - Вам не кажется, дорогая, что этот малыш нуждается в Вашей заботе? - Лютер коротко кивнул Рэндалу и тот, мгновенно сообразив, сбегал в "конский" отдел и принес оттуда небольшой, но хлесткий стек. Лицо Лютера будто удлинилось: - У моего брата есть прекрасный питомец. Хотите с ним познакомиться? Они сейчас играют то ли в больницу, то ли в швейную мастерскую... Девочка внимательно осмотрела Лютера. Она чувствовала в нем равного соперника и ей нравилось уважение, с которым он вел переговоры. Малышка сцепила фарфоровые пальцы в замок и раздумчиво обвела взглядом торговый зал. Новый кролик-мясоед выглядел более надежным и выносливым, чем прошлые мышки, зайки и даже пони. Однако, ему не доставало обаяния и нежности: у него не было огромных влажных глаз, а один был еще и подбит. Ньон в этом отношении выгодно отличался. Лютер подошел к продавцу, медленно и тяжело облокотившись на стойку: - Это. Мой. Кот. - размеренно сообщил он, делая паузы, чтобы лучше доходило - И я знаю, на какой машине к вам его привезли. У вас три варианта: отдать мне моего коточела, отдать его, когда приедет полиция, или отдать, когда будете прощаться со своим магазином и ...поставщиками. - Лютер помолчал, потом, решив, что лишняя агрессия ни к чему, любезно предложил: - Я готов купить у вас большой пакет корма, если обойдемся без инцидентов. Продавец, с лица которого не сходила странная, будто пластиковая, улыбка, понятливо кивнул на слова Лютера: - Принято. Большой мешок корма для лошадей, находящихся в активном тренинге и бесплатный кот по акции! - приятно звякнул старый кассовый аппарат - С Вас десять луни. Ньен, услышав слова хозяина, мягко развернулся и тенью скользнул к двери чужой клетки. Кролик, будто на удачу, коснулся своего уха, в котором было двенадцать проколов. Зверь был быстро настигнут и схвачен за шиворот крепкой кошачьей рукой: - Стоп. Твоя новая хозяйка желает тебя видеть. Несколько минут, и Ньен заученно связал грызуна в смирительную рубашку. Вязки были для Ньена обычным делом. Девочка медленно выдохнула и подняла тяжелый, точно у Черчилля, взгляд на Вон Айвори: - Допустим. - она медленным движением, похожим своей сладостью и текучестью на падающую каплю меда, намотала локон на палец - Но если он сбежит... - девочка плавно убрала кольт в сумочку и перевела взгляд на своего нового питомца - если ты сбежишь, я тебя найду и...- кажется, она хотела добавить что-то еще, но приглашение в гости к Рэндалу ее отвлекло. Рэндал незаметно вытер крупную каплю крови, что собиралась выскользнуть из его бархатистой ноздри. Принц Тьмы был взбудоражен: питомцы, люди, новые знакомства. Столько событий: - Тебе обязательно нужно познакомиться с Себастьяном! - он активно жестикулировал. Его белоснежные перчатки порхали, точно голуби во время венчания. Девочка размышляла: - Спасибо. Но сейчас мне нужно позаботиться о Снежке Восьмом.- она приняла из рук Ньена своего кролика, крепко схватив его за узлы смирительной рубашки, после чего царственно вышла из магазина, волоча питомца следом. Ее спутник торопливо расплачивался, стоя рядом с кассой. Ньон беззвучно мяукал, ощупывая бледными пальцами стекло своей клетки. Он хорошо слышал разговор извне и ему не терпелось как можно скорее оказаться возле хозяина. Все его существо вибрировало от любви к Лютеру. Эта любовь вилась вокруг его тела гибко и глубоко, точно опоясывающий лишай. Его спасли! Спас господин Лютер. Ньон коротко и тревожно развернулся вокруг своей оси, не зная, куда деться от охвативших эмоций. Его трясло от нежности к Вон Айвори, он нервничал из-за своего побега, из-за того, что доставил всем столько хлопот, из-за своего неожиданного и счастливого освобождения. А еще он немного стеснялся грязных опилок. Заключив сделку с продавцом, Лютер протянул ему запрошенную сумму. Интересно, как Себастьян отреагирует на то, что он теперь в активном тренинге? Впрочем, это не столь важно. Рэндал сам в состоянии разобраться с питомцем. Лютеру же нужно позаботиться о коте: пока Ньон шастал невесть где больше суток, он мог не только испачкаться, но и что-нибудь подхватить. Лютер попытался вспомнить, как давно он прививал своих котов, но не смог. У Ньона и Ньена не было ветеринарных паспортов. Каких-либо других, впрочем, тоже. Семья не выезжала из Пригорода, кроме как на пикник, так что в них не было необходимости. "Нужно будет дать ему глистогонное и обработать от блох... И Ньену заодно тоже". - Будьте добры еще упаковку таблеток "ГлистоНета". - Закончился, - траурно сообщил продавец. - Есть суспензия "Хэппи Пуча". Производство "Симс ту Петс". - Хорошо, давайте, - согласно наклонил голову Лютер. - И средство от внешних паразитов. Лучше капли на холку. - Это есть, - продавец влез под прилавок и достал оттуда несколько флаконов. - Вам для двоих? - он кивнул в сторону коточелов. Лютер задумался. - Рэндал, ты давно обрабатывал Себастьяна от паразитов? - Ага, - беспечно отозвался брат, волоча пакет корма к дверям. - Но я недавно его вскрывал и, уверен, он совершенно здоров. - Ну как знаешь, - откликнулся Лютер и расплатился за медикаменты. Затем он, вместе с продавцом, вернулся к клетке с Ньоном. Продавец торжественно открыл дверь вольера, и Лютер распахнул объятия. Краем глаза он увидел, что Рэндал намертво застрял в дверях с мешком и с упорством, достойным лучшего применения, тянет его на себя. - Ньен, пожалуйста, помоги ему, - мягко попросил он черного коточела. - И будь добр, пригони сюда переноску для Ньона. Ему нужен временный карантин. Помимо прочего, Лютер опасался, что Ньон вздумает снова убежать, если вспомнить про грядущую поездку в лагерь. За последние несколько лет голос Ньона не претерпел никаких изменений. Он оставался таким же тихим и мягким, как когда мужчина жил на родине. Казалось, звук идет не из горла: - Мррр... - кот уже устал держать руки в напряженном согнутом состоянии и по коже бегали мурашки. Ньон завороженно наблюдал за тем, как на узком, будто сжатом с боков лице хозяина крутыми дугами поднимаются тонкие брови. Брови изгибались над умными довольными глазами. Вблизи эти глаза казались отражением крохотных вселенных. Ньону хотелось, чтобы господин сказал что-нибудь еще своим глубоким, великолепным голосом, чтобы обнажились его прекрасные белые зубы. Свои ли? Разве это важно, когда ты любишь кого-то. Ньон, на мгновение запутавшись в собственных длинных ногах, шагнул навстречу хозяину и, запнувшись за выступающий порог клетки, рухнул в его объятия. Мир коротко перевернулся и кот оказался на груди покровителя. Идеальное ощущение спустя столько часов страданий. Ньон, трепеща всем телом, прижался к Лютеру и закрыл лучистые глаза. Приняв в объятия блудного коточела, Лютер ощутил гармонию. Он прижал Ньона к себе, чувствуя, как подрагивает худое тело. Его пальцы быстро ощупали питомца: кажется, ничего не сломано. Пострадала только нервная система - то, что от нее осталось. От Ньона пахло концентратом надежды и отчаяния. Это был аромат опилок, спирта и машинного масла. Нужно будет помыть кота. Но для начала - добраться домой. Ньен, недовольный счастливым воссоединением русского кота с Лютером, раздраженно пихнул Рэндала в поясницу, заставляя того кубарем вывалиться из магазина, вместе с огромным мешком лошадиного корма. Рэндал не остался в долгу и проворно воткнул острые ножницы в голень Ньена: не стоит забывать о том, кто кого круче. Ньен зашипел. Боль и ревность разъярили его. Злобным пинком он выкатил из багажника огромную клетку и ловким движением ноги отправил ее в сторону вода в магазин. Подняв коточела так, чтобы тот мог держаться за плечо и поджать ноги, Лютер, придерживая питомца за тощие бедра, вынес его из магазина. Ему в нос ударил запах крови: стоило отвернуться, и домашние передрались. - Рэндал. - брат держал в руках окровавленные ножницы и виноватым не выглядел. - Он пихнул меня! - сообщил Рэндал, вытирая свое оружие о мешок корма. Лютер вздохнул, переведя взгляд на Ньена. Тот был взъерошен, ранен и зол. Из ноги текла кровь, впитываясь в джинсы. У Ньена была не такая хорошая регенерация, как у его собрата. "Будет хромать". - Иногда я чувствую себя врачом в доме для умалишенных, - драматично выдохнул Лютер, осторожно опуская Ньона наземь возле переноски и предусмотрительно придерживая его - Ньен, возьми автомобильную аптечку. Я помогу тебя перевязать. - Ты просто первым схватил халат с вешалки, - фыркнул Рэндал, загружая свой мешок в машину поперек дверцы и предсказуемо снова застряв. - И он тебе явно не по размеру. - Я выпишу тебе галоперидол в уколах, дорогой брат, - пригрозил Вон Айвори, держа Ньона за шиворот. - Может, я твой воображаемый брат! - парировал Рэндал, у которого зазудел зад от обещания Лютера. Зад был совершенно точно настоящим. - Если ты воображаемый, значит, мне не нужно давать тебе деньги на мороженое и прочие глупые приблуды, - парировал Лютер. Ньон увидел клетку-переноску и его глаза расширились от ужаса: кошмарное изобретение! Из одной клетки в другую! Мужчина чувствовал, как его окутывает парализующий страх: как нормальный представитель кошачьих, он отчаянно боялся переносок. В бессознательной попытке спастись, он широко развел руки, противясь новому плену. Кот весь растопырился и тяжело дышал, не в силах смириться с кошмарной перспективой быть упакованным в переносной контейнер. Клаустрофобия и нет кислорода. Его там обязательно укачает и стошнит. А может быть, произойдет еще что похуже. Позор и мучение. Пытаясь вызвать сочувствие в сердце хозяина, он поднял на Лютера полный боли взгляд и протяжно, горько сообщил: - Мммммау!.. Ньен, злость которого с каждой секундой закручивалась все сильнее, боролся с острым желанием навалять несговорчивому сородичу: если его как следует пнуть, он наверняка, смирно скруглится внутрь переноски. - Мне помочь Вам, сэр? - держа в руках аптечку, Ньен вкрадчиво зазвучал из-за плеча хозяина. Порезанная нога его не слишком тревожила: эмоции глушили боль. Лютер не решался выпустить Ньона: тот явно не желал лезть в переноску и, возможно, вознамерился снова исчезнуть. Так не годилось. Впрочем, на этот случай у Вон Айвори было кое-что припасено. Он аккуратно передал Ньона Ньену: - Просто. Подержи. - Членораздельно проговорил хозяин, непрозрачно намекая, что трясти, пинать и скручивать в бараний рог сейчас никого не требуется. По голосу хозяина Ньен понял, что бить найденного кота нельзя. Досадно. Немного физических усилий серьезно упростили бы дело, но приказ есть приказ. Ньен крепко сжал русского за шиворот и посмотрел ему глаза долгим, спокойным взглядом: не убегай. Не расстраивай мастера Лютера. - Вчера хозяин грустил. - прозвучало безэмоционально и от этого особенно страшно. Ньон низко опустил голову, ему стало стыдно. Мгновенно устав от близости сородича, Ньон перевел унылый взгляд на Лютера. Руки Айвори-старшего внушали какой-то суеверный трепет своей белизной, пусть даже разбавленной кольцами; казалось, на нем облегающие хирургические перчатки. На фоне этой красоты Ньон остро ощутил свою потасканность. Душа его несколько омрачилась, как и потемневшее небо над головой, когда он понял, каким жалким выглядел со стороны. На нем была грязноватая, с обтрепанным воротом желтая кофта и один из старых шарфов Лютера, лиловый, свободной вязки, обернутый несколько раз вокруг шеи и подбородка. Ростом ниже хозяина на несколько дюймов, он казался недокормленным беспризорным ребенком, глаза у него слезились, а нос покраснел. Ньон потупился. На стоянке стояли старые автофургоны с приспущенными шторками и цветными наклейками, понятными каждому наркоману. Кот шумно выдохнул: не помешали бы стимуляторы. Открыв решетку переноски, Лютер сам влез в нее до пояса, нашарил спрятанную там приманку и открыл пластиковый контейнер. В контейнере был салат. Лютер следовал рецепту, когда готовил его: он добавил туда зеленый горошек, домашнюю вареную колбасу, картофель, вареную морковь и щедро залил все это майонезом. Расчет был на то, что корни Ньона дадут о себе знать. Втянув носом запах оливье, Лютер остался доволен и вылез из переноски. За его плечом материализовался Рэндал: - Что это там такое? - Лютер едва успел схватить брата за ногу прежде, чем он нырнул в переноску и уничтожил приманку. - Отпускай, - скомандовал он Ньену, стараясь встать так, чтобы, в случае чего, подстраховаться и перехватить Ньона. Вдруг приманка не подействует? Хотя он истратил прилично майонеза, должно сработать... Ньон на вдохе уловил очень приятный и очень знакомый запах: еда! Национальная еда! Долгая зима, холод и сложная, полная лишений, история сформировали у русских людей довольно основательные пищевые привычки. Снежно-белый французский соус на основе яиц и растительного масла занял господствующее положение в сердцах и холодильниках русских людей. И теперь этот соус звал Ньона. Его звала Родина. Коту не оставалась ничего иного, кроме как внять волшебному, точно пение сирен, зову майонеза. Мужчина, точно загипнотизированный, пролез в переноску, к салату. Тонкие руки Рэндала, кисти которых с тыльной стороны были усеяны веснушками, захлопнули дверцу переноски: - Готово! Потом Рэндал извернулся и укусил старшего брата за руку. Ему тоже хотелось салат. Он испытывал интерес к русской культуре, сейчас, правда, сугубо гастрономический. Лютер не отреагировал и Айвори-младший принялся жевать его предплечье. Хоть какая-то компенсация. - Дома есть еще, - ровно проинформировал Лютер то ли котов, то ли брата. Он краем глаза заметил, что крови от ноги Ньена натекло прилично. Стоит заняться ею, как только Ньон окажется в переноске. Ловушка захлопнулась. Лютер удовлетворенно потер ладони, как стереотипный киношный негодяй. Пока Ньон был занят лотком с едой, Лютер сделал знак Рэндалу, чтобы тот затолкал переноску в машину. Младший брат занялся делом, а Вон Айвори обратил свое внимание на второго коточела. Асфальт заливала кровь. Лютер опустился на одно колено перед Ньеном и бережно закатал штанину джинс. Рана была ровная, но глубокая. - Рэндал, - со вздохом покачал головой Лютер и встал, углубившись в салон автомобиля. Следовало остановить кровь, а дальше свое дело сделает *_*_*_МАГИЯ_*_*_*. Лютер обнаружил аптечку, оставшуюся, по-видимому, от предыдущего хозяина. В ней, в основном, были презервативы небольшого размера, но нашлись и бинты с антисептиком. Вон Айвори вернулся к питомцу, пока Рэндал, упихав, наконец, свой мешок, пыхтя, затаскивал следом переноску с Ньоном. Переноска то и дело норовила выкатиться. - О, Нене, - грустно произнес хозяин, почесав кота за острым ухом. - Мне искренне жаль. С детьми порой столько проблем. - Спасибо, сэр. - рассеянно сказал Ньен, глядя прищурившись сквозь туман, что окутал стоянку перед грозой, будто кот не мог видеть ничего, кроме теней членов семьи - Спасибо за Вашу заботу. Вы - лучший хозяин. Магия, колдовство, ощущалось в воздухе Пригорода как некое атмосферное явление, как облако, зыбкая туманность, состоящая из тысячи полупрозрачных слоев. Мрачная магия хозяина принялась быстро исцелять тело Ньена. Лютер осторожно смочил бинт антисептическим раствором и принялся обматывать пострадавшую ногу Ньена. Бинт стремительно пропитывался кровью, но слои его росли и, наконец, поток остановился. Лютер бережно поцеловал коточела в острое колено и поднялся на ноги. - Ты сможешь сесть за руль? - спросил он Ньена. Рэндал, совладавший, наконец, с переноской, подошел к ним. Он взглянул на брата самым милым из своих взглядов. Глазные яблоки прилипли к стеклам очков. - Давай я поведу? - с энтузиазмом предложил Айвори-младший. - Я думаю, Ньену нужен отдых! - У тебя нет прав, - отбрил его Лютер. - Пфф! У кота их тоже нет! - возразил Рэндал. Лютер перевел немигающий взгляд на Ньена. - Я смогу ехать. - кот не собирался уступать свое место Принцу Тьмы. Любая уступка равноценна потере власти. Кот проворно сел за руль. Рэндал, поняв, что проиграл, раскланялся в шутовской манере фильма ужасов, приседая в своем старом черном строгом костюме, как хромой. Его ноги производили неверные движения, как прикрепленные на шарнирах. Ньон, оказавшись возле салата, достал из кармана черную деревянную ложку, что была расписана золотыми и красными цветами. Эту ложку он привез из России и теперь повсюду таскал с собой. Несколько уверенных, страстных движений, и салат был съеден. Это было ошибкой. За последние двое суток кот съел лишь несколько листьев шпината. Теперь щедро заправленный калорийным соусом салат, стал водородной бомбой для его желудка. Ньон начал икать. Ньен, твердо знающий, чего он хочет и что должен сделать, целенаправленно наезжал на все кочки и выступы. Из этой качки Ньону стало дурно. Он просунул свое бледное, призрачное лицо сквозь прутья переноски и принялся гриппозно-сухим и жарким языком лизать пальцы хозяина. На очередной колдобине ему стало плохо. Ньон свернулся в клубок, его сильно укачало. Семья наконец, направилась домой. Лютеру нравилось возвращаться. Он любил Дом, любил своих близких. В Доме был Сад и был Подвал. Как же славно жить так, как хочется, пусть иногда и не хватает пятидесяти долларов на оплату доставки! Лютер не променял бы Пригород ни на какое другое место. Ну, разве что, где-нибудь в российской или американской глубинке? Ньен удивительно неаккуратно вел автомобиль. Лютер отнес это на счет его плохого самочувствия после ранения ножницами, и не стал пенять коту на его ошибки. Ньону в переноске поплохело. Лютер просунул пальцы через решетку дверцы и потрогал теплый нос коточела. Коты больны. Коты нездоровы. Икающе-булькающие звуки возвестили, что извергся вулкан с оливье. Ну и ладно. Главное, свою функцию приманки салат выполнил. Ньон едет домой. Наконец, фургон припарковался около Дома. На крыльце сидел приунывший Себастьян, рядом с ним лежал вещмешок, перешитый из старой рубашки Лютера им же. Этот мешок он дарил Рэндалу перед очередной попыткой отправить того в школу: - Не успел? - ободряюще улыбнулся Лютер, выходя из машины и открывая переноску, чтобы выпустить Ньона. Вместо ответа Себастьян взглядом указал на взрыхленную кругами землю вокруг. - А, Нана опять посмотрела Дрожь Земли, - понимающе кивнул Лютер. - Все! Перемещаемся быстро и по возможности тихо. Он одним прыжком оказался на ступеньке перед входом. - Себастьян, лови! - Рэндал одним движением попытался швырнуть на крыльцо мешок лошадиного корма. - Это твой новый завтрак! Прояви энтузиазм! - Кис-кис-кис, - позвал питомцев Лютер, оттесняя Себастьяна и преграждая ему путь в Дом. - Быстрее, она возвращается. Земля начала ощутимо дрожать. Вышвырнув огромный мешок, Рэндал с легким интересом проследил его траекторию. Даже если куча вегетарианской еды не попадет на крыльцо, вибрация от ее падения послужит отличным отвлекающим маневром для воодушевленной Наны. Айвори-младший равнодушно наклонил голову к плечу. У Рэндала были очаровательные широкие скулы и казавшееся нарисованным лицо с невозмутимым спокойствием человека, для которого не существует законов. Мешок тяжело шлепнулся недалеко от машины. Себастьян почему-то не проявил энтузиазма в поимке своего будущего завтрака. Человек лишь чуть нахмурился, пытаясь сфокусировать зрение и прочесть надпись на упаковке. По всей видимости, он ожидал увидеть на этикетке слово "Хлор". Когда семья приехала домой, Ньон аккуратно сложил лиловый шарф в углу переноски: так он замаскировал свои дорожные конфузы. Ньен открыл переноску, выпуская на свободу своего сородича. Ньон осторожно покинул переносной карцер и неслышно вышел из машины. Увидев Дом и господина, он в изумлении застыл на месте. Вливаясь в мозг через глаза, лавина цветов, смешанная со смыслом его жизни, смыла из головы все мысли. Мужчина открыл рот и беззвучно мяукнул. Ньен устало захлопну дверцу машины и взял первого кота за запястье. Ньену хотелось как можно скорее оказаться возле любимого хозяина. Любовь его, прозрачная, как воздух, как вода, не имела собственного вкуса, зато она обостряла его обоняние. Чувствуя запах грозы в воздухе и запах азарта Наны, кот в несколько проворных движений достиг крыльца Дома. Пассивный Ньон, послушно волочащийся следом, тоже прибыл Домой. Бесстрашный Рэндал завершил цветастое шествие. Семья воссоединилась.