Под луной тоже сгорают

Очередная за ночь жертва пыталась укрыться в одной из подворотен ночного города. Как глупо. От него бежать надо туда, где больше света и других людей. Но люди в принципе с трудом мыслят рационально. А в ситуации паники тем более. Феликс наслаждался запахом чужого страха и отчаяния. На расстоянии слышал, как бешено колотится сердце у его жертвы. Горячее тело пахло еще более притягательно. Масла в огонь подливало и то, что тот, кто сейчас в нескольких десятках метров почти переходит на бег, видел, что случилось с предыдущими двумя. Феликс косо ухмыляется от воспоминаний. Если бы не темный цвет ткани его одежды сегодня, то отчетливо было бы видно, как много на ней чужой крови. Брызги попали даже на светлые волосы. Впрочем, на улице слишком поздно и темно, чтобы кто-то мог обратить на такие мелочи внимание. А зря. Будь люди внимательнее, жили бы дольше. И помогали в этом другим таким же обреченным. Но суть людей проста и понятна, как белый день. Всем плевать на всех. И это значительно упрощает жизнь. Не его жертве, конечно же. Феликсу нравилось играться. Пугать до безумия. До слабости и дрожи в конечностях. Загнанный и напуганный человек - вкуснейшее лакомство, хоть сегодня планы были немного иные. И провернуть такое было так легко. Ведь он знал, что с легкостью может втереться в доверие кому угодно с его-то ангельской внешностью. Кто заподозрит, что за небольшим ростом и изящным телосложением таится столько силы. Что милое лицо с губками-бантиком, огромными и красивыми глазами и острыми скулами с россыпью веснушек легко превратится в лицо, вселяющее ужас. Что под его прожигающим взглядом тяжело будет не просто сделать шаг назад, но просто пропустить воздух в легкие. И Феликс наслаждался этим. Жестоко? Очень. Но это людское безразличие сделало его таким. Людское безразличие причина довольно мучительных смертей в полнолуние теперь. Он отпустил бы несчастных, если бы нашелся хоть кто-то, кто мог бы заступиться за них. Но вот незадача - такого не случалось. Жертва воспользовалась заминкой из-за этих размышлений и чуть оторвалась, почти теряясь из поля зрения Ли. Догнать сложности не составит. Да и запах, густой, туманящий рассудок, приведет к нужному месту. В темноте от него не укрыться. Как минимум потому, что темнота внутри него гуще. И чудовища там пострашнее. От них тоже не скрыться, они всегда рядом. Самые верные и преданные последователи. Захочешь избавиться - не получится. Мужчина в панике бросился в одну из подворотен. Феликс рассмеялся вслух, ведь там тупик. Бежать дальше некуда, поэтому блондин переходит на спокойный шаг, слыша, как гулко и часто бьется чужое сердце. Слышится тихая ругань и более громкие попытки позвать на помощь. - В этом районе никто не придет тебе на помощь, - говорит Ликс спокойным и низким голосом, чувствуя, как чужой ужас оседает горьковатым привкусом на языке. - Отпусти меня. Умоляю. Я не сделал ничего… просто наблюдал… - мужчина лепечет тихо и сбивчиво, его ноги едва выдерживают вес собственного тела, как будто взгляд красивых глаз напротив прижимает его к земле. - Вот именно, - голос спокоен, но в нем чувствуется такой холод, что кажется, что все вокруг сейчас покроется тонким слоем инея, - тебе, мерзкое ты отродье, не хватило даже смелости принять участия. - Я не хотел! Пожалуйста!!! - мужчина срывается на писк, когда чужая совсем маленькая, почти мальчишеская ладонь ложится на его горло, не сильно сдавливая. - Меня заставили! Мне приказали наблюдать и не вмешиваться… Феликс на секунду борется с желанием свернуть ему шею и побыстрее закончить с этим. Но тут перед глазами всплывает картина, как двое мужчин издеваются над молодым парнем, принуждая выполнять непристойности. Слезы вперемешку с кровью на лице и испуг. И боль, смешанная с желанием раствориться и не быть. - Ты мог сбежать. Мог позвать на помощь. Попытаться заступиться. Вариантов много, - красивые губы Феликса растягиваются в улыбке, больше похожей на оскал, потому что в глазах при этом плещется ничем не прикрытая ярость, - но ты стоял и смотрел. И тебе это нравилось. - Я не… - глухой удар не дает договорить. На лицо мужчины сыпется удар за ударом. Говорить становится сложнее, потому что нос сломан, да и зубов теперь не полный комплект. - Ваша омерзительная троица делает такое не впервые, - Ли произносит это тихим ледяным шепотом возле самого уха мужчины, отчего тот дергается и пытается отшатнуться, - я жалею только об одном - что не остановил вас раньше. Еще один дар, но теперь уже по голени. Жертва вскрикивает и приземляется на колени, со сломанной ногой долго не постоишь. Сжав волосы мужчины и оттягивая их с силой он наносит ему еще удары, но теперь уже не прицеливается. Феликсу хочется стереть эту погань в порошок, чтобы даже следа не осталось. Спустя какое-то время перед ним плаксивое месиво, которое только и просит остановиться. Ликс делает паузу. - Ты убьешь меня, - тихо шепчет мужчина, - ты ничем не лучше нас. Ты такое же поганое и мерзкое чудовище. Даже хуже. Ты несешь смерть. Феликс на секунду теряет контроль над собой, сдавленно выдыхая. Это не укрывается от его жертвы. - О, да, - тихо и хрипло смеется он, сплевывая кровь, - ты делал вещи и похуже, чем мы. Убийца… Надеюсь, моей кровью ты подавишься, погань! Ли громко смеется. Почти истерически. Потом медленно переводит взгляд на лежащего перед ним, прищуриваясь и наклоняя голову в сторону. - Кто сказал тебе, что я буду мараться о такое ничтожество? Ты, твоя убогая жизнь и твое мерзкое тело меня не интересуют. Ты умрешь, это правда. Но не так скоро, как тебе бы хотелось. Дружки твои тоже какое-то время мучались, один, вроде, даже еще дышал, когда я уходил. - Феликс делает вид, что немного задумался. - Хотя, знаешь, с порванной глоткой долго не протянешь. Но этого достаточно, чтобы захотеть умереть как можно скорее. Только я постарался, чтобы этого не произошло. С тобой, так и быть, я буду расторопнее. Ночь кончается, а у меня еще есть дела. Феликс чувствует, как мужчина перед ним оказывается на грани сознания. Отчасти из-за травм, отчасти от кошмара перед ним в ангельском обличии. Он смотрит на Ликса, щурясь от крови, которая заливает глаза, и видит перед собой поистине жуткую картину. Такой юный и хрупкий парень, со светлыми волосами и россыпью веснушек. Только вот к веснушкам на острых скулах добавились капли крови. А в глазах читается ярость и отвращение. Толкнув мужчину ногой в плечо, Феликс легко переворачивает его навзничь и ставит ногу на грудь над самым сердцем. - Нет! Пожалуйста… Пожалуйста, нет… Отпусти, - жертва под его ботинком переходит на плач, крупная дрожь проходит по всему телу от мысли, что сейчас все закончится. - Ты уже отомстил, я его не трогал… Не трогал, только смотрел… Последний воздух покидает грудь от того, что Феликс надавливает сильнее. Мужчина пытается вцепиться в ботинок руками и хоть немного ослабить нажим. Но блондин только сильнее давит на хрупкие ребра. - Пожалуйста… Громкий хруст заполняет подворотню. Нога Феликса слегка тонет в чужом теле, которое бьется в предсмертной агонии. Он с отвращением морщится и поднимает ногу. Только звезды, бледнеющие в предрассветном небе, становятся свидетелями произошедшего. *** Проходит, по-видимому, около недели, когда Чанбин приходит в себя и осознает, что видит мир двумя глазами. Значит, он не потерял зрение в драке, это не может не радовать. Хотя на что ему смотреть? На свое искалеченное тело? Впрочем, сейчас он чувствует боль не так остро, как обычно, что кажется ему странным. Возможно, он начинает привыкать к боли. Настолько, что перестает ее ощущать. Его снова мучает жажда, но не такая сильная, как во все предыдущие пробуждения. Собираясь с силами, он медленно оглядывает комнату, в которой находится. Ничего нового, разве что вещи разложены более хаотично, чем обычно. Чанбин прислушивается к своему телу. Оно не кажется уже таким искареженным и переломанным. Нет желания вновь провалиться в небытие. Похоже, оно правда выбрало жизнь и начало приходить в себя. А вот хотело ли жить его сознание, он не был уверен. Перед глазами встает любимый женский образ. Рыжие кудри, легкий румянец и звонкий смех. Такая прекрасная. А потом и другой, с синяками на лице вместо румянца и потухшим взглядом. Волна боли и злости поднимается откуда-то из глубины души, накрывая с такой силой, что не получается сделать вдох. Как она? Добралась ли уже до безопасного укрытия? Начала ли улыбаться? Думает ли о нем? Каждая новая мысль вспарывает раны на сердце, которые едва-едва стали затягиваться, заставляя их кровоточить с новой силой. Его вина. Не уберег, не спрятал, не пришел тогда, когда был так нужен. От собственного бессилия хочется размозжить голову, но все, что он может сейчас - сжать кулаки, лежащие на бордовом одеяле. Стоп. Сжать кулаки? Бин в удивлении пытается посмотреть на это, но сил не хватает. Вновь сжимает кулаки, удивляясь тому, что безвольное тело начинает подчиняться. Что там говорил ему странный парень в прошлый визит? Поправляться будет быстрее? Хорошо бы. Ему надо встать на ноги. Не просто так же он выжил. Он придумает, как отомстить. И вернуться к ней, если она будет готова его снова принять. Сквозь плотные шторы просачивается бледный луч света. День? Утро? Вечер? Сказать сложно. Так же сложно, как лежать и утопать в своих мыслях и воспоминаниях. От них хочется выть и лезть на стены. Чанбин с удовольствием предпочел бы не чувствовать. Ничего. Никаких эмоций. Сложно сказать, как долго он лежит и захлебывается в собственной беспомощности и ненависти к себе. Но вот за дверью слышатся чьи-то неровные шаги. Дверь открывается, пропуская внутрь комнаты уже знакомого ему визитера. - Оу, ты не спишь, малыш, - слегка теряется вошедший парень, - а чего не позвал? Мне тут тоже скучно, знаешь ли. Парень несет в руках обычный набор: небольшой таз с теплой водой, чистые полотенца и бинты. Бин внимательно вглядывается в его лицо, сам до конца не понимая, почему. - Что?! Да не смотри ты так на меня, - ставит таз на небольшой стол недалеко от кровати, - это смущает. Ну, что тут у нас, как дела у нашего перемолотого друга? Чанбин слегка улыбается, похоже, впервые за несколько последних недель. Есть в его госте что-то такое, что заставляет проникнутся к нему симпатей с первых мгновений. Тот возится у столика, что-то тихонько напевая себе под нос. - Как тебя зовут? - Говорить Бину пока все еще тяжело. - Оу, прости, наверное, надо было сразу сказать! Я Джисон, ну, знаешь, вроде как приглядываю тут за тобой. Ты, кстати, выглядишь теперь получше, на отбивную уже не так похож. Хотя и различий пока не так много, - он тараторит довольно быстро, - я пришел по-быстренькому оказать тебе самые прекрасные услуги великолепной сиделки, но потом снова сбегу. Уж прости, дела. Но загляну вечером. - А сейчас что? - Раннее утро, - Бин чувствует на своем теле проворные руки, аккуратно разматывающие бинты, - знаешь, такое противнючее и пасмурное, я бы в одеяло лучше закутался и дома сидел. - А где тот, другой? - Чанбин пытается зафиксировать взгляд на лице Джисона, но это довольно тяжело для него, - кажется, я не видел его довольно давно… Лицо Джисона странно мрачнеет всего на несколько секунд, после чего он раздувает и без того не маленькие щеки и беззаботно отвечает: - А что, уже соскучился по этому мистеру “сногсшибательная улыбка?” Даже обидно, малыш, я тоже вполне себе ничего! - на минуту он замолкает, сосредоточившись на бинтах и чужом израненном теле, - он отсутствует… из-за дел. Не бери в голову, он периодически так пропадает, поскучаешь еще немного, и вот он! Да и зачем он тебе? - Хотел сказать спасибо, что спас мне жизнь. Джисон отходит от него к столу и бормочет себе под нос. Слишком тихо, но до Бина долетают отрывки. - Ага, да, спасибо, как же. За спасение, ну-ну. - Но ведь и правда спас, - голос Чанбина выбивает Джисона из равновесия, ведь он точно не ожидал, что его услышат, - я жив, возможно, только благодаря его стараниям и теперь твоим. - Ну-у-у-у, - неопределенно протягивает Джисон, - на счет жив, конечно, ты погорячился, да и не в нем тут дело, но это он пусть сам тебе рассказывает, малыш, я в это влезать не стану. Джисон суетится вокруг него еще какое-то время, попутно что-то комментируя и отпуская ненавязчивые шуточки. Закончив перевязку, он разглядывает Чанбина и удовлетворенно кивает. - Все, спеленал мумию! - и, снизив голос и заглянув в глаза Бину, спросил, - тебе становится легче? - Да, ты был прав. Становится лучше. Это все из-за той штуки, которой вы меня поите? Джисон снова удивленно вскидывает брови. - Ага, да. Отдохни, малыш, я скоро вернусь. Разрешаю смотреть на меня во снах, но давай в рамках приличий. Не скучай! Как только дверь закрывается, Бин прикрывает глаза, впервые с той ночи без удушливой тоски и слегка улыбается. *** Чонин стучит в дверь, не особо церемонясь. Раннее утро? Соседи? Плевать вообще. Подождав еще минуту, он стучит еще раз и настойчивее. Еще через пару минут дверь открывается. Растрепанные волосы, недовольный и колючий взгляд. Ожидаемо. - Какого черта тебе тут надо? - почти шипит на него хозяин дома. Другой, возможно, смутился бы, но не Чонин. Он прекрасно знает, что ему за его выходки тут ничего не будет. - Феликс у тебя? - отвечает вопросом на вопрос, бесцеремонно входя в темный коридор небольшого, но весьма и весьма небедного дома. - Нет, - голос за его спиной звучит с легким беспокойством, - а должен быть? Что у вас произошло? - Ничего, успокойся. Он ушел по делам, сказал, что потом пойдет сразу к тебе. Мы должны были встретиться тут. - У меня? Почему? - хозяин дома, молодой и красивый мужчина сопровождает Чонина в гостиную, - Он не сказал, зачем я ему? - Да откуда я знаю, - скучающе тянет Чонин, - может, соскучился по родственнику. Может еще что. Он не говорил, я не расспрашивал. Но он беспокоит меня. На какое-то время в комнате повисает тишина, нарушаемая только треском поленьев в камине и навязчивым тиканьем напольных часов. - Почему? - Его мучают кошмары. Опять. Он кричит по ночам, - Чонин морщится, - все время как пружина. Но ничего не рассказывает, не дает помочь. - Ты же знаешь, Нинни, что он всегда такой. Никогда не… Хлопает входная дверь, в коридоре слышатся тяжелые и быстрые шаги. Феликс входит в гостиную, ловя на себя взгляды сразу двух пар глаз. Одни смотрят на него с беспокойством, а другие с интересом и легким безумием. - Какого черта, Феликс?! Ты по улице сюда так шел? - возмущается хозяин дома. Вид у Феликса и впрямь удивительный. Он выглядит уставшим и изможденным, скулы, которые и так всегда выделялись на лице, кажется, стали еще острее. Волосы растрепаны утренним ветром. Но проблема была в другом. Он буквально весь был в крови, к счастью, в чужой. Брызги и подтеки алели на лице, волосах, светлой рубашке, костяшки на руках были сбиты до кровоточащих ран. От него пахло кровью настолько сильно, что двум другим присутствующим понадобилась немалая выдержка. - И тебе доброго утра, Минхо, - Феликс ухмыльнулся и сел рядом с Чонином, - да, так и пришел. Мои дела слегка затянулись, не было времени заехать домой и переодеться к визиту. Чонин подсел ближе, вдыхая запах, исходивший от Ликса, а потом и вовсе прошелся языком по впалой щеке, слизывая уже запекшуюся кровь. Минхо от этого действия брезгливо поморщился. - Что произошло? - Ничего, - Феликс мягко остановил Чонина, - лисёнок, не стоит, ты не представляешь, какая мразь меня забрызгала, - переводя взгляд на Минхо, - просто разобрался с теми, кто решил, что насиловать втроем подростка в подворотне охеренная идея. Как понимаешь, я их энтузиазм не разделил. Минхо сильнее сжал челюсть, уловив в голосе младшего горечь. Нестерпимая и вязкая. И он знает, в чем причина. Горечь все это время преследовала этого хрупкого юношу. Минхо бы забрал ее себе, но не мог. Хотя винил себя за нее уже не один десяток лет. - Понятно. Кошмары вернулись? - Ты как всегда проницателен. Или тебе Нинни уже пожаловался? Лис, я просил тебя держать язык за зубами. - Это не имеет значения, - Минхо шумно вздохнул и встал, сидеть на месте и контролировать себя ему было сложнее, - тебе нужна какая-то помощь? - И снова ты чертовски проницателен. Именно так, мне нужна помощь. Я набрел на их след. Минхо удивленно посмотрел на Феликса. Впрочем, уже в следующую секунду он взял свои эмоции под контроль. - Ты так и не отпускаешь… - Я и не должен отпускать, Минхо! - Феликс повышает голос, - Не я выбирал то, что произошло. Минхо кожей чувствует, как в младшем бурлит ярость и обида. - Чем я могу помочь тебе? - Мне нужно найти человека. Нам с Чонином удалось что-то узнать, но этого мало. След обрывается прямо под носом. Ты говорил, что у тебя есть друг, который может помочь с поиском. Минхо слушает внимательно, Феликс же измученно откидывается на спинку дивана. Чонин с интересом переводит взгляд с одного на другого. - Да, есть, - кивает Минхо, - мы не так давно знакомы, но, думаю, он согласится нам помочь. Что ты знаешь про того, кого придется искать? Феликс устало вздыхает и потирает лицо. - Этот человек не прост, хорошо заметает следы, умен и расчетлив. Опасен. Каждый раз, когда нам удавалось к нему приблизиться, он ускользал. Но он нужен. Чонин протягивает руку и нежно гладит Феликса по щеке. - Приметы? Или, может быть, имя? Феликс снова ухмыляется. - Имя. Этого человека зовут Бан Чан.