Perfect Blue

Макао встретил их дождливой погодой, украшениями к грядущему Хеллоуину и бесконечным потоком прячущихся под зонтами людей, текущим по улицам, словно бурная и пёстрая река. Хуа Чэн вдохнул полной грудью давно ставший родным уличный запах и придвинул зонтик поближе к Се Лянь, чтобы она не промокла, пока садилась в такси. Первоначально он раздумывал о том, чтобы вызвать собственный автомобиль, дабы поскорее привезти её в давно обустроенные для неё апартаменты. Но быстро передумал, поскольку не мог предугадать реакцию своей Богини на столь резкую смену обстановки, когда ещё вчера ты жила в жалкой съёмной комнатушке, а теперь в твоих личных владениях один из самых роскошных пентхаусов, расположенных в районе Котай — центре игорного бизнеса всего Макао. Не испугает ли это её? Не оттолкнёт ли её это от него самого? Не вынудит опять сбежать в неизвестность, как восемь лет назад? Хуа Чэн не мог сказать, чего он боялся больше: её отчуждения или нового исчезновения. Так что по зрелом размышлении он пришёл к выводу, что лучше пока снимет ей уютные апартаменты среднего класса в небольшом старинном особняке европейского типа, построенном ещё в те времена, когда Макао был португальской колонией. Ему казалось, что на первое время подобное жильё должно прийтись ей по вкусу гораздо больше, чем самый роскошный люкс в его личном гостиничном комплексе. Он помнил, как выглядел её семейный особняк, скрытый в тени садовых деревьев и украшенный невообразимым количеством цветов. Ему тогда казалось, что перед ним волшебный замок из сказки, в котором обитает Прекрасная Принцесса, и он, как верный страж, иногда сутками дежурил неподалёку, зорко следя, чтобы никто не потревожил её покой. Он даже однажды ночью подрался с какой-то громко смеющейся компанией пьяных парней, что устроили веселье в том переулке, на который выходили окна её комнаты. Отмудохали они тогда его знатно, но поднятый ими шум привлёк внимание соседей, и парни поспешили ретироваться, до того как кто-то из местных жителей вызвал полицию. Он тогда с трудом уполз подальше от её особняка, опасаясь, что привлечёт к себе ненужное внимание. Тем более что, несмотря на многочисленные ушибы, ничего отбито и сломано не было. Так что он всего лишь немного отлежался на приятно прохладном асфальте и поскорее ретировался домой. Хуа Чэн внимательно разглядывал Се Лянь, что задумчиво смотрела в окно такси. Огни вечернего города освещали её самым причудливым способом, даря ему ощущение нереальности происходящего. Словно это не с ним происходит, словно это очередной болезненно-сладкий сон, из тех, что преследуют его уже многие годы его жизни. Чтобы убедиться в том, что всё по-настоящему, он осторожно коснулся её руки, покоящейся на сидении автомобиля. Се Лянь удивлённо повернулась к нему: — Что-то случилось? — Нет, просто хотел убедиться, что это не сон. — Хуа Чэн и сам не заметил, как слова сорвались с его губ, прежде чем он успел осознать, что именно сказал. Она ласково улыбнулась в ответ и сама сжала его ладонь, отчего его сердце совершило очередной восторженный кульбит: — Как видишь, это не сон, Сань Лан. Хотя признаюсь, что я и сама не до конца уверена в обратном. Слишком уж всё так внезапно произошло... Мне кажется, что всё это происходит не со мной, и что я сейчас проснусь в той квартире, и мне снова придётся вернуться в тот магазин или искать что-то подобное ему. — Кстати, цзецзе. — Хуа Чэн заметно приободрился. — Ты уже решила, чем займёшься здесь? Могу устроить куда захочешь. — Ну... — Се Лянь выглядела несколько смущённой. — Не то чтобы я прямо-таки была уверена в своих планах, но тем не менее мне хотелось бы рискнуть и заняться музыкой, а точнее пением. В первый момент Хуа Чэн подумал, что он ослышался. Она хочет снова петь? Его Богиня готова вновь дать этому проклятому миру услышать свой неземной голос?! В горле у него пересохло, а сердце билось так сильно, что заглушало его собственный голос. — Т-ты... уверена, цзецзе? Ты действительно хочешь снова выступать на сцене? После всего того, что эти люди с тобой сделали? Глаза Се Лянь хитро сощурились, и она удовлетворённо ответила: — Я так и знала, что тебе прекрасно известно, кто я такая на самом деле. Да, Сань Лан? Или пора тебе всё-таки представиться своим настоящим именем? Застигнутый врасплох Хуа Чэн словно онемел от стыда и смущения. Что ж, его Богиня всегда была умна. Было бы странно, если бы она не догадалась о его глупой лжи. Ему оставалось лишь пристыженно опустить глаза и, с трудом собрав всё своё самообладание, прошептать: — Мы можем продолжить этот разговор наедине? Всё равно скоро подъедем к твоему дому. Там и поговорим. - Хорошо. - С лёгкостью согласилась она и отвернулась обратно к окну, после чего весь остаток пути они провели в молчании, за что Хуа Чэн был ей бесконечно благодарен. Апартаменты и впрямь пришлись ей по вкусу. Она с восторгом осматривала каждый уголок помещения, осторожно касаясь того или иного предмета интерьера. Он поймал себя на мысли, что, глядя на неё, просто не может сдержать улыбку, расползающуюся на его лице вопреки выработанной за долгие годы выдержке. Что же, хоть он и заработал у союзников и конкурентов репутацию везучего сукиного сына, что умудрился всего за несколько лет достичь таких высот в игорно-гостиничном бизнесе, на которые у других уходит вся жизнь, а то и жизнь нескольких поколений одной семьи, но только лишь сейчас он мог в полной мере ощутить свою дьявольскую удачу, смотря, как самое величайшее сокровище в его жизни наконец оказалось в его руках и даже само доверчиво позволило позаботиться о ней. Ему хотелось петь и танцевать на месте, хотелось визжать от восторга, словно он юная девчонка, на которую обратил внимание её обожаемый поп-идол. А ещё очень хотелось подойти к ней близко-близко, упасть перед ней на колени и обнять так крепко, чтобы можно было слиться воедино и уже никогда не отпускать. Никогда не разлучаться. Хуа Чэн сжал руки в кулаки и прикусил щёку изнутри так сильно, что ощутил на языке железистый вкус крови. Это несколько отрезвило его. Нет, нельзя её пугать. Нельзя выставлять себя в неприглядном виде. Он не Цзюнь У, он не причинит ей никакого вреда, каким бы монстром не являлся. Она в принципе не должна узнать всю его тёмную сторону, иначе ему уже ничто не поможет. — Цзецзе, ты хотела знать, кто я, верно? Увлекшаяся осмотром апартаментов Се Лянь разом вернулась в реальность и с любопытством посмотрела на него. Он глубоко вздохнул, словно перед погружением в глубокий омут. — Я... Меня зовут Хуа Чэн. Я владелец игорно-гостиничного комплекса Ghost City, одного из крупнейших комплексов в Макао. И да, я действительно знаю, кто ты на самом деле. Предвосхищая твой вопрос, скажу, что я намеренно тогда приехал к тебе. И нет, в моих действиях нет никакого злого умысла. Я не желал ни вывести тебя на чистую воду, ни привлечь к нам внимание с помощью скандала. Я просто действительно хотел увидеть тебя. Убедиться, что с тобой всё хорошо, и помочь, если у тебя будут проблемы. Се Лянь выглядела задумчивой. — Мы были с тобой знакомы раньше? Прости, я никак не могу припомнить. В чём причина того, что ты меня разыскал? — Да, мы были немного знакомы, но уверен, что ты вряд ли меня вспомнишь. Тогда я выглядел совершенно иначе. Причина же в том, что мне известно, что ты не виновна в тех скандалах, в которых тебя так массово обвиняли. Се Лянь заметно вздрогнула, услышав его слова. — Я знал, что ничего из того, что было сказано про тебя в газетах, не является правдой. Но тогда я ничего не мог поделать. Сейчас же у меня достаточно сил, власти и денег, чтобы очистить твою репутацию. Ты сказала, что хочешь вновь заняться пением. Я могу это устроить! — Хуа Чэн выглядел необычайно вдохновлённым. — Я найму репетиторов, хореографов, всех, кого нужно! Ты только скажи, кого. — Ты говоришь, что способен очистить мою репутацию. — Се Лянь была предельно серьёзна. — Откуда тебе известно, как это сделать? — Я провёл тщательное расследование всех инцидентов и могу не только доказать, что это была хорошо организованная травля с целью уничтожения тебя и твоей семьи, но и вывести на чистую воду того, кто всё это спланировал. Если не веришь, то могу лично привезти тебе все документы, чтобы ты убедилась в моей правоте. На мгновение Се Лянь закрыла глаза, а когда открыла, то в них сверкала решимость. — Хорошо, пожалуйста, Хуа Чэн, дай мне эти документы. Я хочу знать правду. Нет, я имею на это полное право! Хуа Чэн не сумел сдержать торжествующую улыбку. Его Богиня была воистину прекрасна в этот момент! — Что ж, в таком случае я привезу их завтра с утра. А пока отдохни, цзецзе, наберись сил. Ты очень устала с дороги. Ещё скоро в номер подадут ужин. И спокойной ночи. — Спокойной ночи. Он вежливо склонил голову в знак прощания и направился к выходу. Уже коснувшись дверной ручки, он услышал её окрик. — Сань Лан! — Да, цзецзе? — ответил он, мгновенно обернувшись к ней. — Скажи, а зачем тебе всё это надо? — Я... — Слова любви комом застряли в горле. Он не мог заставить себя признаться в своих чувствах. Нет, только не сейчас. Пока он ей никто, всего лишь странный богач с отвратительной внешностью. Он не хотел быть ей противным, не хотел, чтобы она его боялась, как и положено бояться безумного фаната. Он желал, чтобы она привыкла к нему. Чтобы она не ощущала в его присутствии дискомфорт, терпя лишь из вежливости и дружеского расположения, и не считала его лицо слишком уж неприемлемым для себя. Он не хотел казаться ей опасным. А ведь он был опасен, да, был. Он это прекрасно знал, понимал, поскольку в своих мечтах уже давно заходил непозволительно далеко, осмеливаясь представлять их свадьбу, семейную жизнь и даже общих детей. Но кто он такой, чтобы надеяться на это? Он всего лишь сирота-детдомовец, а она — Богиня! Разве можно представить рядом с ней уродливого мальчишку вроде него? Всё, на что он способен, — это служить ей. Ради этого он достиг богатства и процветания, иначе всё это было лишено хоть какого-то смысла. Нет, он не будет торопить и пугать её, не будет накладывать лишних обязательств, которые она обязательно на себя взвалит просто из-за своего доброго сердца. — Я хочу мести. — коротко ответил он. — Тот, кто причинил вред тебе, так же навредил и мне. — Что ж, спасибо за честность, Сань... Ой, точнее, Хуа Чэн. — Зови меня Сань Ланом, как и прежде. — улыбнулся он в ответ. — И ещё раз спокойной ночи. Хуа Чэн не помнил, как добрался до своего пентхауса на верхних этажах одного из отелей его комплекса. По дороге Хуа Чэн отмахнулся от бросившегося было ему наперерез секретаря, кивнул вечно хмурому и что-то жующему начальнику охранной службы. Всё слилось в какую-то кашу, в ушах звенело, а голова кружилась. Он сделал это. Он сказал ей, кто он такой на самом деле. И она его не узнала. Что же, ничего страшного. Так даже лучше. Ему не хотелось, чтобы она ассоциировала его с тем забитым мальчиком на крыше. Какой бы доброй она ни была, но у него нет шансов ей понравиться, если она будет видеть в нём не богатого и наделённого властью бизнесмена, что способен решить все её проблемы, а жалкого бессильного мальчишку, которого нужно защищать самой. В самом пентхаусе он открыл отдельным ключом свою спальню. Он никому не позволял переступать порог его спальной комнаты, даже горничным, предпочитая самому следить в ней за порядком и стелить постель. При включённом свете его взгляд цеплялся за плакаты с Богиней, что покрывали практически каждую поверхность в помещении. Раздеваясь на ходу, он по привычке ласково провёл рукой по «лицу» картонной фигуры, что сохранилась со времён его студенчества, и слабо улыбнулся ростовой силиконовой кукле, что лежала на его кровати. В своё время он заплатил одному мастеру очень хорошие деньги, чтобы лицо куклы было максимально похоже на её лицо. Хуа Чэн вздохнул. Никто не должен знать его слабости. Особенно Се Лянь. И особенно сейчас, когда она здесь, в Макао, совсем рядом с ним. Впрочем, теперь эти плакаты и кукла ему больше не нужны. Зачем они ему, когда он может видеть и касаться оригинала? К тому же близится большая игра, и ставки будут серьёзные, быть может, это окажется даже чья-то жизнь, так что ему нужно максимально сосредоточиться на самой Се Лянь, а не на её жалких имитациях.