Я, Рейнира и сир Кристон, наконец, возвращаемся в лагерь. Моя одежда вся в крови, но я гордо еду, держа голову высоко. Все смотрят на меня шокированно, шепчутся и переглядываются. Их глаза раскрылись бы ещё шире, не помой я лицо водой из повстречавшегося на пути озера. Спрыгнув с лошади, иду в королевский шатёр. Сир Кристон Коль следует за мной, неся на плече тушу убитого кабана. Рейнира предпочла вернуться в наш с ней шатёр, чтобы перевести дух и отдохнуть. По её и так бледному лицу было видно, что она с трудом держалась на ногах.
В шатре все замирают, прекратив болтать, когда я вхожу. Король Визерис, Алисента и другие придворные смотрят на меня с изумлением.
— Что случилось? – спрашивает отец, забеспокоившись из-за моего внешнего вида. Надо же, ему было не всё равно.
— Я убила кабана, – отвечаю я, пожав плечами.
— Ты убила кабана? – переспрашивает король, словно не веря своим ушам.
— Да, – говорю я, не дрогнув. — Он напал на нас, когда мы были на прогулке.
Я рассказываю, как всё произошло. Как кабан выскочил из кустов и бросился на нас. Как Кристон Коль пытался защитить меня и Рейниру, но я выхватила у него меч и сама убила кабана. Все слушают меня, затаив дыхание. Когда я заканчиваю, в шатре повисает тишина.
Я гордо стою перед всеми, зная, что теперь они будут смотреть на меня другими глазами. Теперь я не просто принцесса. Я та, кто может постоять за себя и других. Мне нужно было доказать это в первую очередь самой себе. Но прежде чем отец захотел что-то сказать, рядом с ним возник Ланнистер. Слава Богам, что не Джейсон. А его брат, который состоял в Малом совете.
— Ваша светлость, я принес срочные новости со Ступеней, – сказал Тиланд Ланнистер негромко, однако я услышала, и моё сердце дрогнуло.
Как долго уже не было никаких вестей! Наконец-то я могу что-то узнать про дядю. И про Лейнора, конечно, чтобы потом рассказать волнующейся за него Рейнире.
Визерис махнул рукой, объявляя:
— Продолжайте веселиться! Что затихли?
Лорды и леди вернулись к обсуждениям сплетен, отвернувшись от короля и меня, замершей напротив него. Алисента, мягко улыбнувшись, сослалась на усталость и прошла к закрытой прозрачными шёлковыми тканями зоне, где стояла богатая софа с кучей ярких подушек.
— Кормилец Крабов окопался для осады Кровавого Камня, в то время как его люди саботируют наш флот под покровом темноты, – произнёс Ланнистер невозмутимо.
— Неужели это сейчас так важно, Тиланд? – со вздохом спрашивает Визерис и я еле сдерживаюсь от гневного восклицания.
Для тебя, отец, хоть что-то важно в последнее время?
— Вопрос о Ступенях, к сожалению, не терпит отлагательств, – продолжил настаивать Тиланд и я была благодарна этой настойчивости.
— Прошло три года. Может подождать и ещё, – ответил отец и предложил: — Садись, поешь. Наберись сил. И ты Вэйнис тоже. Выглядишь неважно.
— С Триархией, которая сейчас укрывается в пещерах Кровавого Камня, угроза драконов ослаблена, – сказал Тиланд, как только мы сели за длинный стол с яствами. Но я даже не глядела на еду, меня волновала обстановка на Ступенях и судьба одного очень важного мне человека.
К моему недовольству, к нам присоединился и десница. Молчаливый и такой же тихий, как тень, но всегда внимательный и проницательный.
— У них нет пехотинцев, – напомнил Визерис.
— Но их наемники массово уходят, Ваша светлость. Даже наемники видят, что это проигрышная попытка. Силы Велариона понесли тяжелые потери, ваша светлость. Семена инакомыслия посеяны среди рядовых. Деймон сильно подвел мужчин. Они начали подвергать сомнению его приказы. Если корона когда-нибудь решит вмешаться… то сейчас самое время.
— Деймон и Морской Змей начали свою войну без разрешения Его светлости. Если он вмешается сейчас, спустя столько времени, это выставит корону слабой, – сказал Отто и я задохнулась от возмущения.
Я не смогла смолчать.
— Да, дядя и лорд Веларион действовали без королевского приказа, но я считаю, что если бы не их "неповиновение", Кормилец Крабов стал бы большей угрозой. И они храбрее всех здесь находившихся.
Визерис окинул присутствующих усталым взглядом.
— Я понимаю вашу точку зрения, принцесса, – сказал Тиланд. — Но мы не можем позволить мятежникам бросить вызов власти короны. Это создаст опасный прецедент.
— Мятежникам? – зло переспросила я.
— Согласен, – кивнул Отто. — Действия принца Деймона и лорда Велариона были безрассудными и необдуманными. Они поставили под угрозу не только свои собственные жизни, но и жизни своих людей.
Визерис вздохнул.
— Я знаю, – сказал отец. — Но они также защищяют королевство от серьезной угрозы. У нас нет другого выбора, кроме как признать их заслуги и простить их за непослушание.
Ланнистер и Хайтауэр обменялись удивленными взглядами.
— Ваша светлость, вы не можете серьезно это обдумывать, – возразил Отто. — Такая снисходительность только поощрит дальнейшее неповиновение. Тем более, сейчас ещё ничего нельзя сказать о том, будет ли нейтрализована угроза. Вести приходят не самые хорошие.
— Не стоит обсуждать такие темы в присутствии принцессы, – настоял Тиланд.
Я поднялась сама, окинув Ланнистера и Хайтауэра недружелюбным взглядом. Чувствую спиной, как меня провожают, явно испытывая облегчение, ведь женщины не должны вмешиваться в подобные дела, я направилась к отдыхающей Алисенте в окружении сплетниц разного возраста. Всем им хотелось как можно ближе быть к королеве, чтобы получить её расположение.
Приблизившись к шторам, я остановилась достаточно близко, чтобы слышать их разговор.
— Сообщалось, что леди Джоанна была похищена, когда один из кораблей лорда Сванна проплыл через Ступени, – сказала леди Сейра Ланнистер, мать Джейсона и Тиланда. У неё были такие же золотистые волосы, как и у сыновей, но их уже коснулась седина, всё же она была немолода. Оба унаследовали её черты лица.
— Что будет с леди Джоанной? – спросила Алисента с беспокойством, неторопливо поглаживая свой живот.
— Её продадут в бордель в Вольных городах, если верить слухам, – безэмоционально ответила ей Сейра. То, как холодно она говорила, указывало на то, что никакого сострадания эта женщина не испытывает. Ну, конечно же Ланнистеры волнуются в первую очередь только за себя. Теперь я стала чётче видеть, на кого так был похож Джейсон по своему характеру. Я с трудом представляла тот момент, когда стану частью их "семьи".
Остаться незамеченной не получилось. Алисента, увидев меня, засияла и радостно произнесла:
— Вэйнис, не хочешь присоединиться к нам?
Промолчав, я просто вышла к ним и присела на свободный стул с мягкой спинкой и подушкой. Немного погодя, зашёл лорд Ларис Стронг, по прозвищу Косолапый, сын Лионеля Стронга. Одна из ног сира Лариса была искривленной с рождения, из-за чего он и получил свое прозвище. Он редко говорил, предпочитая слушать. Его относили к тем людям, которые любят одиночество больше, чем шумные компании. Сир Ларис ходил с тростью, украшенной золотым светлячком.
Для меня не была важна его внешность. Всё во мне кричало, что это мерзкий человек по своей натуре, и доверять ему нельзя, хотя он и не успел сделать ничего плохого, о чём мне было бы известно. Своей интуиции я предпочитала доверять.
— Боюсь, Боги создали меня не для охоты. Могу я присесть с вами, мои леди? – спросил Ларис, опираясь на трость, и ожидающе вперив в нас взгляд серых, словно гроза, глаз.
— Конечно! Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. Ларис Стронг, младший сын нашего мастера над законом, лорда Лионеля, – представила его Алисента.
После представления, я отметила, что и у других Ларис Стронг не вызывал положительных чувств. Но скорее из-за своего увечия, которое отталкивало многих женщин. Внешность у него была обычная, похож на своего отца и брата.
Возникшую паузу нарушила леди Ланнистер, спросив как бы невзначай:
— Лорд Стронг, как обстоят дела на Ступенях? Ваш брат состоит в совете короля и, должно быть, в курсе происходящего.
Вместо него ответила Алисента, поддержавшая разговор. Но она не стала прямо отвечать на её вопрос.
— Мой лорд-супруг говорит, что ни одному королю не удавалось надолго подчинить Ступени. Это негостеприимное место, подходящее только для дикарей.
— Возможно, принцесса… может дать нам некоторое представление, – Сейра перевела свой ястребиный взгляд на меня.
И чего она добивалась?
— Я никогда не была на Ступенях, – сухо ответила я, — поэтому не понимаю, что вы хотите от меня услышать.
— Ваш дорогой дядя, Деймон Таргариен, великий ум, стоящий за этой войной. Разве это не так? – поинтересовалась леди Ланнистер невинно.
Во мне закипала злость, но приходилось держать лицо. Эта женщина не дождётся от меня прилюдных проявлений бурных эмоций. Нельзя показывать, что её слова хоть как-то достигли цели, задев меня.
— Дядя поступил так, как посчитал нужным. И не нам осуждать его выбор, – ответила я.
— Он заварил кашу, и король должен положить этому конец, – подала голос до этого молчавшая леди Джоселин Редвин. Она сморщила свой острый, орлиный нос, покрытый веснушками. — Пошлите флот и людей и очистите Триархию навсегда, – качнув головой, чтобы откинуть рыжие волосы на спину, она воркующе пододвинула свою тарелку ручному мопсу, который лежал у неё в ногах.
— Хотя ваш отец отказывается это признавать, но нас втянули в войну ваш дядя и Морской змей, – поддержала её леди Ланнистер, обмахиваясь веером и пригубляя из прозрачного бокала вино.
— На Ступенях дела идут скверно, – подтвердил Ларис, его голос был тихий и хриплый. — Принц Деймон и Морской Змей терпят тяжелые потери.
— Как жаль, – сказала леди Ланнистер. — А что говорит по этому поводу ваш отец?
— Он не оптимистичен, – сказал Ларис. — Отец считает, что короне будет трудно победить Триархию без значительных подкреплений.
— Возможно, Его Величеству следует отправить флот, – предположила леди Редвин. — И положить конец этой войне раз и навсегда.
— Я не думаю, что это хорошая идея, – возразил Ларис. — Ступени – негостеприимное место, и Триархия – опытный противник. Король может потерять ещё больше людей, если решится на вторжение.
— Тогда что же нам делать? – спросила леди Ланнистер.
Ларис пожал плечами. Алисента выглядела обеспокоенной, а леди Ланнистер нахмурилась.
— Уверена, мой супруг найдет способ справиться с этой ситуацией, – попыталась Алисента развеять мрачную обстановку.
Разве отец способен решиться хоть на что-то сам, не посоветовавшись с Отто Хайтауэром? Нет, я так не считала. А лживый десница только и делает, что сейчас нашёптывает отцу поганые речи, в которых Деймон не достоин внимания короны. Если ввязался, пусть сам и решает – так он наверняка говорит. В Пекло! Я не могла позволить Хайтауэру плести свою паутину лжи и интриг. Деймону и лорду Корлису нужна помощь, и я её попрошу.
— Извините, – я поднялась со своего места, покидая ложу сплетен. В спину мне донёсся шёпот леди Ланнистер, от чего я заскрежитала зубами. С твёрдым намерением я возвращаюсь к королевскому столу и подошла к отцу, обратив на себя его рассеянное внимание. Он пригубил уже немало вина. Хайтауэр же выглядел куда более собраннее, что навевало мысли об умышленном спаивании моего отца, ведь так он был сговорчивее и податливее.
Визерис сидел, откинувшись на спинку стула, и его глаза были полузакрыты. Отто Хайтауэр сидел рядом с ним, внимательно наблюдая за происходящим.
— Отец, – позвала я.
Визерис открыл глаза и посмотрел на меня.
— Да, дочь моя? – спросил он.
— Я хотела бы поговорить с тобой.
— Конечно, присаживайся.
Но я осталась стоять, смотря на него сверху вниз.
— Я слышала, что на Ступенях дела идут плохо. Прошу тебя, отец, тебе следует отправить флот и положить конец этой войне.
Визерис нахмурился.
— Если ты не отправишь флот, – продолжила я, стараясь подавить дрожь в голосе, — Триархия станет ещё сильнее. И они могут начать угрожать Вестеросу.
— Деймон слишком горд, чтобы принять мою помощь, – усмехнулся отец, задумчиво водя пальцами по подбородку, испачканному жиром. — Знаешь... он послал мне письмо. Я уже долго думаю над ответом. Почему ты просишь для него? – и пристально посмотрел на меня.
Так значит Деймон ещё давно послал письмо с просьбой о помощи! А отец всё это время и слова не сказал! Молчал, как и всегда.
Визерис усмехнулся, видя мою растерянность.
— Не стоит отрицать, дочь моя. Я вижу, как ты смотришь на него, как твои глаза светятся, когда он появляется. Ты привязалась к моему брату.
— Нет, отец, это не так! – быстро возразила я и тут же опустила глаза, зная, что он действительно прав. Но это было неважно сейчас.
Визерис задумчиво кивнул каким-то своим мыслям, взгляд его стал серьезным.
— Сейчас я не могу дать тебе ответ, но обещаю подумать.
Краем глаза я заметила, как дёрнулся Хайтауэр. Удовлетворение захлестнуло меня.
— Спасибо, отец. Я верю, что ты примешь правильное решение, – прошептала я, прикоснувшись к его руке.
Понимая, что разговор завершён, я ушла. Нужно было отмыться от крови.
***
Пламя огромного костра полыхало ярким, почти красным цветом. В ночи оно освещало, а деревья отбрасывали жуткие тени, и казалось, что они танцевали какой-то свой мрачный танец. Алисента бесшумно подошла к Визерису, который задумчиво стоял и смотрел на потрескивающий огонь и маленькие искры, поднимающиеся высоко в воздух.
— Всё хорошо, государь? – спросила Алисента, заглядывая в его лицо и пытаясь понять, что так тревожило её супруга. Он покинул королевский шатёр и велел продолжать всем развлекаться дальше без него. Причина могла крыться в разговоре с Вэйнис или тяжёлой обстановке на Ступенях, о которой знали все.
— Знаешь, я… выбрал её... Рейниру.… чтобы защитить королевство от Деймона. Отрада Королевства, – говорил он с печальной усмешкой. Именно так принцессу называли в народе. — Я выбрал её из любви, потому что больше не верил…
— Во что, любовь моя? – мягко спросила Алисента.
Визерис тяжело вздохнул, словно собираясь с силами, чтобы говорить.
— Драконьих всадников в моём роду много, но немногие были сновидцами. Что такое мощь дракона перед мощью пророчества?
Сновидцы – это редкие люди, обладающие способностью видеть видения и пророчества во сне. Они могут заглядывать в прошлое, настоящее и будущее. Сновидцев считают очень могущественными, и их часто опасаются или почитают. Они могут использовать свои способности для получения важной информации или влияния на события. Однако они могут видеть и ужасные видения.
Дейнис Таргариен, прозванная Сновидицей, была ещё девой, когда она за двенадцать лет до Рока увидела пророческий сон о гибели империи в пламени и убедила отца покинуть Эссос и перебраться на Драконий Камень. Лорд Эйнар поверил пророчеству дочери и продал свои владения во Фригольде и Крае Долгого Лета и переехал со всеми своими женами, богатствами, рабами, драконами, братьями, сестрами и детьми на Драконий Камень. Многие сочли, что Таргариены отказались от борьбы за власть, но когда грянул Рок, никто из драконьих владык не выжил, кроме них. Об этой истории знал каждый, даже самый необразованный человек.
Визерис рассказывал об этом не Алисенте, а будто самому себе, надеясь отыскать ответы на мучающие его вопросы.
— Час уже поздний, муж мой, – Алисента постаралась ненастойчиво намекнуть, что он пьян и ему пора отойти ко сну, чтобы отдохнуть. Завтра уже предстояло возвращаться в Королевскую Гавань.
Но Визерис её не слышал.
— Я видел во сне… таком же ярком, как этот огонь, мальчика. Мой сын… который будет носить корону Завоевателя. И я так хотел, чтобы это стало правдой, чтобы я был сновидцем! Я просил об этом сне вновь и вновь, но... он больше не возвращался. Я вложил в него все свои мысли и волю. Моя одержимость убила Эймму...
Он сгорбился, тело сотряслось, дрожа.
— Визерис, – Алисента попыталась успокоить его, коснувшись напряжённой спины.
— Я думал, Рейнира – это спасительный путь из моей бездны скорби и сожалений. Что назвав её наследницей, я всё исправлю...
— Так и было, – заверила Алисента, смотря на него с сочувствием.
Визерис повернулся к ней. Его лицо, покраснело и было полно бурных эмоций.
— Я никогда не думал, что снова женюсь… что у меня будет сын... А что, если я не прав?!
Алисента осторожно спросила:
— Ты сомневаешься в Рейнире?
Она вспомнила сцену в зале собраний Малого Совета.
"— Рейнира, ты моя наследница, но я знаю, что многие лорды не захотят видеть тебя на Железном Троне. Они будут считать, что ты не способна править.
— Я способна править!
— Я знаю. Но я хочу, чтобы у нас был выбор. Я хочу, чтобы у нас был наследник мужского пола, который сможет унаследовать Железный Трон, если ты не сможешь этого сделать".
Вот чем были продиктованы его слова тогда. Не только выбор. Визерис видел сына в своём сне и верил, что именно он унаследует власть. Кандидатура Рейниры была временная.
— Я выбрал её, потому что боялся Деймона, – признался Визерис. — Я боялся, что он захватит Железный Трон и разрушит всё, что я построил.
Алисента недолюбливала Порочного Принца с того самого дня турнира, когда из-за него серьёзно пострадал её брат, но всё равно не могла не сказать правду:
— Деймон может быть опасен, но он не твой враг. Он твой брат.
Визерис скривился от этих слов.
— Я не могу изменить то, что сделал. Я выбрал Рейниру своей наследницей, и теперь должен придерживаться этого решения, чтобы не выглядеть дураком.
— Даже если это означает пожертвовать будущим королевства? – спросила Алисента. — Кто сказал, что ты не можешь ничего изменить? Ты – король, любовь моя. Одно твоё слово и любой будет молчать, не посмея открыть рот. Даже, если ты поменяешь своё решение, все просто обязаны будут его принять и смириться.
Визерис промолчал, только задумчиво поджимая губы.
— Рейнира была моим единственным ребёнком, как я считал долгое время... если ты понимаешь, о чём я. Мейстеры говорили, что Вэйнис может остаться взаперти собственного разума до самой смерти, но, видимо, сами Боги даровали ей другую судьбу. Теперь, глядя на неё, я вижу храбрую, красивую и умную девушку, которая с каждым днём доказывает, что она настоящая Таргариен. Ты ведь знаешь, что она стала всадницей дикого дракона? Подумать только, её дракон так похож на Балериона, размером лишь немного меньше! Они с Рейнирой очень привязаны друг к другу...
— Что ты хочешь сказать? – Алисента наклонила голову. В её тёмных глазах плясало пламя.
— Вэйнис могла бы стать хорошей королевой. Сейчас я это вижу.
— Ты её отец. Твоя обязанность защищать её, а не подвергать опасности. С Рейнирой иначе. Ты и сам понимаешь почему. Милость Богов небезгранична и рассудок Вэйнис... всё ещё хрупок. Не стоит думать о такой непосильной для неё ноше.
Визерис не был до конца уверен, что поступает правильно, но он доверял Алисенте. Она всегда была мудрой и проницательной, и он знал, что она никогда не подведет его.
***
Возвращаться в Королевскую Гавань было для Алисенты не то, что вернуться в родной дом. Теперь уже нет. Красный Замок был не так гостеприимен, как прежде. В его мрачных стенах ей становилось душно. Дышалось тяжело, словно воздух стал слишком отравлен для неё. В Королевском лесу дочь десницы ощущала себя лучше, в окружении других леди и лордов она ненадолго забылась. Сейчас, сидя в своих покоях, и, удобно расположившись среди подушек на софе, Алисента снова чувствовала себя несвободной даже в такой роскоши. Алисента тосковала по дням, когда была беззаботной. Но теперь она королева. Она должна выполнять свой долг, следовать протоколу и всегда быть на виду.
Её жизнь была расписана по часам. Она должна была присутствовать на приёмах, пирах и турнирах. Она должна была рожать детей и воспитывать их в соответствии с королевскими традициями. У неё не было времени на себя. У неё не было времени на друзей или семью. Её жизнь принадлежала короне.
Алисента вздохнула и откинулась на спинку софы. Она попыталась представить себе другую жизнь. Жизнь, в которой она была свободна делать то, что ей хотелось. Жизнь, в которой она могла бы любить того, кого хотела. Но это была всего лишь мечта. Мечта, которая никогда не сбудется.
Алисента была молодой девушкой, красивой и благородной. В её глазах было что-то печальное, что-то, что говорило о том, что она пленница своей собственной жизни. Алисента знала, что должна принять свою судьбу. Она должна была быть королевой. Но это не значит, что ей это нравилось.
"Разве статус королевы подразумевает клетку?" – спросил бы кто-то.
"Да, так оно и есть", – ответила бы Алисента. Она понимает это с каждым днём всё лучше и лучше.
Прикрыв свои уставшие глаза, она пыталась отрешиться от плача Эйгона в этой гнетущей тишине, которого тщетно пыталась успокоить её всегда заботливая и надёжная служанка. Вдруг двери открываются и знакомый голос велит служанке покинуть их.
— Пойдемте, милый принц. Дайте королеве немного покоя, – проговорила служанка, обняв Эйгона покрепче и уводя из комнаты. Его громкий плач слышался даже через закрытую дверь. Алисента только поморщилась, потирая виски пальцами. От этих криков она часто мучилась головными болями.
— Вам понравилась охота, королева? – спросил Отто Хайтауэр, присев за соседний стол.
— Вполне, – ответила Алисента, распахнув глаза и встретившись с его пристальным вниманием.
— Как показал себя мой внук? – продолжал интересоваться отец непринуждённо, но Алисента видела, что разговор предстоял не будничный. Он практически никогда не разговаривал с ней о чём-то просто так.
— Леди Ланнистер и Редвин им очарованы, – заметила Алисента, припомнив, как эти женщины ворковали с её ребёнком и осыпали его комплиментами.
— Как и должно быть. Ведь он – будущее королевства. Ты сама видела размах этого праздника, и как он объединил людей. Родив королю сына, ты покончила с пятнадцатью годами неопределённости. Эйгон, как и его тезка, рожден, чтобы править Семью Королевствами. Если Визерис назовёт принца своим наследником, то королевство восславит его. Разве ты не рада? Не хочешь, чтобы твой сын был королем?
— Любая мать этого бы хотела, – сказала Алисента с вымученной улыбкой.
— Но нельзя забывать, что если Рейнира захочет захватить трон в обход Эйгона, то королевство разорвут распри, – сказал Отто Хайтауэр, его голос звучал как зловещее пророчество.
— Все принесли ей присягу. И наш Дом тоже, – возразила Алисента.
— Это было до Эйгона, – напомнил ей Отто. — Теперь всё изменилось.
— Рейнире место на троне, – честно признала Алисента, но её голос дрожал от сомнений.
— Неважно. Будь она хоть сам Джейхейрис возрождённый. Рейнира – женщина.
— А как же мой сын? Мне воспитать того, кто отберёт престол у сестры? – спросила Алисента с горечью.
— Это Эйгона хотят ограбить! Он перворождённый сын короля. Отрицать, что он наследник трона, значит нарушать законы Богов и людей. Хотя дорога перед нами скрыта в тумане, но конец её ясен. Эйгон будет королем. Ты должна убедить в этом Визериса. Сам он этого не поймёт.
Алисента замолчала, размышляя над словами отца. Она любила Рейниру, но также знала, что у неё есть обязанности по отношению к своему сыну. Эйгон был её первенцем, её будущим. Она не могла обречь его на жизнь в тени своей сестры. Однако, и подруга ей была всё ещё важна.
— Я не смогу так поступить с Рейнирой... – прошептала она надломленным голосом.
— А она сможет! И глазом не моргнёт, чтобы переступить через твоих детей. В худшем случае, с мечом в руке. Да, сейчас тебе кажется, что всё хорошо, но потом у неё не будет выбора. Рейнира не станет мириться с потерей трона. Наверняка она уже думает об этом. Перестань притворяться, что ничего не замечаешь. Либо ты будешь готова посадить законного наследника на трон, либо будешь на коленях умолять её сохранить всем нам жизнь.
Отто Хайтауэр, порывисто развернувшись, покинул дочь, оставив её в одиночестве с тяжёлыми мыслями.
