«Моя свобода»

Я сидел в одиночной камере, уткнулся в эти чёртовы короткие волосы, моля о том, что то, что произошло, оказалось бредом моего поломанного разума, окровавленные пальцы вцепились в истерзанный шарф, губы утопали в каждом дюйме белой кожи, ресницы изредка поднимались вверх для того, чтобы проверить дыхание, но ничего не менялось. Это не кошмар, это не бред разума, это та самая ебучая реальность, которую я всей душой ненавидел. — Хахаха… Я проебался. Во мне взрывается истерический смех, а во рту чувствуется яркий привкус сгустка крови. И эта кровь не была моей. Зубы стучали, но не от холода. Губы были искусаны до мяса. Но на глазах не обнаружено ни одной слезинки. Было тихо. Я не кричал, что удивительно для меня, потому что внутри я умер вместе с ней, когда Флок собственноручно избавил меня от оков, по его словам, не позволяющее мне исполнить долг для элдийского народа, а именно истребить всех врагов, мирных людей за пределами высоких стен. — Эрен, я помог тебе, я сделал это для тебя! Ты разве не видишь, что ты готов умереть от её руки! А я не позволил этому случится, потому что именно ты спасёшь наш народ! Было ощущение кома в горле. Ноги переставали держать. Вот тогда мои глаза накрыла густая пелена слёз, и я сорвался на крик. Я истошно кричал. Горло начинало болеть, словно я глотал острые лезвия, которые царапали трахею, но не могли разрезать полностью. Флок смотрел свысока, не показав ни единой эмоции. Для него ничего не значила эта девушка, а для меня она была чуть ли не целой вселенной. Я не знаю, почему я тогда его просто не убил, а позволил уйти. У меня рухнуло всё. Осталось лишь одно желание — вырвать своё сердце и отдать его ей. Пусть она живёт, пусть будет счастлива, пусть почувствует свободу, которую я никогда не испытаю на себе, но она будет сейчас со мной. Время остановилось. Я не хочу больше сражаться. Отрываю лицо от волос. В последний раз вглядываюсь в красивые черты её лица и покрываю влажными поцелуями. Микаса Аккерман мертва.