«Где Похоть царствует,
Там места нет любви.
Душа мертва, и только плоть ликует,
Течет вино и томный фавн пирует.»
***
Пятница, 13, 19:00
— Что такое? Где я, черт возьми? — Господи! Пожалуйста, заткнись и шевели ногами. — Куда ты меня тащишь? Отвали, придурок! Не хочу я… — Захочешь, долбаный алкаш, ещё как захочешь. — Эээ… это чё, уже утро? — Если доживешь… будет тебе утро. 19:00 сейчас…***
POV Эмиль: Практически бездыханное, но, мать его, такое манящее тело, валяется на моей кровати среди смятых простыней. Я уже схожу с ума, лишь от одного взгляда на него. А тот факт, что он на моей кровати — зажигает меня ещё больше. Тяжёлые сапоги расшнуровались и один упал на пол. Вид его длинных стройных ног всегда меня привлекал. Расстёгнутая косуха, под ней небрежно распахнутая рубашка, что открывает прекрасный вид на небольшой участок его груди, на которой виднеется часть татуировки. Мой взгляд скользит ниже. Замечаю, что рубашка немного задрана вверх и оголяет низ живота. Черт, такой привлекательный животик: нежная гладкая и манящая кожа. Прикусываю губу. Мои глаза закатываются от наслаждения. Пальцы проводят полосу по низу живота и немного проталкиваются вниз под пряжку ремня. Я почти дотрагиваюсь до коротко побритых волос на лобке, тереблю их, продолжая гладить низ живота, слегка надавливая. Мои глаза распахнулись в испуге, а рука отдернулась, мне показалось Эрик пошевелился, отозвался на мои едва заметные ласки. Через разрезы на джинсах виднеется нежная кожа этого паршивца и очертания худых коленок сводящих меня с ума! Растрёпанные волосы, прилипшие к взмокшему побледневшему лицу, выглядят пиздец как сексуально. Полу раскрытые пухлые губы зашевелились в попытке выговорить что-то похожее на мое имя. Боже, какие они красивые и наверное такие же сладкие, как и его любимые леденцы! Тонкие длинные пальцы выдавали всю изящность их обладателя. «— Черт возьми, Эрик, если бы ты знал, как сильно я тебя хочу и ненавижу! Разве такое возможно?» Этот сукин сын в полудреме лежит на моей супружеской кровати, где я с женой недавно… блять… и абсолютно ничего не соображает. Когда он пьян, он особенно симпатичен. Нет никакой дерзости и заносчивости, присущей ему в трезвом состоянии. Будто резиновая кукла, с которой можно делать все, что вздумается. Возможно, это мой шанс и, пожалуй, я воспользуюсь ситуацией. Можно расцеловать эти обалденные сочные губки, почувствовать горькосладкий привкус спиртного, в перемешку с леденцами, которые Эрик вечно жрал. Можно прижаться к этому хрупкому, на первый взгляд телу, и ощутить манящее тепло, которое исходит от него. Можно вдохнуть идеальный запах его кожи и зарыться в блестящих волнистых волосах, которые он так тщательно укладывает перед каждым концертом, да и вообще. Наконец мы наедине. Только я и он. Я слишком долго этого ждал. Целую вечность! Сажусь рядом с ним, глубоко вздыхаю, кладу руку на его колено и осторожно просовываю пальцы через разрезы на ткани. Поглаживаю медленно, дурею от ощущения моей руки на нем. Дурею от теплоты его кожи под пальцами. Всматриваюсь в стеклянные, широко раскрытые голубые глаза и понимаю, что от всего этого у меня сносит крышу. «— Интересно, чем он обкурился на этот раз? О чем он сейчас думает? Если вообще способен думать в таком состоянии.» Ненависть бурлит в моих венах и разгорается параллельно с возбуждением, к этому, казалось бы, невинному юному созданию. Как же я хочу его, прям до боли, но и ненавижу до скрежета зубов. Продвигаюсь выше, сжимаю уже напряженное бедро. Боже, что я делаю? Да ещё и на нашей с женой кровати… Бесстыжий наглец оживает будто ничего и не было. Он задвигает мою руку себе между ног, сжимая её, при этом хитро улыбаясь. Вежливо интересуюсь как он, хотя мне и так все ясно. Нет! Мне насрать на его самочувствие! Ловлю на себе его закосивший от дури взгляд, он долго всматривается в мои глаза, пока я не опускаю их в пол, сжимаясь изнутри. Пытаюсь понять свои ощущения. В ответ чувствую как твердеет его плоть под моей сжатой бёдрами ладонью. Сука! Меня накрывает дикое чувство срама, за то, что я разрешаю себе возбуждаться от этого парня, одновременно ненавидя его. Безумец! Он же меня намеренно дразнит, даже не имея представления какая гадость спит в недрах моего подсознания. Он медленно будит во мне спящего зверя. Я понимаю, что больше не в силах сдерживаться. Я слаб и ничтожен, раз не могу противостоять другому себе. А хочу ли себя сдерживать? Пожалуй стоит попытаться, чтобы потом не пожалеть. Его тело гибкое, жгучее, до мурашек в позвоночнике, желанное мною, но всегда недосягаемое. На сцене он занят полным развратом с нашим фронтменом, и лишь изредка бросает на меня свой хитрый взор, заставляя меня хотеть и ненавидеть его ещё больше! Я продолжаю играть на гитаре, забывая риффы и путаясь, потому что рядом с ним, мои мозги перестают соображать. На репетициях он будто меня не замечает. Я тоже делаю вид, что не особо обращаю на него внимания, дабы остальные члены группы не замечали моего гнева, а может и похоти. Но это всего лишь игра ради прикрытия, на самом же деле я замечаю каждый его взгляд, слышу каждый его вздох, покрываюсь липким потом от его случайных прикосновений к себе. А случайны ли они? Или я слишком наивен и ничего не понимаю? Ведь я всегда такой сдержанный и спокойный, но блять, никто не знает что у меня творится в моем израненном злобой и похотью мозгу. Сейчас он будто послушный котёнок, стоит погладить, и в ответ слышно дурманящее мурлыканье, от которого я таю на глазах. Нет, я плавлюсь с бешенной скоростью. «— Какого хрена я все это делаю? Нужно было оставить его в том сраном клубе.» Отдергиваю свою руку, встаю и отворачиваюсь к окну. Мне становится все сложнее контролировать себя. Стиснутые челюсти сводит от боли. Пульс плавно учащается переходя в удары ощутимые в висках и груди. Осмысливаю, что ненавижу этого смазливого мальчишку. С тех пор, как он появился в нашей группе, все внимание приковано к нему. Он наша принцесса на горошине, он луч солнца во тьме. Он кислород, который хочется вздохнуть полной грудью. Кто бы знал как меня это бесит! В голове мелькают различного рода дурные мысли, как бы избавится от него, вернуть всю славу себе обратно. Но наш главарь и фронтмен решил, что будет так. Эрик нам нужен. Эрик нужен ему для своих утех. А я решил, что Эрик нужен мне. Я давным-давно понял что меня тянет к нему, безумно тянет, да так сильно, что я перестал обращать внимание на собственную жену. Я попросту обезумел! Я никому не могу это рассказать, да и не хочу. Это моя тайна. Мой маленький проступок. Мое чёртово безумство. Я люблю и ненавижу. Я боюсь самого себя! Эрик потянулся, сминая постель заведя руки за голову, и выгнулся всем телом. Его рубашка задралась ещё выше, а штаны спустились ниже. Он вытащил с заднего кармана смартфон и кинул на прикроватную тумбочку. С его груди вырвался то ли вздох, то ли стон. «— Господи! Я хочу ещё слышать эти стоны! Хочу чтобы он сорвал свою глотку от криков подо мною, пока я его буду… Нет, нет, это невыносимо!» Похоть отвратно зудит во мне, принуждая сжиматься от нарастающей боли внизу живота, я еле сдерживаюсь. Меня разрывает изнутри желание выебать это милое создание. Да так сильно, что самому становится тошно. Я так и стоял у окна, вглядываясь в последний лучик солнца заходящий за горизонт. Сегодняшний закат выглядит особенным, он переливается сотнями оттенков грязно-розовых переходящих в красные цвета. Подходящее время испробовать тебя на вкус, глубоко вдохнуть всю гамму оттенков твоего приторного аромата, и упиться вкусом твоей крови. Взглянуть в твои распахнутые от ужаса голубые глаза, которые будут меркнуть от боли, превращаясь в черные пульсирующие дыры. Казалось, моя безжалостная ненависть граничит с безумством, и лишь небольшой остаток трезвого разума заставляет меня пока ещё здраво мыслить, сдерживая меня от перехода той самой тонкой черты, после которой не будет возврата назад. Ох как я пожалею о содеянном, но сейчас мне похуй. Это сильнее меня и я устал бороться сам с собой.***
— Эмиль… Ммггххх… Какого… Что я делаю на твоей кровати? — раздался пропитый голосок нашей принцесски. — Ты нажрался в очередной раз… Скотина! Позвонил мне и… — Эмиль прокашлялся от того, что стянуло горло, и договорил. — Попросил забрать тебя из этого ёбаного клуба. — Охуеть, я нифига не помню. А почему мы у тебя дома? Где твоя жена? Его захмелевшие глаза пытались сфокусироваться на мне. Он попытался поправить волосы, но они совсем спутались. — Ты же знаешь, я ненавижу когда кто-то так себя ведёт. Не-на-ви-жу! — Эмиль стукнул ладонью по подоконнику, от чего у Эрика зазвенело в ушах. — Ааййй! Моя голова! Сейчас разорвется от боли… Ммм… Невыносимо болит. Прекрати шуметь! — Моя жена далеко, и нам никто, абсолютно никто не помешает. Эмиль изменился в лице. В его демонических глазах отражался гнев. Я схватил ещё не до конца протрезвевшего парня, резко поднял, от чего тот тут же свалился на кровать, не сумев удержать равновесие. У другого бы сердце ёкнуло, но у Эрика содрогнулось совсем в другом месте. Он полез целоваться ко мне. Несмотря на то, что я его дико хотел, сейчас мне было не до нежностей. Я отшвырнул его цепкие руки от себя. — Блять, сученыш, давай вставай! Я быстро вылечу твою голову! Подхватив парня на руки, я потащился с ним в ванную. — Во ты тяжёлый оказался… Чёрт… — Отпусти меня, мистер трезвость! — болтая ногами, кричал парень, обвивая мою грудь своими руками. — Сейчас отпущу, мигом протрезвеешь, гаденыш! Я открыл кран с холодной водой, затолкал Эрика в ванну и стал поливать, пока тот визжал и размахивал руками. — Все. Все… Хватит, прошу тебя, остановись! Мокрый, он сидел в ванне, дрожа от холода, и глядел на меня, как запуганный зверёк. Его огромные глаза, казалось, потемнели от страха, а тело тряслось так, что парень не мог сдвинуться с места. Посмотрев на эту картину, я на какую-то долю секунды сжалился над несчастным. Я уселся на край ванны и погладил мокрую голову, зарываясь в длинных волосах, незаметно для себя сжимая их в кулак. — Мне больно… отпусти. — Ну ладно, прости. Это самый лучший способ привести тебя в чувства. Я помог Эрику встать и повел его назад в спальню, пока в моей нездоровой голове созревал страшный план. — Мне очень холодно, из-за тебя я заболеть могу, а у нас послезавтра концерт. — Если доживешь до концерта. Заткнись! Господи, заткнись или я… — едва слышно прошипел Эмиль. — Дай хоть полотенце… — взмолился Эрик.