***
Чонгук правда пытался не думать о Ким Тэхёне. Поганой метлой гнал от себя мысли о нем, убивался в зале, а если нет, то до позднего вечера торчал на работе, лишь бы чем-то заниматься. Его отец погиб несколько лет назад, попав в аварию, и Чонгуку по наследству досталась автомастерская — довольно хорошая, приносящая достаточный для жизни доход. Правда, к его сожалению, пришлось бросить универ, хотя учиться оставалось всего два года, и спешно вникать в тонкости ведения бизнеса, ну хоть с ремонтом машин тогда он худо-бедно был знаком. Теперь уже все стало привычным, а он по праву мог назвать себя профессионалом, может, не самым лучшим в Сеуле, но уж точно хорошим. Однако в последние две недели Чонгук косячил просто безбожно: забыл оплатить счета за водоснабжение, пропустил срок технического осмотра, за что выслушивал долгую и исключительно матерную речь клиента, специально оставившего здесь машину накануне, и случайно перечислил Юнги сумму, куда большую, чем тот реально заработал. Друг, к счастью, сам принес деньги, да еще и по плечу похлопал, мол «не парься, придурок». А Чонгук не мог не! Потому что проклятый Ким Тэхён засел в его мыслях, забрался на подкорку и наотрез отказывался оттуда уходить. Чонгук не был уверен, что влюбленность выглядит именно так, у него прежде ничего больше банальной симпатии для приятного времяпрепровождения не возникало. А тут ёбнуло так ёбнуло. Что делать с собственными, так некстати вспыхнувшими чувствами, Чонгук не знал, а потому избрал самую простую тактику — подождать, а там авось и само пройдет. Вот именно поэтому он тот несчастный клуб, который как раз располагался между его работой и квартирой, что Чонгук стал снимать совсем недавно, обходил десятой дорогой. Чтобы соблазна не возникало. Не искал Ким Тэхёна и в социальных сетях, понимая, что если найдет — то пропадет окончательно. Просто методично и с особой жестокостью ежедневно доводил себя до состояния, в котором только лечь и отрубиться, и лишь после этого шел домой. Может, и такой себе вариант на самом деле, но другого он не придумал. Увы, даже спустя две недели легче не стало. Он по-прежнему слишком часто вспоминал Ким Тэхёна — такого совершенного, просто идеального, и периодически, когда сдержаться не было сил абсолютно, дрочил на воспоминания об их поцелуе. И фантазировал. О, да, какие же грязные мечты возникали в его голове, как же сильно он жаждал воплотить их в жизнь, сходя с ума от возбуждения. Господи, вот насколько все было бы проще, окажись Тэхён боттомом. Но нет же, судьба — сука, извернулась и от души треснула по башке. И продолжала издеваться, ведь в один из дней, ровно в тот момент, когда он стоял, согнувшись под открытым капотом машины в автомастерской, позади раздался знакомый голос: — Уверен, что ты не снизу, Чонгук-и? Уж очень поза тебе идет. Ёкнуло. Прямо прошибло по всему телу так, что он вздрогнул и на секунду зажмурился, пережидая вспышку такого несвоевременного сейчас возбуждения. Этот голос — пожаром по венам и, сука, прямо в пах, за жалкие секунды. Обернуться было страшно, посмотреть на героя своих ночных фантазий и причину бесконечных оргазмов — смерти подобно. Но не стоять же и дальше кретином, делая вид, что Тэхёна не существует. А потому, придав лицу максимально непринужденное выражение, он все же выпрямился и развернулся. Ох, зря. Тэхён в ночном клубе, облаченный в брюки и расстегнутую на верхние пуговицы рубашку — мокрая мечта. Тэхён сейчас, закованный в серебристо-серый костюм-тройку, идеально сидевший на нем — ёбаное совершенство, перед которым стоять исключительно на коленях. Эти самые колени, кстати, у Чонгука размякли настолько, что он как бы невзначай облокотился на бампер машины позади себя. На всякий случай. Ну, чтобы реально не съехать на пол… — Как ты меня нашел? — хрипло спросил он, стараясь не слишком жадно пялиться. И, ну может, вышло грубовато, однако ничего не поделать — слишком ошарашен был Чонгук неожиданной встречей. — Вообще, — слегка растягивая гласные, заговорил Тэхён, — я искал хорошую автомастерскую. А потом увидел твою шикарную задницу, которую просто не мог не узнать, уж очень она мне запомнилась. — Она? Или я? — самодовольно поинтересовался Чонгук. — Всё вместе, — Тэхён шагнул к нему и, остановившись непозволительно близко, продолжил: — Я думал о тебе, все эти две недели только и делал, что вспоминал тот вечер в клубе. «Я тоже» — пролетело в мыслях у Чонгука. Но вслух сказал другое: — Серьезно запал, значит, — непроизвольно складывая руки на груди, в безотчетном желании отгородиться. Ну потому что еще немного, и он сам набросится на Тэхёна с поцелуями. — Ты же и сам понимаешь, что у нас ничего не получится. — Ну, секс — это не обязательно с проникновением, — хриплым, вибрирующим шепотом. И приблизился совсем вплотную, отчего Чонгук, даже не задумавшись, вернул руки на бампер по бокам от себя, впуская Тэхёна в личное пространство. — Есть еще немало способов доставить друг другу удовольствие, Чонгук-и… — обжигая дыханием шею. — Да, — пробормотал и запрокинул голову, ощутив прикосновение губ к коже чуть ниже уха. Разумеется, он не мог представить себе жизнь без секса, ему было необходимо это потрясающее ощущение, когда член сдавливает тугими мышцами, он хотел видеть, как все глубже и глубже входит внутрь, наслаждаться звонкими шлепками о крепкие ягодицы. Только вот Ким Тэхён — тот, кто может довести до оргазма, кажется, одними лишь низкими интонациями богического голоса, ей-богу, у Чонгука уже сейчас стояло, — настоящий обломщик. Которого Чонгук хочет так, как никогда и никого не хотел. — Я могу отдрочить тебе, — продолжая выцеловывать и прикусывать кожу на шее, — уверен, что тебе понравятся мои пальцы на твоем члене. — Чёрт, да, — он сорвался на стон, когда ощутил, как Тэхён втиснул колено между его ног, надавливая на стояк. — А еще я могу отсосать, — продолжал беспощадно мучить его, — если будешь хорошим мальчиком, Гук-и, то разрешу отыметь меня до самого горла. Хочешь, чтобы я давился твоим членом, м? Сука! Ну нельзя же с ним так, он же не железный. Казалось, еще немного и он реально кончит — прямо вот так, в штаны, от одних лишь грязных слов, вылетающих изо рта Тэхёна и минимальной стимуляции — тот продолжал раз за разом проезжаться коленом по его возбуждению, болезненно-приятно натирая. — А еще я уверен, — перестав терзать его шею и посмотрев в лицо, — что на твоем теле немало мест, которые можно приласкать, — и коснулся затвердевших сосков, сдавливая их прямо сквозь заляпанную, бывшую когда-то белой, футболку. Чонгука выгнуло: продолжая судорожно цепляться за металл бампера, он закатил глаза и громко застонал, изгибаясь в пояснице. — Ты, главное, позволь мне найти каждое. А он готов был позволить практически все, что угодно, лишь бы этот демон-искуситель продолжал шептать своим, пробирающим до самого нутра голосом, продолжал касаться его вот так — уверенно, по-собственнически. — Чонгук, — ворвалось в уши, руша момент. — Ай, блять, сорян, — Юнги, который быстрым шагом шел в их сторону, резко затормозил, так что подошвы тяжелых ботинок неприятно скрипнули. — Уже ухожу, — и, развернувшись, поспешно свалил. — Место неподходящее, согласен? — ничуть не смутившись, что их поймали на горячем, хмыкнул Тэхён. — Но я рад, что нашел тебя, сладкий. И очень хотелось бы продолжить наше знакомство, если ты, конечно, не будешь против. Тэхён отступил на шаг, а Чонгук едва сдержал порыв то ли потянуться за ним, желая вернуть тепло, то ли дернуть того на себя, чтобы вновь вжать в свое тело. Он так сильно вцепился в несчастный металл под ладонями, что руки грозились вот-вот задрожать от напряжения. — Я не… — а что он? Не хочет? Так хочет же! И не в глубине души, нет, прямо на самой поверхности! Уже две недели как хочет, до твердого стояка и оргазмов от одних лишь мыслей об этом мужчине. И сейчас на полном серьезе собирается отказаться? — Я не знаю, — в итоге выбрал он самый безопасный вариант ответа, давая себе время собраться с мыслями. — Я понял, — Тэхён закусил нижнюю губу и потянул ее, о чем-то раздумывая. — Что ж, не буду на тебя давить, Чонгук-и. Ты подумай и, если захочешь встретиться, то позвони мне, хорошо? — и достав визитку, протянул Чонгуку. А стоило принять ее, добавил: — Я буду ждать. Тэхён ушел, а Чонгук так и продолжал стоять на месте, мысленно костеря себя на все лады. Ведь этот вечер мог бы закончиться куда как приятнее, чем одинокое времяпрепровождение за дорамой или тупым перелистыванием ленты в телефоне. Ночью, он точно знал, вернутся мысли и фантазии. Так, может, не стоит изображать из себя этакого недоступного красавца, и уже просто взять то, что так настойчиво предлагают? Не прошло и пяти минут после ухода Тэхёна, как Чонгук достал телефон и набрал номер, указанный на визитке. Что интересно, никаких других данных, кроме имени и номера, написано не было. — Да, — отрывисто ответил Тэхён. — Это Чонгук, — он сглотнул, чувствуя, как заходится в груди сердце, — я хочу. Хочу продолжить наше знакомство.***
Тэхён предложил встретиться все в том же клубе, где они познакомились, Чонгук, конечно же, был не против. Какая разница — где? Главное, что с Ким Тэхёном. Тот мог бы пригласить его провести романтический ужин на какой-нибудь свалке, он бы не стал отказываться, честное слово. К предстоящей встрече он готовился со всей отдачей. Нет, готовился не так, как вы подумали, извращенцы — ничего он в себя не пихал, изнутри не промывал и не растягивал, ибо сдавать оборону своей задницы не собирался. Тэхён же сказал, что есть множество способов сделать друг другу хорошо, и Чонгук его в этом полностью поддерживал. Так что он намылся до скрипа, долго колдовал над укладкой, чтобы выглядело как можно небрежнее, а майку нарочно выбрал такую, которая облепляла его подкачанное тело как вторая кожа. Уж больно ему нравились голодные взгляды Тэхёна, и он собирался наслаждаться ими. Народу в субботний вечер было немало, и Чонгук, проталкиваясь сквозь толпу уже изрядно подвыпивших людей, слегка разволновался, что места у бара просто не будет. Однако стоило подойти чуть ближе, он заметил сидевшего у стойки Тэхёна, который тянул что-то алкогольное через трубочку, и свободный высокий стул подле него. — Мне занял? — вместо приветствия поинтересовался Чонгук. Ему не нравилось то, каким взглядом скользил по его Тэхёну бармен. Ох. Неужели, ревность? Ему не приходилось испытывать ее прежде, потому что Чонгук в себе не сомневался. А тут вдруг кольнуло — неприятно так, тянуще. — Конечно, тебе, — Тэхён моментально расцвел в улыбке. И, как только Чонгук сел, потянулся к нему, чтобы оставить на губах мазок поцелуя. — Чтобы окружающие знали, что ты занят, и не пялились на тебя, — пояснил. — О, — изогнув бровь, насмешливо выдал Чонгук, — неужели тоже ревнуешь? — «Тоже»? — выцепил главное Тэхён. — Поверь, сладкий, у тебя нет ни малейшего повода для ревности, сегодня я смотрю только на тебя. Это самое «сегодня» заставило задуматься о том, что завтра этот потрясающий мужчина может так же смотреть на кого-то другого. И Чонгук, разрываемый противоречивыми эмоциями, зарылся пальцами в волосы на затылке Тэхёна и, резко притянув к себе его голову, поцеловал сам. Толкнулся языком между охотно приоткрывшихся губ и грубо засосал, чувствуя горький вкус какого-то коктейля, который Тэхён совсем недавно пил. Он нарочно не спешил разрывать поцелуй, чтобы каждая собака, что крутилась рядом, поняла, что этот мужчина занят им — Чонгуком. — Интересно, — мокро разорвав поцелуй, выдохнул он. — Нас выгонят за неподобающее поведение? Клуб не был предназначен для людей нетрадиционной ориентации, и кого-то из местных обитателей поцелуй двух геев мог оскорбить — тонкая душевная организация, что ж поделать. — Не посмеют, — мурлыкнул Тэхён, губы которого от грубого обращения раскраснелись из-за прилившей к ним крови. — Скорее, сами вылетят отсюда. Прозвучало так уверенно, что Чонгук как-то сразу поверил. Вообще, на самом деле плевать, даже если они вылетят отсюда, главное, что жадных взглядов на Тэхёна стало в разы меньше, хоть они и не исчезли совсем. — Значит, я могу целовать тебя, не скрываясь? — уточнил Чонгук, которого уже вело от близости этого мужчины. Он скучал, как сумасшедший, и теперь словно пытался взять все то, чего был лишен эти проклятые две недели. — Определённо можешь, — ответил Тэхён и махнул бармену, привлекая к себе его внимание. — Что ты хочешь выпить? А ему и пить не надо было, чтобы ощутить опьянение. Рядом с Тэхёном сознание уплывало безо всякого алкоголя. И потому Чонгук решил ограничиться пивом — ему хотелось до мельчайших подробностей сохранить воспоминания о сегодняшнем вечере, чем бы он ни закончился. Чонгук заранее был уверен, что будет потом смаковать каждый момент их близости, снова и снова перебирая их в памяти. Когда на стол перед ним опустилась бутылка темного, и бармен ловко открыл крышку так, что повалил дымок, Тэхён произнес лукаво: — Мы начинаем все сначала, так? Знакомство, выпивка, а затем все остальное? Чонгук ломаться не собирался. — Сегодня я все же выпью, но обещаю не затягивать. А потом мы пойдем в тот самый темный уголок и продолжим с того места, на котором остановились. Что скажешь? — Скажу, что мне нравится твое нетерпение. Он хмыкнул. Как будто Тэхён его не испытывал! Они оба тянулись друг к другу, хотели до одури и едва держали себя в руках, чтобы не начать творить безобразие прямо на глазах у всех. Все это свидание — лишь дань приличиям, каждый из них знал, зачем они встретились, и не видел смысла строить из себя недотрогу. — Откуда ты знаешь, что мне нравится кофейный стаут? — поинтересовался он, делая очередной глоток из запотевшей бутылки. — Если скажу, что тебе подходит этот напиток, то сойдет за ответ? — чуть склонив голову вбок. — Такой же весь из себя горький, но мягкий, прямо как ты, — Чонгук на это заявление хмыкнул и недоверчиво изогнул бровь, и Тэхён со смешком признался: — Ладно, на самом деле я запомнил, что ты пил в прошлый твой визит сюда. Всю романтику же испортил. — Тебе хочется романтики? — заинтересовался Чонгук. Хотя, тот факт, что Тэхён обратил внимание на его предпочтения, был довольно милым. — Мне хочется тебя оттрахать до звездочек перед глазами, — на выдохе томно признался Тэхён, этим заявлением пуская по телу Чонгука разряды желания. — Но и против романтики я ничего не имею. — К черту романтику, — он в два глотка допил все, что оставалось в бутылке, и схватил Тэхёна за руку. — Хочу тебя. Путь до того укромного коридорчика он хорошо запомнил, на самом деле даже слишком хорошо, для человека, который едва соображал от возбуждения. А потому, ловко лавируя, протащил Тэхёна за собой и, стоило лишь свернуть, скрываясь с чужих глаз, набросился с поцелуями. Вжал несопротивляющегося Тэхёна в стену, притиснулся всем телом, безотчетно потираясь, и смял мягкие губы своими, задыхаясь от удовольствия. — Какой же ты горячий, — где-то между кусачими поцелуями прошептал Тэхён. Чонгук хотел бы ответить то же самое, но его рот был слишком занят — он терзал призывно открытую шею, оставляя на ней свои следы-метки. Настолько увлекся, что даже не возражал, ощутив, как на его ягодицы, обтянутые джинсой, опустились наглые ладони. Тэхён сжал их и потянул на себя, вынуждая Чонгука еще плотнее прижаться пахом и послушно заёрзать, подчиняясь чужим рукам. — Хочу тебе отсосать. Чонгук застонал. Громко так. И, черт возьми, хорошо, что в зале за поворотом играла музыка, иначе их точно бы услышали. — Блять, да, — отодвинуться от Тэхёна все еще казалось чем-то слишком сложным, но тот сам взялся за его предплечья и заставил отлипнуть от его шеи. Пьяными глазами Чонгук поймал такой же потемневший взгляд. — Сделай это. — Я бы предпочел довезти тебя до своей спальни, — начал было Тэхён, — или хотя бы до кабинета, — Чонгук уже собрался воспротивиться, что он просто не дотянет и сдохнет от напряжения, но не успел. — Однако, не выдержу. Идем, — позвал, но не стал дожидаться, пока Чонгук осознает сказанное, а сам переплел их пальцы и двинулся вглубь коридора, утягивая за собой. Он понимал, что здесь находятся помещения для персонала, и по идее стоило бы опасаться, что их поймают, но было так похуй. Все, чего ему хотелось — поскорее избавиться от казавшихся сейчас чертовски узкими джинсов. За дверью, которую уверенно открыл Тэхён, находилась какая-то каморка с оборудованием. — Ты хорошо знаешь это место, — заметил он. — Это мой клуб, Чонгук, — Тэхён улыбнулся. — Один из многих. Да ладно?! Но как следует удивиться он не успел. Еще один поцелуй, и на этот раз Чонгук был прижат к стене, а Тэхён то жадно шарил ладонями по его бокам, сминая майку, то надавливал на талию, удерживая на месте и не позволяя ёрзать. Когда проворные пальцы прошлись по поясу джинсов, и Тэхён взялся на ощупь расстегивать ширинку, как бы невзначай задев его член, Чонгук промычал прямо в настойчивые губы. Он отпустил чужие плечи и попытался было сам расстегнуть пуговицу на поясе, но был жестко одернут. — Стой смирно, Чонгук-и, — горячим, требовательным шепотом в самое ухо. — Ты же хочешь быть хорошим мальчиком, верно? Никогда не хотел. Всегда гнался за образом плохиша и искренне тащился от него. Только вот… Сука, именно от Тэхёна это звучало настолько возбуждающе, что тело прошивало удовольствием от одних только слов. Это его «хорошим мальчиком» — похлеще любого афродизиака! С Тэхёном все пошло наперекосяк, и Чонгук действительно желал ему угодить, быть настолько послушным и хорошим, насколько вообще возможно. — Никогда бы не подумал, что у меня кинк на похвалу, — признался он, послушно убирая руки в стороны и позволяя Тэхёну делать все по-своему. — О, мы отыщем все твои кинки, — прозвучало настолько многообещающе и сказано было с такой уверенной ухмылкой, что Чонгук понял — да, действительно отыщут. И не то чтобы он был против. — А пока… Я задал тебе вопрос, Чонгук-и. Этому требовательному взгляду, этому низкому голосу с властными нотками было просто невозможно сопротивляться. Тэхён смотрел прямо в его лицо, и Чонгук, гулко сглотнув вязкую слюну, ответил хриплое: — Да. Но такой ответ, видимо, не удовлетворил Тэхёна. — Что "да"? Пиздец. Какого хрена это так горячо? Он прикрыл глаза, не выдерживая, и, запрокинув голову, признался: — Да, я хочу быть хорошим мальчиком для тебя. Щёки обожгло таким непривычным, чуждым ему румянцем, смущение — это вообще не про него. Но сейчас оно было даже приятным. — Умница, — тот расправился с пуговицей и молнией и, наконец, приспустил его джинсы вместе с бельем, высвобождая член, который ударился о живот, пачкая кожу смазкой. Чонгук не смог сдержать облегченного выдоха. — Черт, ты везде идеальный, — восхищенно выдал Тэхён, облизав губы. — Не терпится тебя попробовать. Когда тот опустился перед ним на колени — прямо так, в своих наверняка дорогущих брюках, Чонгук всхлипнул. Выдержать это зрелище — что-то за гранью возможного, а Тэхён еще и смотрел снизу вверх, водя головкой по своим губам. Блядство. Держать руки у стены становилось все труднее, он буквально истекал смазкой, член пульсировал от возбуждения, а яички набухли. Демонстративно-медленно, продолжая все так же смотреть на него, Тэхён высунул язык и, опустившись чуть ниже, провел им по стволу, щедро смачивая слюной. Присосался к головке, сжимая губами, языком ныряя в дырочку уретры, и со смачным чмокающим звуком выпустил ее изо рта. — Дай мне немного времени привыкнуть и, если будешь вести себя хорошо, то позволю отыметь меня в горло, — хрипло, заметно сдерживаясь. Чонгуку хоть и рвало крышу, он непроизвольно подмечал такие маленькие, но важные детали, как капельки пота, выступившие на висках Тэхёна, и как тот сводил ноги, толкаясь в воздух. Возбужден. Ничуть не меньше, чем сам Чонгук. — Что скажешь? А что он мог сказать? Да он готов пай-мальчиком стать, лишь бы Тэхён ему отсосал. — Скажу, — голос подвел, вышло сипло, но он не обратил на это никакого внимания, — что я буду вести себя очень хорошо, ради такого-то дела. Чонгук лукавил. Он и без того готов был слушаться Тэхёна, лишь бы все это не заканчивалось. И плевать, что он непривычно выпустил инициативу из своих рук. Им обоим было слишком хорошо, чтобы зацикливаться на этом. А спустя секунду стало еще лучше, потому что Тэхён взял глубоко в рот — не до горла, но это и так было восхитительно. Тот сосал с заметным удовольствием: активно двигал головой, сдавливал губами, не жалея слюны, которая пошло хлюпала, и которую сам же собирал языком. А еще вскидывал на него взгляд, и он мысленно проклинал темную чёлку Тэхёна, что спадала тому на глаза, мешая Чонгуку наслаждаться зрелищем в полной мере. Он просто не удержался, честное слово. Ну потому что спокойно стоять было невозможно же! Отлепив руку от стены, вплел пальцы в волосы Тэхёна, сжимая в кулак ту самую мешающую чёлку и открывая лоб. — Так намного лучше, — уронил Чонгук, сходя с ума от того, что видел. Ким, мать его, Тэхён, герой его еженощных влажных фантазий, сейчас стоял перед Чонгуком на коленях и самозабвенно отсасывал, ни капли не смущаясь ни звуков, которые издавал вперемешку со сдавленными стонами, ни того, насколько пошло выглядел. — Я хочу глубже, — звуча почти жалобно. — Можно? Тэхён соскользнул с члена, и он невольно залип на то, как вкусно поблескивали от слюны и смазки чужие губы в тусклом освещении. — Давай, сладкий, — продолжая двигать ладонью по его члену и нагло ухмылясь. — Трахни меня в горло, — и добивая и без того сраженного наповал Чонгука, добавил: — Только так, чтобы я давился. Чонгук порадовался, что опирался спиной о стену, ибо колени мгновенно размякли. Он застонал, притягивая Тэхёна за волосы, а когда тот, не сопротивляясь, разомкнул губы, пропуская его в рот, тут же подался бёдрами вперед. Осторожно. Не желая навредить. Но, черт возьми, сколько же усилий ему пришлось приложить, чтобы сходу не засадить глубже, слишком сильно хотелось ощутить сдавливающие его узкие стенки. Тэхён подавился, однако и не подумал отстраняться. Чонгук, который больше просто не мог держать глаза открытыми, запрокинул голову, ударившись затылком о стену, и прикусил ребро свободной ладони, чтобы не стонать настолько отчаянно и громко, насколько хотелось. Но все равно всхлипывал, чувствуя, как туго член ходит в горле, слушая все эти смущающие мокрые звуки, что отчетливо доносились до ушей. — Бля-я-я… — протянул на особенно приятном движении. — Тэхён… сука, как же хорошо. А тот, словно издеваясь, резко остановился и чуть отодвинулся, тяжело дыша. — Неужели, нравится? — лукаво протянул Тэхён. Чонгук опустил взгляд вниз и, гулко сглотнув, провел пальцами по чужому лицу, размазывая слюну, коснулся припухших губ, по которым тут же скользнул проворный язык. — А в этом мире кому-то может не понравиться, как ты отсасываешь? — Нет, — хмыкнул Тэхён. И внезапно потребовал: — Развернись. Что?.. — Зачем? — неуверенно вслух. — Слушай, если ты забыл, то я топ и… — Трудно забыть, что мне не достанется твоя аппетитная задница, — ухмыльнулся тот, все так же продолжая стоять на коленях. — Я не сделаю ничего такого, просто хочу свою порцию удовольствия. Чонгук несколько секунд помялся, но, понимая, что Тэхён точно не будет ничего делать без его согласия, все же послушался и развернулся. Упёрся в стену согнутыми руками и уткнулся в них лицом, чувствуя себя непривычно уязвимо. — Это сплошное мучение, клянусь, — жарко прошептал Тэхён, устроив обе ладони на его заднице. Грубо смял, сдавливая, и развел ягодицы в стороны, — видеть и не иметь возможности взять то, что так сильно хочется, — от звонкого шлепка, которого Чонгук совершенно не ожидал, он вскрикнул, а Тэхён зашипел. — Тебя даже пороть приятно, идеально обжигает ладонь. Хрен знает, как там ладонь обжигает, а вот ягодицу обожгло приятно и, стыдно признаться, но Чонгуку захотелось повторить это ощущение. Он непроизвольно чуть прогнулся, ища прикосновения, но даже не осознавал этого, пока не услышал насмешливое: — Да ты же сам выпрашиваешь, сладкий. — Н-нет, я… Ах! — сорвался от еще одного сильного шлепка. И Чонгук выдохнул, признавая поражение: — Да. — Мне тоже хочется, — Тэхён вновь мял ягодицы ладонями, а затем взял и укусил за одну из них, сильно, так что боль приятными вспышками прокатилась по телу. — Ох, как бы я тебя вылизал, ты не представляешь, Чонгук-и. Клянусь, ты бы хныкал на моем языке, — и провел пальцем от копчика и ниже, не проникая внутрь, но все равно чувствительно. А Чонгук прикусил губу, чтобы не палиться… — Но раз ты не готовился, — обдавая дыханием кожу, — то придётся искать другие способы сделать тебе хорошо. Он почувствовал, что Тэхён поднялся на ноги, и едва сдержал рвущийся наружу разочарованный вздох. Собственная уязвимость оказалась такой приятной… — Тогда найди их уже скорее, — пробормотал сдавленно, сходя с ума от нетерпения. — Маленький эгоист, — Чонгук услышал шуршание одежды, а затем, изогнув шею, обернулся, чтобы увидеть, как тот приспускает собственные брюки. — Сведёшь для меня бёдра? — громким шёпотом, вжимаясь в него сзади. Твердый член прошелся между ягодиц, и Чонгук рвано кивнул. — Да… Господи, его сейчас трахнут между бёдер. Почему эта мысль ему настолько сильно нравится? — Хор-роший мальчик, — и прикусил за загривок, до чёртовых мурашек вдоль позвоночника. Он не видел, откуда Тэхён взял смазку, но вздрогнул, когда услышал, как щелкнула крышка. — У тебя и смазка с собой? — чувствуя, как между ног по коже скользнула влажная ладонь. — Я не оставляю надежды тебя трахнуть, Чонгук-и. — Не дождешься, — незло огрызнулся он. Правда, тут же прикусил язык, стоило только члену Тэхёна толкнуться между его бёдер. — Уверен? — двигаясь резко, отрывисто. — Только представь, как бы я мог тебя сейчас иметь, — тот схватил его за волосы и потянул, вынуждая запрокинуть голову. — Представь, как растрахивал бы твою девственную дырочку, м? Уверяю, ты бы умолял меня не останавливаться. А он… захныкал, бля! Цепляясь пальцами за шершавую стену, Чонгук оттопыривал задницу назад и напрягал ноги, чтобы держать их вместе как можно плотнее. Член легко двигался по смазанной коже и ощущался таким горячим. — Хотел бы я посмотреть, как хорошо ты можешь принимать, — продолжал изводить его этот мучитель, грубо вколачиваясь и надрачивая в такт. — И как громко бы кричал, кончая от одного лишь члена внутри. В любой другой ситуации Чонгук бы посмеялся над такой самоуверенностью, однако сейчас было вот вообще не смешно. Он верил. Сука, каждому же слову, сказанному Тэхёном, верил. Знал, что тот может отодрать так, что мало не покажется, буквально на собственных бёдрах ощущал, как потрясающе Тэхён может двигаться, да и размер, пускай не точно, но примерно можно было прикинуть. Тот продолжал толкаться, шлепая пахом о ягодицы Чонгука, хватка в волосах не ослабевала, а жаркий шепот не замолкал. Тэхён рассказывал, что бы сделал с ним, заставляя крышу слетать, а напряженное тело разламываться от удовольствия. Рукой тот уверенно ласкал его член, так правильно, словно бы точно знал, как любит делать сам Чонгук. Он уже плавал на грани оргазма, когда Тэхён отпустил его волосы и, взявшись за подбородок, заставил повернуть голову, насколько возможно. Накрыл губы жёстким, властным поцелуем и простонал приглушенно, замерев. Чонгук чувствовал, как вибрирует чужой член, как ложатся на внутреннюю часть бёдер потёки теплой спермы, и все, что мог, это отвечать на поцелуй, понимая, что и сам готов сорваться. Тэхёну понадобилось еще несколько раз двинуть рукой, чтобы Чонгук, задыхаясь, наконец, излился в его ладонь.***
Пиздец. Никак иначе Чонгук не мог назвать все те пугающие мысли, что то и дело приходили в его некогда светлую — фигурально выражаясь — голову. Ким Тэхён, вероятно, случайно вытрахал из него мозг или растряс его хорошенько — неважно. Важно то, что Чонгуку понравилось. До одури понравилось. Логично, скажете вы? О, да, только идиоту бы не понравилось. Проблема не в этом… Просто, уж больно слова Тэхёна оказались привлекательными. Ну те, где Чонгуку обещали, что он кончит, насаживаясь на член, так, как никогда прежде не кончал. Но Тэхён не давил. Ну, то есть, дал понять Чонгуку, что ему понравится, стоит только позволить, но в целом обходился без грязных намеков. И вообще, словно бы ухаживал за Чонгуком. Например, в тот вечер взялся подвезти его до дома, хоть Чонгук и противился, в качестве аргумента приведя: — Я ж не трепетная девица, могу дойти самостоятельно. К тому же, живу неподалёку, — пробурчал недовольно, скрывая набегающую улыбку за бутылкой пива. Да, после крышесносного оргазма они вернулись к бару, как ни в чем не бывало. — Ну, сладкий, — промурлыкал Тэхён в ответ и, наплевав, что вокруг них находятся люди, коснулся рукой его щеки: — Ты выпил, а потому координация немного снизилась. А если на тебя нападут по пути? — Я сумею дать отпор, уж поверь, — самодовольно так, но вполне обоснованно. — Удар у меня хорошо поставлен. — Я не сомневаюсь, — не отодвигаясь и продолжая давить своей сексуальной аурой. — Но если отпущу тебя одного, то буду беспокоиться. А ты же не хочешь, чтобы я волновался, правда? Во всех его предыдущих отношениях подобные слова обычно звучали от Чонгука. Именно он был тем, кто провожал до дома! И вообще приглашал на свидания, если уж на то пошло. А тут все опять перевернулось с ног на голову! Но это не то чтобы ему не нравилось. — Не хочу, — со вздохом согласился Чонгук. — Ну вот и умница. Уже немногим позже, когда они вышли из бара, Чонгук сбился с шага, заметив, какая именно машина пиликнула, стоило Тэхёну приблизиться. Серебристый внедорожник Роллс-ройс, который стоил ёбаную кучу денег — уж Чонгук-то знал цену такой машине. — Идешь? — позвал Тэхён, открыв перед ним переднюю пассажирскую. — Ага, — тупенько ответил он, сглотнув внезапно набежавшую слюну. Интересно, ему удастся как-нибудь уговорить, чтобы его пустили за руль? Не сегодня, естественно, он немало выпил, в отличие от Тэхёна, который весь вечер цедил алкоголь неспешно. — Только не говори мне, что ты какой-нибудь шугар-дэдди, — с нервным смешком выдал Чонгук, сев в машину. — Ну, — Тэхён, который устроился на водительском сиденье, сам потянулся за ремнём безопасности и пристегнул Чонгука, а затем так и замер, близко-близко. — Я могу им стать, стоит тебе только захотеть. — Я не похож на сладкого мальчика, которые обычно нравятся таким людям, — Чонгук внаглую пялился на чужие губы, которые были так близко к его собственным. — Внешне возможно, — не стал спорить Тэхён, — я же говорил, ты как кофейный стаут на вид: темный, с горьким послевкусием. Однако на вкус ты на самом деле сладкий, — тот придвинул лицо еще ближе и провел языком по приоткрытым губам Чонгука. — И так мне даже больше нравится. — И чем же? — стараясь сохранить хотя бы остатки самообладания рядом с этим мужчиной. — Уверенный в себе, красивый и прекрасно об этом осведомлен, сильный, самостоятельный, чертовски сексуальный и способный послать меня далеко и надолго, — начал перечислять Тэхён. — Согласись, ты в тысячу раз выигрываешь перед каким-нибудь тощим мальчиком, который хлопает глазками напоказ и тоненько попискивает, когда его трахают. С собственной характеристикой Чонгук был согласен, кроме разве что последнего пункта — он уже не сможет послать Ким Тэхёна. Тот слишком в нем. Опутал собой так играючи и легко, что Чонгук и сам не понял, когда успел влюбиться. — Тем не менее ты хочешь меня прогнуть, — заметил он. Ему кажется или в салоне стало слишком душно? — Никаких прогибов, Чонгук-и. Я лишь хочу, чтобы ты позволил себе попробовать, однако, если в итоге тебе не понравится, я никогда не посмею тебя заставлять. Это звучало… приятно? Тэхён считался с его мнением, хоть и пытался сделать по-своему, позволял Чонгуку принимать решения самостоятельно. Это подкупало. — Если я кофейный стаут внешне, то кто тогда ты? — со слегка нервным смешком попытался сменить тему Чонгук, понимая, что снова уплывает от интимности обстановки. — Хм, — приняв игру, Тэхён отодвинулся. — Надо подумать. А сам как считаешь? Ответ пришел сразу. — Виски. Какой-нибудь чертовски дорогой односолодовый виски.***
Когда курьер доставил огромный букет прямо в автомастерскую, Юнги только присвистнул. А вот стоило Чонгуку, расписавшись в накладной, взяться читать прикрепленную записку от Тэхёна, то друг, не скрываясь, расхохотался. — Ты покраснел, клянусь, — глумливо протянул тот. — Это от того парня, который зажимал тебя недавно? — От него, да, — буркнул Чонгук, совершенно не представляя, куда ему деть букет. Не то чтобы здесь были вазы или что-то такое. — Что ж, значит, ты его крепко зацепил, — прокомментировал Юнги, по пятам шагая за вертящим головой Чонгуком, который силился найти хоть что-то, чтобы налить туда воду. — Откуда такие выводы? — заинтересовался он. — Оттуда, что просто так подобные букеты не дарят, — друг, видимо поняв его затруднения, взял стоявшую у стены большую металлическую банку из-под каких-то консервов, в которую они скидывали всякую мелочь, типа саморезов и болтов и, высыпав все содержимое в угол, протянул ему. — На, — а стоило Чонгуку принять ее, заметил: — Ты что-то не слишком радостно выглядишь. Тебе не нравится этот парень? Чонгук вздохнул. — Нравится. На самом деле даже слишком. Чонгуку правда было хорошо, только вот чувство незавершенности раздражало неимоверно. Словно бы без полноценного секса с проникновением, он никак не мог заявить хотя бы самому себе, что Тэхён принадлежит ему. Складывалось впечатление, будто они ходят вокруг да около и никак не перейдут к главному. Чонгук знал, что есть немало гей-пар, которые вообще анальный секс не практикуют, и ничего плохого в этом не видел — каждому свое, что называется. Только вот он в разряд этих самых пар переходить был не готов, но и расстаться с Тэхёном из-за этого — тоже. — Но? — никак не отставал Юнги. Чонгук как раз подошел к глубокой мойке и начал набирать воду. — Но мы не можем решить, кто из нас актив, — честно ответил он. В конце концов, с кем еще, как не с Юнги, он может обсудить свою личную жизнь? Конечно, совсем уж интимные подробности Чонгук рассказывать не собирался, это было бы откровенно по-мудацки, однако кратко обрисовать ситуацию и спросить совета мог. — Всего-то? — удивился тот. — В смысле, «всего-то»? — возмутился Чонгук, наконец, поставив цветы в воду. — Это важно! — Да я и не говорю, что не важно, — Юнги отмахнулся. — Но какой-то глобальной проблемы я не вижу, серьезно. — Вот ты бы согласился поменяться позициями с Чимином? — саркастично спросил Чонгук, недовольно прищурившись. — Я и так согласился, — тот хохотнул, когда брови Чонгука пораженно поползли вверх. — Но нам не особо зашло. Не плохо, но… — Погоди-погоди, — он замахал руками, тормозя поток чужих слов и силясь в полной мере уложить в голове только что услышанное. — Ты хочешь сказать, что Чимин тебя трахнул?! Не то чтобы Чимин выглядел как стопроцентный пассив, нет. Просто тот сам на общих попойках неоднократно заявлял, что предпочитает быть снизу. А вот Юнги как раз казался Чонгуку активом и никак иначе, ну… впечатление такое производил, со своим тяжелым характером и вечными саркастическими замечаниями. — Ну а что тебя так удивляет? — Юнги пожал плечами. — У него есть член, у меня — задница. Другое дело, что ему не особо понравилось в активной позиции. — А тебе? — Принимающим-то? Да нормально, — криво усмехнувшись. — Я бы даже не прочь был повторять иногда, для разнообразия, так сказать. Слушай, — тот подошел ближе и ткнул его пальцем в лоб, — у тебя вот тут слишком много заморочек, дружище. Как будто от того, что ты позволишь себя трахнуть парню, в которого, судя по твоей кислой роже, втрескался по самое не балуйся, мир вокруг рухнет. Что мешает попробовать? Понравится? Прекрасно, вы решили, кто из вас актив. А если нет, ты всегда можешь попросить его так же уступить тебе разок, кто знает, возможно, он обнаружит в себе пассива. И будете вы задорно кувыркаться в постели и жить долго и счастливо. На этом моменте в автосервис зашел клиент, так что Юнги поспешил к нему, а вот Чонгук так и пялился на огромный букет, который смотрелся здесь слегка не к месту, и размышлял о словах друга.***
Чонгук как раз загрузил контейнер с едой в микроволновку, когда мобильный зазвонил. — Я провел без тебя чуть больше суток и безумно соскучился, — без предисловий произнес Тэхён, стоило Чонгуку принять вызов. Он почувствовал, как к щекам прилила кровь и бросил опасливый взгляд на Юнги, который обедал, уткнувшись в телефон и, к счастью, не обращал на него никакого внимания. А то не упустит же возможности подъебнуть. И, честное слово, наиболее банального ответа просто нельзя было придумать, но это правда, так что Чонгук произнес: — Я тоже, — и добавил негромко, после запинки: — Соскучился. — Ты чертовски милый, Чонгук-и, — в голосе не было насмешки, только неприкрытая радость. Вообще, ему всегда казалось, что он, со своим-то образом жизни и внешним видом под характеристику «милый» не должен попадать вот вообще никак. Но раз Тэхён так считал, то Чонгук не станет спорить. — Звонишь, чтобы поболтать? — неловко меняя тему. — И это тоже, — в динамике раздался смешок. — Но вообще хотел позвать тебя вместе пообедать. — Сейчас? — удивился он. — Ну, да. Судя по расписанию автомастерской, на которое я смотрю, у тебя как раз начался обеденный перерыв. Стоп. — Ты что, здесь?.. — Чонгук выбежал из каморки, оборудованной под комнату отдыха, и поспешил на выход. А стоило только отпереть закрытую дверь и толкнуть ее вперед, как он увидел стоявшего на улице Тэхёна. Дыхание перехватило, а затем сердце заколотилось как сумасшедшее, потому что выглядел тот просто восхитительно. Строгий темный костюм, в тон ему расстегнутое пальто и идеально начищенные ботинки — вроде бы ничего особенного, но такая одежда удивительно шла Тэхёну, тот словно был рожден для того, чтобы носить ее. — Привет, — улыбнулся, довольно щуря глаза. — Привет, — дурачком вторил Чонгук. Понял, что все еще прижимает телефон к щеке и поспешил убрать его в карман джинсов. — Приглашение пообедать все еще в силе, — кивком головы указывая на припаркованную здесь же машину. А Чонгук готов был и голодным посидеть, лишь бы побыть рядом с Тэхёном… — Ну куда я в таком виде пойду? — он, конечно, не был прям уж чумазым, и лицо и руки помыл, перед тем, как есть собрался. Но что майка, что штаны уже повидали виды и выглядели откровенно потрепанными — ну а нахрена ему наряжаться в чистое, если работать пришел? — А переодеваться долго. Это ж еще и душ принять надо. — Мне нравится, как ты выглядишь, — Тэхён оглядел Чонгука с ног до головы, скользнув по нему настолько горячим взглядом, что еще немного — и начнет обжигать. Сразу стало как-то уж слишком жарко, и плевать, что на улице прохладно, а он вообще-то в тонкой майке. — Так мужественно. Но… ты прав, в ресторан нас вряд ли пустят. Мы можем взять чего-нибудь готового и перекусить в машине. Что скажешь? — Скажу, что не готов испачкать салон роллс-ройса каким-нибудь соусом. — Я бы предпочел, чтобы ты испачкал его… другими жидкостями, — Тэхён облизал губы и Чонгук непроизвольно повторил за ним. — Но и соус я как-нибудь переживу, — тот протянул руку и позвал: — Иди сюда, Чонгук-и. Он, как завороженный, шагнул вперед, потому что сопротивляться этому низкому, с нотками легкой хрипотцы голосу просто невозможно. А подойдя, первый потянулся за поцелуем, уже не выдерживая того сексуального напряжения, что искрилось между ними. Чонгук хотел Ким Тэхёна. Пиздец, как сильно. И самое потрясающее заключалось в том, что это было взаимно. Чонгук вжимал Тэхёна в машину, безнадежно портил его прическу, зарываясь пальцами в мягкие, чуть вьющиеся пряди и продолжая нетерпеливо целовать чувственные губы, тихо млел, ощущая как тот, вцепившись в его предплечья, царапал кожу короткими ногтями. — Пойдем в машину, — опаляя его губы дыханием, — замерзнешь. — Эй, я не трепетный сладкий мальчик, забыл? — забравшись под пальто и сжимая талию Тэхёна сквозь рубашку. — Насчет «не трепетный», согласен, — тот хмыкнул. — А вот насчет сладкого — готов поспорить. Ты чертовски сладкий, Гук-и. Правда я не все еще распробовал, но надеюсь, что когда-нибудь ты позволишь мне хорошенько вылизать тебя. — Позволю, — ляпнул он. И искренне насладился тем, как расширились в удивлении глаза Тэхёна. — Возможно, даже сегодня, если у тебя на вечер не запланировано никаких дел. — Кхм, — прокашлялся Тэхён, отмерев. — Они были запланированы, но теперь уже точно нет. Во сколько за тобой заехать? — Часов в восемь, — ответил Чонгук. — Устроит? — Меня все устроит, любое время. Значит, — ведя костяшками пальцев по его щеке, — подготовишь свою задницу для моего языка? — Да, — он кивнул. — Но только для языка, ясно? Чонгук понимал, что слова Юнги имели смысл, только вот не был готов сходу подставиться под член. А потому решил начать с малого. — Я не сделаю ничего, чего ты сам не захочешь, сладкий, — промурлыкал Тэхён. — А теперь поехали, накормлю тебя обедом, пока перерыв не закончился.***
— Ты выглядишь так, что мне хочется разложить тебя прямо здесь, Чонгук-и, — плотоядно скользя по нему взглядом, произнес Тэхён вместо приветствия. — И мы опять возвращаемся к тому, что у тебя странные вкусы, — он хмыкнул. Потому что образ его вот никак не должен был ассоциироваться с мальчиками, которых обычно раскладывают. Он не стал себе изменять, решив, как и прежде, надеть темные джинсы и черную майку, правда, сверху еще кожанку накинул, чтобы не замерзнуть. Хотя на этот раз Чонгук расстарался и при желании действительно мог бы быть снизу. Но этого не будет. Нет. Ни за что. И почему Юнги, когда пафосно вещал на тему смены ролей в постели, не уточнил, что подготовка пускай не к анальному сексу, но к риммингу — это такой лютый пиздец? Чонгук естественно прекрасно знал теорию, только вот на практике все оказалось куда сложнее. И хрен с ним, купить все необходимое — не подросток же, чтобы переживать из-за чьих-то там косых взглядов в аптеке. Куда больше его парила необходимость что-то в себя пихать, а уж впечатления от того, как изнутри его заполняет водой — точно не то, что он мечтал испытать. И как пассивы постоянно это делают, а? Дальше пришло осознание, что он должен быть идеально гладким… там. Пришлось еще этим заниматься, матерясь под нос. А потом его голову посетила гениальная идея, и Чонгук, смазав собственные пальцы, осторожно протолкнул в себя один. И замер, прислушиваясь к ощущениям. Не больно. Но и приятного ничего нет. Он осознавал, что все дело в простате и ее стимуляции, только вот искать ее у себя не решился, ну его нафиг. Немногим позже, разглядывая себя, уже полностью готового и внутри и снаружи, Чонгук поймал себя на том, что испытывает легкий мандраж, чего прежде с ним практически не случалось. Ну что за пиздец, а? А все дело в том, что сейчас Тэхён взял на себя ту роль, которая обычно принадлежала Чонгуку. Именно тот ухаживает за ним, забирает на машине, дарит цветы, да и в целом ведет себя, как актив. И это сбивало с толку, потому что считать себя пассивом Чонгук был не готов. — Они не странные, — тронувшись с места и выезжая со двора, не согласился Тэхён. — Я никогда не был падок на нежных мальчиков, а сейчас одна мысль, что кто-то, настолько мужественный как ты, будет стонать на моем языке, дико заводит. Стонешь ты потрясающе — никаких визгов и писков, красиво, по-мужски. — По ходу, у тебя кинк на мои стоны, — прокомментировал это заявление Чонгук. — У меня кинк на всего тебя, — ничуть не смутившись, признался Тэхён. — Честное слово, ты словно выбрался из моих фантазий. Он мог бы сказать то же самое в ответ. Весь Ким Тэхён — живое воплощение его идеала. За одним ма-аленьким исключением — позиции в постели. — И что же это за фантазии? — игриво так, провокационно. — Расскажешь? Тэхён метнул на него быстрый взгляд и улыбнулся, тут же снова возвращаясь к дороге. — Я бы предпочел показать, — продолжая удерживать руль одной рукой, вторую устроил на бедре Чонгука и с нажимом провел по внутренней стороне. — Если начну рассказывать, боюсь, что до моей спальни мы не доберемся. — М-м-м, — протянул Чонгук. — Секс в машине — звучит интересно, — Тэхён шумно выдохнул, Чонгук видел, как широко раздулись его ноздри и он с энтузиазмом продолжил издеваться: — Тем более, что места здесь вполне достаточно. — Ты невыносим, ты в курсе? Я готов заниматься с тобой сексом везде, где ты пожелаешь, но сегодня я слишком хочу посадить тебя на свое лицо и как следует трахнуть языком. А это удобнее делать на кровати. Блядство. И кто над кем издевается, спрашивается? Чонгуку достаточно было представить, как он седлает Тэхёна, опускаясь на его губы, чтобы член заинтересованно дернулся. — К тому же, — продолжил Тэхён, — я заказал доставку еды, и она уже ждет нас на столе. — Думаешь, я сейчас собираюсь есть? — Сейчас может и нет, но я планирую мучить тебя всю ночь, сладкий, — и это все звучало настолько многообещающе, что становилось очевидно — ему пиздец. Полный. Если в клубе у них не было возможности растянуть удовольствие, то на этот раз спешить некуда. — Как ты относишься к контролю оргазма, Гук-и? — словно читая его мысли. Он гулко сглотнул. Громко так. Палевно. — Хорошо отношусь, — ответил осторожно. Правда, обычно он контролировал, а не его. — Тогда я заставлю тебя хныкать и умолять, мой хороший. А Чонгук, глядя на Тэхёна, ничуть не сомневался — да, действительно заставит.***
— Голоден? — поинтересовался Тэхён, указывая на накрытый стол. — Очень, — негромко ответил Чонгук. — Но есть не хочу… — давая понять, какого именно рода голод его мучает. — А вот выпить — пожалуй. Тэхён хмыкнул и, подойдя к холодильнику, достал оттуда бутылку темного пива — все такого же, которое Чонгук пил тогда в баре. Сам дернул за колечко на крышке и протянул ему. А он, сделав несколько щедрых глотков, чтобы промочить горло, отставил оставшееся пиво на стол, и нетерпеливо спросил: — Куда идти? Тэхён же хотел на кровати, как Чонгук мог ему отказать? Захлопнув за ними дверь спальни, Тэхён притиснул Чонгука к стене и поцеловал — неосторожно, болезненно-кусаче, ни капли не щадя его губы. Только вот ему именно так и нужно было, без лишней нежности. Успеют. Все успеют. Но конкретно сейчас хотелось именно так: грубо, несдержанно, до синяков от пальцев и следов укусов, чтобы он назавтра, глядя на свое отражение, мог вспомнить эту ночь по меткам на своем теле. — Ненавижу светофоры, — заполошно между поцелуями шептал тот. — Ненавижу пробки на дороге, — снова ныряя в его рот языком. — Боже, Чонгук, я еле дотерпел, клянусь. А у него самого подрагивали руки от того, насколько сильно хотелось: чтобы ближе, чтобы ощутить под ладонями голую кожу, чтобы, наконец, рассмотреть это потрясающее тело как следует, без спешки. И, черт, да — это тебе не секс в машине или быстрый отсос в укромном закутке бара, здесь действительно можно было не торопиться, не переживать, что их поймают. И, хоть заниматься непотребствами в публичных местах по-своему приятно, делать это вот так — за закрытыми дверями, когда они только вдвоем — не сравнится ни с чем. — А я ненавижу мелкие пуговицы на твоей рубашке, — задыхаясь от поцелуев, Чонгук пытался их расстегнуть, но дрожащие пальцы то и дело соскакивали. — Так оторви. Ну, раз можно… Чонгук дернул полы рубашки в стороны и услышал, как пуговицы разлетелись по полу. Зашарил руками по груди, цепляя соски, с нажимом прошелся по животу и замер на ремне, вскинув глаза на Тэхёна. — Сегодня моя очередь глотать твой член? — Да, — хрипло согласился Тэхён. — Но чуть позже. Сначала… — тот потянул его за собой в сторону кровати и, приземлившись на нее, взялся расстегивать ширинку. — Хочу, чтобы ты был полностью раздет. Чонгук и не думал спорить. Куртку он снял еще в прихожей, а сейчас одним движением стянул свою майку и, отшвырнув ее в сторону, взялся за пояс джинсов, помогая избавить себя от этой детали одежды. Туда же на пол отправились и носки с бельем, и Чонгук выпрямился, без капли смущения позволяя себя рассматривать. И с наслаждением впитывал похоть, что горела в чужом взгляде. Тэхён смотрел жадно. Голодно. С восхищением. И это льстило Чонгуку, ему льстило, что такой взгляд этого мужчины направлен именно на него. — Нравится? — намереваясь потешить свое самолюбие, спросил он. — Ты идеален, — Тэхён поднял руку и прошелся по подтянутому животу Чонгука самыми подушечками пальцев. — Мне хочется тебя всего вылизать, веришь? Каждый чертов сантиметр твоего тела. Чонгук не против. Губы и язык Тэхёна на его теле? Что может быть лучше? — Так вылижи, — развязно ответил Чонгук. — Иди сюда, — позвал Тэхён и, забравшись на кровать, придвинулся к изголовью. — Хочу почувствовать на себе твой вес. — Это звучит так, словно ты пассив, — хмыкнул Чонгук, при этом послушно седлая бёдра Тэхёна. — Скорее — пассивный актив, — парировал тот, скользнув ладонями по его ногам и выше. Сжал ягодицы, развел их в стороны, практически черными от возбуждения глазами глядя на него снизу вверх. — Если бы только позволил мне… хоть немного, Чонгук-и. Клянусь, я был бы самым смирным активом. Я могу быть любым активом, каким пожелаешь. — Не дождешься, — он лег на Тэхёна и, ухватив того за руки, заставил поднять их над головой, сжал запястья, прижимая к постели. — Я же сказал тебе, что я топ. — Я по-прежнему лелею надежду, что ты передумаешь, — и не думая сдаваться, промурлыкал тот своим низким голосом. — Упрямый, — незло прокомментировал Чонгук и, наклонившись, снова впился в эти притягательные губы своими. Тэхён отвечал, лаская языком его рот, и водил пальцами по спине, двигаясь все ниже и ниже. Чонгука же безумно заводил этот контраст: он был полностью обнажен в противовес практически одетому Тэхёну, у которого разве что рубашка расстегнута. Мягкая ткань дорогих брюк приятно ощущалась кожей, а ласковые прикосновения становились все более настойчивыми. Чонгук не противился, почувствовав ладони на ягодицах — в конце концов, он же не просто так убил целый час на подготовку и знал, к чему все идет. — Сядешь мне на лицо? — сверкая потемневшим взглядом, спросил Тэхён. — Да. Сомнений не было. Страха — тоже. Это ведь всего лишь язык, который при всем желании не войдет глубоко. Чонгук приподнялся и, развернувшись, заелозил коленями по постели, придвигая задницу ближе к лицу Тэхёна. А нависнув прямо над ним, осознал, насколько сейчас открыт. Не то чтобы прежде он перед кем-то представал в таком ракурсе. Это заставило ощутить себя… уязвимым. — Ты постарался, — довольно мурлыкнул Тэхён, заставляя Чонгука испытывать тягучее смущение. — Такой молодец, — водя пальцем по колечку ануса. — Чёрт, — выстонал Чонгук, наклоняясь вперед и уходя от прикосновения. — Что? — Это… — он помялся, решаясь, — приятно. — Неужели это местечко у тебя чувствительное? — с долей не обидной, а скорее игривой насмешки. Тэхён впился пальцами в его бёдра и потянул на себя, заставляя вернуться на место. — Я думал, что нет, — выдохнул он. — Думал? — Ну… Я пробовал трогать себя там, и ничего такого. — Ласкал себя пальцами, да? — тот внезапно лизнул между ягодиц, совсем слегка, легким мазком, но Чонгука прошибло наслаждением. — Сейчас мы проверим, насколько «ничего такого». Черт. Жизнь его к такому не готовила. Стон, который вырвался у Чонгука, когда Тэхён присосался губами к его дырке, был настолько громким и жалобным, что впору устыдиться. Только вот ему не до этого было… Чонгук вообще не понимал, что стонет, сконцентрировавшись на неожиданных, но одуряюще приятных ощущениях. А Тэхён продолжал ласкать его: то кружил языком, вынуждая дрожать от удовольствия, то снова и снова втягивал нежную кожу в рот, чтобы отпустить с пошлым чмокающим звуком. — Эй, — прервавшись и внезапно шлепнув его по ягодице. Вполне чувствительно, кстати, Чонгук аж вздрогнул от неожиданности, вернувшись в реальность, — не вертись, сладкий, — и еще один шлепок. Кожу приятно обожгло, и Чонгук замычал сквозь сжатые губы. — Я знаю, что тебе нравится, но мне довольно сложно ловить твою аппетитную дырочку языком, когда ты ёрзаешь по моему лицу. — Прости, я просто… Забылся? Потерялся в ощущениях? И как признать это вслух? — Ты уже просто потёк, Чонгук-и? — лукаво так. Просунув руку между его ног, Тэхён провел пальцами по истекающей смазкой головке. — Такой мокрый здесь, а ведь мы только начали. И вновь толкнулся, раздвигая нежные стеночки языком. Чуть прикусил кожу рядом и тут же, словно извиняясь, облизал место укуса, а затем снова внутрь, быстро-быстро, короткими движениями. — Бля-я… — протянул он, будучи просто не в силах усидеть на месте. Чонгук жмурил глаза, тяжело и неровно дышал, а низ живота сводило от напряжения. Член каменно стоял и болезненно пульсировал, хотя Тэхён практически и не касался его. Черт возьми! Чонгука ломало только от того, что его растрахивал наглый язык. — Тебе хорошо? — вопрос не требовал ответа, очевидно. Но это не остановило Тэхёна от того, чтобы его задать. Издевается. — Давай же, скажи, как тебе нравится, когда я имею тебя языком, — одной рукой сжав его бедро, пальцами второй нажал на мокрый от слюны, раскрытый анус. Не проникая. Но даже так Чонгука прошило удовольствием — он изогнулся в пояснице, запрокидывая голову, и подался назад, сам не понимая, что делает. — Я не слышу ответа. — Н-нравится, — невнятно простонал он, упираясь ладонями в грудь Тэхёна. — Очень. — Ты опять ёрзаешь, — заметил тот, продолжая дразняще надавливать пальцами. — И пытаешься насадиться. — Нет, я… — начал было он, но замолчал, когда давление стало чуть сильнее. Черт-черт-черт! — Только скажи, Чонгук-и. Давай же, озвучь, чего ты хочешь. Он молчал. Продолжал жмуриться, тяжело дышал, на одних лишь жалких остатках силы воли удерживая себя от того, чтобы насадиться на пальцы самостоятельно. Ему хватило бы совсем небольшого движения, просто опуститься чуть ниже, и это так сильно хотелось сделать, что бёдра заметно подрагивали. — Нет? — от Тэхёна. — Хорошо, — и убрал пальцы. — Пожалуйста! — звуча до ужаса жалко, выпалил Чонгук. И добавил, уже куда тише: — Пожалуйста… — он замолчал, набираясь смелости. Сделал глубокий вдох и, наклонив голову, так что капелька пота со лба потекла по носу и повисла на кончике, закончил совсем тихо: — Трахни меня пальцами, Тэхён. — Ну раз ты так просишь, — тот хмыкнул удовлетворенно. Шумно покатал во рту слюну и, раздвинув его ягодицы в стороны, отчего нежная кожа сильно натянулась, смачно сплюнул прямо на разлизанный анус. — Ляг на меня грудью, — приказал, мягко толкаясь пальцем внутрь. — Чонгук, — позвал, видимо, осознав, что он не услышал, слишком занятый шквалом собственных ощущений, — ляг, говорю. Опьяненный, он все же понял, чего от него хотят, и опустился ниже, укладываясь грудью на живот Тэхёна. — Так намного лучше, верно? И без каких-либо проблем нащупал простату, чтобы сразу надавить на нее. Чонгука выгнуло. Он вскрикнул сломленно, слишком яркими всполохами наслаждения ударило по нему. И заелозил, в поисках хоть какого-то трения. — Так хорошо принимаешь, — тот надавил вторым пальцем, медленно и туго проталкивая его внутрь. — Говоришь, что не пассив и никогда им не будешь, а при этом буквально всем телом умоляешь тебя поиметь. — Ты… — Чонгук задыхался от того, насколько хорошо ему было. Как бы ни страшно было это признавать — ему нравилось, и физически, и эмоционально. Раскрытый, расхристанный, совершенно ошеломленный, он лежал на Тэхёне, выставив перед ним задницу, и лишь вертел ею, подаваясь назад, чтобы сильнее насадиться. А еще был в шаге от того, чтобы кончить, его член пульсировал, истекая предэякулятом, а низ живота сводило от истомы. — Надумываешь… Такая очевидная ложь. — Да что ты? — протянул Тэхён насмешливо. — Вместо того, чтобы пытаться меня обмануть, лучше займи свой рот чем-то более полезным. Намеки в этом состоянии до Чонгука доходили медленно, но спустя несколько секунд мучительных размышлений, он понял, что от него требуется. Едва не скуля от того, как распирало его пальцами, как тягуче-медленно они двигались внутри, он потянулся к ширинке на чужих брюках. Неуклюже расправился с пуговицей и молнией, а стоило Тэхёну приподнять бедра, высвободил из одежды налитый кровью член. И блять… Тогда в клубе у него не было возможности толком рассмотреть его, но сейчас Чонгук чуть слюной не захлебнулся. Этот мужчина совершенен везде, черт возьми. Накрыв вкусно поблескивающую головку губами, Чонгук без капли сомнений опустился ниже, сразу беря глубоко. И в который раз прикрыл глаза, наслаждаясь тем, как он заполнен с двух сторон: сзади Тэхён продолжал размеренно ласкать его пальцами, то водя подушечками по простате, то оглаживая стенки, разрабатывая, а спереди в глотку упиралась гладкая головка немаленького члена. Из-за размера Чонгуку пришлось широко распахнуть рот, отчего слюна обильно стекала по стволу прямо на лобок, пузырилась и смущающе хлюпала от каждого движения. Чонгук очень старался. Сосал со всей отдачей, собирая смазку и собственную слюну языком, вновь вбирал в рот, насколько возможно и, причмокивая, сжимал губы. — Да-а-а, — простонал Тэхён, куда резче вгоняя в него пальцы, вынуждая мычать от удовольствия прямо на члене. — Такой хороший мальчик, — и подался бедрами вверх, засаживая глубже в рот. Чонгук подавился, сука, громко так, на всю спальню было слышно, но удержал себя на месте, покорно принимая все, что ему дают. — Такой. Раскрытый. Послушный, — сквозь быстрые короткие толчки. — Я же сказал, что ты хорошо принимаешь. Чонгук мокро выпустил член изо рта и, не обращая внимания на стекающую по губам и подбородку слюну, уткнулся лицом в пах Тэхёна. Он просто не мог больше концентрироваться на чем-то, кроме быстро и неумолимо двигающихся в нем пальцев. Каждый толчок — разрядами по всему телу. — Больше не споришь, — не вопрос, констатация. А Чонгук не мог спорить. Не хотел. Потому что да — принимал в себя, как самый, сука, пассивный пассив и наслаждался этим. — Заткнись, пожалуйста, — сдавленно попросил он. — У меня кризис ориентации. — У тебя не может быть кризиса ориентации, — хохотнул Тэхён и, достав из него пальцы, мягко подтолкнул, отчего Чонгуку пришлось скатиться на кровать. — Ты стопроцентный гей. — Бля, — он усмехнулся в ответ, устроившись на спине и глядя на нависающего над ним Тэхёна. — Ну, кризис позиции в постели. — Такого не существует, сладкий, — негромко ответил тот и наклонился, чтобы слизать с губ Чонгука собственный вкус. — Мне продолжить? Чонгук сглотнул. — Да. Он признал поражение. Бороться с этим мужчиной — было изначально провальным занятием. И отрицать свои желания сейчас, когда он лежал под Тэхёном, широко раздвинув ноги, а его анус был растянут так, что пустота внутри доставляла дискомфорт, откровенно глупо. — Я хочу, чтобы ты озвучил это, — ведя носом по щеке Чонгука. — Скажи мне вслух, чего именно ты хочешь. — Не делай вид, что не понимаешь, — он водил ладонями по спине Тэхёна. — Понимаю, — тот ухватил его за подбородок, не давая возможности отвернуться. — Но я не сделаю ничего, пока ты не попросишь меня об этом. Это возбуждало. Хотя, казалось бы, куда сильнее? Но сама мысль о том, что он — тот, кто всегда был активом в любых отношениях, кто еще недавно даже мысли не допускал, чтобы позволить кому-то трахнуть себя, — будет умолять о члене в заднице, прокатывалась жаром по телу. Чонгука вело. От чужой игривости, властности, уверенности. Тэхён ведь точно знал, что он прогнется, и методично подводил его к этому. Еще тогда, когда, поимев его между бедер, показал, как будет вдалбливаться в его тело. — Я хочу твой член, — лицо горело от стыда, а горло перехватило, — в себе, — вышло так тихо и неуверенно, что Чонгук, покорившись требовательному взгляду Тэхёна, повторил уже громче: — Хочу твой член в себе, — и добавил, словно срывая с себя последние тормоза: — Господи, Тэхён, выеби меня! — Нагнуть и отыметь, сладкий? — Блять, да! — На живот, — приказал, поднявшись, — вот так, — мурлыкнул довольно, стоило Чонгуку встать, как велено. — А теперь приподними задницу. Прогнись. — Чонгук спрятал лицо в сгибе локтя, бесстыдно выставляя себя напоказ и отчаянно смущаясь того, как сейчас выглядел. — Из тебя выйдет отличный пассив, — ладонями наминая его ягодицы. — То, как ты выглядишь в этой позе, просто сводит меня с ума, — скользнув ладонями на талию и сдавливая ее. — Идеальный пассив. — Иди на хуй, — глухо послал Чонгук, тем не менее, не пытаясь подняться и стоя так, как было велено. — Сейчас твоя очередь. Чонгук не слышал, как Тэхён открыл смазку и опять не имел понятия, где тот ее взял — фокусник хренов. Лишь почувствовал скользкие пальцы, которые нагло толкнулись в его разработанную — разлизанную и растраханную — дырку. А затем тот щедро полил между ягодиц, выдавливая смазку прямо из тюбика. Черт, как же мокро он будет хлюпать… — Постарайся расслабиться, — приставив головку ко входу, попросил Тэхён. Какой уж тут расслабиться, когда он напряжен всем телом? Чонгук не просто дрожал от возбуждения и желания кончить, его буквально колотило. — Чёрт, какой же ты узкий… — прошипел тот, одуряюще-медленно входя в него. Чонгук думал, что его распирало от пальцев? Господи, какая же то была хуйня, честное слово. Потому что сейчас он чувствовал, как сильно его растягивает, чувствовал каждый сантиметр этого блядского члена, который входил все глубже и глубже. Чонгук считал, что ему должно быть хоть немного больно, но те крохи боли, что вспыхивали от действий Тэхёна, оказались даже приятными. — Умница, — замерев, выдохнул Тэхён. — Какой же ты молодец, — ласково наглаживая его поясницу, продолжал хвалить. — Ты бы только видел, как это восхитительно выглядит, — с откровенным восторгом в голосе. — Двигайся уже! — Сказал тот, кто называл себя стопроцетным активом, — кинул шпильку Тэхён. А он, может, и ответил бы что-то едкое, но в этот самый момент Тэхён подался бедрами назад и тут же толкнулся вперед, и из приоткрытого рта Чонгука вырвался громкий стон. — Ты создан для того, чтобы я мог в тебя входить, клянусь, — продолжая наращивать темп, между выдохами произнес тот. Чонгук молчал. Ну как, молчал? Вскрикивал от каждого движения, елозил по кровати в такт толчкам и судорожно цеплялся пальцами за одеяло. Неправильно. Непривычно. Но как же, сука, хорошо! Ему до безумия нравилось буквально все: и то, каким нуждающимся он сам сейчас был, и то, как быстро и мощно Тэхён имел его. Нравилось слушать чужое сбитое дыхание и задыхаться самому, нравилось, как его ноги норовили разъехаться, и приходилось прилагать усилия, чтобы удерживать себя в этой позе. — Так ты топ или боттом, Чонгук? — трахая его до звонких шлепков. Господи! Заливаясь краской по самую шею, Чонгук выдохнул дрожаще: — Б-боттом. — Громче! — схватив его за волосы на затылке и дернув, заставляя запрокинуть голову. — Я не слышу. — Боттом! — напрягая сдавленное из-за изгиба шеи горло, на грани стона ответил он. — Боттом… — Умница. Тэхён выпустил его волосы, и Чонгук снова упал лицом в кровать. Он скулил в одеяло, пачкая его слюной и, подчиняясь сильным рукам, что давили на поясницу, гнулся еще сильнее, выпячивая задницу. Когда вокруг его пульсирующего члена обернулась ладонь Тэхёна, он начал насаживаться сам. Нетерпеливо подавался назад, а затем вперед, будучи просто не в силах больше терпеть. По спальне разносились шлепки, хлюпанье смазки, стоны и вскрики. В нос бил соленый запах пота и сладковатый — секса. Чонгук уже был весь мокрый, хотя, черт возьми, вроде бы просто стоял на четвереньках и толкался в чужую ладонь, одновременно насаживаясь на член. — Можно в тебя? — звуча совсем сбито. — Да… Господи, да… — Чонгук снова зажмурился, сорвавшись. И прикусил зубами одеяло — достаточно было представить, что Тэхён наполнит его своей спермой, чтобы кончить самому. Он изливался, дрожа от напряжения, короткими рваными толчками, и чувствовал, как пульсирует в нем член Тэхёна. Тот упёрся ладонями в спину Чонгука, кажется, просто будучи не в силах стоять на ногах. — Ты выжал меня, — хмыкнул Тэхён. — Аж ноги подгибаются. — Кто бы говорил, — голос ужасно хрипел. — Кто-то хотел проконтролировать мой оргазм, как мне помнится. — Успею, — пройдясь нежным прикосновением по влажной от пота спине. — Принести попить? — Угу, — Чонгук, совершенно обессиленный, распластался на кровати и только зашипел, когда Тэхён вышел из него. — Где там твой кофейный стаут? — Тут, — хохотнул в ответ и слегка шлепнул его по наверняка покрасневшей ягодице. — Оказавшийся очень сладким кофейный стаут, — намекая на задницу Чонгука. — Иди нахер, — беззлобно буркнул он, чувствуя себя потрясающе расслабленным. Затраханным. Когда Тэхён все же принес темное пиво, а Чонгук нашел в себе силы перевернуться на спину и лечь на подушку, игнорируя вытекающую из него сперму, тот, устроившись рядом, вдруг выдал: — Ну вот, теперь можно поменяться ролями. Как ты смотришь на то, чтобы теперь трахнуть меня, сладкий? — А? — он тупенько моргнул, не донеся бутылку до рта, и во все глаза уставился на Тэхёна. — Ты же актив? — Ну, вообще универсал, — тот пожал плечами. — В смысле? — Чонгук резко сел на кровати, о чем, впрочем, тут же пожалел. Кажется, в ближайшее время стоит избегать резких движений. — Но почему сразу не сказал?! — Потому что скажи я тебе, мы бы еще в самый первый вечер поехали ко мне и занялись бы сексом. И тебя бы все устроило, Чонгук-и, ты бы не захотел ничего менять. А я слишком люблю разнообразие в постели. Да и боттом из тебя шикарный — я сразу это понял, едва мы познакомились. Пиздец. Его, кажется, наебали. Причем, во всех смыслах… А он и не против. — Значит, будем меняться? — смирившись с чужой хитростью, поинтересовался Чонгук. — Конечно, — улыбнулся Тэхён, поглаживая его грудь. — Но ты чаще будешь снизу, уж больно красиво выглядишь, принимая в себя член. Блять. Вот же зараза! Чонгук не сдержал смешка. А потом ответил: — Ну...Смотря как попросишь.