***
Вечерние, практически ночные улочки Амстердама переполнены разношерстной толпой в ярких костюмах и масках, смеющейся, галдящей сотнями радостных голос. Он идёт среди толпы, и люди переговаривается за спиной, обгоняют, вампиры-лиричные куклы-клоуны в темных или, наоборот, вырвиглазных одеждах. Но больше, кажется, двигаются навстречу: туда, откуда Квиринус предпочёл уйти за отсутствием какой-либо интересной информации. Обходят, задевают плечами, не имея, в привычке, кажется, извиняться. Квиринус хмурится. Амстердам нравится ему всё меньше и меньше, как бы прекрасные пейзажи не завораживали, а местный… колорит не привлекал внимание. Особенно Амстердам в такое время года, когда, очевидно, Хэллоуин наступает и у маглов… Кто-то резко, явно не видя ничего перед собой, налетает на него, заставляя остановиться и резко выдохнуть от удивительной тяжести столкновения. — Простите великодушно. Шепчет, задорно улыбаясь, женщина, поправляя сползшую на глаза остроконечную шляпу. Квиринусу не нужно и секунды, чтобы вспомнить, где он видел её. — Так Вы ведьма? Спрашивает он, не до конца осознавая, что именно и в какое время. — Самая настоящая. Говорит женщина, чуть наклоняясь к нему. Выглядит серьёзно-серьёзно, но спустя мгновение заходится громким, хрипловатым смехом, поражающим Квирелла до глубины души. Смех кажется простым, располагающим к себе, но ощущение, что смеются над ним меняет тон, очерняя звучание. — Хотите, я вас заколдую?***
В третий раз Квиринус встречает её у пирамид в Египте, и эта встреча выглядит одновременно и некой насмешкой, и чем-то судьбоносным. Тем, мимо чего нельзя пройти. Поскольку женщина, чьего имени он так и не знает, но зато осведомлен о её «чувстве юмора» и магловском происхождении, стоит у другой пирамиды в числе туристов, столпившийся рядом с экскурсоводом. В майке и тёмных шортах, обнажающих крепкие ноги спортсменки. Так что Квиринус, мимолетно удивляясь своей смелости, идёт к группе, останавливаясь, как и многие, неподалёку и прислушиваясь к рассказываемой исторической информации. Ему известно про эти пирамиды практически всё необходимое, и базовые факты из уст невысокого седого мужчины не приносят абсолютно ничего нового, давая возможность чаще смотреть на женщину, сумевшую каким-то образом заколдовать его бутафорской волшебной палочкой. Недолго, потому что женщина замечает его внимание и принимается смотреть в ответ. Сначала недоуменно, но потом — с дружелюбием и улыбкой на тонких губах. Несколько секунд, не отрывая от него тёмных глаз. Квиринус сглатывает, неожиданно чувствуя, как потеют ладони. Как у подростка, никогда не общавшегося с противоположным полом! — Привет. Говорит успевшая подойти к нему женщина с кривой ухмылкой.***
За те несколько часов, что они проводят вместе, отделившись от группы, Квиринус узнает, что: её зовут Труди Раинс; у него очень забавное имя и фамилия, «похожие на древнее заклинание»; Труди приехала сюда в процессе собственного рейда «объезди как можно больше стран перед тем, как вернуться в скучную рутину» и немного разочарована в гидах, экскурсиях и пирамидах (величественных, но однотипных). Что Труди любит крепкий кофе и почти ненавидит сладкое, умеет слушать и поддерживать разговор, не отвлекаясь на посторонние темы и не переводя фокус внимания на себя. Что она — бывший пилот военного вертолёта, ушедшая в отставку после «одного не очень приятного случая» и сейчас работает в совершенно другой сфере. Наконец, Квиринус узнаёт, вернее, понимает, что Труди Раинс нравится ему, а он — ей, и они оба не против провести друг с другом куда больше времени. Квиреллу кажется весьма странным женский прищур после этих слов, но он не придаёт этому значения. Мало ли.***
Они занимаются сексом в первый же день «осознанного» знакомства в её гостиничном номере и испытывают обоюдное удовольствие, хоть Квиринус сперва и противится этому, привыкший к традиционным ухаживаниям. Труди ведёт, раскрывая и раскрываясь, целует жарко, обжигающе-горячо, мучая шею и ёрзая бёдрами на его коленях. Квиринус кладёт руки на талию, забирается под тонкую ткань майки и пытается отвечать с такой же страстью. Получается легко, потому что Труди — привлекательная женщина, и в данный момент времени очень привлекает его. — Знаешь, моя интуиция упорно говорила мне не ехать в это турне. Не понимаю почему, ведь я встретила тебя. Говорит Труди, и Квирелл целует её в макушку, чувствуя себя неожиданно счастливым. Каким, кажется, не чувствовал себя уже очень давно.***
Их общение не заканчивается ни на следующий день, ни через дни после, ни после того, как они покидают страну пирамид и сфинксов. Труди соглашается путешествовать с ним, и вдвоём они объезжают, кажется, полмира, хоть и добираются туда разными путями: у Труди заранее куплены билеты, и дополнительных мест в самолётах уже не находится. А Квирелл аппарирует, проводя часы одиночества в изучении магической стороны разных стран. Лишь в Румынию Квиринус пребывает один, не переставая общаться с Труди по магловскому «телефону» и улыбаться, слыша, как она скучает по нему. Совместное путешествие сблизило их настолько, что уже не раз в разговорах упоминалось совместное проживание, и отчасти Квиринус очень хотел, чтобы Труди переехала к нему, а отчасти — не желал всей душой. И главная причина была в том, что Труди Раинс была маглом, и Квиринус Квирелл в её глазах — тоже. Он не хотел раскрывать правду, зная характер Труди, не хотел признаваться в том, что казалось неуместным в их отношениях. Одна мысль о том, что нужно будет это сделать, что совместная жизнь в постоянной лжи невозможна, нервировала его, рождала неприятное, склизкое в груди, от которого хотелось поскорее избавиться. Квиринус решил для себя, что скажет правду Труди после того, как поймает Тёмного лорда и станет великим магом. Тогда можно будет с гордостью заявить ей, что он не просто маг, а один из самых великих. Наравне с Альбусом Дамблдором и Геллертом Гриндевальдом. Чтобы она гордилась своей связью с ним, гордилась им и его чувствами к ней. Нежными, трепетными и удивительно сильными, идущими вразрез с его ранними убеждениями о том, что настоящая любовь строится долгие годы и проживает множество испытаний, прежде чем стать таковой.*****
Когда «Кви» возвращается в Лондон и приходит к ней, Труди чувствует страх. Подсознательный, немного даже интуитивный, но он слабый и едва заметный. Куда сильнее страх, смешанный с волнением, когда она видит его сутулую фигуру, заметную худобу и изможденное выражение лица. Подскакивает, обхватывает руками впалые щеки и обеспокоенно заглядывает в потускневшие глаза. «Всё в порядке?!» Спрашивает Труди, и долгий из-за заикания ответ убеждает её в том, что не в порядке ничего. Расспросы не действуют, наоборот, Квирелл становится раздражительнее и перестаёт отвечать на вопросы, ссылаясь на то, что просто устал и хочет отдохнуть. Труди, всё ещё смотрящая с прищуром, не настаивает. Позволяет пользоваться ванной комнатой, кормит обедом и в тишине наслаждается его присутствием. Один вечер, другой, третий. Пока её жизнь не рушится по мановению волшебной палочки.***
«Ты нашёл себе женщину среди маглов?» С отвращением шепчет ему Тёмный лорд, и Квиринус вздрагивает, не привыкший к шепоту в сознании, от которого невозможно отмахнуться или дистанцироваться. «Она симпатична. Но не более того» Продолжает Тёмный лорд, и Квиринусу хочется всё сильнее заткнуть уши ладонями, но тогда громкость шепота усилится и будет хуже. «Неужели ты считаешь достойным держать её рядом с собой на правах своей женщины?» — Н-не п-прич-чиняйте ей з-злаа, м-мой лорд. П-прошу вас. Произносит негромко, практически одними губами. «Ты слишком жалок, чтобы исполнять твои просьбы. Но верно мне служишь, и, так и быть, я не трону её» — Б-благодарю.***
Труди не верит своим ушам, когда Квиринус предлагает разорвать отношения. Вскакивает на ноги, едва не расплёскивая горячий чай, но не кричит, позволяя ему высказаться о причинах. Слышит глухое «так будет лучше», и сжимает зубы, шумно выталкивая воздух из лёгких. — Лучше кому? Спрашивает она, облокачиваясь на кухонный гарнитур и не отводя внимательного взгляда от мужчины. Сгорбившего спину, не смотрящего на неё в ответ. — Квиринус, лучше кому будет от этого? Тебе, с энтузиазмом расписывающего наше будущее? Мне, заведшей об этом будущем разговор? Кому? — Т-ты не понимаешь всей ситуации… — Так объясни мне её. Давай. Здесь никого нет, мне сегодня никуда не надо идти, так что ничего не помешает выслушать тебя и прислушаться к словам. Как я пойму ситуацию, если не знаю её? Спрашивает Труди, прищуривается, внимательно смотря на Квирелла. Ставшие родными черты лица, повадки и движения, изменённые странной дёрганностью практически до неузнаваемости. Наблюдая, как он периодически мотает головой, будто бы слушает кого-то у своего плеча. — Хорошо. Е-е-если ты так хочешь у-услышать, я объясню. Ты — магл, человек, не имеющий магических способностей, а я — волшебник, и мне… — Постой. Маглы? Волшебники? Скажи честно, Кви, ты начал «употреблять» в Румынии? Всё из-за этого? Худоба, нервозность, бред, который ты… — Это не бред! Вскрикивает Квирелл, и голос его почему-то ужасно громкий. Он взмахивает рукой, и вся посуда, стоящая перед ним на столе, летит и разбивается о стенку холодильника. Труди до побеления костяшек цепляется за гарнитур, потому что ясно видела, что Квиринус тарелки и чашки не трогал. — Видишь? Магия существует. Но, видимо, вы, маглы, и правда не достойны знать о ней. Он еще раз машет рукой, и осколки сами собой собираются в кучку, взлетают, направляясь к мусорному ведру. Труди молчит, пытаясь прийти в себя. Уже ясно, что рационального объяснения этому она не найдёт, так что остаётся принять как факт происходящее сейчас с ней. С ними. — Что, настолько у-удивлена, что и произнести слова н-не можешь? Кривая ухмылка на его лице смотрится отвратительно, и Труди отворачивается, прикусывая губу. — Смотри на меня, когда я с тобой говорю! Вскрикивает Квирелл, и Труди к своему ужасу чувствует, как нечто ледяное заставляет смотреть на него. Тело пробирает дрожь. — Н-нет, господин, она не была такой пугливой. Труди царапает лакированную поверхность гарнитура ногтями и всеми силами пытается прийти в себя. Дышит глубоко, на счёт, отвлекается, перебирая в голове различные скороговорки. Тянется рукой к верхнему шкафчику. — Хорошо, Кви… Квиринус, я поняла, кто ты, и почему не можешь быть со мной. Всё поняла… Ты можешь уйти? Прямо сейчас? — Испугалась? Я перестал нравиться тебе? Хочешь, чтобы я ушёл? Никчёмный магл! Квирелл распаляется, но тут же дёргает головой, словно прислушиваясь к чему-то. Руку обжигает огнём, и Труди разжимает пальцы, выпуская столовый нож. На коже предплечья — ожоги, некоторые из них уже идут волдырями, и Труди делает шаг к раковине, но замирает от невозможности двинуться. — Т-ты пыталась убить меня? Убить Тёмного лорда? — Господи, нет, конечно, нет… Пожалуйста, отпусти меня. — Не верю! Все маглы — лгуны, господин, вы правильно говорили. Изворотливые, словно ужи, которых кидают на сковороду. — Квиринус, Господи, с кем ты говоришь?.. Квиринус, пожалуйста, мне очень больно! — Я был так глуп, что не разглядел этого раньше… Да, я скорее всего поддался желаниям… Но, мой лорд, это не отменяет факта, что я подпустил этого магла близко к себе… О, вы очень добры ко мне, господин. Я не заслуж… — Квиринус, прошу тебя! Ради всего святого! — Заткнись! Замолчи! Гадкий… вонючий… магл. Круцио!***
«Видишь, Квиринус, я не тронул её» Привычно смеётся Тёмный лорд в его сознании, но Квиринус не реагирует, продолжая зачарованно смотреть на едва различимые силуэты людей в зеркале Эйналейн. Женщину, всё такую же красивую, мальчика лет десяти, которого она держит за руку и годовалую девочку, сидящую на втором её предплечье. В крохотных пальчиках у младенца самым чётким ведением проступает Философский камень, настолько реалистичный, что всё остальное кажется грязными разводами по сравнению с ним.