𝐬𝐤𝐞𝐭𝐜𝐡𝐞𝐬

Отвернулась от мужчины, взгляд уткнулся в однотонную стену. Едкий запах сигарет проникал от второй половины кровати. Молчание. Уместилась на боку, словно танцуя с тишиной. Звуки стихали, лишь дыхание тяжелое, ритмичное. Скудные лучи света обрамляли контуры, словно картина в невидимой раме. Взгляд скользил по поверхности. Воздух пропитан напряжением, как таинственный парфюм, оставшийся в потерянном времени. Неизреченные слова висели в воздухе, как легкие пары дыма. Взаимность в непроизнесенном, плавно скользящем вечере. Шепот воспоминаний витал в воздухе, и сердце, словно затаившее дыхание, пульсировало в унисон с сердцем истребителя. Девушка, пробудившись, воспользовалась мгновением, встала, окутавшись простыней, и отправилась на поиски рассеянной одежды, преданный хаосу страстного влечения. Ткань ласково обвивала ее фигуру, раскрывая лишь слегка подраненную спину. Хаякава, куря молча, фиксировал взгляд на кровоточащей спине напарника, вспоминая происхождение её увечий. Демонюга напал трусливо в момент её схватки с другим демоном. Счастливо для неё, Аки вовремя вмешался, спасая от опасности. Тишина прерывалась лишь звуками выкуриваемой сигареты, глаза Хаякавы не отрывались от искалеченной части тела, болезненно напоминая ей о цене борьбы в этом мире. Курево плыло в воздухе, словно тень, сливаясь с напряженной атмосферой. Время тянулось, как замедленная сцена в фильме, позволяя каждой детали этой мучительной картины раскрываться перед их взорами. Спасение от Аки пришло, как дыхание, прервавшее агонию. Молчание было разбито, но взгляд мужчины оставался холодным, словно отражение безжалостного мира, где даже в паузах битвы его сигарета была единственным свидетельством безудержной жестокости. Девушка встала перед ним, особо не распинаясь спросила: — Где моё бельё? Он взглянул на неё, сохраняя хладнокровие, и ответил лаконично: — На тумбочке. Девушка, доверившись Аки, нашла своё бельё в комнате. С устремленным взглядом она приблизилась к постели и, не теряя времени, начала одеваться. Линии её фигуры сливались с мягким светом комнаты. Одежда, скользя по её коже, становилась атрибутом этого миниатюрного акта восстановления собственной оболочки. Она застёгивала чёрный бюстгальтер, вытягивая волосы из-под резинки. Одев трусы того же цвета, поднялась, принялась надевать классические брюки и рубашку. Перед этим налила себе бокал воды из графина, стоявшего рядом с кроватью. Взгляд её встречался с отражением в зеркале, словно искала в нём нечто недосказанное. Линии её фигуры подчеркивали струящиеся ткани, словно кисти художника на белом холсте. Руки её двигались уверенно, взгляд мужчины на ней не остался незамеченным. Налив в стакан ещё воды, она, оперевшись коленом в матрас, протянула его коллеге. Тот, приняв сидячее положение, выразил благодарность и выпил содержимое до последней капли. На мгновение остановившись, Аки взглянул на часы, чувствуя, как каждое движение переносило всё ближе к следующему этапу дня. Волнение момента давило в воздухе, когда его страсть к девушке, как вихрь обрушилась и растаяла, не успев расцвести. Весь акт протекал стремительно, без внимания к взаимопониманию. Но если вглядеться, Т/и оказалась гораздо нежнее, чем в офисной рутине. Её касание легкое, словно она боялась доставить дискомфорт и осторожно обходила плечи, стремясь избежать царапин от внезапно вспыхнувших страстей. Руки её ласково скользили по обнажённому телу Хаякавы, моля о нежности: «Аки, поосторожнее, мне больно!». — Прости, если тебе было больно, — неожиданно выдал, после потушил сигарету. — Бывало и побольнее, — ровно ответила, даже не взглянув на собеседника. — У тебя задание через полчаса. Советую начать собираться, иначе опоздаешь. — Как насчёт вашего жениха? — пытался завязать разговор. Лицо девушки повернулось, выражение нахмуренной грации играло на её чертах. Взгляд, наполненный загадкой, обращен к неведомому. В тени ее ресниц мелькнула дрожь, словно тайные мысли шептались в её ушах. — Тебя это не касается. Аки чувствовала, как изменения в её жизни медленно прокладывали свой путь. Возвращение холодной начальницы напомнило ему о том, что нежные моменты уступили место безжалостной реальности. Прошедший эпизод страсти между ними, хоть и длился всего двадцать минут, оставил след в душе. Соблазнительная ночь уступила место суровой служебной обстановке. Мучился от осознания: эти мгновения страсти казались лишь кратковременным побегом от обязанностей. Взгляд строгой начальницы, лишенный нежности, напоминал о работе с истреблением демонов и об огнестреле. Не было места для романтических моментов в их новой реальности. Всплывали в памяти образы красивых деталей того, что произошло, но теперь в их отношениях царила профессиональная холодность. Понимал, что прошлое — лишь кратковременная слабость, а будущее строилось на основе строгости и безразличия.