Дост-кун, хочешь чай?~

На дворе была зима. В воздухе витал лютый мороз, из-за чего каждый человек при здравом уме сидел дома, но увы, не Фёдор. Нет, он не был безумен, наоборот, он не желал находится на улице при такой погоде, вот только, работа принудила. Хлопья снега кружили вокруг мужчины в ушанке, которая лишь частично его спасала от ужасного мороза, который пробирал до костей. Достоевский возвращался быстрым шагом домой, желая как можно скорее закрыться в теплой квартире, сделать себе чай и ни за что не вылазить из-под тёплого одеяла, вот только, видимо, его планам придётся прерваться, опять. На телефон приходит смс, на что брюнет недовольно цокает и достав из кармана пальто телефон смотрит, кто же посмел потревожить его на сей раз. Удивительно, но на этот раз это не был Фукучи, Иван или кто-то ещё, наоборот, это был человек, которому сказать честно, демон был рад. Он тут же принялся читать сообщение от любимого человека:

« Приветик, Дост-кун! Как на счёт зайти ко мне не чай?»

Не передать словами, насколько красноглазый был рад увидеть в сообщении упоминание чая. Сейчас он ему был жизненно необходим, поэтому, даже не думая о том, что это может быть подводка к другого рода действа, альфа тут же отписывает, что скоро будет. До дома Николая, от места где остановился наш герой было не так уж и далеко, поэтому, благо, деньги на проезд тратить не придётся. Проходит примерно 20 минут, а мужчина уже стоит у квартиры возлюбленного и звонит дверь. Ему тут же без колебаний открывает паренёк, который здесь жил. - Ой, Феденька, проходи - беловолосый радостно пропускает гостя в свою квартиру. Тот не колеблясь заходит, даже не замечая хитрой улыбки любимой омеги. - На улице так холодно,ты даже не представляешь - говорит Фёдор, пока омега помогает ему снять пальто и шапку, оставляя их на вешалке для одежды. - Ой представляю, милый. Проветрить квартиру хотел, да не надо было лучше - тут же квартира вся остыла, а от тепла батарей в квартирном просторе не осталось и духа. Всё исчезло! - Гоголь тяжко вздыхает, но улыбка продолжает красоваться на его лице. - Ох, прелесть моя, ты хотябы не сильно замёрз? Не заболел? - Достоевский заметно начинает беспокоится. - Всё хорошо! У меня ж не такой крысиный организм как у тебя - гетерохром смеётся, на что глава крыс лишь смешно фыркает. - Ну и это слава богу. - Конечно, Дост-кун. Бог меня охраняет, а вот тебя видимо нет. Шарфик где, а? - шут слегка хмурится, а его тон меняется на строгий. - Забыл - виновато отвечает альфа. - А голову дома не забыл? - Как видишь, не забыл. - И на том спасибо. Пошли скорее на кухню. - Как пожелаешь, любовь моя. Парни прошли на кухню. На удивление, не смотря на все планы Коли их действительно ждал чай. Всё-таки иногда гетерохром умеет ставить заботу выше задумок. Достоевский садится за стол, пока парень разливает по чашкам чай. шут помнит предпочтения любимого, поэтому в отличии от себя не добавляет ему сахара вообще, пусть вообще не понимает как тот пьет такую горькую дрянь без сахара. Это по его мнению было равносильно самоубийству, но всё же Федору по этому поводу он ничего не говорил - его право, что пить и с чем. Наконец, он поставил обе чашки на стол. Плюс поставил купленное печенье, ведь сам, увы готовить не умел, что его расстраивало ведь он хотел радовать любимого чем-то вкусным. Гоголь садится напротив альфы. - Подсыпал что-то? Только честно. - прямо спрашивает гость. - Хэй! Что за допросы? Ты думаешь я бы стал травить своего возлюбленного?! - возмущается омега. - Да кто тебя знает... Ты, знаешь ли, очень непредсказуем. - отказывает мужчина. - Ты прав! Но вот убивать тебя я не буду... наверное) - загадочным тоном произносит белобрысый. - Коля. - Ну ладно, ладно, не буду. - Вот и славно. Некоторое время они спокойно пьют чай и разговаривают на всякие темы, понятные только им двоим. Но вот, чаепитие подходит к концу. Владелец квартиры ехидно улыбается и тут же оказывается на коленях мужчины, который явно такого не ожидал. Он гладит Федину грудь, на что тот лишь вздрагивает. - Николай, ну и что же ты задумал? - настороженно спрашивает брюнет. - А ты догадайся, забывчивый дурачок. - слегка обиженно ответил шут. - И о чём же я забыл? - но учуяв запах ванили и борща всё сразу стало понятно - вот же чёрт... Как же я мог забыть о твоём цикле течек? Совсем уже видимо разработался. - Вот правильно говоришь! Работай меньше, а то станешь раньше времени дедом с деменцией. А вообще лучше отпуск возьми хотябы на неделю. - Ну не могу я, работы слишком много, а ты и так в этот период не способен работать, из-за чего я ещё разбираю документы и за тебя, пока ты прохлаждаешся дома. - Федор явно был недоволен таким таким расскладом. - Между прочем я не прохлаждаюсь, а наоборот - страдаю! Без тебя я готов на стенку лезть от боли,или... застрелится! - Гоголь драматично закидывает руку на лоб и откидывает голову назад. - Так, не надо отпускаться до очередного греха. Я здесь, и я помогу тебе. - Я знаю) У тебя не было выбора. - Вот именно, сученыш. - Хехехе Белобрысый тут же плотно прижимается своей упругой, подкаченой от природы грудью к брюнету и целует его в губы, на что тот в свою очередь, отвечает на поцелуй, сжимая в руках сочную задницу Николая, которая так и манила его творить с ней грешные вещи, но пока он держался. На это было две причины, первая - он не хотел сделать партнёру больно, а вторая - он попросту не хотел давать так сразу омеге то, что тот хотел больше всего, ведь глава крыс очень часто любил его так помучать, чему шут был ой как не рад. Коля немного поерзал, намекая, мол давай, я готов, на что красноглазый лишь усмехнулся, но просьбу не выполнил, чем очень расстроил парня. Вместо этого тот наклонился к шее гетерохрома и обновил метку, чтобы не дай бог к ЕГО Коле никто не полез. Да, всё верно, мужчина был ужасным собственником, из-за чего тот даже раз убил одну подружку Коли, после того как та с ним просто обнялась. Но на счастье тот не расстроился, ведь девушки всеравно казались ему скучными в любом плане, а вот видеть как те умирают намного интереснее, поэтому даже был рад, что Достоевский такой. - Федяяяш, давай скореееее - умоляет Коля. - Прости, малыш, но я хочу оттянуть удовольствие до последнего момента. - Как всегда... Достоевский спускает с плеч парня рубашку, начиная покрывать плечи, шею и ключицы горячими поцелуями, на что получал тихие стоны и довольное утробное мурлыканье, вызванное чувством тепла и безопасности. В свою же очередь гетерохром обнимает возлюбленного за шею, пытаясь пальцами на ноге стянуть с того штаны, но безуспешно - те как будто клеем приклеены. Медленно и не торопливо Фёдор оголяет верхнюю часть парня, начиная покрывать уже все его тело поцелуями и ярко выраженными укусами, не оставляя без внимания ни единого миллиметра нежной, чувствительной кожи, из-за чего нижний стонет громче, а красноглазый чувствует, как тот уже постепенно начинает течь, а это они ещё даже не дошли до растяжки... Брюнету наскучивает украшать тело пасии, поэтому он переводит взгляд на соски, которые не часто получали внимание. Глава крыс тут же усмехается и прикусывает один из них, слыша протяжный, громкий развратный стон из уст Николая. Отстранившись, он замечает, как с того же соска начинает тоненькой струйкой сочится молоко - знак, что омега в готова до вынашивания потомства. Но, увы, демона пока что это не интересовало, поэтому он с удовольствием стал вылизывать грудное молоко, доставляя невероятный кайф своей омеге, которая пусть и не жаловалась, но всё же страдала от боли в груди из-за набравшегося молока, которое ей пока деть было некуда. То же альфа проделал и со вторым соском, после чего наконец понес Гоголя в спальню, чему тот был безумно рад. Оказавшись в спальне, мужчина тут же ложит шута на кровать, нависая сверху и тут же целуя снова в губы, на что парень сразу же отвечает, обвивая ногами и руками прям и шею Федора. Достоевский медленно поглаживает ляжки пассии, после чего разрывает поцелуй и стянув с него всё нижнее раздвигает ноги того и приставляет два пальца к влажному проходу, после чего наконец вставляет их внутрь гетерохрома, выбивая некий вскрик и заставляя его слежка сжать простынь. Красноглазый успокаивающее гладит белобрысого по голове и выпускает немного феромонов, что сразу помогает успокоить того. Процесс растяжки тянулся мучительно долго, но при этом и со временем приятно, но спустя какое-то время брюнет вынимает пальцы, заставляя шута печально заскулить от пустоты внутри, но тут альфа приставляет ко входу уже свой оголённый орган. - Готов? - спрашивает он. - Да, Федяшя давно~ мх~ хватит томить~ - отвечает ему нетерплячий паренёк. - Ну смотри мне, не жалуйся потом на больную задницу. - Не буду~ - Так, подожди немного... Я забыл достать презервативы. - внезапно вспоминает верхний. - К чёрту их, обойдёмся и без них. Было бы даже неплохо наконец стать полноценной семьёй ~ - Нет, Коля. Я правда уважаю твои желания, но давай о малыше подумаем где-то через годик? Мне ещё нужно столько всего уладить на работе, прежде чем мы сможем быть уверены, что ему будет безопасно явиться на свет. - Боже, какой же ты занудный. - Не занудный, а заботливый, не путай. - Ага, как скажешь, дорогой. Мужчина наконец одевает средство защиты и входит в своего возлюбленного как можно медленнее, останавливаясь на половине и давая тому время привыкнуть. Долго ждать не пришлось, ведь Коля через несколько минут уже одобрительно подвигал бёдрами, после чего Фёдор наконец вошёл полностью и стал двигаться в медленном темпе, чтобы не навредить своему единственному лучику света в этой беспощадной, серой жизни. Единственному, кто заставляет его улыбаться почти что каждое утро одним лишь своим присутствием рядом и умиротворённым, сонным личиком, на котором практически всегда красовалась прекрасная улыбка, которую Достоевский так любил. Постепенно темп начинал рости, что не могло не нравится Коле, и вскоре он наконец срывал горло своими бесконечными развратными стонами, пока его втрахивали в кровать, которая явно повидала многое за время их отношений. От омеги только и слышалось сквозь стоны что протяжное "Дост-кууууун", "Папочка" и "Господин, быстрее~", что приносило удовольствие уже альфе. Через какое-то время Николай кончил с протяженны стоном на себя, а Фёдор следом за ним в презерватив, после чего выкинул его, привёл обоих в порядок и спустя какое-то время они уже лежали в обнимку под тёплым, уютным одеялом. - Ну капец, жопа теперь болит - начал жаловаться Гоголь. - Господи, Коля ты же говорил что не будешь жаловаться... - брюнет тяжело вздыхает. - А Я думал что ты уже исправился вообще-то - обиженно заявил шут. - Обещаю, что в следующий раз точно исправлюсь - обещает демон. - Точно? - Точно, точно. - Смотри мне После этого оба парня благополучно уснули.