***
По-тихому не вышло. Как только двое юношей ближе к ночи отошли на достаточное расстояние от лагеря, чтобы встать на мечи, словно из ниоткуда перед ними возник Лань Ванцзи. — Время сна, — объявил он монотонным, но предельно твердым голосом. Вэй Усяню хотелось передразнить его, а затем возразить: «Мы ведь не в Облачных Глубинах, чтобы соблюдать режим сна», но по итогу он переселил себя и промолчал. Встреча показалась ему странной: он точно знал, что сегодня ночью лагерь патрулировал другой адепт, никак не Лань Ванцзи. Так откуда же он тут взялся? Вэй Усянь раздосадованно скривил лицо, Цзян Чен поджал губы. Последний с самого начала считал идею провальной, но чтобы она провалилась, не успев даже начаться, — такого у них еще не случалось. Они оба были прекрасно осведомлены о том, что нарушают правила. Предполагалось, что в подобных походах передвигаться можно только группами. Все-таки охота носила коллективный характер, и отделяться от толпы на большие расстояния, тем более без предупреждения, считалось неуважительным по отношению к остальным товарищам. Вэй Усянь знал, что объяснять Второму Нефриту мотивы их побега — пустая трата времени, но и сдаваться он был не намерен. — Лань Чжань, — с улыбкой поприветствовал он. — Ты же знаешь, я все равно сделаю по-своему. Дай нам уйти, а завтра я приму любое твое наказание. Лань Ванцзи неотрывно смотрел на Вэй Усяня (казалось, присутствие Цзян Чена он вовсе не замечал), и глаза его как будто бы смягчились, но в глубине их загорелся обеспокоенный огонек. — Куда… вы идете? — совсем другим тоном произнес он, подходя ближе к Вэй Усяню. Последний в поисках ответа покосился на Цзян Чена: не признаваться же, в самом деле, что они под покровом ночи решили наведаться в чужой лагерь? Благовоспитанный господин Лань совсем этого не оценит. — Тебе этого не понять, — устало усмехнулся Вэй Усянь. — Только не волнуйся так, мы ведь не на охоту идем. Это… личное дело Цзян Чена. Лань Ванцзи не знал на что решиться. Вэй Усянь определенно устроит шум — так случалось всякий раз, когда его выходки встречали сопротивление, но и отпустить его он не мог. Правила есть правила. — Почему ты не скажешь, куда вы идете? — допытывался он. — Нам нужно найти клан Вэнь. Глаза Ланя в непонимании расширились, а Цзян Чен разинул рот. — Лань Ванцзи, Лань Ванцзи, — протянул Вэй Усянь, делая шаг навстречу и заводя руки за спину. Он медленно обошел фигуру в белом. — Приходилось ли тебе когда-нибудь просить прощения у девушки? Цзян Чен мысленно ударил себя по лбу — не только потому что Вэй Усянь раскрыл его секрет еще перед одним человеком, но и потому что вопрос звучал слишком нагло и был адресован, к тому же, воспитаннику клана Лань. На удивление, тот ничего не ответил, лишь слегка приоткрыл рот и продолжил вглядываться в лицо Вэй Усяня, словно ища там ответ на вопрос, ведомый только ему одному. Вэй Усянь же, по-видимому, решил, что разговор на этом окончен, и развернулся, намереваясь уйти, однако вопрос, заданный наспех и каким-то напряженным голосом, заставил его остановиться. — Вам нужно просто поговорить? — Мгм, — выдохнул Вэй Усянь, и немного смутился, поняв, как именно прозвучал его ответ. Он чувствовал, что спину его прожигали взглядом, и не мог обернуться. — Если это цель вашего визита, — продолжил Лань Чжань уже своим обычным бесцветным голосом, — я буду вас сопровождать. Вэй Усянь застыл на месте и посмотрел на Цзян Чена — тот удивился не меньше и пожал плечами — ему-то откуда знать, что взбрело в светлую голову Второго Нефрита. В отличие от Вэй Усяня, Цзян Чен не сильно понимал характер младшего Ланя и не стремился завести с ним даже обычный разговор, что уж говорить о дружбе. А вот Вэй Усянь, напротив, с самого начала знакомства мучил Ланя своим бесконечным вниманием, дразнил, без устали приставал с дурацкими шутками. «Кажется, они стали друзьями», — заметила как-то Цзян Яньли, на что Цзян Чен только фыркнул: какая же эта дружба? Однако со временем он понял, что этих двоих действительно что-то связывало. Что-то странное, непонятное, но в выстраивавшихся отношениях Вэй Усяня и Лань Ванцзи и вправду чувствовалось некое родство душ, несмотря на то что внешне они были как огонь и вода. — Если вас заметят, — после неуютного молчания Лань Ванцзи снова подал голос, — я буду должен объясниться с их лидером. Что ж, довод звучал достаточно убедительно. Вэй Усянь взглянул на Цзян Чена, опасаясь, что тот будет против, но юноша просто пожал плечами, показывая свое равнодушие к впутыванию еще одной персоны в их романтическое путешествие. Трое заклинателей взлетели в ночное небо.***
— Г-господин Вэй, что вы тут делаете? — на Вэй Усяня смотрели расширенные от испуга и удивления глаза Вэнь Нина. — Вам нельзя здесь н-находиться. — Тш-ш, — Вэй Усянь прижал указательный палец к губам и оглянулся. Вэнь Нин неосознанно сделал то же самое и заприметил за собеседником еще две фигуры — одну в сиреневом, другую в белом — и испугался сильнее, распознав в них адептов не своего клана. — Нам нужен твой совет. Ты сейчас один? — Вэй Усянь нетерпеливо заглянул вглубь покоев, пытаясь самолично узнать ответ. — Это по поводу твоей сестры и Цзян Чена. Ну-у, ты же понимаешь? — Вэй Усянь смущенно улыбнулся, и Вэнь Нин, видимо, поняв, о чем именно шла речь, часто заморгал и понятливо закивал головой. Однако Вэй Усянь мог и не стараться: Вэнь Нин, с которым он познакомился во время Совета кланов в Цишане, еще тогда проникся к нему доверием и позволил бы войти и без подробностей дела, касающегося его родной сестры. Вэй Усянь жестом подозвал за собой Цзян Чена, Лань Ванцзи остался ждать их снаружи. В небольшой палатке действительно никого, кроме Вэнь Нина, больше не оказалось. — Молодой господин Вэй, молодой господин Ц-цзян, — юноша робко поприветствовал гостей, а затем искренне поинтересовался: — Вы хотели видеть мою сестру? Я могу проводить вас к ней. — Цзян Чен пока не может с ней увидеться, — Вэй Усянь бросил взгляд на брата: тот стоял немного поодаль и нервно переминался с одной ноги на другую. — Ты… ты ведь знаешь, что случилось, верно? — на всякий случай уточнил Вэй Усянь, на что Вэнь закивал головой, а затем сник. — Моя сестра и молодой господин Цзян в ссоре. Вы пришли помириться? — в его глазах засветилась надежда, и он с грустью добавил: — Моя сестра не показывает этого, но я знаю, что молодой г-господин Цзян ей очень дорог. На лице Цзян Чена появилось замешательство, но он тут же ощетинился: — Тогда почему в прошлый раз она меня выгнала?! — он сжал от злости кулаки. Вся ситуация раздражала его так же сильно, как и расстраивала. Вэнь Нин, увидев такую реакцию, чуть не отшатнулся назад в испуге. Вэй Усянь шикнул на брата и вернулся к сути: — Цзян Чен действительно хочет с ней помириться. Может, ты знаешь, что нравится твоей сестре? Что ей можно подарить? Кажется, вопрос поставил Вэнь Нина в тупик. Он нервно сглотнул, пытаясь вспомнить, что бы могло понравиться его сестре, и наткнулся на взгляд Цзян Чена — тот смотрел без былого раздражения, наоборот, заинтересованно и с толикой надежды. Вэнь Нин очень сильно любил сестру и искренне хотел помочь в ее отношениях с молодым господином Цзяном, но сейчас чувствовал, что бесполезен. — Молодой господин Вэй, всякий раз, когда я хотел порадовать свою сестру и дарил ей то, что положено дарить девушкам, она… она говорила, чтобы я не тратил деньги впустую и не покупал ей б-безделушки… — расстроенно проговорил он, в точности повторив все то, что однажды заявила ему прямолинейная сестра. Для Вэй Усяня же сказанное не стало сюрпризом — он давно научился находить язык с противоположным полом, только вот Вэнь Цин отличалась от тех улыбчивых и доброжелательных девушек, с которым он обычно имел дело. Тем не менее, Вэй Усянь провел многие годы под надзором похожей по характеру женщины — госпожа Юй была такой же властной и суровой (и совсем уж не мудрено, что несмотря на все свои требования относительно будущей супруги, Цзян Чен в конце концов засмотрелся на Вэнь Цин) — но он знал, что и к ней можно было найти подход. Просто об этом знали только самые-самые близкие. — Подумай еще раз, прошу, — чуть ли не с мольбой произнес Вэй Усянь. Ну должен же быть выход! Вэнь Нин послушно начал думать усерднее, и через какое-то время от удачной, по его мнению, мысли он чуть не подпрыгнул. — К-кажется, я знаю, г-господин Вэй, — от охватившего волнения он начал заикаться сильнее. Вэй Усянь облегченно улыбнулся, и даже стоявший неподалеку Цзян Чен немного приободрился. — Моя сестра любит цветы. Она часто ставит их себе в комнате и приносит мне, — воодушевленно объявил он. Вэй Усянь же его воодушевления не разделил, только задумался. Цветы — это ведь так банально. Он и сам думал про это, но речь шла о Вэнь Цин: неужели такая девушка, как она, действительно могла оценить простые цветы? — Вэнь Нин, ты уверен? Юноша кивнул. Да и больше ему было нечего предложить. — Что это за цветы? — вступил в разговор Цзян Чен. — Т-точно не знаю, — тихо пробормотал Вэнь Нин, а потом вдруг посветлел: — Но я смогу понять, если увижу их. Сестра говорила, они растут возле воды. Вэй Усянь неуверенно произнес: — А ты сможешь отправиться с нами и поискать их? Если ты не помнишь ни запаха, ни цвета, ни других подробностей, сами мы не сможем найти то, что нужно. — Смогу, — радушно отозвался Вэнь Нин. Перспектива оказаться полезным и помочь молодым господам грела его доброе сердце. Цзян Чен сузил глаза, обдумывая, насколько это идея была хорошей. Одно дело — рисковать втроем, отправляясь ночью в лагерь соперников, другое — привлекать к их делу чужого адепта. К тому же, это был Вэнь Цюнлинь — слишком робкий юноша, неизвестно, как он мог повести себя, случись что во время пути. Однако Вэй Усяня это не волновало, он уже принял решение и расспрашивал Вэнь Нина о каких-то деталях — о патрулировании лагеря, близлежащих водоемов, о том, сколько времени у них оставалось до рассвета.***
Времени было не так уж и много. Пока четверо заклинателей шли к реке, небо на востоке начало светлеть. Юноши приземлились в лесу, решив поберечь духовные силы и пройти остаток пути пешком. — Ты уверен, что это были не лотосы? — спросил Цзян Чен, для которого ничего красивее этих цветов не существовало. К тому же, они как ничто другое подходили под описание водных растений. — Уверен, молодой господин Цзян. В дороге за общей беседой атмосфера между заклинателями стала теплее. Вэнь Нин почти что перестал заикаться, и даже отрешенный от всего Лань Ванцзи изредка принимал участие в разговоре. «А если так получится, что возле реки ничего не будет?» — с тревогой предположил Вэй Усянь. Впервые за всю ночь в его голову закрались сомнения. Он посмотрел на Цзян Чена: на его лице можно было прочитать легкое волнение, но ни злости, ни раздражения там уже не было. Наоборот, теперь он, казалось, точно знал, что их задумка сработает, и предвкушал встречу с возлюбленной, стараясь при этом все так же держать строгое лицо. Выходило у него это плохо: уголки губ то и дело приподнимались в улыбке. Глядя на такого Цзян Чена, Вэй Усянь заставил себя поверить в то, что предложил сам, в то, во что он ввязался еще в самом начале. В силу своего старшинства и пылкого характера он первым начал ухаживать за девушками, а чуть позже начал поддразнивать и подначивать на это брата, мол, пора бы уже наследнику клана госпожу себе подыскать. Вэй Усянь, конечно, за такие разговоры получил несколько тумаков, но в целом Цзян Чен понимал, что брат был прав, да и сам он не сторонился компании заклинательниц, лишь предпочитал более сдержанное общение, упрекая Вэй Усяня в излишней нескромности и непристойном поведении. Однако, несмотря на все это, Цзян Чен, например, сам трижды соглашался на свидания вслепую, а на последнем даже удостоил девушку поцелуем. Одним словом, юношеские развлечения не были ему чужды. Вэй Усянь всегда считал, что видит своего шиди насквозь, но об отношениях с Вэнь Цин он узнал далеко не первым и был этим незнанием чуть ли не оскорблен — как это возможно, чтобы под его носом провернули такое! А Цзян Чен, заинтересовавшись девушкой, сам проявлял инициативу: дарил подарки, приглашал на прогулки, звал в Юньмэн, и все это прошло мимо Вэй Усяня, который думал, что шиди после нескольких неудачных попыток на время изменит свои приоритеты. Все стало проясняться довольно поздно: Цзян Чен погряз в отношениях и несколько раз чуть их не лишился, и не замечать его дурное настроение после очередных ссор стало уже просто невозможно. В один вечер он не сдержался и в сердцах выплеснул все на ничего не понимающего брата, который так некстати и по незнанию пошутил что-то про девушек, надавив на больное. После того как все прояснилось, Вэй Усянь еще долго пребывал в шоке, периодически извинялся, а потом и вовсе великодушно предложил помочь найти выход. Цзян Чен хоть и отнекивался некоторое время, но по итогу согласился и выслушал его: у брата ведь всегда ладилось с девушками, да и поделиться со своей болью давно уже хотелось. Когда четверо заклинателей вышли из леса к реке, они завороженно уставились на раскинувшуюся перед ними большую поляну, которая была усыпана самыми разными травами и цветами. Растения еще спали, но душистый аромат сладостью заполнял легкие, перемешиваясь с прохладой зарождающегося утра. Находиться в этом месте было более чем приятно. До рассвета оставалось меньше шичэня, на посветлевшем небе все еще поблескивали звезды, но обстановку вокруг, особенно когда лес остался позади, сполна можно было оценить. Немного дальше поляны виднелась река — не глубокая, но широкая и с весьма быстрым течением. Вэнь Нин и Цзян Чен, зачарованные красотой пейзажа, быстро оказались в самом центре поляны. Вэй Усянь поспешил за ними. И только Лань Ванцзи не изменил своему степенному шагу и значительно отстал от своих спутников. Вэй Усянь видел, как Вэнь Нин, стоя в этом океане цветов, беспомощно во второй и третий раз оглядывался вокруг себя, словно выискивая что-то. Спустя какое-то время плечи его опустились, голова поникла, он весь как-то некрасиво ссутулился, и Вэй Усянь все понял. Нужных цветов здесь не было. Пока Вэй Усянь думал, как преподнести эту новость еще ничего не подозревавшему Цзян Чену, Вэнь Нин неожиданно выкрикнул: — Молодые господа! Вон там! На том берегу, под плакучим кленом, это они! — от волнения и переполнявшей радости он говорил быстро и чуть ли не задыхался. Остальные взглянули в указанном направлении. Дерево на противоположном берегу они заметили сразу, как только вышли на поляну, — настолько могучим и одиноким оно казалось посреди этого пейзажа — но вот на подножие никто не обратил должного внимания. А там действительно росли цветы, богатая палитра которых поражала воображение: метельчатые соцветия на длинных стеблях вобрали в себя все оттенки фиолетового: от яркой фуксии до приглушенно пурпурного. Вэй Усянь улыбнулся, заметив, что Цзян Чен даже не подумал воспользоваться мечом, чтобы перебраться на другой берег: услышав Вэнь Нина, он сразу же направился к реке, на ходу развязывая пояс и стягивая с себя верхнее ханьфу. Вскоре раздались характерные всплески, и вот он уже был на противоположном берегу. Набрав целую охапку цветов, Цзян Чен спустился обратно к реке. Он прибрал стебли повыше к груди и двинулся вперед, в этот раз уже тщательнее прощупывая дно: плыть с такой ношей не представлялось возможным, нужно было переходить реку вброд. Когда он дошел до середины, вода была ему примерно по грудь. Юноша уже привык к песчаному дну с редкими мелкими камнями и мягкими водорослями, но стоило ему зашагать быстрее, позабыв об осторожности, как он ощутил под ногой что-то большое и скользкое. «Проклятый камень!», — выругался он про себя, теряя равновесие. Если бы он не успел перенести вес всего тела на непонятный объект, падения бы не случилось, но осознание пришло слишком поздно, и он упал в воду. Вэй Усянь и Вэнь Нин сначала даже не поняли, что произошло. Пока Цзян Чен возился под деревом и собирал цветы, над рекой образовался утренний туман, и наблюдать за потерявшегося в нем заклинателем стало сложно, поэтому двое юношей отвлеклись на разговоры. Только услышав резкий всплеск, они одновременно повернули головы в сторону реки, но ничего там не увидели. Это было странно: туман не мог полностью скрыть очертания фигуры человека. Вэй Усянь прищурился и различил на поверхности воды несколько стеблей с цветами. Цзян Чена рядом с ними не было. Неожиданно, примерно из того же места, куда был направлен взор Вэй Усяня, вынырнула темная макушка, в то же мгновение послышался судорожный вдох. Не успел Цзян Чен повернуть голову в сторону своих спутников, как снова исчез под волнами. — Цзян Чен! — обеспокоенно позвал Вэй Усянь. Почему он снова оказался под водой и почему так долго не выныривал? Внезапно река, словно ожив, заволновалась сильнее, вода отхлынула, снова взбурлила, образовывая подобие воронки в месте, где должен был находиться Цзян Чен. В глубине явно что-то происходило. Ноги Вэй Усяня сами понесли его к воде, он даже не снял сапог и не услышал раздавшееся где-то позади взволнованное «Вэй Ин!..» Он нырнул в то место, где в последний раз появилась голова Цзян Чена, и попытался нащупать руками чужое тело. Приходилось работать вслепую: вода стала мутной и как будто бы ядовитой, в глазах сильно щипало, стоило только их открыть. К счастью, Вэй Усянь успел увидеть размытые очертания белой фигуры и сейчас ориентировался по памяти и с помощью высвобожденной наружу энергии. Когда воздуха стало не хватать, руки наконец наткнулись на тело брата. Одновременно Вэй Усянь понял, что не может оттолкнуться ногами и вынырнуть: дна просто не чувствовалось. При этом он точно помнил, что река была мелкой, и Цзян Чен мог пройти ее вброд. Что же случилось? Неужели под водой скрывалась какая-то ловушка? Вэй Усянь с усилием загреб, стиснул чужое тело сильнее, и с трудом вынырнул на поверхность. В детстве он провел много времени с Цзян Ченом, дурачась с ним в озерах Юньмэна, но никогда не замечал, что его тело было таким тяжелым. Как только Вэй Усянь открыл глаза, он увидел перед собой бледное лицо Цзян Чена: — Гу…ли… — захлебываясь предупредил юноша. — Чертовы гули… Цзян Чен повторил это, боясь, что Вэй Усянь, подоспевший ему на помощь — а помощь действительно была нужна — угодит в ту же ловушку, что и он, однако опасения оказались напрасными. Вэй Усянь, мигом поняв ситуацию, отпустил брата, обнажил меч, ловко нырнул в воду, и спустя несколько мгновений Цзян Чен почувствовал, что тугая хватка на его ноге, тянувшая вниз, сначала ослабевает, а затем исчезает вовсе. Еще через некоторое время с поверхности воды исчезло все волнение, и гладь реки зарябило только от привычного течения. Вэй Усянь вынырнул и оттащил ослабевшего Цзян Чена ближе к берегу. — Молодой господин Цзян! С вами все хорошо?! — Вэнь Нин выглядел напуганным и не решался вступить в реку. Вслед за ним послышался взволнованный голос Лань Ванцзи, который уже по колено стоял в воде. — Вэй Ин? — Все в порядке, Лань Чжань! Обычные гули! — откликнулся Вэй Усянь и замахал рукой, в которой все еще был зажат мертвая тварь. Затем он снова повернулся к Цзян Чену и на автомате спросил: — Ты как? — и распахнул от увиденной картины глаза. Цзян Чен был белее снега и мелко дрожал, будто от холода. Вэй Усянь знал, что его брат не мог замерзнуть в мелкой реке, тем более летом. Они оба были закалены климатом Юньмэна, к тому же, являлись заклинателями, которых с детства учат преобразовывать духовную энергию для поддержания тела в тепле или холоде. Цзян Чен молчал, тяжело опираясь о чужую руку, и Вэй Усянь заметил позади него что-то красное, тянущееся по воде. — Ты что, ранен?! — слишком громко спросил он. Только после этих слов Цзян Чен почувствовал, как с его спины стекает что-то теплое. Когда они сделали еще несколько шагов к берегу и вода перестала скрывать их тела, Вэй Усянь обнаружил на груди и ноге брата еще несколько шрамов. — Нужно обработать, — серьезным тоном объявил Вэй Усянь, на что Цзян Чен лишь еле-еле кивнул. Глаза его закрывались, и Вэй Усянь поспешил со своей ношей к берегу. Успевшие подойти к ним Лань Ванцзи и Вэнь Нин помогли вытащить раненого из воды. Цзян Чен уже плохо понимал, что происходит, вместе с долгожданной сушей под ногами он ощутил невероятную тяжесть собственного тела, колени вдруг подогнулись, кто-то очень вовремя подхватил его за подмышки и уложил к себе на колени так, что затылком он оказался на чужой груди. «Я лежу на Вэнь Нине?.. Какая чепуха…», — пронеслось в голове у Цзян Чена. Ему показалось, что он сейчас дома, у себя в комнате, отдыхает после тяжелой тренировки на мечах. Невыносимо тянуло спать, и юноша, не собираясь противиться этому желанию, в блаженстве прикрыл глаза. Но покой продлился не долго, наглый Вэй Усянь начал зачем-то хлопать его по щекам. — Шиди, да ты почему такой бледный… Очнись, я тебе говорю!.. Это же обычные гули, обычные чертовы гули… Тебе не семь, чтобы терять от них сознание! Вэй Усянь был встревожен, можно даже сказать, немного паниковал. Он не помнил, когда в последний раз видел брата в таком ослабленном состоянии. Лань Ванцзи опустился по другую сторону от Цзян Чена, приподнял его запястье и принялся нащупывать пульс. Спустя несколько фэней он спокойным тоном произнес следующее: — В его крови яд, ци нестабильна. Он не может помочь себе. — Я-яд? — прошептал Вэнь Нин и округлил глаза. Его руки задрожали, но он попытался вернуть им твердость, чтобы не передать страх и волнение раненому. — Мгм. — Какой еще яд?! — Вэй Усянь чуть не сорвался на крик. Он вовсе не злился на Лань Ванцзи, но неприятная новость вызвала в нем такую реакцию. Лань Ванцзи пристально на него посмотрел, никак не ответив на грубость, затем выудил из рукава небольшой пузырек с прозрачной жидкостью. — Темная энергия действует как яд, если попадает в тело в большом количестве. Это должно помочь. Вэй Усянь схватил склянку, открыл ее, поднес к носу и ощутил знакомый запах лекарства, которое обычно давали для очищения духовных каналов. Затем он снова взглянул на Лань Ванцзи, как бы спрашивая, действительно ли все, что было сказано, — правда. Тот едва заметно кивнул, и Вэй Усянь напоил Цзян Чена противоядием. Не успела сгореть одна палочка благовоний, как на лице больного снова появился румянец, дыхание выровнялось, и юноша наконец вышел из полусознательного состояния. — А-Чен, ты как? — осторожно спросил Вэй Усянь, поддерживая брата, который попытался принять позу лотоса, но по итогу схватился за виски, зашипел от боли и остался сидеть как попало. — Голова… Что со мной случилось? — Когда ты получил свои раны, в кровь и духовные каналы попал яд, ты ослаб, — объяснил Вэй Усянь. — У Лань Чжаня было лекарство, поэтому ты пришел в себя. Цзян Чен перевел взгляд на Ланя, по лицу которого сложно было что-то прочитать, и слегка кивнул ему в знак благодарности. Лань Ванцзи ничего на это не ответил. — Давай наконец обработаем твои раны, — предложил Вэй Усянь с заботой в голосе. — У тебя есть чем? — поднял бровь Цзян Чен. Кажется, сварливое настроение начало к нему возвращаться. Вэй Усянь, заметив это, про себя порадовался, и снова с вопросом и надеждой посмотрел на Лань Ванцзи. Однако тот отрицательно покачал головой. — Ну… — протянул Вэй Усянь, раздумывая. — Можем пока просто промыть и перевязать. К счастью, у Лань Ванцзи в мешочке цянькунь оказалось несколько бинтов, и он отдал их Вэй Усяню. — У нас нет чистой воды. Просто перевяжи, — устало сказал Цзян Чен. Ему хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. — Я посмотрю, не осталось ли еще гулей, — сказал Лань Ванцзи, заметив, что в нем больше не нуждались. Хлопоча над ранами брата, Вэй Усянь довольно приговаривал: — Хорошо, что Лань Чжань пошел с нами, да? Цзян Чен пробормотал в ответ что-то несвязное. Вэй Усянь, почувствовав унылое настроение брата, с тревогой взглянул на стоявшего рядом Вэнь Нина, который тоже выглядел грустным и разочарованным. Он был похож на маленького ребенка, которого раздразнили красивой игрушкой, но так ее и не купили. Когда эмоции после произошедшего улеглись, все вспомнили, что цель их путешествия так и не была достигнута. — Цзян Чен, ты только не огорчайся. Хочешь, я сам их нарву? Цзян Чен медленно покачал головой, и только после долгой паузы ответил: — Я… просто поговорю с ней потом. Его интонация была слишком безразличной, будто речь шла о заранее проигранном деле, и это не понравилось ни Вэй Усяню, ни Вэнь Нину, который тоже уловил перемену в настроении молодого господина. Но они не успели ничего возразить и придумать — мысли спутались и сбились в клубок, как только со стороны леса послышался женский крик. — Вэнь Нин! Цзян Чен с Вэй Усянем так и замерли: один сидел на коленях, зажимая рукой рану на груди, второй стоял позади, накладывая защитные печати и возясь с бинтами. Вэнь Нин замер возле и выглядел так, словно сейчас умрет. Даже в глазах Лань Ванцзи, который уже вернулся к юношам, промелькнула тень беспокойства при виде разъяренной девушки, спешным шагом направлявшейся в их сторону. — С-сестра, п-пож-жалуйста, не злись, — выдавил из себя Вэнь Нин севшим голосом, когда Вэнь Цин подошла практически вплотную к нему. Кажется, она была его главным подарком и главным наказанием одновременно. — Это я во всем виноват, молодые господа тут не п-причем. — Молодые господа?! — девушка, словно опомнившись от чего-то, огляделась вокруг. До этого момента она не замечала никого, кроме Вэнь Нина. Ее взгляд переместился с брата на виновато улыбавшегося Вэй Усяня, затем на Цзян Чена, который сидел все так же с опущенной головой, не смея посмотреть ей в глаза. Увидев, что он был ранен, Вэнь Цин немного растерялась, но тут же взяла себя в руки и вернула строгое выражение лица, оценивающе пробежала глазами по верхней части тела юноши и, убедившись в чем-то, перевела взгляд на четвертого заклинателя. Лань Ванцзи в свою очередь учтиво склонился в приветствии. — Что здесь происходит? — возмущение в ее голосе поубавилось на несколько тонов, однако весь ее вид говорил о том, что она крайне недовольна. Прежде чем кто-то смог что-то ответить, Цзян Чен встал и, насколько ему позволяли раны, поклонился. Взгляд его так и не поднялся до уровня глаз девушки. Вэнь Цин как бы нехотя соблюла формальности тоже. — Позвольте принести наши извинения, — ровным голосом произнес Цзян Чен. — Мы нарушили правила охоты. Вэй Усяню показалось, что девушка фыркнула. — Вэнь Нин. — Она, ничего не ответив на извинения, снова обратилась к брату. — Разве я не говорила тебе оставаться в своих покоях после отбоя? Мои слова для тебя ничего не значат?! — С-сестра… — боязливо начал Вэнь Нин, но сразу же запнулся. Ему было нечего сказать в свое оправдание. — Это была не его идея, — мрачно произнес Цзян Чен. Вэнь Цин одарила его холодным взглядом. — Что же заставило вас сюда прийти? — она оглядела Вэй Усяня и Лань Ванцзи, которые молча, словно лишние в этой компании, наблюдали за сценой. — Вы хоть знаете, что в этой реке нельзя охотиться? Все живое там — губительно и для людей, и для заклинателей, — бросила она. Во взгляде Цзян Чена сверкнули молнии: он воспринял это как обвинение и выпалил, прямо посмотрев ей в глаза: — Ты и вправду думаешь, что я мог подвергнуть его опасности?! — он даже сделал несколько шагов вперед. Вэнь Цин знала о юньмэновских развлечениях — ловля рыб, собирание лотосов — все это перенял и Вэнь Нин, познакомившись однажды с Вэй Усянем. Девушка думала, что и в этот раз они решили весело провести время вдали от ее глаз. — Тогда зачем вы еще здесь? — она посмотрела на него с вызовом, требуя ответа, которого не последовало. Цзян Чен замялся, теряя былую решительность, сжал кулаки и скрипнул зубами. — Как раз за этим мы и здесь, — сказал вместо него Вэй Усянь и, поклонившись, с чувством выполненного долга побрел в лес. Лань Ванцзи последовал за ним. Вэнь Нин посмотрел сначала на отдаляющихся молодых господ, затем на оставшихся на берегу Вэнь Цин и Цзян Чена, никак не решаясь, куда же деться ему. Наконец, почувствовав, что между сестрой и наследником клана Цзян вот-вот произойдет что-то важное и личное, он робко произнес: — С-сестра, я подожду тебя возле леса, вместе с молодыми господами, — и наверное впервые в жизни не дождавшись ответа, поспешил присоединиться к юношам. Но Вэнь Цин уже не слушала его. Все ее внимание было приковано к человеку, стоявшему перед ней. Разозленному не меньше, чем сама она, со вздымающейся грудью от тяжелого и неровного дыхания, слегка бледному, но излучавшему непоколебимую решительность и твердость. Цзян Чен выглядел как разбушевавшееся вечернее небо, слишком долго томленное, слишком долго не знавшее разрядки. Цзян Чен выглядел привычным и родным. Она молча подошла к нему и, надавив на плечи, заставила опуститься на землю. Цзян Чен не понимал, что ей нужно, но повиновался. Вэнь Цин села сзади на колени и одним движением разорвала его никуда не годную рубаху — клочки ткани, оставшиеся от нападения гулей, пропитались водой и кровью и функции одежды уже никак не выполняли. Оставшись по пояс обнаженным, Цзян Чен вздрогнул, инстинктивно дернулся вперед, однако Вэнь Цин не позволила ему это сделать, придержав спереди за грудь. Касание обожгло кожу юноши, он вспыхнул и снова захотел отстраниться, но девушка вцепилась только сильнее. — Успокойтесь, молодой господин Цзян. Или вы всегда так пренебрежительны к людям, которые хотят вам помочь? — плечо и лопатку приятно охладила влажная ладонь девушки. Она наносила какую-то мазь, и юноше некстати пришло в голову, что именно этот травяной запах обычно исходил от Вэнь Цин, он был таким родным и ассоциировался именно с ней. Мышцы под прикосновениями постепенно расслабились, а раны перестали гореть неприятным пламенем. Цзян Чена злило молчание, воцарившееся между ними. Оно было не неловким, но недопустимым в их обстоятельствах. Одновременно он не знал, как сформировать и выразить все то, что чувствовал и хотел сказать. И Вэнь Цин, невозмутимо перевязывающая его раны, ничем не помогала, наоборот, сбивала с толку. Юноша, не выдерживая больше молчания, зашипел, когда она перешла к ране на его ноге. — Перестань дергаться, как ребенок, — строго произнесла она, но на этот раз Цзян Чен перехватил ее руку и заставил остановиться. — Ты!.. — Цзян Чен понял, что крикнул, только когда Вэнь Цин уставилась на него, как на умалишенного. Он продолжил уже более тихим голосом: — Нам нужно поговорить. Вэнь Цин вздохнула и хотела вернуться к бинтам, но ее руку сжали сильнее, не дав сдвинуться с места. Цзян Чен ждал ответа, вглядываясь в ее лицо. Она не сможет больше отмалчиваться и делать вид, что они друг другу чужие. — Я все уже сказала, — твердо произнесла она. — Почему?! — Цзян Чен чуть ли не рычал. — Зачем тогда все это было?! Вэнь Цин оставила попытки заняться раненой ногой и устало опустила руки к себе на колени. — Я спросила у главы клана разрешения на наш союз. Он отказал, — пояснила она будничным тоном, как будто речь шла не об их будущем, а о чем-то постороннем и не имеющим значения. Цзян Чен уставился на нее, не веря своим ушам. — Ты… что сделала? В голове все смешалось. Радость от того, что Вэнь Цин действительно хотела этого союза… Злость на себя — это он должен был прийти к главе ее клана, злость на Вэнь Цин — почему она была такой своевольной и упрямой и ничего не сказала, прежде чем делать такие шаги?! — Ты знаешь, какое значение имеет для меня Вэнь Жохань. Я не пойду против его воли, и… — Мой клан и моя семья тоже имеют для меня значение, если тебе интересно! Но я всегда думал, что этот брак был бы выгодным для всех, не только для нас двоих, — юноша не переварил всю информацию как следует и принялся выплескивать все, что накопилось у него за это время: — Ты думаешь, я бы позволил себе ухаживать за тобой, приводить тебя в свой дом, знакомить со своей матерью, просить тебя, если бы это могло как-то оскорбить тебя или твой клан? Почему ты думаешь, что это ты должна была идти к нему за разрешением?! Вэнь Цин смотрела на него с распахнутыми глазами, не зная, что ответить. От юноши волнами исходила аура напряжения и волнения, но она к этому давно уже привыкла. Она знала, что стоит ей только взять его за руку, слегка огладить большом пальцем чужую ладонь, как стихия смирялась. Но сейчас Вэнь Цин не рискнула это сделать и упрямо проговорила следующее: — Я не хотела, чтобы отношения между кланами испортились. Твоего имени я не сказала, так что ты никак не впутан в это. — Как ты можешь так спокойно говорить об этом?! Что значит, я не впутан! Может, ты еще скажешь, что не знаешь, кто я такой? Почему ты все решила за нас? Почему… почему ты ничего не говорила… — к концу своих обвинений Цзян Чен обиссиленно сник, теряя и физические, и моральные силы. Смысл сказанного Вэнь Цин наконец дошел до него — Вэнь Жохань, этот могущественный и непоколебимый глава клана, был против их брака. Разум начал подкидывать все, что было об этом человнке, чтобы знать, с кем приходится иметь дело. Вэнь Жохань… Грозный, жестокий, не прощающий врагов, не щадящий даже собственных сыновей. Вот какие слухи ходили о нем. Неудивительно, что Вэнь Цин восприняла его «нет» как окончательное решение. В конце концов, она ведь находилась в полном его подчинении. Девушка знала, о чем думает Цзян Чен, и ей стало легче от того, что он все понимает. Как бы ей ни было тяжело, они оба были связаны долгом. Посчитав разговор оконченным и заметив, что весь пыл юноши поутих, она все-таки перевязала последнюю рану, не нарвавшись на сопротивление. Мысли Вэнь Цин были упорядочены и чисты. Как и сказал Цзян Чен — она уже все решила. Точнее, все было решено за нее, и она принимала это как должное. Цзян Чен считал иначе. Когда первые лучи солнца окрасили небо бледно-розовым, пара молча вернулась к заклинателям, ждавших их у леса.***
Свидетелями словесных баталий госпожи Юй и самого Вэнь Жоханя стали несколько дюжин адептов клана Цзян, сопровождающих своих господ, а также вэньские солдаты и несколько старейшин в красном, которые, казалось, вообще не понимали, что (ни свет ни заря!) в главной зале резиденции происходило. Визит был неожиданным, Вэнь Жохань — разозленным, госпожа Юй чересчур ярко искрила своим Цзыдянем, а Вэй Усянь с Цзян Ченом нервничали так, что подкашивались ноги. «К черту эти клановые штучки, — думал Вэй Усянь, косясь на брата, который то бледнел, то краснел при упоминании его личности в не очень дружелюбной беседе госпожи Юй и Вэнь Жоханя. — Женюсь на простолюдинке, чтобы без таких вот сцен». Дело было в том, что спустя месяц после охоты Цзян Чена поймали на побеге адепты собственного клана — он решил в одиночку наведаться к главе клана Вэнь и просить о помолвке. Мадам Юй все узнала и жутко разгневалась на сына за то, что тот скрыл от нее подробности неудавшегося романа, что его намерения действительно были серьезными, что он хотел жениться, молчал, тянул, сомневался, не пришел с этим сразу к ней, ходил вокруг да около, а потом посмел не рассказать о том, что получил в конце концов отказ. Да чтобы отказали ее сыну, единственному наследнику одного из великих кланов! Оскорбление было нанесено ей лично, и устроить этот союз было уже делом принципа. На следующий же день процессия двинулась в Безночный Город, а спустя месяц было объявлено о свадьбе.***
— Вэнь Нин, ты серьезно думал, что мне нравятся эти цветы? — Н-ну… Девушка едва заметно закатила глаза. — Тебе на будущее: запах астильбы успокаивает ци, поэтому я ставлю их в комнатах. А листья сушу, чтобы использовать в настойках. Они помогают при проблемах с почками, кишечником и печенью, а также… — П-понял, я понял, — смущенно прервал ее Вэнь Нин. Раз уж сестра сама начала эту тему, можно было спросить напрямую: — Тогда… тогда что тебе нравится? Вэнь Цин прикрыла глаза и вздохнула, затем подошла к юноше и положила руки на его плечи. — Вэнь Нин, послушай меня внимательно, — девушка смотрела ему прямо в глаза. — Все, что мне нужно, — чтобы ты и наша семья были в порядке. У меня есть все, ты меня понял? — она слегка встряхнула юношу, желая убедиться, что смысл сказанного дошел до него. Затем, вздохнув и подумав о чем-то, она с улыбкой закончила: — Теперь… теперь у меня действительно все есть.