Замри. Беги. Бей.

Вообще, человек очень живучее существо, с высокой способностью к адаптации к чему угодно. Конечно, не как клоп или таракан, которые вроде как и ядерный взрыв могут пережить, но всё же. К страху, оказывается, тоже вполне себе можно привыкнуть, как и к постоянной угрозе извне. Даже если это не буквально упорно бегающий за тобой маньяк с бензопилой, а нечто более сглаженное в проявлениях. Рэйч как раз приходит к пониманию этого факта. Ей бы забиться в угол и трястись от ужаса или строить, на этот раз, конкретные планы по собственному освобождению. Но она скорее ощущает нескончаемую изматывающую усталость от того, что надо чего-то постоянно бояться, усталость с долей возмущения. «Какого хрена, — думает Рэйч, — со мной творится вся эта ебанина. Я даже пожить толком не успела. То с утра до ночи училась, то работала». Рэйч предпочитает сидеть у себя в комнате. Наверное её психотерапевт мог бы докопаться до причины, почему именно последнее происшествие у загонов выбило её из колеи почище всего остального. Но психотерапевта нет, Рэйчел одна. Девушку навещает Агнес, удовлетворённо кивает головой при взгляде на хорошо заживающие раны. — Завтра служба, — нарушает молчание женщина, — ты переоденься, в шкафу есть свежая смена одежды. Хорошо бы без этих ваших крестов. — Агнес, а как ты оказалась здесь? — вдруг решает поинтересоваться Рэйч. — В округе? В секте агрессивных фанатиков. — Нет, с Сидами. — Отец помог мне закрыть долг за обучение, я тогда заканчивала ординатуру. Мне предстояло ещё оплачивать обучение младшего брата и решать вопрос с жильём, — просто говорит Агнес. — Я сперва и не думала поддерживать религиозные взгляды, знаешь, считала, что вера она внутри, главное, что мои проблемы кто-то решит. Но Отец на проповедях говорит правильные вещи, Рэйчел. Тебе тоже было бы хорошо послушать. — И ты не жалеешь? — не может поверить Рэйч. — О чём мне жалеть? — искренне изумляется Агнес. — Я здесь востребована как профессионал, у меня есть дом, есть пропитание, есть друзья. — И тебя совсем ничего не смущает? — не может поверить Рэйчел. — Что меня должно смущать? — вопросом на вопрос спокойно уточняет женщина. Ну хотя бы развешанные на билбордах вдоль дороги трупы. Они все здесь шизанутые, реально. *** Утро следующего дня ознаменовывается появлением знакомого бородатого здоровяка на пороге комнаты Рэйчел. — Через полчаса спустишься во двор, ага, и татуху свою прикрой, не положено на службе. Грёбаные святоши. И как я высчитаю полчаса, у меня даже часов нет. Они снова куда-то едут. Естественно, никто не говорит, куда, и Рэйч только может надеяться, что сегодня обойдётся без новых показательных казней. —Доброе утро Рэйчел, как ты себя чувствуешь? — с мягкой полуулыбкой и убийственной вежливостью в интонациях осведомляется Сид. Его обычная манера общения сегодня кажется девушке особенно неуместной и издевательской. Сам креститель, определённо, чувствует себя прекрасно. Рэйчел неприятно это, в который раз, признавать, но Сид раздражающе привлекателен, раздражающе приятно пахнет и раздражающе притягателен. Рэйч считает, что ответ тут излишен, и отворачивается к окну. Крестителю не по душе такое подчёркнутое игнорирование, он скользит глазами по лицу девушки, отмечая покрасневшие от недосыпа глаза и слегка заострившиеся скулы; слегка улыбается, глядя, как Рэйч невротично потирает шею, словно постоянно чувствует его пальцы на ней. Они подъезжают к уже знакомой Рэйчел белой церкви. Она точно не может сказать, сколько дней прошло с момента, как она впервые очутилась здесь. Чисто по ощущениям — целая вечность. «Всё же посещение проповедей обязательно, — приходит к выводу Рэйч, — надеюсь, этот Джозеф не владеет приемами массового гипноза, или они не распыляют в воздухе неизвестную хрень, которая делает из людей религиозных фанатиков». Скамьи в церкви пока пусты, зато на возвышении перед алтарем, помимо обнажённого по пояс Джозефа, Рэйч замечает ещё двоих — миниатюрную девушку, похожую на фею, и высокого рыжебородого мужчину. Видимо, семейство в сборе. А у Джозефа какой-то пунктик с обнаженкой, помимо всего прочего. Джон указывает Рэйчел на ближайшую скамью, сам отходит к остальным Сидам, церковь постепенно заполняется эдемщиками. Джозеф начинает свою речь, а Рэйч прикидывает, сильно ли будет заметно, если по окончанию службы она смешается с толпой людей на выходе и бодро скроется в близлежащем лесу, например. Сталкиваясь с тяжёлым взглядом типа с ружьём, девушка понимает, что, пожалуй, шансы невелики, и переключает своё внимание на Джозефа. Надо отдать ему должное, с публикой он работает отлично. Его речь приятна слуху и интонационно выверена, жесты уверенны и подчёркивают смысл сказанного. При виде того, как находящиеся в церкви ловят каждое слова Отца, девушка фыркает. Мысленно, конечно. Рэйч вслушивается в слова о коварных и внезапных нападениях неверующих, и жалеет, что вот конкретно сейчас никто не нападает, коварно и внезапно. Она остаётся сидеть на скамье, когда по окончанию службы часть людей двигается к выходу, а часть подходит ближе к возвышению. Джозеф спускается в проход, терпеливо и с вдумчивым выражением лица вслушивается в то, что ему говорят, фея в белом платье около него улыбается ненормально счастливой улыбкой. К удивлению Рэйч, к Джону тоже обращаются, и Рэйч мысленно закатывает глаза к потолку. Что у него в принципе можно хотеть узнать? Тысяча и один способ содержания людей в бункере? Наиболее эффективные методики по запугиванию? Рыжий верзила остается в стороне, он лениво поглядывает на всю эту суету, и Рэйч вспоминает, где видела похожий взгляд. На Discovery у гепарда, перед тем как он нагнал и слопал антилопу. Девушка пропускает момент, когда остаётся в церкви наедине с семейством Сидов, и понимает это только по наступившей тишине и мягкому приказу Джозефа: — Подойди, дитя. Как всегда, при взаимодействии с Отцом, Рэйчел чувствует себя овцой, ведомой на заклание. И когда Джозеф, вглядываясь в лицо Рэйч своими пугающими глазами, обхватывает ту за запястье и больно вдавливает большой палец в зашкаливающий пульс, девушка резко выдергивает руку. И не в силах сдержаться, вытирает её об штаны, хотя в самом прикосновении нет ничего неприятного. С личными границами тут определенно проблемки. Она слышит, как ухмыляется рыжий бородач, и нежным обиженным колокольчиком разносится голос светловолосой феи: — Зачем ты так, мы приглашаем тебя в свой дом, в свой круг, а ты ведёшь себя невежливо, отрицаешь помощь и гостеприимство. Джозеф делает успокаивающий жест в сторону феи и, продолжая пронизывать Рэйч взглядом, медленно произносит: — Мне жаль, что ты так напугана, дитя, но всё изменится. «Я поведу слепых путем, которого они не знали; я поведу их путями, которых они не знали. Я сделаю тьму светом перед ними и искривления прямыми. Я сделаю это для них и не оставлю их», — Джозеф спокоен, его казалось вообще не задевает жест Рэйчел. — Помни об этом, Джон, — он, наконец, переводит своё внимание на брата. — Я буду в долине на следующей неделе, расскажешь, как продвигаются дела с Фоллс Эндом. И, береги себя, — на этой фразе его интонации меняются, голос становится чуть мягче. Пока они направляются между рядами к выходу, позади вновь раздаются нежные переливы колокольчиков: — Почему в этот раз нам с Джейкобом никого не досталось? В прошлые разы было так весело… Рэйч не слышит ответа Джозефа, но она и без того чувствует, как сжимается её сердце. То есть они на регулярной основе практикуют похищения, и никто, абсолютно никто не чешется даже? На обратном пути Рэйч уходит мыслями в себя, и вздрагивает, когда слышит вопрос Джона: — Что с тобой не так, Рэйчел? — Со мной не так? — девушка так искренне удивляется, что даже забывает придерживаться тактики безопасного молчания. — Это со мной что-то не так, пока ты и твоя шизанутая семейка похищает людей?! — Выбирай выражения, — предостерегающе говорит Сид. -Да нахуй иди, — едва слышно бормочет девушка, отворачиваясь к окну. По всей видимости, слух у крестителя отменный. Он делает знак эдемовцу за рулём, машина останавливается. — Выходи, Рэйчел, — обманчиво спокойно произносит Сид, распахивая дверь со стороны Рэйч. Он сам выдергивает девушку с сидения, видя, что она не собирается шевелиться. Толкает её к спуску к реке. —Шагай в воду. Рэйч упрямо застывает на месте, игнорируя заходящийся в вопле внутренний голос, советующий не спорить с психованными. Я не спорила, и куда меня это привело. Она слишком поздно вспоминает, что, как минимум, это привело к целым конечностям и отсутствию пули в виске. Но к этому моменту Сид уже сам толкает её в воду, девушка не удерживается на мелководье и падает. Она не успевает подняться, креститель вздёргивает её рывком на ноги и толкает дальше, река начинает доходить ей до бёдер. — Знаешь, Рэйчел, а ведь мне казалось, ты совсем не глупа, и мы с тобой прям неплохо поладили, — произносит Джон, одна рука наматывает волосы Рэйч на кулак, заставляя ту взглянуть ему в лицо, другая опускается на плечо. — Но Вера права, ты не ценишь гостеприимства, не ценишь помощи, а это весьма недальновидно. — Да нахер такое гостеприимство, — Рэйч буквально захлёбывается словами, когда мужчина резко давит ей на плечи, погружая под воду: — Время очиститься. Паника выбивает воздух из её лёгких в первые же секунды. Она царапает ногтями татуированные руки крестителя, пытаясь скинуть их с себя, но эффект нулевой. Девушка никак не может вздохнуть, когда её голова вновь оказывается над водой. Она откашливается, перед глазами всё плывёт и вспыхивает тошнотворно знакомыми зеленоватыми огоньками. -Никогда, Рэйчел, не отзывайся неподобающе о моей семье, — наставительно произносит Сид прежде чем снова погрузить её в воду, и в этот раз держит её гораздо дольше. — Никогда не игнорируй меня и мои слова, — его глаза вспыхивают ледяной яростью. Он в третий раз погружает Рэйч под воду, в этот раз отпускает чуть быстрее. Рэйчел дышит с хрипами, грудную клетку разрывает от боли. Она трясет головой, пытаясь избавиться от расплывающихся зелёных кругов и хороводов огоньков перед глазами, но становится только хуже. Она пытается оттолкнуть Джона от себя, что в воде не так-то и просто. Креститель не без удовлетворения наблюдает, как девушка едва держится на ногах; подхватывает Рэйч, не давая той снова упасть в реку. — Утопил бы уже, — хрипло бросает Рэйчел из чистого духа противоречия. Джон отпускает девушку, та моментально падает в воду. — У меня нет цели утопить тебя, это всего лишь очищение, все его проходят, — возражает Сид, обхватывая, в итоге, девушку за плечи, помогая ей выйти на берег. Конечно, конкретно этим очищением, Джозеф был бы, недоволен, думает Джон. Сказал бы, что опять Джон увлёкся, что не чтит обряд. Но что Джозеф не узнает, то не вызовет его недовольства. В машине Рэйч никак не может справиться с плывущим перед глазами миром. Она, несмотря на тёплую осень, дрожит от холода в своей насквозь мокрой одежде. Слабым утешением служит то, что Джон, со всей этой вознёй в воде, тоже должен был основательно промокнуть. Рэйч смотрит на строгий профиль мужчины сбоку от себя; прямой нос с небольшой горбинкой у переносицы, аккуратная борода, жёсткая линия рта, чуть нахмуренные брови и абсолютная безмятежность на лице. Сид чувствуя её взгляд, поворачивается к Рэйчел. Та не отводит глаз: — Что случилось с теми, кто был раньше? С теми, о ком говорила та девушка. Сид молчит и смотрит с непроницаемым выражением лица. — Они оказались недостойны Искупления, — произносит, наконец, он. — И что вы с ними сделали? — севшим голосом интересуется Рэйч. Креститель молчит и улыбается, странным образом улыбка не затрагивает его глаз. И глядя в их прозрачную безмятежную голубизну девушка чувствует, что продолжает тонуть, только теперь словно в озере, покрытым коркой льда. Они убили их. Поигрались и убили. Это же ждёт и меня. Если я не соображу что-то быстрее.