Под перчаткой

      Инженер КРС вернулся в мастерскую после рабочего дня, ужина и душа, принюхался к терпкому табачному запаху. Последняя зацепка — знакомый синий галстук на рабочем столе, пятнистом, изрезанном и грубом.       "Шпион!" — и он появился из воздуха, не стал заигрывать и щекотать его зубочистками. Шёлковый пеньюар, приспособленный для мужчин с его параметрами, он искать не торопился — но охотно щеголял перед инженером в кожаной портупее и гартерами без чулок, в распахнутом пиджаке, скользил в обыкновенных своих туфлях и не менял замшевые перчатки на длинные сетчатые. Строймастер забывал, в чём хотел упрекнуть Шпиона, когда тот вилял узкими бёдрами, отворачивался от напористого взгляда и не давал рассмотреть поближе аккуратные упругие формы, подчёркнутые тонкими ремнями.       — Не устал?       — Я почти не работал по сравнению с кое-кем.       — Почему на кухню не подошёл? Угостили бы, ты здесь желанный гость...       — Незачем. И сегодня я хочу быть гостем для одного тебя.       — Ты... только мой... Не вертись! — Он резко шагнул к Спаю, но не изловил, юркого как всегда. — А я могу прийти к вам на базу?       — Не приходи, не зли капитана.       Он тоже хотел стянуть балаклаву, перебрать его волосы, пышные и мягкие под тёмной тканью, услышать его настоящее имя и претендовал на эту награду более всех остальных, питавших к Шпиону симпатию и плотскую любовь. Шпион хаживал ко многим, но с первых дней в Манн Ко обозначил границы дозволенного и сам не переступал их — так жаловались инженеру. И во что превращался Спай наедине с небритым и рослым техасцем...       — Ман-Ди не приревнует? — Он загонял Шпиона в угол, зная заранее, что французскую змейку это не оскорбит.       — Не посмеет.       — Мне ж прилетит...       — Джек! Не оборачивайся на него, я всё улажу. — Пока инженер ласкал его плечи, едва касаясь резиновыми перчатками, он тихо бурчал в нос: — Снайпер разрешает мне проводить время с кем угодно, он никто для меня и осознаёт это.       — Тебе, проказнику, он слова не скажет. Ясен хрен.       — О мой бог, если ты переживаешь о своей репутации так си...       Джек упёр кончики пальцев в его макушку и провёл до шиворота, и Спай замолк. Он обожал, когда его гладят как котёнка, когда разминают его затылок; не все своим ходом догадались о мелочи.       Широкие ладони скатились от пояса к тугим стрингам и подвязкам. "Повыделываешься — и снимай".       — Тебе не нравится? — произнёс он без обиды.       — Натрёшь.       — Не беспокойся об этом.       — Неудобно будет. Сними... — и отошёл запереть тяжёлую деревянную дверь на ключ. Шпион посмеивался над тем, с какой охотой Джек встречал его в гнезде построек в трудовые будни, отключал турель ради него, расстёгивал его одежду, тянул за галстук, чуть не носил его на крепких руках вместе с ящиками. Дальнейшие игры — только в четырёх укромных углах, и в отличие от Шпиона, он возражал против кладовых и чердаков; считал, что Спай заслуживает бо́льшего.       "Ничего между нами не было", — так Шпион завершал свидание. "Да, ничего…" — закреплял Джек. Предлагал остаться на чай, застёгивал ширинку и убирался с его отказом.       Его обхождение со Шпионом не лучше и не хуже, чем у его союзников — солдата, подрывника, того же Ман-Ди. Он спрашивает, где и как приятнее, и применяет на практике, но подчас неловок, забывается, причиняет боль и тут же утешает — однако Шпиона по-особенному тянуло к нему. Его "мэм" — до мурашек, до дрожи в коленях. Француз срывал с Джека рубаху, не допускал, чтобы его подарок распаковал сам себя — и держал за воротник, пока ненасытно осыпал его щетину мелкими поцелуями и пока изолированный Оружейник не отрывался от его поясницы. Джек напоминал ему первого в жизни партнёра, старшеклассника-верзилу, хамоватого, но до умиления девственного и неуклюжего, полнотелого, с заплывшими щеками и клоками русой бороды. "А тебя-то что возбуждает?" — Шпион недолюбливал вопрос, потому что Джек не принимал честный ответ: весь он, мускулистый работяга с липкой толстой кожей — его фетиш.       Впрочем, Джек единственный и наскучил ему этим насущным интересом.       — Так не пойдёт, мэм. Давай выяснять.       Шпион медленно разулся без помощи рук и Джека, устроился на низкой шерстистой лежанке среди мягких опилок, дал груде мяса, заросшей, вновь вспотевшей от похоти, придавить себя. Его перекидывали через раздатчик, для него стелили ветошь на стол, укреплённый снизу ящиками, — только по просьбе Шпиона, и только тогда. Он не терпел заминок наедине с Джеком, спешил с разрядкой, пока желание не стало невыносимым и деловитый в миру Спай не наломал дров. Но куда уж бесстыднее.       С незыблемой диетой его организм работал как часы, и Джек подоспел в приёмное время. "У тебя час, максимум полтора". — "Как скажешь. Успею, с этим проблем не бывало. Покажу, на что способен... Пожелания есть?" — "Ты моё пожелание, давай!" — "Ну тебя, лягушка". Его трудно разъярить, и Шпион ценил это, был в полной безопасности. Его освободили от ремней — "шлейки" — и потрогали железными палочками, закруглённых на месте подушечек. Немая покорность человеку-машине после ерундовой ворчливой канители растопила душу и сердце. Механические руки, словно кости в мешковатой прочной коже, не смогут обнять и приголубить Шпиона так, как он привык; в ней либо Оружейник с заменой на Короткое замыкание, либо "гражданские" протезы, безвредные, для ведения хозяйства.       Шпион знал, что его драгоценный инженер постоянно рискует жизнью на операционном столе ради бесконечных имплантатов, что эти натруженные и рельефные икры, плечи, шея пронизаны металлическими жилами. Прощупать их под жировыми складками не казалось возможным, но их силу... Шпион ощущал всякий раз, уединяясь с механиком.       "Только мой..." — будоражил он Шпиона отдышкой, не смущал уверенными заломами его гибких ног во все стороны, как рычаги в кабине трактора. Шпион вырывал их и пихался в грудь Джека, и они соскальзывали за плечо любовника; пропускали его мясистый штырь глубже в живот. За что такие острые и несколько чуждые ощущения, за какие добродетели... Шпион спросил бы, вживлял Джек нечто твёрдое и прямое или же Шпион недостаточно верит в его потенциал, но забывал. Когда его насаживали на этот столб под разными углами, он о лишнем не думал, не находил слов поощрения. Джек управлялся громкостью и темпом его мурлыкающих стонов, движениями его тельца. Энергичные удары сгибали спину как бумажную, и инженер распрямлял её вручную.       Под ним Спай — всё тот же подросток, невыдающийся обитатель школы-пансиона, готовый к любым промашкам неопытного хулигана... но не ко всем, как выяснилось. Не знал он члена беспощаднее, чем у косматого реднека. Похожий ему пришлось бы выпиливать из обломка гранитной скалы и прилаживать к пневмомолотку. С каждым толчком разжиревшего пениса в кость или посторонний орган Шпион не сдерживался, отбрасывал рамки приличия и всё настойчивее вопил в рабочую перчатку. "Тихо, тихо, моя послушная куколка..." — выдыхал Джек и сбрасывал так напряжение, чтобы не перегреться и не выйти из строя. Последние ассоциации с неумелым и трусливым старшеклассником развеялись, и Спай перестал бормотать и вскрикивать, заново играть роль его учителя и хозяина его невинности, так же испорченного. Умолкли приказы и придирки. Да, сейчас он безвольная кукла, по которой на искусственную бурую шкуру стекают градины чужого пота; у неё недостаёт сил кричать, но ещё тяжелее ей копить в себе сладкую боль.       Джек вынул агрегат и налёг для тесного разговора. Шпион возмутился:       — Я думал, ты до конца дойдёшь... — он тоже запыхался. — Почему остановился?       — На меня не обращай внимания. Как тебя довести?       Прежде чем вяло матернуться, Шпион раскинул: Джек — единственный, кому он всегда благоволит и кого искренне заботит вопрос его окончания и удовлетворения. Кашлем поборол подкатившие слёзы, свернулся и произнёс:       — Наплюй. Ты меня привлекаешь, я не вру, но не пытайся.       — Почему?       — Я не достигаю оргазма с одним человеком, — он изредка поднимал глаза, томно полузакрытые, на Джека, до того, как он рухнул сзади, у стены. — Силы исчерпаемы, а моя выдержка — нет. Если тебе так важно, пригласим третьего, четвёртого.       — Разбежался, ты мой, никому тебя сегодня не отдам. Ну-ка...       Спай переводил дыхание и не наблюдал за действиями Джека. Штырь не воткнулся в расправленную щель, и Шпион счёл это за продолжение перерыва. Очнулся, когда голый Оружейник обхватил его набухший член, локоть второй руки прижался к худой груди и протез в защитной перчатке дотянулся до губ, Джек повторил: "Ну-ка..." Моторчик тихо лязгнул и завёлся.       Инженер вовремя зажал ему рот и не дал свалиться с лежанки. "Всё путём?" — Шпион не услышал его за собственным визгом; забился как в припадке и засучил ногами, подарил Джеку синяки на голенях. Цепкий Оружейник, смазанный чем-то подручным и химическим, дрожал и ездил вверх-вниз с немыслимой скоростью, перегонял кровь по всей длине ствола, и Шпион вздрагивал вслед за ним, вился и кричал в резину.       "Мы ещё вот что сделаем..." Чуть Шпион затих, выйдя на плато, свободная рука без боя развернула его, оцепеневшего, лицом к потолку, независимо от Оружейника подтянула узкий шпионский зад к массивному бедру, закопошилась между ягодицами и кое-где помогла истоме. "Расслабься. Полегче, полегче, я не оторву". Спай то откидывал голову, то заслонялся от Джека миниатюрными ступнями и ладонями. Неразборчиво что-то простонал, и горячая сперма брызнула на него раньше, чем Джек поднёс испачканный носовой платок.       — Вот та-ак, — инженер вытер и куда-то отошёл, дал остыть. — А ты говорил...       Шпион промолчал. Склубочился, насколько позволили ноющие мышцы и промежность. Излишни комментарии, думал он — и мысли не распутывались в его голове.       — Забаловались мы, время уже десять.       — Что, сколько...       — Лежи и отдыхай!       "Господь всемогущий, уделал..." Рассудка хватало, казалось, лишь на то, чтобы не пустить слюни на покрывало. Осколки воспоминаний о пережитом ещё встряхивали Шпиона, а вид Оружейника без перчатки ввергнет в истерику.       — На, дарю. — Джек будто услышал его рассеянный поток сознания и поставил у изголовья небольшой ящик. Шпион опомнился, вытаращился на строймастера. У того рассыпались гусиные лапки вокруг глаз: — У меня запасной. Я не дурак, чтобы не смастерить дубль, мало ли, сломается.       — С-спасибо... — прошептал он; созревал неминуемый внутренний восторг.       Джек как предугадал покушение на себя и предотвратил его. Возникали идеи ответного доминирования в быту команды КРС, например, в безлюдной прачечной, где Шпион вероломно перегнёт его через стиральную машину, а Джек не посмеет сказать слово против... В какой степени Оружейник-мастурбатор заменит Шпиону друга-любовника, предстояло узнать. В другой день.       Какие человеческие манипуляции теперь сравнятся с бездушной машинкой, что́ на Земле с ним поспорит...       — Чаю? — "Давай..." Уходя, Джек добавил: — А ты расскажешь, кто такой Мэтью.       — Какой Мэтью? — обмер Спай, замечательно помня его.       — С которым ты меня перепутал сначала. — Он улыбнулся, пошевелив колючими усами, и вышел.       "Вот чёрт".