Хван Хёнджин

00:11 Растущая луна с голубым оттенком заглядывает в одно из окон студии. Приятный желтоватый свет, исходя из лампы, покрывает почти каждый миллиметр пространства. На его горячих ладонях уже остались следы светло-розовой краски. Он согнувшись, сидел на коленях, упирающихся в холодный паркет. Нависнув над толстым холстом, Хёнджин аккуратно выводил тонкие линии - стебельки цветов. Кисть - в правой руке, плоская деревянная палитра - в левой. Он часто рисует цветы.. для него они прелестные и свежие. Хен видит их такими изящными, хрупкими, ему всегда хочется задержать на них свой взгляд. Перед ним, все так же на светло-бежевом паркете, стояли несколько роз, тёплого лилового оттенка, с где-то виднеющимися малиновыми разводами, поставленных в прозрачную голубую вазочку. Хёнджин вдохнул этот тонкий, сладостный, до жути опьяняющий аромат. Мысли в голове стали такими длинными и тягучими, казалось, что скоро они все сплетутся, наезжая друг на друга, затуманятся где-то далеко в душе, а в глазах до боли приятное мерцание.. Он несколько раз хлопает своими густыми ресницами, чтобы прийти в себя. Иногда Хёнджин специально покупал цветы, лишь для того, чтобы зарисовать их на бумаге. Он каждый раз ходил в один и тот же цветочный магазин, долго рассматривая все что там продавалось. Сначала его внимание привлекли пионы, затем розы, а потом орхидеи. В каждый из таких дней хен возвращался домой с небольшим, но очень дивным, по-своему нежным и прекрасным, букетом. *** В этой просторной, светлой студии, где жил хен всегда отдавало лёгким привкусом краски, перебиваемым его дорогим парфюмом, а иногда ещё вплетаясь в цветочный аромат. На чисто-белых стенах не было ничего, кроме двух небольших картин, висящих у окна, которые сам хен и написал когда-то. Два бокала со швепсом, измазанные краской руки, настежь открытые панорамные окна в пол, а за ними темно. Легкое касание шеки его рукой. Хёнджин, кажется ещё минуту просидел в таком положении, а затем седелал аналогичное и со второй рукой. Теперь подбородок полностью обвивают ладони хена. Большим пальцем он ведет по нижней губе и чуть ниже, кожа такая нежная, так и хочется ощупать её, несколько раз поцеловав. Затем по линии скулы. Он несколько секунд всматривается в чужие глаза, а затем, словно прочитав мысл, тянется к чужим губам, накрашенных красноватым блеском. Хёнджин целует нежно, не убирая своих ладоней с щёк. По огромной студии разнеслись негромкие, но очень цепляющие за ухо, причмокивания, от чего у хена начала кружиться голова, хотя так, что до жара в груди приятно. Он подсаживается ближе. Хёнджин любит красиво и дорого одеваться. У него дома можно найти целую гардеробную, только с его вещами. Многие из них, к слову почти все, были выполнены под заказ и сшиты точно на его фигуру. Но сегодня на Джинни была обычная белая футболка, широкие серые спортивные штаны, очень мягкие и приятные телу. Светлые волосы до плеч, но кое-где уже видно отросшие темые. Хён, не отпуская из ладоней лица, жадно сцеловывает чужие губы. Красноватый блеск уже давно стерся сгуб. Зато, совсем незаметно, остался на его. Он потянулся всем телом вперёд, и разорвав поцелуй, случайно, навалившись всем телом, упал, уперевшись руками в пол. Втянуть в лёгкие свежий запах чужой футболки. Через которую чуствуется тепло его тела. Немного изумленно посмотреть на того, а потом так же пылко и сладостно прильнуть губами к его - теплым, немного распухшим. Ночьной ветерок ласкал ключицы и плечи. Пролежать на холодном полу, под одиноким лунным светом, напротив друг друга около часа, рассматривая потолок, долго болтая, но не ногами, рассказывая какие-то далекие мысли из головы, которые можно услышать в себе только ночью, когда ты видишь себя насквозь, когда чувствуешь себя живым, только лишь тогда. *** Хен сделал глоток швепса из жестяной баночки, стоящей рядом. Он, кажется, уже знает, что для человека, сидящего сейчас рядом с ним, на этом холодном паркете, он и есть тот самый цветок, единственный, нежный, просто свой. Тот, что всегда будет пахнуть лучше других, тот, что никогда не завянет в карих глазах..