Так ли мягок бархат?

Минхо не ожидал, что однажды работа приведет его в этот сияющий красотой и убранством бутик, как и не ожидал он того, что ему придется надеть золотистый блестящий костюм вкупе со сжимающими ступни лакированными туфлями. Повсюду манекены с дизайнерскими нарядами, богато одетые гости, сомелье и официанты с подносами, разносящие закуски и фужеры с шампанским. Минхо готов был поклясться, что ему душно от атмосферы светскости и напускного изящества, и лучше бы он вновь пошел играть в покер в тот наркопритон, чем оказался здесь. Но поимка преступников — дело тонкое, и сегодня им с Феликсом приходилось изображать из себя хорошо воспитанных молодых людей, чтобы найти одну из участниц секретного клуба «Кальмар», занимавшуюся распространением наркотиков, по имени Ли Бора. А до этого необходимо было поддерживать светские беседы и делать вид, что они пришли лишь на открытие бутика. У Феликса отлично получалось вести себя как ни в чем ни бывало, он был рожден для того, чтобы бывать на подобных мероприятиях и носить эту прекрасную и одновременно безобразную одежду, но не Минхо, который ходил из стороны в сторону, рассматривая манекены и обводя взглядом вычурные украшения и длинные подолы платьев, а потом решил заняться тем же, чем и Феликс, — завести беседу с кем-то примерно своего возраста. Он схватил с подноса фужер с шампанским, взглянул в зеркало, решив, что выглядит достаточно мило, и подошел к белокурой девушке с завитыми в локоны волосами, тронув ее за плечо. — Минхо? — удивленная Йона повернула сначала голову, а потом и всё тело. — Что ты здесь делаешь? Ты что, узнал меня издалека и решил подойти? — Нет, хотел познакомиться с красивой приятной девушкой, а напоролся на тебя, — вздыбившись, словно кот, сказал Минхо и услышал хихиканье других девушек. О поцелуях Хана и Йоны он был наслышан, но ничего не говорил и качал про себя головой, думая о том, в какое же дерьмо вляпался белка по своей неопытности и в какие дебри его это заведет. — А ты что здесь делаешь? Неужто пришла искать новых женихов? Чана с Хани не хватает? — Я пришла сюда вместе с родителями по приглашению, беспардонное ты создание. Однако и здесь ты меня нашел и решил испортить и без того шаткое настроение, — Йона стиснула пальцами локоть, накрыв грудь рукой, и цокнула, оценивающе рассматривая Минхо. — Золотой тебе не идет, Лино, подумай о чем-нибудь сером и невзрачном, таком же, как и ты. А то твои комплексы постоянно лезут наружу. Обидно, что я посмотрела не на тебя, а на Чана и Хани? — Я могу на тебя посмотреть, — сказала девушка, стоящая позади Йоны, и подошла поближе, забирая из рук Минхо бокал шампанского. — Не слушай ее, она не в духе, золотой тебе очень даже идет. А как вы познакомились? Я не видела тебя раньше ни на одном мероприятии, иначе бы запомнила. Йона прикусила щеку, поняв, что когда трогают этих восьмерых парней, даже если это Лино, ей не нравится. Будто знакомые из мира богачей пытаются вмешаться в тот уютный мирок, в который Йона уходила, будучи с Джин или друзьями Феликса. Особенно обидно и горько, когда пытаются очаровать Джисона, так внезапно уехавшего в Йоджу и оставившего ее одну, пусть даже и на несколько дней. Йона отошла от флиртующих знакомых и принялась рассматривать манекен, постоянно чувствуя, что Минхо смотрит ей в спину, и соврала бы, если бы сказала, что ей это не льстит, как и его повышенное внимание. Позже к ней подошел Феликс, ну еще бы, он ее кузен, с чего бы им и не порадоваться? Хоть кого-то из всей их компании она не попытается очаровать или, чего хуже, соблазнить. Минхо хмыкнул, отведя подругу Йоны в сторону. Та что-то лепетала без умолку, нахваливая костюм и местные закуски, но он слушал девицу вполуха, почти не отвечая, больше кивая и делая заинтересованный вид. Феликс улыбался кузине и решил с ней сфотографироваться, они о чем-то мило щебетали друг с другом, корча рожицы. Йона рассмеялась и чуть согнула корпус, и Минхо засмотрелся на декольте, приоткрывающем грудь почти на половину, а потом опустил взгляд на вырез золотого платья, оголяющим ногу почти до самого бедра. Будто намерено дразня, Йона с улыбкой кивала проходящим мимо знакомым парням, здоровалась с ними при помощи легких объятий, Феликс куда-то ушел, оставив кузину одну, но она и теперь нашла, с кем поговорить — с каким-то богато одетым мажором, любезно подающим ей шампанское и смахивающим волосы с ее плеча. Минхо нахмурился, совсем забыв о своей собеседнице, и сжал рукой бокал настолько сильно, что едва не лопнуло стекло. Кажется, ревновала здесь не только Йона. — Уймись, Лино, — прошептал сам себе Минхо и улыбнулся, повернувшись к той девушке, а потом понял, что даже не спросил, как ее зовут. — Не хотите прогуляться? Здесь душно, — сказал он и предложил свой локоть, изо всех сил стараясь смотреть в окно, а не на Йону, болтающую с кем-то из своих светских приятелей. Оставалось надеяться, что свежий воздух выбьет дурь из его головы. Когда они с девицей оказались и она снова начала трещать без умолку, Минхо против воли начал блуждать взглядом по сторонам и увидел тени, просвечивающиеся сквозь тонкие шторы. Йона — ее было не трудно узнать по очертаниям фигуры и прически — стояла всё на том же месте, но теперь одна, но мимо нее то и дело кто-то проходил, кланялся, подносил вкусности, а Минхо скрежетал зубами, сам не понимая, почему всё это настолько сильно его раздражает. Потому что Йона как есть самая настоящая шлюха? Потому что флиртует с другими, пока нет Хана, с которым у них, вроде как, постепенно завязывались отношения? Но если подумать, что такого она сделала? Со всеми вежлива, мила, улыбается одной и той же приклеенной к лицу улыбкой, да и ей, кажется, самой было здесь неуютно, а больше и… Тогда почему так раздражает?! Минхо вздохнул, прикусив губу, взглянул на собеседницу и понял, что она молчит, видимо, ожидая от него каких-то ответов. — Замерзла? — невпопад спросил он, поняв, что девушка дрожит, пытаясь согреть себя руками. Она закивала, надув губы, и схватилась пальцами за край золотистого пиджака, явно намекая на то, чтобы Минхо ей его одолжил. — Ну тогда чего здесь стоишь? Ног, что ли, нет? — спросил он, потеряв всякий интерес, вернулся внутрь и понял, что без него началось самое веселое. Феликс вел в танце Ча Суми, хозяйку вечера, кружились в вальсе и разновозрастные парочки, знакомые или нет, играла быстрая музыка, повсюду шелестели платья, пиджаки, шаркали по паркету туфли. Оглядевшись, Минхо нашел глазами Йону, с улыбкой качающую головой вероятному кавалеру сегодняшнего вечера, и тот убрался восвояси. Подошло еще несколько молодых человек, как на подбор высоких, и один из них был настойчив донельзя, уговаривая Йону отправиться за ним и бесцеремонно хватающего ее за руку. Получив отказ в неизвестно какой раз, он отошел в сторону, но продолжал откровенно пялиться на декольте, а Минхо понял, что больше так не может. — Приятель, ты что, не знаешь правила хорошего тона? — улыбка больше напоминала оскал, рука лежала в кармане, а вторая сжимала бокал с шампанским до белизны на костяшках. — Знаешь, что пишут во всех Священных писаниях? Если ты смотришь на женщину с вожделением, то выколи себе глаза. — А ты еще кто такой? Что тебе надо? — удивленно спросил молодой человек, брезгливо осматривая Минхо сверху донизу. — Ее парень. Вопросы? — Минхо вскинул брови и достал из кармана складной нож, придержав его под пиджаком так, чтобы видно было только собеседнику. — И да, я очень ревнив, так что тебе бы отойти в сторонку, а лучше — вообще скрыться с глаз моих. Минхо отвернулся, довольный тем, какое впечатление произвел, и сам не понял, каким образом ноги понесли его к Йоне, а рука сама потянулась к ее ладони, приглашая на танец. Он нахально улыбнулся, приподняв бровь и вскинув уголок губ, а потом бросил взгляд на того самого молодого человека и понял, что Йона отвечает ему, Минхо, взаимностью, кладя свою ладонь в его и смотря на него так, будто он хочет ей все ноги отдавить. — Удивлена, что я умею танцевать? — спросил Минхо, прочитав ее мысли по выражению лица, и крепче сжал ладонью ее талию. — Не поверишь, но танцую я с одиннадцати лет, в том числе обучался и бальным танцам. — Талантов у тебя явно больше, чем мозгов и вежливости, — Йона ощутила, как Минхо подхватил ее ладонями и поднял наверх, пока ее втянутые руки опирались на его плечи. — Знаешь, я даже соскучилась по нашим перепалкам, правда. Давно не виделись, — сказала она, когда Минхо снова опустил ее на пол и взял за руку, ощутив, будто по его венам бежит разряд тока. — Нам с тобой вместе еще Джисони от всех отбивать, нужно научиться сотрудничать. — Я как раз собирался отбить у тебя Хани обратно себе, — несколько угрожающе сказал Минхо и покрутил Йону вокруг своей оси. — Не хочу, чтобы ему потом было больно из-за того, что ты найдешь кого-то другого, а его бросишь и оставишь ни с чем. — Во-первых, мы просто хорошие друзья, — нахмурилась Йона, сжав ткань его пиджака. — Во-вторых, я сама не понимаю, что между нами происходит, просто знаю, что однажды это прекратится против моей воли. И он тоже об этом знает, а потому сможет отпустить, когда придет время. Что бы ты себе ни думал и каким бы ужасным человеком меня не выставлял, Лино, но я дорожу Джисоном, едва ли не больше, чем Феликсом, и насчет меня ты можешь не беспокоиться, — она судорожно вздохнула, когда Минхо наклонил ее к полу и зарылся носом в волосы, оставляя на шее теплое дыхание. — Вот интересно, дорожишь ли ты мной, — сказал он ей шепотом, медленно проводя носом по небольшому участку ее шеи, но не отводя губ от края ее уха, чувствуя легкое возбуждение и тяжесть внизу живота. Что эта проклятая девчонка с ним делает? — Поцелуй я тебя на улице, ты бы ответила, как ответила Хани? — слишком сильно хотелось услышать «да», Минхо был не в силах оторваться. — Ты же ревновала меня, когда со мной начала флиртовать твоя подружка, верно? — он глухо рассмеялся, чувствуя, как Йона начала цепенеть в его руках и как нервно сжала его руку, не прекращающую двигаться в темпе вальса. — Ты настолько сильно хочешь заграбастать себе всех, включая меня? Йона думала всего секунду, прежде чем нашла что ответить: — А ты бы хотел, чтобы я забрала тебя себе? В тебе говорит ревность, Минхоша? — Возможно, стоило это проверить чуть раньше? Тогда бы и с Ханом всё могло зайти не так далеко, — Минхо повел ее к тому самому месту, в котором пригласил на танец, и решил закончить вальсировать там. — Но не обольщайся, тут нечего ревновать. Поверь, женским вниманием я отнюдь не обделен. — Ты козел, Минхо, — с прищуром сказала ему Йона и вскинула уголок губ. — Но в одном ты не ошибся: ты мне дорог, даже если я и не понимаю сути наших взаимоотношений. В любом случае, жизни без твоих беспардонности, вредности и злобы на весь мир я уже не вижу. Спасибо за танец, всё было прекрасно, — сказала она и чмокнула Минхо в скулу. Минхо сначала было отпустил ее, но потом, чувствуя, как ее поцелуй до сих пор горит на его щеке, притянул обратно к себе, встав непозволительно близко и заглянув в ее удивленные глаза. Она. Им. Дорожит. Даже несмотря на то, что он с ней груб, постоянно огрызается и грозится переехать мотоциклом. Сердце забилось быстрее, учащенный пульс заколотил по вискам. А смотрела Йона так, будто бы чувствует то же, что и он: лютую ненависть и вожделение. Ее губы близко, в нескольких сантиметрах, ничего не стоило податься вперед и впиться в них, но поодаль стояли ее родители, изверги, которые убьют ее, если увидят с кем-то, кроме Бан Чана, жениха, которого они бы для нее желали. Минхо знал, что жесток, что без раздумий дробит людям кости молотком, стреляет в них, не испытывая никакой жалости, но Йона — другое. Он не хотел, чтобы ей делали больно. — Тебе ведь тоже здесь не нравится? — спросила, сглотнув, Йона и сделала робкую попытку вырваться, но Минхо не выпускал ее, держа руки на ее талии. — Ты тоже хочешь поскорее отсюда уйти? — Хочу, — согласно кивнул Минхо, проводя взглядом по линии челюсти Йоны, ее уху, шее, глубокому декольте и отчетливо чувствуя, что он хочет прикоснуться к ней в особо откровенных местах. — А ты хочешь уйти вместе со мной? — Несмотря на то, какой ты козел, хочу, — призналась Йона, повертела головой в поисках родителей. Поняв, что они далеко и не видят ее, вложила руку в ладонь Минхо и повела его через весь зал в темный коридор, быстро, словно знала, куда им нужно, нашла выключатель, стянула с крючка ключ, открыла дверь и зашла внутрь. Подсобка была наполнена разнообразными тканями: бархат, кружево, дамаст, атлас — всё дорогое, благородное, самых различных цветов. Некоторые полки на этажерке были пусты, до поры до времени, но сейчас это только на руку. Йона быстро закрыла дверь на ключ изнутри и не успела повернуться, как ощутила ладонь Минхо на своем затылке и попробовала его губы на вкус. Почувствовала, как он поднимает ее, заставляя обхватить свой пояс ногами, и усаживает на стол, с грохотом и не глядя смахивая с него нитки и иглы, чтобы не пораниться. Йона без устали целовала его верхнюю губу, только лишь потому что она была необычно больше нижней, стягивала пиджак, бросая тот в сторону, затем начала расстегивать его рубашку, не заботясь о сохранности пуговиц. Минхо не оставался в долгу: он целовался с сильным напором, грубо, грязно, не церемонясь, трогал Йону там, где захочет. Смахнув бретельки платья с ее плеч, он спустил золотую ткань по бедрам и начал сминать грудь, попутно оставляя влажную дорожку от уха до ключиц и затем — затвердевших сосков. — Кто ж знал, что ты меня настолько хочешь? — спросила вдруг Йона, приподнимая таз, чтобы платье сползло с нее окончательно, и ощутила, как Минхо грубо кладет ее корпус на стол и нависает сверху. — Хитрый кролик. — Наивный хомячок, — он положил ладони на ее щеки и кивнул головой на свое плечо, приподняв уголок губ, тем самым прося стянуть с него рубашку, а потом, почувствовав, как на постепенно оголившейся коже выступают мурашки, не смог сдержать стона, стоило Йоне добраться до ремня и пуговицы на его штанах. — Ты бы знала, как я тебе ненавижу, — перехватив ее ладони и пригвоздив их к столу своими, сказал он. — Да, и я тебя тоже, — ответила Йона, обхватила ногами его пояс покрепче и потерлась лоном о его член, прямо намекая, чтобы он наконец перешел к активным действиям. Дважды просить было не нужно. Быстро схватив моток бархатной ткани, Минхо постелил ее на стол, вновь уронил туда Йону, быстро стянул с нее красные, в цвет страсти, трусы, провел двумя пальцами по ложбинке между ее грудями, спустился к животу и, ощутив влагу, проник пальцами в ее лоно, собираясь растянуть удовольствие. Потом наконец выпутал ноги из штанов, мимолетно посмотрел на Йону, выгнувшую поясницу, наклонился и проник языком внутрь, схватив за бедра. Откуда-то появилось желание сделать всё, чтобы услышать не просто стоны, а громкие крики, доставить такое наслаждение, чтобы никогда не забылось. Чавкая, дрожа ресницами и веками, он проводил языком по стенкам влагалища и больше не мог себя сдерживать. Поняв, что этого достаточно, Минхо разделся полностью, резко дернул Йону на себя за руку, заставив обнять его за шею, и вошел в нее наполовину, начав двигаться с напором, без всякой пощады. — Что ты со мной делаешь, а? — Йона застонала ему в ухо, чуть вскрикнула, когда ощутила в себе его член полностью, и сжала ногтями его бархатную спину, случайно царапнув до крови. — Извиняться не буду. — Больно мне нужны твои извинения, когда я и так трахаю тебя, как захочу, — рыкнул он, шлепнув Йону по ягодице, и вновь впился в ее губы грязным влажным поцелуем. Йона снова взлетела ввысь, когда Минхо подхватил ее на руки и прижал к стене, заставив вытянуть руки и схватиться за полку этажерки, чтобы не упасть, хоть ей и хотелось продолжать гладить его кожу, неважно где, зато он себе ни в чем не отказывал: в смене темпа, напора, прикосновениях, поцелуях, стонах, криках, произнесении невнятных слов вперемешку с довольным рыком. Скорее всего Феликс уже потерял их обоих, ищет, но не найдет, пока они здесь, вдвоем, отгородившись от всего мира непреодолимой стеной. Йона обхватила скулы Минхо ладонями, вновь вовлекая его в поцелуй, терпкий и в какой-то мере нежный, сама вжалась в его бедра изо всех сил, начав сокращать мышцы таза и проводить кончиком языка по ушной раковине. Они оба были близки к финалу, подавались друг к другу изо всех сил, шептали имена, прерывая ласки полными яда замечаниями. Снова уронив ее на стол и забросив ее ноги на свои плечи, Минхо сделал несколько резких толчков и отстранился. Не хватало им еще случайно получившихся кролохомяков. Йона сидела на бархатной ткани, стараясь отдышаться и явно ощущая, как из ее лона всё еще сочится влага. Это было просто какое-то безумие, охватившее их с головой, но оба они чувствовали, что в этом гламурном серпентарии нашли друг друга и что только вместе им хорошо. Еще час назад они и предположить не могли то, что может случиться, однако нисколько не жалели о содеянном. Минхо потянулся за салфетками, стер с себя сперму и снова подошел поближе, поняв, что его тело рассматривают с любопытством и вожделением. — Скажешь хоть одной живой душе о том, что здесь было… — он хотел произнести это грозно, но вышло скорее жалко, словно ему стало неловко. — То что? Переедешь меня мотоциклом? — усмехнулась Йона, обнимая его за шею и заглядывая ему в глаза бесстрашным взглядом. Какое-то мгновение Минхо смотрел только в них, без отрыва. — Именно так! — подтвердил он, однако в его глазах мелькнуло что-то новое: не страсть, не похоть, не ненависть, раздражение или желание наказать, а нечто теплое, ласковое, светлое, похожее на тронувшийся весенний лед. — И как мне теперь смотреть на тебя при парнях, если я буду помнить о том, как ты выглядишь под одеждой? — Хм, — Йона поджала нижнюю губу, — задаюсь тем же вопросом. Буду считать, что всё случившееся мне привиделось, потому что оно не повторится. — Угу, — согласно кивнул он. — Но пока мы еще здесь… — Минхо вновь прижал таз Йоны к себе, по-собственнически стиснув ладонью ее ягодицу, и вошел внутрь полностью, тут же начав стонать. — Да, пока мы еще здесь… — и Йона вновь слилась с Минхо в нежно-грубом чувственном поцелуе.