Впервые без отчества

Нет страшнее людей, которые уверены, что за ними правда. © Ирина Сергеевна Зимина

      Михаил ввалился в квартиру, ныряя в её мрачное и холодное одиночество. От него несло тотальной безнадёжностью, словно и не он только что получил звание майора и должен был радоваться повышению.       Алкоголь, выпитый и в отделе, и в борделе, безжалостно топил горло, жадно заливая душевные раны, но не приносил с собой ни капли облегчения. И только сон мог подарить ему долгожданный отдых. Михаил рухнул на кровать, теряясь в калейдоскопе обрывочных снов и мечтая проспать до утра. Но резко включившийся свет ударил по глазам, и он сощурился, закрывая лицо руками.       — Что-то ты совсем бдительность потерял, Зотов. А это ни к чему. — Сказанные знакомым голосом слова отдались в голове Михаила гулкой, раскидистой болью.       Схватив с тумбочки кобуру, он подскочил на кровати и наткнулся — словно на острый нож — на изучающих и насмешливый взгляд Ирины.       — Ты чё, сдурела что ли? Ты как сюда? Я же тебя пристрелить мог! — Его руки дрожали, будто их кто-то бесцеремонно и грубо дёргал за привязанные к пальцам ниточки.       — Этим? — усмехнулась Ирина, привычно изогнув уголок губ, и протянула ему его же пистолет.       А Михаил шумно сглотнул, забирая из её рук своё оружие. Такая, как Зимина, вполне могла пустить ему пулю в лоб, пока он спал — и глазом не моргнул бы. А ведь когда-то именно он, будучи одним из «палачей», пытался её убить.       Ирина вальяжно прошлась по комнате и, гордо выпрямив спину, присела на тоскливо заскрипевшее под ней кресло.       Михаил несколько раз моргнул, стараясь проснуться. Её присутствие в его квартире — такое неожиданное, такое, казалось бы, неправильное — напоминало тепловой удар, аномальное или мистическое явление. Да что угодно, но только не реальность. А Ирина наслаждалась его растерянностью и нервозностью, легко читаемым по лицу и неуверенно стискивающим пистолет дрожащим рукам.       — Я же ведь знаю, что ты был одним из них. Из палачей-мстителей. — Её обличающие слова хлёстко ударили Михаила по ушам, словно плетью. И для него обнажилась вся суровая суть — она видела его насквозь, считая подонком без каких-либо моральных устоев и угрызений совести.       Он напрягся, но не повернулся в её сторону. Он, не один год проработавший в органах, ещё никогда так отчётливо не ощущал себя на прицеле. Ирина всего лишь не сводила с него взгляд, но его не отпускало чувство, будто ствол снайперской винтовки вплотную был прижат к его виску.       — Палачи давали другим шанс хоть на какую-то справедливость. В обход закона — да. Но раз по-другому это не работает. — Говорить у него получалось на удивление внятно. Даже язык не заплетался. И он наконец осмелился взглянуть на Ирину. — А то, что они хотели убить вас по беспределу... Ну, что же. Вы мешали. Правильному делу мешали. — Он нацепил на лицо едкую ухмылку, а голос сочился высокомерной снисходительностью. Иллюзия собственной власти и безнаказанности пьянила, и Михаил очень скучал по этому чувству.       — Да, ты знаешь, я тоже так думаю в последнее время, — непривычно миролюбиво и с завидным хладнокровием согласилась Ирина. Она встала и подошла к настороженному Михаилу. — Наверное, в наших условиях по-другому нельзя. Но вот если кто-то мне будет мешать, то я тоже могу убрать по беспределу. Учти это. — В её тихом голосе угрозы было больше, чем в самом громком крике.       Михаил смотрел на неё волком, стараясь не выходить за рамки давно отрепетированной роли, и Ирина не могла даже подумать, что почти каждую ночь ему снилась стоящая на коленях товарищ полковник, расстёгивающая ремень его брюк.       Ирина ушла, а на губах Михаила расцвела хищная, сквозящая безумием улыбка.