Сад расходящихся Гил-Галадов

В 4 томе «Истории Средиземья» опубликован список древнеанглийских версий имен потомков Финве. У Фингона (Финбранда) там есть сын Фингар, хотя Гил-галад еще ни в какой версии родства еще не появился тогда в текстах.

Фингар копьем храбро сражался, Снежным цветком недаром названным, Сияло оно, врага поражая, Пока не сломилось под черной дланью... — Ну и что ты тут прикажешь писать? Поэма, попавшая в университетскую библиотеку с распродажи коллекций какого-то обедневшего лорда, была, кажется, худшим, что сохранилось в этом средневековом сборнике, а точнее — причудливо собранных и соединенных разрозненных листах из разных рукописей. От этой вот уцелело три листа, одного почерка и пергамента, но точно не соседние — и ни первого, ни последнего среди них не было! «Рукопись без начала, без конца и без середины», — как выразился их профессор (перед тем как с непередаваемым выражением пожелать им успехов в трудах). Так что не узнать им ни заглавия, ни автора, ни даже переписчика... Да и с сюжетом порядочные нелады: автор так и сыпал именами, о которых, верно, его слушатели имели точное понятие, а потому о носителях имен он сообщал намеками... которые теперь говорили двум студентам, самонадеянно пообещавшим написать полный глоссарий к поэме до конца семестра, примерно ничего. Джессика отложила фотокопию другого листа и повернулась к Джону. — Нуууу... Да, из имени много не возьмешь, «Фин-», да тут прорва этих древних героев на «Фин», держу пари, что это какое-то семейство! Вторая часть — «копье», но мы и так знаем, что он сражался копьем, причем с каким-то чудовищем... — И, похоже, погиб. — Ну, по крайней мере, копье погибло точно! А что там дальше? — Да уже какой-то следующий сюжет: Финбранда доблесть припомнили многие, Как пал он, рядом со знаменем втоптанный. — Ну, мы точно знаем, что Финбранду тоже не повезло. — И он, видимо, не сражался копьем... — Судя по имени, я бы сказала, что ему подойдет меч... А может, это отец Фингара? — Ты из-за «Фин-»? Там в конце страницы еще есть «Финстана град, из камня сложенный»... не говоря уж о прочих. — Меч все-таки ближе к копью, чем камень. — Тогда, пожалуй, сойдет хотя бы за предположение. Об этом можно написать. — Да, и давай уже писать! У меня тут, например, прекрасная дева Фридесвид Феалулеоме, и это точно не святая Фридесвида Оксфордская, и вообще непонятно, какую часть ее имени стоит счесть прозвищем и перевести, а какую оставить так — «мирный совет» или «отблеск света»? А дальше — ну, ты сам знаешь... — О нет, дальше будет еще не сейчас, тогда и подумаем! Но они все-таки оба подумали о том, что на третьем листе (хотя кто знает, каким он был в исходном порядке?) автор переходил к семи сыновьям какого-то Фимброса Камнедела, и у каждого из них, судя по намекам, жизнь была непроста и разнообразна. Потом автор, правда, некоторое время предавался рассуждениям на тему «северного мужества», но они занимали всего полстраницы. Об остальном же можно было сказать одно: у неведомого ближе Финна было много, очень много потомков! И со всеми ими что-то случалось — не всегда понятное, но определенно трагическое.