running up that hill

Локи опускается на одно колено рядом с ней. Его руки по-прежнему опутаны ветвями, но теперь на уровне локтей. Словно причудливое дополнение к наряду. Его ладонь смещается к ее затылку, когда Сильви поднимает голову. Так они и застывают, не до конца уверенные, что это не игра воображения, вызванная горем или одиночеством. — Как ты здесь оказалась? — спрашивает Локи, глядя на нее с такой нежностью, что Сильви хочет умереть здесь и сейчас. Никогда больше она не будет настолько счастлива, — У тебя кровь на щеке… — Ветви стали погибать. Чтобы понять почему, Уроборос с помощью камней времени отправил меня сюда, — говорит она. Слезы постепенно высыхают на ее щеках, тепло от его руки медленно распространяется по шее, вниз по позвоночнику, по всему продрогшему от сидения на камне телу. — Я нашла причину. Твои эмоции: тоска, боль, грусть, гордость превратились в подобие живой сущности, которая хотела чтобы ты стал не просто Богом времени, но владыкой, завоевателем, королем. Всем, кем хотел стать когда-то. Видя, как от услышанного Локи опускает взгляд и хмурится, Сильви говорит: — У всего есть тень. Ты не должен стыдиться того, что твоя вышла из-под контроля. — Я отсек все это, когда отправился в место, подарившее мне покой, — тихо произносит Локи. Он встает сам и помогает подняться ей. — Мне жаль, что тебе снова пришлось сражаться. — Я бы ввязалась в любую драку, в любую авантюру, если бы была призрачная надежда снова увидеть тебя, — спешит переубедить его Сильви и торопливо продолжает, — Я не могла попасть сюда с помощью таймпада, и у нас ушло десять лет, чтобы найти способ пройти сквозь ветви Дерева. Локи… — даже после всего, что она видела в его памяти, после всех потерь, всех испытаний, Сильви сложно выразить свои искренние чувства. Она тяжело вздыхает, прежде чем сказать совсем не то, что собиралась, — Я зачаровала тебя, пытаясь разбудить. Я видела твою память. Прости меня за это. Пожалуйста, прости. — Я понял это, когда увидел рябь на воде, — говорит Локи непонятное, протягивает руку и осторожно убирает ей за ухо выбившуюся из-под ободка прядь. — Сильви… Она делает шаг, последний шаг, который разделяет их, и обнимает Локи, уткнувшись в зеленый шарф, укрывающий его грудь. Напряженная, как тетива, она расслабляется, когда руки Бога времени опускаются ей на талию и плечи, и притягивают еще чуточку ближе. — Что ты видела в моей памяти?.. — шепчет он. — Все, — глухо отвечает она, не в силах поднять голову. Слишком хорошо стоять вот так, ощущая мягкость ткани на коже, прислушиваясь к стуку его сердца. — Позволь мне остаться, Локи. Позволь остаться с тобой. — Разве у тебя нет своей жизни? Сильви, если ты делаешь это из жалости, то… — Я люблю тебя, — ощущение, что слова не просто соскальзывают с языка, но с кровью вырываются из нутра, из самого сердца. — Не думай, что я не ценила твой драгоценный дар. С тех пор, как ты ушел, я видела столько прекрасных миров. Но всякая красота — золото наливающегося плода, высокая морская волна, случайная улыбка незнакомца, песня, льющаяся из чужого окна, каждый новый рассвет — во всем этом я видела тебя. Хотела разделить это с тобой. Я скучала, я разговаривала с тобой каждый день. Я ни на секунду тебя не забывала. Сильви боится поднять глаза и прочесть по лицу Локи, что безнадежно опоздала с признанием. Она ждет приговора, и вдруг ей чудится, что сердце в его груди начинает биться чаще. — Сильви, посмотри на меня. Она повинуется. Локи выглядит так, словно поймал упавшую звезду в ладони: неверие, переходящее в тихий восторг от сбывшегося желания. — Я люблю тебя. Ты видела это сама. Я принадлежу тебе с ночи на Ламентисе и до конца моих дней. После долгих лет разлуки, после непонимания и раздоров они целуются вновь. И поцелуй этот ощущается, как конец трудного пути домой. Локи и Сильви стоят обнявшись, окутанные ветвями, и он говорит: — Тебе придется отправиться со мной. В место, которое я избрал домом в своих грёзах. Тебе там понравится. А если нет — мы найдем другое. — Мне нужно предупредить Мебиуса и остальных… О, — Сильви только сейчас вспоминает о наушнике. — Ты слышал?.. — говорит она уже в микрофон. — Извини, — голос Мебиуса подозрительно срывается. — Надо было отключиться, но мы этого не сделали. И некоторые из нас пустили слезу, слушая ваши признания. Ребята, мы так за вас рады. — Великие Норны, — Сильви впервые в жизни краснеет от смущения. Она вытягивает проводок, чтобы Локи смог поговорить с друзьями. Это долгий разговор, в течение которого У.Б., Кейси и Мобиус наперебой сообщают новости, рассказывают какие-то глупости и заверяют Бога времени, что ответственно несут свою вахту, сохраняя его наследие. — Не волнуйтесь о Рататоск, — говорит им Уроборос. — Моя сеть будет сдерживать ее, пока она окончательно не рассеится. После они еще немного болтают с Мобиусом, и бывший аналитик УВА с теплотой прощается с ними обоими. — Мы оставим этот канал связи за вами, Сильви, — говорит на прощанье Верити, подоспевшая лишь к последнему акту истории. — Спасибо. Спасибо за все. И прощай, Охотница Б-15. — Прощай, Вариант, — с улыбкой сквозь слезы, которых Сильви не может видеть, но чувствует в голосе, отвечает она. Сильви бережно укладывает наушник в складки плаща и следует за Локи к трону. — Моя королева, — он шутливо похлопывает себя по колену, приглашая ее сесть. Когда Сильви устраивается, он легко целует ее в губы. Затем их лбы осторожно сталкиваются, и он шепчет: — Не бойся. Я досчитаю до трех, и мы окажемся в другом мире. Раз. Два. Три. Посреди нигде и одновременно везде, в конце времен и в начале времен стоит великое Дерево. И внутри, невидимые для всех, грезят Бог историй и Богиня Хаоса.