***
За последние несколько недель… Нет, это началось даже несколько месяцев назад, хотя и незаметно, распорядок дня Невиллета начал меняться. Коротко о том, как оно было раньше: Верховный судья рано вставал, чтобы пойти в офис, немного читал о предстоящих судебных заседаниях, иногда немного плакал, ездил в Оперу Эпиклез, наблюдал за каждым слушанием, если оно было в тот же день. Разговаривал с леди Фуриной, которая давала понять, что ей скучно, иногда еще немного плакал наедине с собой между судебными разбирательствами, возвращался в свой офис, чтобы продолжить работу с документами, а также около часа разбиралась с жалобами леди Фурины, если у нее не было запланированных посетителей, и, наконец, шел домой, где еще немного плакал перед сном. Это было очень сильное упрощение его графика, но, тем не менее, достаточно точное. Жалобы леди Фурины после слушаний обычно сводились к тому, насколько скучными были эти испытания. Частично он даже понимал и сочувствовал ей. Спустя 500 лет большинство заседаний становятся… забываемыми, пожалуй, наиболее подходящее слово для этого. Они накладывались одно на другое и редко отличались друг от друга. По общему признанию, было немного как-то странно и даже неэтично считать судебные заседания «забавными» или «захватывающими», но развлечение в глазах божественного существа отличается от развлечения в глазах простого смертного. Конечно, большинство жителей Фонтейна тоже испытывают подобные чувства, но это было совсем другое дело. Однако все начало меняться в день его прибытия. Ее жалобы в тот день были немного другими. Судов в тот день не было, но в оперном театре было назначено магическое представление. Ему не следовало иметь с ней дело в тот день… но незадолго до того, как он покинул свой кабинет…Чертов Путешественник!
Леди Фурина (и Клоринда) заглянули после краткого визита в гавань Ромаринайм, чтобы «поприветствовать» знаменитого Путешественника, который наконец прибыл в Фонтейн. Очевидно, он не очень хорошо отреагировал на ее прием, вероятно, потому, что она попыталась его арестовать. Даже по пути в оперный театр она без конца разглагольствовала об «этом нахальном путешественнике», «его крайнем неуважении к такому божеству, как я» и о том, как «он поплатится за такое отношение!» В какой-то момент начался дождь. К счастью для него и его психического здоровья, она поднялась на свое место, а он занял свое в первом ряду. Это позволило ему немного отдохнуть от проблем и своего босса, и он наслаждался каждым моментом. Пока он ждал, он пару раз взглянул на леди Фурину и заметил, что она тестирует различные позы на своем троне. Он задавался вопросом, к чему это все, но вскоре получил ответ. Для Лини было естественно прибыть рано, поскольку он был хедлайнером сегодняшнего мероприятия, но чего он не ожидал, так это того, что у него будет компаньон, особенно если этим компаньоном будет Путешественник, Итэр, о котором разглагольствовала его Архонт. Невиллет немного поговорил с ним после того, как Лини познакомил их друг с другом, и в конце концов судья упомянул, что Фурина тоже была в оперном театре. Именно тогда у него в голове и родилось озарение, что она ждет Путешественника. Как и почему она предположила, что он придет посмотреть шоу Лини, тем более, что он только что прибыл в Фонтейн ранее в тот же день, было для него непостижимо, но, судя по небольшой улыбке на ее лице, когда они смотрели на нее, похоже, это было так. Затем произошло печально известное магическое шоу, и они стали свидетелями убийства на сцене. Леди Фурина немедленно обвинила Лини в том, что он виновен, а Итэр выступил его адвокатом. Суд на следующее утро, по общему признанию, был непохож на все, что Невиллет пережил за последние годы, и закончился тем, что Лини был признан невиновным благодаря усилиям Итэра, а леди Фурина была унижена за неправомерное обвинение мага, хотя все улики указывали на него. В любом случае, ее жалобы впоследствии в его кабинете сильно отличались от обычных. Вместо того, чтобы громко причитать и восклицать на весь его кабинет, Фурина держалась особняком и просто сидела на диване, ворча себе под нос об «этом чертовом Путешественнике». На этот раз после напряженного дня у него было… на самом деле довольно тихо. На следующий день она вернулась к своему обычному состоянию, но Невиллетт не мог не заметить, что она стала более сдержанной, чем раньше. Победа Итэра над ней в ее же суде имело больший эффект, чем он ожидал. В течение следующих нескольких недель Фурина стала проводить все меньше и меньше времени в офисе, чтобы заняться чем-то другим. В конце концов, Путешественник снова вошел в поле зрения общественности, когда раскрыл правду о загадочном исчезновении молодых женщин, произошедшем за последние несколько десятилетий. Хотя Оратриса все еще признала его друга виновным, раскрытие им одного из самых громких нераскрытых преступлений укрепило его репутацию надежного союзника народа Фонтейна. Невиллет, конечно, так и думал, особенно судя по тому, что «жалобы» Фурины теперь исходили не от раздражения, а скорее от завистливого восхищения. В какой-то момент Фурина перестала заходить к нему в офис, с какой-то стороны ему было крайне интересно, что же она задумала, но он благоразумно занимался своими делами. Однако однажды ночью, закончив свою дневную работу, он столкнулся с Клориндой, которая тоже заканчивала работу после того, как проводила свою леди обратно на ее этаж. — Чем наша дорогая миледи занималась в последнее время? Она уже не беспокоит меня так сильно, как раньше, — спросил он из прихоти и получил ответ, которого следовало ожидать. — В последнее время она изучает Путешественника и его деятельность вокруг Фонтейна. Теперь после заседаний она отслеживает, чем он занимался, куда шел и с кем разговаривал, — ответила Клоринда, как будто это было обычное дело. .Конечно, для кого-то не было ничего противоестественного следить за подвигами такого известного человека, но Невиллетт не собирался игнорировать то, что поведение Фурины звучало… как-то по сталкерски. Однако, если это означало, что он мог работать, не сталкиваясь с нытьем Фурины, он не собирался прекращать это. Нет, если только это не станет опасным для чьего-то здоровья. И в течение нескольких недель после этого Невиллетт мог работать более комфортно, пока его босс был озабочена ее увлечением их новой знаменитости. Так было до тех пор, пока Валет не вмешалась. Это не была прямая вина Предвестницы, поскольку она не просила конкретно помощи Путешественника, но ее «просьба» к Невиллетту разобраться в исчезновении Чайлда привела к тому, что он отправил Итэра в Крепость. На следующий день же после ареста Путешественника… — Почему его арестовали, Невиллет?! Фурина была, мягко говоря, не в восторге от его действий, даже если они были направлены на благо Фонтейна. Главным образом потому, что он сделал это, даже не посоветовавшись с ней, но в любом случае Невиллетт непреднамеренно лишил ее источника развлечения и интереса. И вскоре ему пришлось поплатиться за это… После того, как она успокоилась, услышав его объяснения, Невиллетт быстро понял, что именно означала отправка Итэра в Крепость… Фурина вернулась к тому, какой она была раньше, поскольку отвлекающего все ее внимание фактора в лице одного блондина больше не было… И по взгляду, который Клоринда бросала на него из угла его кабинета, она знала, что он был причиной того, что они оба снова страдали от разглагольствований Фурины о скуке, которые всегда заканчивались тем, что Архонт спрашивала, когда выйдет ИТЭР. 45 дней… Ему пришлось пережить все это снова… 45 дней! К счастью, в середине месячной пытки произошло нечто, что снова отвлекло ее. Невиллетт не знал, что это было, но Фурина снова стала немного тише, даже некоторым с намеком на страх (?). Какова бы ни была причина, ее вопрос о том, когда Путешественника освободят, больше походил на отчаяние, чем на что-либо еще. После этого произошла вторая встреча с Арлекино и Крепость чуть не поглотила Первозданная Вода. Пока он разбирался с последним, Невиллетт послал Итэра занять его место на собрании. Ни Путешественник, ни Фурина не рассказали ему полностью, что было сказано во время этого, но что бы это ни было, Итэр, похоже, стал к ней более чутким и сочувствующим. Он также разгадал секрет Верховного судьи, но в конечном итоге это не имело значения для этой истории. Затем Итэр вернулся в Крепость, чтобы без нужды отбывать остаток своего срока. К счастью для психического благополучия его и Клоринды, разглагольствования Фурины не были такими длинными и громкими, как раньше, она просто с нетерпением ждала освобождения Путешественника. За несколько дней до этого было очевидно, что она что-то планировала, что-то бормотала себе под нос, время от времени писала в блокноте, и просто… думала. Было интригующе, что же вызвало такую разницу в ее поведении. В тот день все было как обычно. Невиллетт выполнял свою работу, как и в любой другой день недели. Итэр действительно зашел к нему после выхода из Крепости, но в остальном его утро осталось прежним. Однако после суда… — Клоринда, почему леди Фурина дуется на моем диване? Клоринда объяснила, что она собиралась пригласить Путешественника на ужин в знак благодарности за все, что он сделал. Проблема заключалась в том, что Фурина сочла целесообразным сделать это в день его освобождения, но не успела вовремя написать свою речь. Когда он спросил, почему она не оставила написание речи кому-нибудь другому, Фурина и Клоринда бросили на него многозначительный взгляд и положили конец разговору. Леди Фурина вскоре ушла, все еще дуясь, заставив Невиллета задуматься, будет ли она такой же в обозримом будущем. Он услышал, как Клоринда пробормотала что-то о том, чтобы попросить «ее» о помощи, но в тот момент ничего об этом не подумал. На следующий день в то же время Итэр снова нанес им визит. Как он думал, Фурина все еще корила себя за то, что упустила свой шанс, и снова вернулась наверх грустная. Однако на следующее утро… — Разве это не…? Когда он, как обычно, рано утром собирался в офис, он заметил, что кто-то крадется возле Статуи Семерых. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы узнать человека и он подошел к Итэру сзади. — Могу ли я спросить, что ты делаешь во Дворце в столь ранний час? — Что?! Невиллетт?! — его паническая реакция была какой-то странной, но Итэр быстро восстановил самообладание, — Я просто прогулялся перед выполнением своих заказов, вот и все. Кстати, мне лучше пойти и выполнить их. Увидимся в другой раз… Уход Итэра в такой спешке заставил его выглядеть ужасно подозрительно, но Невиллетт не мог спросить его об этом. Он вошел в офис, и ему пришлось заниматься только оформлением документов, поскольку в тот день судебных заседаний не проводилось. Но в середине работы его прервали довольно неожиданным образом. Леди Фурина, ворвавшаяся в его комнату без предупреждения, не была чем-то неожиданным, скорее, странно было то, насколько она была счастлива и умиротворена. Как будто она и не хандрила из-за своей неудачной попытки привлечь внимание Путешественника. Покидая Дворец пружинистым шагом, Невиллетт спросил Клоринду, не случилось ли что-нибудь прошлой ночью. — Похоже, что так оно и есть, не правда ли? — она слегка удовлетворенно улыбнулась и добавила, чтобы стоит поблагодарить Навию, а не ее. Шли дни, и Невиллетт редко видел Фурину, за исключением слушаний и случайных утренних визитов. Он также иногда видел, как Итэр снова крадется ранним утром. Чтобы сложить два и два, не потребовалось много времени. Вскоре поползли слухи, что между этими двумя есть что-то, что вскоре подтвердила сама Фурина всему Фонтейну. Это было темой недели, и многие желали паре счастья, в том числе и сам Невиллет. Если Фурина была счастлива, то и он тоже… а еще потому, что теперь он был свободен от своих мучений. Он был уверен, что Клоринда тоже ему благодарна. Фурина предпочитала проводить время со своим кавалером, чем жаловаться в его кабинете. Сам Итэр прекращал тайком ускользать и просто спускался на лифте утром, проходя мимо него большую часть дней, когда отправлялся выполнять свои заказы. Путешественник также иногда заглядывал в его офис, если был там после завершения своей работы искателя приключений. Это было довольно приятное изменение в его распорядке дня, в котором он очень нуждался. Лучше просто быть не могло! Затем Путешественник покинул Фонтейн на неделю, чтобы навестить друзей, оставив Невиллета и Клоринду снова разбираться с Фуриной. Она говорила о том, как скучно было без него, упоминая все, чем они занимались вместе, например готовку и разные истории (в основном о нем), но было ясно, что она уже очень скучала по нему. Все, о чем мог думать Невиллет, это то, как жестокая судьба заставила его снова столкнуться с этим после того, как он вкусил мирных будней. В глубине души он невольно задавался вопросом, как удержать их вместе, главным образом, как-то удерживая Итэра в Фонтейне. Возможно, предоставив ему гражданство и не позволив получить паспорт, но это означало бы, что ему придется иметь дело с Мондштадтом. Хотя технически он не является жителем города Свободы, все основные документы Итэра были взяты именно оттуда, поскольку это была первая страна, в которой он появился. Что-то подсказывало Невиллету, что Мондштадт не отпустит своего Почетного Рыцаря так легко. Он продолжал обдумывать варианты такого рода в течение недели, пока Итэр не вернется, а Невиллет не вернется к своему новому распорядку дня. В его голове было постоянный страх того, что Итэр снова уйдет либо по делам, либо просто потому что ему так захотелось, или, что еще хуже, отношения пары каким-то образом испортятся. Он боялся подумать, что случится, если произойдет последнее, какой бы маловероятной ни была эта версия. Непосредственно после этого Итэра могли арестовать за «преступления против божества», но после этого… ради Невиллетта, как и ради Клоринды, необходимо было предпринять шаги, чтобы предотвратить это. Эта возможность вскоре появилась в форме единственного вопроса: — Ничего, если я одолжу Фурину до конца дня? — Итэр внезапно спросил его в тот роковой день. В этом не было ничего необычного, и Невиллетт ответил, сказав, что Итэр может взять ее с собой хоть до конца недели… А потом настойчиво добавил, что он должен взять ее с собой до конца недели. Естественно, Итэр отклонил это предложение, сказав, что ему уже все равно, сколько времени они проводят вместе. Затем Невиллетт продолжил свои дела, а эти двое пошли на свидание, пока он не пошел домой после трудового дня. Гвардеец, стоявший на страже, упомянул, что леди Фурина все еще не вернулась, но он посоветовал им не беспокоиться об этом. На следующее утро он пришел в офис и обнаружил там полный хаос. Тамошние гвардейцы сказали ему, что леди Фурина все еще отсутствует, и ни ее, ни Путешественника нет нигде в городе. Сам Невиллетт не волновался и собирался сказать им, чтобы они успокоились, когда один из Гвардейцев спросил что-то, что навсегда изменило будущее: — Разве это технически не похищение? Мы арестуем сэра Итэра за это? Это был сиюминутный вопрос, вызванный не гневом, а простой случайной мыслью. Итэр никоим образом не планировал причинить вред Фурине. На самом деле, Невиллетт был чертовски уверен, что именно они делали всю ночь. Он должен был сказать им, что беспокоиться не о чем, что Итэр совершенно невиновен. Ему действительно следовало бы… — Даже если он не хочет причинить ей вреда, его не следует считать выше законов Фонтейна. …Невилетт ненавидел себя за то, что позволил своим импульсам взять над собой верх. И теперь, в последующие дни, он разбирался с последствиями: более обширной документальной работой, ответами репортерам по этому делу и, что самое важное, общением с посланниками, отправленными другими странами. Наблюдая за тем, как гвардейцы и мелюзины в Эпиклезе преследуют одного такого посланника (из Мондштадта), он пожалел о том, что сказал в тот день. Ну… по крайней мере, эти двое, похоже, искренне счастливы вместе, не так ли?