«Обыкновенные» бытовые истории

       Валера уже привык считать себя выше всяких чувств и вместо этого вертеть чувствами других и этими самыми другими, как ему вздумается. Сначала пленить, а потом разочаровать. Красиво, показывать, что он недоступен и стоит большего, чем кажется. Но не в случае с новым соседом. Лагунову вообще, может быть, было бы на него всё равно. Не настолько, чтобы вовсе не разговаривать, но всё же. Однако вышло совершенно иначе, и Валера впервые почувствовал себя в полном тупике. Новенький был одним сплошным большим «НО», из-за которого он не мог по ночам нормально спать.        И угораздило же его влюбиться с первого взгляда.        Особая манера речи и довольно необычное поведение были у Валеры всегда, являлись его неотъемлемой частью. С появлением в доме Хлопова всё это приумножилось раза в два-три. Даже Валентин Сергеевич заметил, что Лагунов строит из себя невесть что рядом с Лёвой, а он, между прочим, подобной фигни обычно не замечал, отдавая предпочтение чему угодно, но не чужим кривляниям и мимике.        Стараясь отпугнуть от себя Хлопова, Валера с каждым разом лишь находил его реакцию ещё более забавной и обнаруживал, что у Лёвы подобное поведение вызывает неподдельный интерес. Это вгоняло в краску и заставляло злиться одновременно.        «Глупо! Глупо! Глупо! Глупо!». Да, влюбиться так сильно, да ещё с первого взгляда, с самого первого прикосновения к чужой руке, настолько помешаться на обожаемом объекте и грезить о чём-то несбыточном, лёжа ночью в кровати под толстым одеялом, точно под куполом, за которым никто ничего не увидит, и краснея, как школьница, — вверх глупости и безрассудства. Для Валеры уж точно. Ещё глупее в открытую выяснять о любовных интересах этого объекта у самого объекта. Признаться, Лагунов был рад, что тот в подобном состоял всего пару раз, недолго и без особого энтузиазма. Не рад он был тому, что все эти отношения были с особами прекрасного пола, поэтому шанс на взаимность стремительно падал.        — Боже, да признайся ты ему. Чего ждёшь? — Они как обычно зависали в комнате Игоря. Тот что-то рисовал в блокноте, пока Валерка нарезал по помещению круги. Корзухин был святым человеком для Валеры, глотком свежего воздуха и просто лучшим другом, который никогда не осуждал и, как старший товарищ, всегда помогал дельным советом. Но, как казалось Лагунову, не сейчас.        — С ума сошёл?!        — Да не кричи ты так, — Игорь прочистил ухо. — Видимо, даже очки тебе не помогают. Ну приглядись повнимательнее: он к тебе тоже неровно дышит.        — Это ты меня так успокоить пытаешься, — Валера скрестил руки на груди.        — И вовсе нет. Это невооруженным глазом видно.        — Ну раз та-а-ак…        — Ты серьёзно будешь ждать от него первого шага? — Корзухин вопросительно вскинул брови, и Валера с непониманием покосился на него, мол, «а чё такого?». — О-о-о… это так ты всю жизнь ждать будешь. Лёва не такой, как твои многочисленные поклонники. Ему самому невдомёк, что будет, если он заикнётся в твоём присутствии о чувствах. Он скромный парень и уж точно не ярый фанатик, который будет каждый день заваливать тебя большими букетами и дорогими подарками, лишь бы погулять сходить.        — Чего?        — Ему будет важнее, что тебе по вкусу. Выяснив это, он обязательно подарит то, что тебя непременно порадует. Это будет просто так. Ни за что. И с признанием явно спешить не будет.        — Потому что дурачок? — Валера упрямо продолжал искать в Хлопове хоть частичку чего-нибудь отрицательного, но он был сплошь положительным, с какой стороны не посмотри. И даже недостатки казались прелестными изюминками.        — М-да, — Игорь тяжело вздохнул.        — Ты лучше не вздыхай, а подскажи, как внимание привлечь.        — Ты и так привлекаешь, — тут Корзухин оторвался от своего занятия и внимательно посмотрел на Валерку. — Погоди. Ты хочешь, чтобы он за тобой хвостиком бегал?        — Но ведь за тобой девчонки как-то бегают, — закатил глаза Валера. — У тебя же там и секретная техника подмигивания есть, и какое-то обаяние включать умеешь, когда необходимо. На концертах так вообще прохода нет.        — Ну слушай… — выдохнул Игорь, собираясь с мыслями. Валерка и так привлекал чужое внимание, а зачем-то ещё просил совета. Ещё и девочек привлёк. На него это не было похоже. — Не думаю, что тебе это чем-то поможет, но главное помнить, что чем привлекательнее ты выглядишь, тем сильнее к тебе люди тянутся. На виду у всех этих самых людей нужно играть роль. Мне кажется, всё это ты и так прекрасно знаешь и делаешь. А дальше по мелочам. Подмигивать тоже нужно уметь правильно, чтобы девчонка из толпы обязательно поняла, что это предназначалось именно ей. Ещё можно тряхнуть красиво волосами на публике. Девочки такое любят. Перед ними надо играть самца, показывать, что ты лучший.        — Да уж, — после недолгого молчания вздохнул Валера. — Спрашивать у тебя — бесполезная задача. Пленять девушку и мужчину — это две разные вещи. К тому же, я не пассию себе ищу.        — Да. Ты сам пассия.        — Игорь!        — Да не красней ты так, — Игорь не смог сдержать тихого смешка. — А то точно как школьник-девственник.        Валерка тогда ещё сильнее раскраснелся и твёрдо решил раз и навсегда покончить со всем этим. Чувствовать себя глупым и беспомощным он больше не хотел. К сожалению или к счастью, у него постоянно выходило не то, на что он рассчитывал.        Чем больше времени Валера проводил с Лёвой, тем сильнее влюблялся. Чем тщательнее искал в нём что-то нехорошее, тем глубже копал сам себе глубокую яму.        — Да он идеальный! — Через неделю речь Валеры было уже не узнать. Игорь даже резко прошёлся рукой по всем струнам, получив набор звуков, чего обычно старался не допускать, ибо святая, по его мнению, гитара не заслуживала столь грубого обращения. А Лагунов тем временем сидел, подперев голову руками, с таким блаженным принятием действительности на лице, что Корзухину даже как-то неудобно стало. Мало ли, что этот влюблённый взгляд мог натворить.        — Да ну? — Игорю собственный голос показался каким-то на редкость тихим и хриплым.        — Да! — Воскликнул Валерка. — Он правда идеален, чёрт бы его побрал!        — Тише-тише, не кричи так.        — Как тут не кричать? — Томно вздохнул Валера. — Я в восторге от его кулинарных шедевров!        Тут Игорь уже начал улыбаться от уха до уха и иногда, после особо бредовых восклицаний, театрально закатывать глаза. Валерка помешался. Но разве это плохо? Быть может, хотя бы так он выберется из того ада, в котором застрял. Для Корзухина это было важно. Все следующие слова он слушал молча, не перебивал и время от времени согласно кивал.        — Ты был в его комнате? Нет? О, тогда ты даже не представляешь, насколько там всё аккуратно и чисто. Лёва вообще хорош в уборке. Вот прям всё-всё делает на «отлично», — мысли у Валеры путались, язык заплетался, сердце билось быстро-быстро — настолько сильно ему хотелось поведать обо всех лучших сторонах Хлопова. — Ох, а как он особенно красив, когда бегает по утрам… Эти рельефные мышцы, непослушные каштановые волосы, высокий рост — ну просто настоящая модель! Хоть сейчас бери и на подиум. А как он смотреть умеет — это же вообще отдельная песня! Взгляд у него такой чистый, светлый, как у ребёнка, но иногда бывает холодным, пронзающим насквозь и заставляющим трепетать перед ним, подчиняться. Самое то для модели. Мне кажется, этим своим взглядом, а-ля ястреб, он бы покорил все модельные дома и даже дизайнеров. Я бы ему на этом самом подиуме и отдался бы.        — Ой-ёй-ёй, — покачал головой Игорь, обмахиваясь рукой. Кажется, он медленно терял друга. Раз и о таком уже речь пошла, то точно пиши пропало.        — Что? — Не понял Валера. — Ладно. Ничего не говори! А как на нём сидит одежда, ты видел? Ему буквально всё подходит! Начиная от тупых спортивок и заканчивая кардиганом с облачками. Боже, облачка! Они такие дурацкие, но при этом так ему идут! Правда, мне больше нравится, когда он надевает свой спортивный костюм, — Валерка уже сам себе противоречил. Спортивки у него то дурацкие, то наоборот крутецкие. Ужас. Игорь всё думал, как его друг докатился до такого. — Сразу получается что-то между спортсменом с обложки журнала и хулиганом из какого-то фильма. Ну такой, который по понятиям живёт, слабых в обиду не даёт. Точно! Лёва ведь наверняка защищает тех, кто слабее. Он же капитан команды. Наверное, он строгий, но справедливый. А ещё заботливый. Да-да! Точно заботливый!        «Ну всё. Капец труба», — подумал Игорь. Ему казалось, это уже диагноз. Валера начал присваивать Лёве такие черты характера, о которых им знать наверняка было пока что не дано. Впрочем, всё, что было между ними, оставалось между ними, и Валерка, вдоволь выговорившись, ушёл, ведя себя на следующий день, как обычно.        Он любил играть недотрогу. Игорь не раз замечал, как насмешливо начинал звучать его голос в присутствии Лёвы. Валерка всем своим видом показывал: «Смотри, какой я недоступный. Не опали крылышки, пока лететь до меня будешь, если, конечно, попытаешься это сделать. Если сил хватит». И это, мягко говоря, вскоре начало раздражать. Валера сильно зазнавался. Причём слишком. Корзухину никогда не нравилась политика «оттолкнуть, чтобы притягивало сильнее». Он её и сам успел попробовать, и теперь ещё со стороны видел, насколько это глупо и бессмысленно. Впрочем, Валера говорил, что не всё так плохо, что он нормально говорит с Лёвой, когда они остаются наедине, но Игорь ему не особо верил. Во всяком случае потому, что Лагунов успел вжиться в роль недотроги ещё давно и носил эту маску с некой гордостью, редко снимая.        Сегодняшние их посиделки не были похожи на другие. Они отличались особой тишиной, нёсшей в себе некую обречённость, и Валера не выглядел так, словно весь день опять вешал лапшу на уши Хлопову своими «вот я такой-сякой». Он даже ворвался в комнату спонтанно, что делал очень редко, когда его посещала какая-то неотложная мысль или идея. А ещё он чуть ли не плакал, что заставило Игоря знатно насторожиться.        — Мы нормально поговорили, — тихо сказал Валера после недолгого молчания.        — Так это хорошо.        — Я ему чуть не признался.        — И что в этом плохого?        — «Что плохого»? Да как ты не понимаешь? — Валера хотел было вскочить с пуфика, но не стал, плюхнувшись обратно. — Это был бы финиш. Уж лучше любить и страдать, чем потом мучаться от разбитого сердца.        Игорь закатил глаза и треснул себя ладонью по лбу. Ему уже надоело твердить о своих наблюдениях — Валера его почему-то никогда не слушал и допускал лишь очень-очень-очень-очень-очень маленькую вероятность того, что он нравится Лёве. Конечно. Куда проще было закрывать глаза на хорошее и продолжать жить с плохим. Ну не умел он принимать дары судьбы.        — Что ты в итоге написал Саше? — Немного погодя, снова подал голос Игорь. Валера вздрогнул и отвёл от него взгляд.        — А что, я мог написать что-то другое?        — Валер…        — Разумеется я согласился.        — Нет, Валер, ты давай, бросай это дело, — Корзухин нахмурился. — Это уже перебор. Кто он такой, чтобы решать, как тебе будет лучше?        — Не могу иначе.        — Можешь.        Валера снова вздрогнул и закрыл лицо руками. Игорь тяжело вздохнул и подполз к нему, сев рядом, слегка приобняв. Лагунову казалось, что без такого близкого друга он бы не смог спокойно существовать в этом мире. Корзухин стал ему практически братом и даже наставником, хоть Валерка его советы редко слушал. А вот музыка, которую он сочинял, успокаивала и позволяла как следует погрузиться в себя. Её недооценивали, потому что не все готовы были её понимать. А вот Валера понимал и даже иногда прислушивался к словам песен. Те зачастую говорили о многом.

***

       Утро выдалось пасмурным. Дата, как и погода за окном, тоже не радовала, несмотря на то, что был выходной. Валера бы с удовольствием провёл весь день в постели, но какая-то необъяснимая сила заставила его встать, умыться и выйти из комнаты. Признаться, очень удачно, ведь на лестнице он столкнулся с Игорем. Хоть что-то приятное. Улыбку Корзухина действительно можно было сравнить с лучом солнца, прорезавшим плотный купол туч. Но ненадолго.        — Чего приуныл? — Шёпотом поинтересовался у него Игорь. Они стояли на ступеньках и всё никак не могли спуститься.        — Ничего.        — Та-а-ак, давай, выкладывай.        — Ну, как мне ему в глаза смотреть?        — Как всегда.        — Нет, не могу, — Валера качнул головой и начал было подниматься обратно, решив, что вот он, конец, но Игорь схватил его за запястье, не позволив уйти.        — Нет, братишка. Ты пойдёшь со мной вниз, — он задумчиво хмыкнул. — Сдаётся мне, не в одном твоём вчерашнем недопризнании дело.        Валерка закусил губу, его взгляд забегал туда-сюда, и Игорь усмехнулся. Лагунову это не понравилось. «Почему он всегда прав?» — Недовольно подумал он, однако в итоге тяжело вздохнул и спустился, встав на одной ступеньке с ним.        — Хорошо, — Валера заправил короткую прядь чёрных волос за ухо. — Как я буду смотреть ему в глаза, когда ревную?        — Ревнуешь? — Удивился Игорь. Уж что-что, а услышать такое он совсем не ожидал.        — Да. Он вчера сказал, что пойдёт тусить со своими однокомандниками, — тут Корзухин непонимающе похлопал глазами.        — И?..        — Сам понимаешь, какой на мальчишниках разврат бывает. И алкоголь, и девушки… — Валера огляделся, — …голые, — прошептал он. — Нарочно соблазняющие. Для гетеро это настоящий рай.        Сказать, что Игорь был в шоке, — это сказать очень мягко, описав лишь малую часть тех эмоций, которые он испытывал в тот момент. Он бы с удовольствием пошутил про то, что друг уже ведёт себя, как очень ревнивая жена, но не стал этого делать. Валерка мог обидеться и не подпускать его к себе какое-то время. А бросать его в таком положении не хотелось, ибо он сейчас упорно продолжал копать явно не туда.        — О, ребят. Вы чего тут стоите? — Игорь, казалось, испугался голоса Лёвы больше, чем Валера, будто это он тут высказывал свои ревнивые опасения насчёт чужих похождений.        — Так, пересеклись и разговорились, — Корзухин натянул улыбку. Повезло, что Хлопов купился и тоже улыбнулся, ничего не заподозрив.        — Идите. А то Валентин Сергеевич сейчас все оладьи съест.        С этими словами Лёва удалился обратно на кухню, и Игорь выдохнул с облегчением, повернувшись к Валере и потянув его за руку.        — Пошли, — но тот остался стоять на месте.        — Он снова готовит оладушки?.. — Глаза Лагунова вдруг засияли, щёки налились едва заметным румянцем. — Я их обожаю.        — Так. Лицо в порядок приведи и иди уже, — нахмурился Игорь, отпустив друга и наконец-то оказавшись на полу. Валера последовал его совету, пригладив волосы и поправив рубашку, и тоже спустился вниз.        — Доброе утро, — поприветствовал их Валентин Сергеевич.        — Доброе, — заулыбался Игорь, следуя к обеденному столу. Валера плёлся позади него, не сводя глаз с занятого Хлопова, что хлопотал у плиты и лишь изредка поворачивался к остальным. Каким же прекрасным он казался. Лагунов похлопал себя по щекам. «Так, спокойно, — сказал он сам себе. — Веди себя естественно».        Валера сел за стол, и перед ним сразу поставили тарелку с оладьями и две мисочки с ягодами. Лёва приветливо улыбнулся, и Валерка покраснел. Не забыл всё-таки. Запомнил, что Лагунову нравится в прикуску с клубникой и малиной есть. Мелочь, а приятно. Парень почувствовал, как внутри снова расцветает бутон самых трепетных и тёплых чувств, какие в принципе может испытывать человек.        — Ну-с, молодые люди, у кого какие планы на день? — Снова подал голос Валентин Сергеевич, когда все сели по своим местам. Сегодня он был особо разговорчив. Видимо, день у него начался с той ноги.        — У меня репетиция. Потом концерт, — Игорь усмехнулся. — До утра не ждите.        — Ну с ним всё ясно, — махнул рукой Носатов, повернувшись к Валерке. — Что насчёт тебя?        Лагунов слегка нахмурился и с непониманием посмотрел на доктора. У него редко о подобном интересовались. Точно. Обычно он в это время ещё спал и никуда не ходил. Особенно по выходным, как сегодня.        — Да ничего особенного, — Валера передёрнул плечами и прокашлялся. Говорить о своих настоящих планах не стоило. Игорь, знавший об этом, хмыкнул.        — Ясно, — протянул Валентин Сергеевич. — Опять он куда-то намылился. А ты, Лёв?        — Я тоже намылился, — кивнул Хлопов. — Сначала в больницу, потом к друзьям.        — Друзья — дело хорошее, — согласно кивнул Носатов. — Эх, вот учились со мной в универе на одном курсе двое… мы с ними и самогончик глушили, и в картейки гоняли в общаге после отбоя, духов помоек там всяких вызывали… Славные были времена. А на работе одни тётки, — он сплюнул.        — Так это же хорошо, — улыбнулся Игорь. — Других, наверно, зависть берёт, что Вы так удачно попали.        — Слушай, я, конечно, не молодец уже, но сидеть в компании грудастых и сварливых женщин — это сущее унижение. Они ещё и смотрят на меня, как на самого умного, будто я там всем заведую, хотя главная у нас Анна Михална, но и она ждёт от меня каких-то распоряжений. Даже падать в грязь лицом перед ними особо не хочется.        — Поэтому Вы перед нами отрываетесь? — Догадался Лёва.        — Есть такое. Перед ними даже бутылку водки достать стыдно.        — Какой ужас.        — И не говори, Корзухин, — Носатов взглянул на свои наручные часы. — Ладушки, ребятушки. Пора мне. К своим тёткам, — он встал из-за стола и убрал грязную посуду в раковину. — Спасибо, Лёв. Как всегда превосходишь сам себя.        — Ему нужно было не футболистом быть, а шеф-поваром, — кивнул Игорь.        — Да ладно вам, — смутился Хлопов. Наблюдавший за этой картиной Валерка посчитал его едва покрасневшие от похвалы щёки донельзя милым.        После завтрака оставшиеся одни дома парни разбрелись по своим делам. Валера нехотя поплёлся к себе, чтобы переодеться во что-то более красивое (хотя соблазн остаться в домашнем был велик), Игорь тоже сначала пошёл было к себе в комнату, но где-то на середине лестницы остановился и спустился обратно вниз, подойдя к Лёве.        — Слушай, дело есть, — после этих слов тот мгновенно насторожился и внимательно посмотрел на Корзухина. Такой настрой соседа не мог не радовать. — Скажи, ты же не на всю ночь к друзьям?        — Нет. Так, часика два поболтаем и разойдёмся. Я-то уж точно. А что?        — У нас просто сегодня концерт в одном клубе. Я в лучшем случае только к утру домой приду. Поэтому прошу присмотреть за Валерой. Я просто за него очень волнуюсь. Он дел всяких натворить может после встреч со своими друзьями. Напиться и забыться, например. Откачивать возможно придётся. Дождись его, пожалуйста.        — Хорошо, — кивнул Лёва. — Можешь не переживать. С Валерой всё будет в порядке.        — Спасибо, Хлопýшка, я твой должник! — Игорь пожал его руку. — Проси у меня потом, чего душа пожелает.        — Я подумаю, — задумчиво протянул футболист.        Только теперь Корзухин со спокойной душой направился к себе. Нередко после своих встреч Лагунов возвращался домой очень поздно и не всегда в хорошем состоянии. Его приходилось буквально тащить в комнату, а иногда случалось и так, что Валера и вовсе не заходил в дом, и его нужно было подбирать аж во дворе. Благо, подобное было редкостью и происходило после целого дня свидания с Сашей, которого Игорь не то что ненавидел… он его презирал. Хорошо, что их встречи происходили редко.        Валера вскоре спустился вниз, одетый довольно строго: в чёрный пиджак с брюками и в белую рубашку, аккуратно заправленную в них. Он устроился за кухонным столом, задумчиво допивая свою кружку чая. Лёва, домыв посуду, сел рядом с ним.        — Как дела? — Спросил он. Валера заметно напрягся, не зная, что ответить. Но в конце-концов выдавил из себя тихое «нормально». — Точно?        — Да, — более твёрдо ответил Лагунов, лишь бы взволнованный Хлопов больше к нему не лез и попросту не переживал.        Какое-то время они сидели молча, в тишине, пока сверху не спустился Игорь, но даже с ним обстановка особо не оживилась. Все сегодня будто спали и плавали. Впрочем, это не помешало Лагунову и Корзухину разговориться.        Через какое-то время в дверь позвонили, и Лёва, как самый незанятой, пошёл открывать. На пороге стоял довольно высокий молодой человек в деловом костюме, который никак не вязался с его растрёпанной светлой шевелюрой и нахальной улыбкой.        — Здравствуйте, — Хлопов кивнул ему. — Вы…        — Это ко мне, — отчего-то взволнованный Валера поспешил выскочить на улицу, пока Лёва не сказал что-нибудь ещё. — Всем пока!        — Привет, — незнакомец приобнял его за плечи и повёл в сторону калитки, не обращая на футболиста никакого внимания. Тот нахмурился, но про этикет ничего кричать вслед не стал. Только дверь обратно закрыл, не успев поймать на себе обеспокоенный взгляд обернувшегося назад Валеры. — Меня это настораживает, — донёсся до Лёвы голос того светловолосого, и он не смог удержаться. Любопытство взяло вверх, заставив встать рядом с приоткрытым окном и дослушать. Ну, мало ли что. — Я ещё понимаю, музыкант, у него свои причуды, но конкретно этот не вызывает у меня доверия.        — Он просто мой новый сосед, — Хлопов готов был поклясться, что услышал, как дрогнул тихий Валеркин голос.        — А я говорил, что против. Кстати, предложение всё ещё в силе.        — Саш, я уже сказал, что думаю на этот счёт.        — Может, ещё передумаешь. Кстати, где-то я этого парня уже видел…        — Уверен, что тебе показалось.        — Ну-ну. Смотри у меня, Валерий.        Скрипнула калитка, а затем послышался хлопок закрывшейся двери автомобиля. Они уехали, а Лёва, ещё какое-то время постояв в недоумении, пошёл обратно на кухню, желая как можно скорее сделать себе кофе. В противном случае он мог упасть и заснуть прямо здесь, в прихожей (хоть и не отделенной стенами от основного помещения), на коврике, чего уж очень не хотелось.        Помимо списка задач из головы не выходил этот странный грубый тип. Он ему совершенно не понравился. И что-то неприятно кольнуло в сердце, когда он прикоснулся к Валере. И этот странный диалог ещё. Лёва почувствовал, как его одолевает дрожь непонятной и первобытной злобы. «Да кто он такой, чтобы так!.. И почему Валера так тихо ведёт себя рядом с ним?» — Думал он, проливая воду мимо турки и насыпая туда очередную ложку кофе.        — Воу, Лёв, ты чего такой смурной? — Поинтересовался у него Игорь, не без удовольствия наблюдая за этой картиной. Всю сцену он видел от начала и до конца, а сейчас лишь в очередной раз убеждался, что прав.        — Ничего, — отрезал Хлопов.