Бессонница

      Когда ты страдаешь бессонницей, складывается впечатление, словно ты не живешь вообще. Просто существуешь. Ворочаешься всю ночь в постели, которая кажется тебе просто кучей гвоздей, на которой спать невозможно, смыкаешь глаза, когда лучи солнца, касаются земли, а через секунду звенит будильник, словно и не было этих двух часов сна. Даже не сна… сном это назвать невозможно. Скорее просто лежание с закрытыми глазами. Мозг не перестает работать ни на секунду, но производительность его заметно ухудшается. Реакция снижается, мысли текут медленной струйкой, а иногда и вовсе останавливаются, приводя организм в состояние ступора или же странной дремы, когда ты вроде что-то делаешь, но не думаешь и не обращаешь внимания ни на что. Так легко можно случайно пролить на себя горячие напитки, порезать пальцы или уронить что-то. Все руки уже давно были в пластырях, а в кармане лежала противоожоговая мазь, которую ей дал Феликс, не сказав при этом ни слова. Он видел, что с ней было что-то не так, но вряд ли мог хоть что-то с этим сделать.       Она перестала следить за временем и датами, в школе её постоянно ругали за опоздания и невнимательность на занятиях, все от неё отстранились. Даже Анри. Она отодвинула свою парту и перестала даже смотреть на неё. Странно, но это не вызывало никаких эмоций. Возможно, потому что они никогда не были по настоящему близки или потому что бессонница притупила все чувства.       Си продолжали доставать одноклассники, его лицо было в пластырях, прямо как её руки. Они подходили друг другу, две покалеченные души. Она обрабатывала хлороформом его раны, когда они сидели на крыше. Он заклеивал её порезы пластырями, умиротворенно улыбаясь, как и всегда. С ним она чувствовала себя спокойно. Сначала они болтали о разном, но когда бессонница начала брать вверх, они просто стали молчать. Она закрывала глаза и клала голову на его плечо, а спустя пару секунд вздрагивала от громкого звонка. Так было всегда. Они подходили друг другу. Ложный Бог и Сумасшедшая.       Но было что-то, что радовало и одновременно огорчало, когда пришла бессонница. Она перестала общаться с Фреем. Он все ещё был в ней, она это знала. Он появлялся, когда звуки вокруг становились тише, словно она начинала тонуть. Когда весь мир сужался до маленького островка, где была только она. Когда появлялось ощущение, словно в её уши напихали ваты. Тогда его привычный смех раскатистым громом проносился в её голове, заставляя вздрогнуть, приходя в себя. Он появлялся, когда все в глазах размывалось. Когда казалось, что все вокруг вот-вот завертится, словно на аттракционе. Тогда она видела его силуэт сбоку от себя, но никогда не могла посмотреть прямо на него. Он всегда словно призрак, видение, наваждение. Что-то, что можно увидеть когда взгляд расплывается, но если сосредоточиться, то оно пропадает. Он появлялся, когда она засыпала на уроках. Вернее, она могла только предположить, что это Фрей управляет её телом в такие моменты. Она замечала это много раз. Сложно было не замечать, ведь стоило ей положить голову на парту в классе, как тут же её руку обжигал кипяток из крана в туалете. Она даже не могла как-то поговорить с ним. Ей приходилось только убирать влагу с руки и осторожно, кончиками пальцев, мазью обрабатывать место ожога.       Сна ни в одном глазу, опять. Она даже ни на что не надеется, когда ложится в постель. Но когда она отключается, в следующее мгновение звучит не будильник. Это Фрей читает очередную книгу из её памяти. Она открывает глаза медленно и осторожно, надеясь, что это не будет очередным наваждением её уставшего мозга или подсыпанным ей в еду снотворным, от Феликса. Она действительно видит Фрейя. Сидящем в кресле, с книжкой в руках. Кажется, он тоже был удивлен её приходом. Они оба отвыкли от общества друг друга. Она стоит на месте, не зная, что и говорить. Он медленно убирает книгу, упираясь взглядом прямо в неё.       — Шарлотта, — она начинает невольно улыбаться, когда слышит, как Фрей произносит её имя. Словно, никогда и не было тех моментов, когда она не желала засыпать, только чтобы не встречаться с ним вновь.       — Фрей… кажется, я соскучилась, — Оракул, самодовольно закатывает глаза, колдуя ещё одного кресло возле себя. Как прелестно, наверное, иметь такие способности, пускай и внутри чужого сознания.       — Присаживайся, я почитаю тебе.       — Было бы неплохо.       Она садится в кресло, утопая в его мягких подушках. Как же давно она мечтала вновь ощутить это… даже вредный Фрей со своими вечно поучительными рассказами не мог испортить этого момента. Она была слишком вымотана бессонницей. Снотворные помогали ей уснуть, но сон от них не восстанавливал силы. А о сновидениях вообще говорить не стоит. Фрей там был, она его видела, но тот её нет. Такие сны делали ещё хуже, чем их полное отсутствие.       Так пускай сейчас, под ставшее родным и привычным чтение Фрейя, она сможет наконец поспать, впервые за долгие 4 месяца.       Спокойной ночи, Шарлотта.       Спокойной ночи, Сет.