Скучный, грустный и проблемный

      Чонин сидит, насупившись, и бросает обиженные взгляды в стену напротив. Такое чувство неприятное селится под рёбрами, что невозможно сильно хочется выплеснуть эмоции, а некуда. Не то чтобы у него нет человека, которому выговориться нельзя. Есть, конечно. Только, возможно, напрягать кого-то своими глупыми проблемами ему совсем не хочется.       А проблемы и в самом деле глупые. Проходящие. Через год Чонин о них и не вспомнит, но сейчас от них тяжело на душе. Ему вот-вот восемнадцать исполнилось, и он уже вроде как взрослый человек и должен по щелчку пальцев решать все свои — а в будущем и не только свои — проблемы. Он, в конце концов, мужчина. И должно звучать это гордо.       Однако нет.       Чонин себя выкинутой в море кошатинкой ощущает. И все оправдывают это тем, что ему плавать научиться нужно, но лучше бы показали как это делать, а не на произвол судьбы бросили.       На самом деле, не то чтобы прямо бросили, но Чонин ощущает себя именно брошенным.       Сессия горит, с друзьями тёрки, с подработкой не получается, а за квартиру чем-то платить нужно, да и кушать что-то хочется.       Чонин думает, что сглупил, когда решил поступать не в родном маленьком городке, а поехал в Сеул. Кто же знал, что самостоятельная жизнь столь сложна? Хоть бы предмет в школе вели такой, объясняя, что к чему, а потом ещё и практику проходить заставляли. Чтобы сам мог заплатить за коммуналку, чтобы не попасться на развод, подписывая договор о съёме жилья, чтобы с гордо поднятой головой идти на собеседование на работу, а не тушеваться и отскакивать от каждого рядом проходящего, потом ещё мямлить и заикаться в отделе кадров.       Чонину не нравится такая взрослая жизнь.       Единственный плюс переезда и поступления — Хан Джисон. И, вероятно, только он и мог бы понять Чонина. Сесть рядом, обнять за плечи и выслушать, а потом тепло улыбнуться, поцеловать в висок и помочь.       Джисон всегда помогает.       Ян не знает, какое доброе дело величиной с целую вселенную он сделал в прошлой жизни, если в этой ему посчастливилось встретить Джисона, но честно рад. Только вот погружать его во все свои детские заморочки и проблемы, высосанные из пальца, совсем не хочется. Джисон и так всегда тут как тут, вдруг что случись. Его даже просить не нужно, он будто всё чувствует и насквозь Чонина видит.       Ян буквально голым чувствует себя под его проницательным взглядом.       Нет, он не видит ничего плохого в этом, ведь Джисон видел его без одежды и даже сам раздевал. Более того, порой помогал одеться, застёгивая пуговки на рубашке или джинсах.       Однако оголить душу — это не то же самое, что предстать обнажённым телом.       Чонину неловко за себя. Такого вечно замороченного, грустного, с кислой миной, словно на завтрак съел лимон. Ему не хочется быть таким.       Чонин хочет быть как Джисон. Улыбчивым, позитивным, весёлым, с сотней смешных ответок на каждую фразу и тысячей подбадривающих слов на любую жизненную трудность.       Как у него получается быть таким — непонятно, но маняще жутко.       Ян души в нём не чает. Любит искренне и даже немного по-детски, но честно и открыто. Он целует Джисона в нос, крепко обнимает поперёк талии и шепчет на ушко что-то несомненно милое, а потом уводит в раздевалку спортзала во время неважной пары, щёлкает замком и опускается на колени.       Чонин любит его очень. Любит его целовать, обнимать и даже делать минет. Не то чтобы член за щекой сравним с самой любимой конфетой, но тоже приятно. Тем более, если это Джисон. Как может быть иначе?       Чонин боится, что, когда Джисон поймёт, что его парень на самом деле не ясное солнышко, как сам его называет, а серая невзрачная туча, переполненная всеми теми горестными мыслями, которые озвучивать стыдно, он бросит его.       Ян боится жутко, посему пытается насладиться времяпрепровождением с Джисоном в полной мере, чтобы потом было что вспоминать, рыдая ночами в подушку.       Чонин — это один сплошной комплекс в паре с депрессией. И как его только мог выбрать капитан их сборной университета по волейболу — загадка века.       Если честно, Чонин тогда даже смотреть в его сторону не решался, потому что где он и где Джисон — красивый, умный, популярный. Только вот тот сам подошёл. Спросил имя и о том, собирается ли Чонин пойти посмотреть игру. А Ян собирался, потому что только там можно было смотреть на Джисона без подозрительных косых взглядов со стороны. Даже облизываться было можно, ведь кто увидел бы, подумал, что об игре переживает.       Чонин не об игре переживал, поэтому когда Джисон предложил после прогуляться, у него почти сердце в кроссовки упало. Даже ущипнул себя за предплечье, потому что мало верилось в реальность происходящего, но всё же робко кивнул в ответ.       А дальше как в тумане.       Джисон находил его на каждой перемене, спрашивал «как дела?» и приобнимал за плечи. По-дружески. У Чонина сердце в тиски сжималось. Что могло быть лучше, чем дружить с Джисоном? С ним весело, интересно и уходить никогда не хочется. Поэтому или нет, но Ян остался у него, когда было озвучено предложение о совместной ночёвке.       Вечер перед телевизором с тарелкой чипсов и парой бутылок пива, а главное, что с объектом грёз, — мечты скромнее были.       И Чонин скромный. Однако в ту ночь его стоны таковыми назвать нельзя было. Он не понял, в какой момент чужие губы накрыли его собственные; он не помнит, как ответил на поцелуй. Он знает только, что было очень приятно, и тепло разливалось по внутренностям. Касания Джисона обжигали, а слова, что бессовестно срывались с губ, заставляли покрываться румянцем, но Чонину очень понравилось.       Наутро посетила глупая ужасная мысль, что его оценили, как доступную цель. Ведь что может быть проще, чем влюблённый первокурсник? Только вот Чонину хотелось стукнуть себя по лбу уже спустя десять минут, когда его на кухне поили кофе и мягко намекали на свидание, некрепко сжимая его ладонь.       Ян не знает, как Джисон терпит его вот уже полгода, но счастливее, чем в последние шесть месяцев, он не был никогда.       И любовь красит. Чонин не замечает за собой, но улыбка почти всегда красуется на его губах, а искры так и сыпятся из глаз. Ян считает себя скучным, грустным и проблемным, а таких не любят. Таких терпят. Это больно.       Чонин подскакивает на стуле, когда раздаётся дверной звонок. И так хорошо, потому что в стене скоро бы точно образовалась дыра от его взгляда.       Он идёт открывать и даже в глазок не смотрит, точно зная, кто пришёл, ведь они договаривались. Единственное, Чонин делает глубокий вдох и трёт щёки, убеждаясь, что не успел пустить слезу, пока топил себя в досаждающих мыслях.       — Инни, — воркует Джисон, ступая на порог, и тут же притягивает младшего к себе, роняя голову ему на плечо.       Чонин обнимает его в ответ, прижимаясь так крепко, словно через секунду он исчезнет.       — Я скучал, — щебечет он.       Ещё бы. Джисона не было целую неделю, потому что уезжал на сборы. Чонин зарывается пальцами в его волосы и шепчет ещё тише: "Очень".       — Я тоже скучал, лисёнок, — ласково тянет Джисон. — Даже домой не стал заезжать. Так хотелось тебя уже поскорее увидеть.       У Чонина сердце где-то в глотке бьётся, образуя ком. Он рвано выдыхает в шею старшего и оставляет на ней тёплый поцелуй, прежде чем отлипнуть и позволить зайти уже внутрь, чтобы угостить чаем и любимыми снэками.       Может, Чонин и волнуется о чём-то, но это точно может подождать, потому что заставлять ждать Джисона неправильно.

🦊🦊🦊

      Чуть поболтав на кухне о том, как всё прошло, Джисон забирает младшего к себе, потому что в холодильнике мышь повесилась, а не проголодаться в дороге было довольно сложно.       И после вкусного ужина, с любовью приготовленного Джисоном, поваляться на диване, сплетаясь ногами и руками, — святое дело. Чонин лежит на плече старшего и сжимает его пальцы своими или тычет ему в ладошку, пока на фоне идёт какой-то скучный фильм. Ян ещё в самую первую ночёвку понял, что Джисон в разы интереснее происходящего на экране.       — Останешься сегодня? — словно невзначай спрашивает Хан, будто не знает ответа.       Чонин спит в его кровати чаще, чем в своей собственной. Потому что с Джисоном тепло спать, а ещё приятно обнимать его под тяжёлым одеялом. Он даже иногда просыпается среди ночи и нежится под боком сопящего Хана, почти мурлыча.       — Да, только нужно сходить домой. У меня все тетради там, — вздыхает Ян. — Я забыл о них, — он поднимает глаза. — С тобой обо всём забываю.       Джисон ласково ему улыбается и чмокает в губы, но быстро становится серьёзным.       — Может, ты переедешь ко мне? — легко произносит он, словно о погоде на завтра спрашивает.       — Что? — Чонин думает, что ему послышалось.       — Ну, знаешь, какой смысл платить за квартиру, в которую ты возвращаешься, чтобы тетрадки взять? — Джисон мягко гладит его пальцами по щеке. — Тем более большая часть твоих вещей тут. Не думаю, что будет тяжело перевезти остальные.       Джисон тянется вперёд, чтобы потереться о кончик носа Чонина своим. А младший словно в оцепенении пребывает. Смотрит, не моргая, и губы чуть приоткрытыми держит.       — Ну, я не знаю...       — Решайся, лисёнок. Ты всё равно уже никуда не денешься, и если не сейчас, то спустя время я всё равно заберу тебя себе. Так зачем тянуть, м?       — Ты шутишь? — Чонин неловко закусывает губу.       — Нет ни единого повода для этого, — Джисон тяжело вздыхает. — Я просто хочу, чтобы всегда рядышком был и не мотался туда-обратно за какой-нибудь ручкой, потому что выложил её и забыл.       — Такое было всего раз, — хмурится Чонин и поджимает губы.       — Тем не менее, мою отказался брать и пошёл холодным зимним вечером бродить по улице, — смеётся старший.       — Потому что я привык к тонкому кончику, а твоя ручка жирно писала, и вообще...       — И вообще, — перебивает Джисон, вновь приобретая серьёзность. — Ты бы хотел остаться тут? Навсегда.       Чонин судорожно сглатывает, ощущая неприятное жжение в глазах, и медленно кивает, шепча одними губами: "Очень".       Джисон облегчённо выдыхает и притягивает его к себе за шею, чтобы нежно поцеловать в лоб, как самое дорогое, что у него есть.       Скорее всего, так и есть. Просто Чонин в это доселе поверить не может. Только это не проблема. У него ещё много времени впереди, чтобы справиться со своей неуверенностью и принять всё, что говорит Джисон, за чистую монету.