По другую сторону леса

Сирень названа в честь Богини радости и спокойствия Сиринги, а с ее цветками связаны приметы удачи: если найти соцветие с тремя или пятью лепестками и, загадав желание, съесть, то оно непременно сбудется, но если очень долго вдыхать аромат сирени, можно получить неприятный побочный эффект в виде головной боли — это связано тем, что цветки сирени выделяют токсические вещества, делающие сирень ядовитым кустарником. В астрологии цветы сирени связаны со знаком Тельца. На языке цветов сирень означает первую любовь, воспоминание.

      Мэри была уверена, что неугомонная элли разбудит ее, едва солнце появится на горизонте, — А это, на минуточку, три-четыре утра! — поэтому постаралась уснуть как можно быстрее. Хотелось взять книжку и отвлечься, но это явно не было хорошей идеей. Поэтому она провалялась еще какое-то время, пытаясь прогнать навязчивые мысли, пока, наконец, не провалилась в такой привычный сон без сновидений. Но за утро она успела быстро позавтракать, проводить отца на работу, заодно узнав во сколько он примерно вернется, и только когда она сидела уже переодетая и расчесывала волосы, маленькое существо соизволило открыть свои стрекозьи глазки. И теперь доброе утро стало нервным.       — Если ты сейчас не прекратишь меня торопить и летать вокруг меня, то мы и сегодня никуда не попадем, — не выдержала Мариэлла.       — Почему?       — Потому что у меня начнется мигрень, и я снова проваляюсь овощем на кровати в обнимку с мокрым полотенцем и таблетками. И это в лучшем случае.       Что девушка имела ввиду под худшими вариантами, Милла знать не хотела, поэтому ей пришлось приземлиться на мягкий подоконник.       — Что такое мигрень? Мариэлла тяжело вздохнула, прикрыв на мгновение глаза.       — Это такая острая головная боль, когда ты ничего не можешь делать. Тебе плохо от света, любого даже малейшего звука. Иногда ты не можешь даже есть, а еще часто бывает так, что тебя сильно тошнит. У меня к ним склонность, а еще быстрое привыкание к таблеткам, поэтому мне лучше не прибегать к обезболивающему слишком часто, — Мэри посмотрела на малышку. — Видишь куски ткани и обруч, свисающие с потолка? — Милла кивнула и подлетела к ним, в то время как девушка отложила расческу и обернулась, следя за ней. — Я с детства занимаюсь воздушной гимнастикой. Мне это нравится, но профессиональной спортсменкой мне не стать. В том числе из-за мигреней. А теперь побудь умничкой, дай мне закончить с волосами, и я пойду с тобой в Ливраль.       Не то чтобы у нее заняло много времени заплести косу. Перед выходом Мэри решила еще раз убедиться в том, что ей ничего не нужно с собой брать или переодеться.       — Ты в любом случае будешь немного выделяться, — заявила элли. — Но не из-за своей одежды, ведь есть много ливрийцев, которые живут в мире людей и лишь иногда посещают Ливраль, а потому что ты никогда там не была. Да, и если кто и будет привлекать внимание, так это я, поверь.       — Ты говорила, что элли обычно прячутся. Поэтому…       — Да, — перебила ее Милла и вылетела вперед. — Так где там твоя береза?       Мэри молча пошла в сторону сада.       Сад отца был не очень большим, поскольку он сам любил ухаживать за растениями, Мэри лишь время от времени помогала ему в этом. К тому же помимо сада на улице, у них дома была собственная оранжерея. Некоторые растения пока еще готовились к цветению. Гладиолусы должны были зацвести не раньше августа, а лилейник только к концу июля. Жимолость уже почти опустела стараниями самой Мэри, а белая и черная смородина еще зрели. Душистый табак на пару с бегонией и вьюнком уже давно цвели и благоухали. Желтые лютики, розовый шиповник и самые разные сорта роз: чайно-гибридные, вьющиеся, кустовые. Амарант соседствовал с шалфеем и анютиными глазками. Фиалок и незабудок было особенно много — они словно жили своей жизнью, и Август всегда нежно улыбался, когда в очередной раз едва не наступал на них, выросших где не положено. Среди всего этого разнообразия были и деревья: несколько берез, пара лиственниц, да небольшой дуб. Рядом с березами тоже росли цветы, как правило лютики, сладко пахнущие петунии, вьюнки и люпины. Да, и одуванчики виднелись кое-где, но от них не спасали даже ежедневные прополки, так что Мэри научилась делать из них варенье, на вкус похожее на мед, и жарить в кляре. Отец идею оценил, так что в редких случаях теперь они готовили их вместе.       Только у одной из берез, той самой, раздвоенной, почти ничего не росло. Разве что небольшой дикий вьюнок оплетал часть дерева своими нежно-розовыми и белыми цветочками, чему сейчас Мариэлла была рада: она не хотела случайно испортить папины клумбы, которые он с таким трудом выращивал, или вообще погубить хрупкие цветы.       — Точно не хочешь попробовать сама? — уточнила Милла, подлетая к дереву первой.       — Я не знаю как. Может ты могла бы мне объяснить?       — Ты можешь пользоваться магией, но не знаешь как?       — Откуда ты..? Хотя, не важно. Да, иногда магия создает растения вокруг меня, но я научилась лишь немного контролировать ее, чтобы никого не напугать. Я не понимаю, как это работает.       Милла облетела девушку и изо всех сил подтолкнула ее к березе.       — Для начала тогда попробуй через прикосновение. Можно и без него, но это сложнее.       Элли вылетела вперед, поймав взгляд Мэри, который она тут же спрятала, а после дождалась пока нимфа прикоснется к коре.       — Хорошо. Теперь постарайся посмотреть внутрь себя, найти свою магию, то, что делает тебя тобой, дает тебе жизнь. Почувствуй, как искры покалывают в твоем теле, когда она выходит наружу. Они находятся в твоей крови, тебе нужно только заметить их. Потом попробуй ухватиться за свою магию и потянуть ее наружу. Для начала через руки и пальцы. А потом попроси ее открыть проход домой.       Мэри простояла так пару минут, словно в трансе. Несколько непослушных прядей даже всколыхнулись, как от статического электричества, слегка выпутались из не тугой косы, но после осели. На тонких веках, в проступающих венках стали заметны зеленые искорки. Но простояв так еще немного, Мэри устало выдохнула и открыла глаза.       — Чтож, а ты не солгала, сказав, что не пользовалась магией. Ничего страшного, — элли сделала круг вокруг девушки, пытаясь ее приободрить. — далеко не у всех это получается с первого раза, а у детей вообще почти никогда.       — Но я не ребенок.       Элли пожала плечами.       — Но ты, как и они, только-только узнала про свою магию и так же не имеешь опыта в том, как ее использовать.       Единственное, что оставалось Мариэлле, это обреченно кивнуть и отойти от березы, чтобы не мешаться, а когда проход был открыт, быстро перейти на другую сторону, чтобы Милле не пришлось тратить много сил. На этот раз это произошло легче и быстрее, хотя бы потому, что нимфа уже знала как это происходит и что она увидит. Точнее, примерно представляла, ведь оказавшись в Ливрале во второй раз, пейзаж был несколько иным.       — Неужели ты думала, что мы окажемся в том же месте? — заметила ее замешательство элли.       — Я просто привыкла к постоянству, — уклончиво ответила Мэри и перевела взгляд на спутницу. — К слову, как так вышло, что ты оказалась в мире людей и случайно наткнулась на меня?       — Я просто пыталась отплатить услугой за услугу своей спасительнице, — отмахнулась элли, показывая всем видом, что не хочет об этом говорить. Мэри хмыкнула и покорно пошла за ней следом.       Мариэлла думала, что оказавшись в Ливрале во второй раз, она уже будет готова к сказочным красотам местной природы, но в итоге она снова оказалась здесь, а не потерять из виду элли и голову от восхищения, не могла как в первый, с разницей только в том, что теперь ей было не так страшно. Сочная салатовая и изумрудная зелень, лиановидные растения, разнообразные цветы — все это было похоже на восхитительный сон. Мимо пролетела пара хрустальные бабочек. Некоторые растения она узнавала, пусть и не всегда помнила названий, а некоторые были совершенно ей не знакомы. А еще были такие растения, которые узнавались не сразу — та же нежная розово-лиловая кларкия. Мэри любила это растение в саду отца, но там она росла от силы сантиметров в тридцать-тридцать пять. Она никогда не видела ее такой высокой — больше чем в половину ее роста!       Пару раз ей попадались на глаза цветы, которые словно переливались или казалось что слегка сверкали, искрились в тени. Впрочем, может и не показалось — она признавала, что слишком мало знала о Ливрале.       — Можешь рассказать еще что-нибудь, что мне нужно знать?       Милла задумалась.       — Я пробуду с тобой, пока ты не научишься или не найдешь другой способ открывать проход.       — Ты не обязана, — начала было Мэри, но элли ее перебила.       — Я тебя сюда привела. Элли уже давно никого не ищут в мире людей, в основном только прячутся. Это было мое решение, а значит я взяла тебя под свое крыло, пока ты не научишься безопасному перемещению в Ливраль и обратно.       — А есть другие способы?       — Дети используют ключи. Если бы у тебя был такой, я бы могла научить тебя им пользоваться. Они есть у всех ливрийцев, просто взрослые за ненадобностью оставляют их храниться на память или переделывают в украшения и продолжают носить с собой. У тебя, случайно, нет среди украшений одного в виде драгоценного ключика?       — Что ты имеешь ввиду под драгоценным? Они, что, из золота? — девушка позабавилась и подняла бровь, зато элли было явно не до смеха. Она вполне серьезно ответила нимфе.       — Металл не важен, но у каждого ключа есть свой камень, возможно несколько. Это может быть и драгоценный камень, и минерал, главное, чтобы он подходил ливрийцу.       Мариэлла задумалась. Она помнила все ключи в доме, но это явно не они. Среди ее украшений много колец, но она не могла вспомнить ни одного, которое хоть как-то напоминало бы ключ.       — Боюсь, что у меня ничего такого нет.       — Или твой отец спрятал от тебя.       — Ему не зачем так поступать , – нимфа покачала головой. – Я уверена, он бы все мне рассказал еще до тебя, если бы знал хоть что-то.       — Ты так в нем уверена?       — Он мой папа, — пожала плечами Мэри. — Он волнуется за меня, иногда даже чересчур сильно, и делает все для того, чтобы я была счастлива и ни в чем не нуждалась. Если бы он знал, что однажды я стану непроизвольно заставлять все растения вокруг меня цвести и расти, не думаю, что он бы не предупредил бы меня заранее.       — И ты счастлива? — спросила элли.       — Я ни в чем не нуждаюсь, а это уже многого стоит. А счастливой нельзя быть постоянно. В конце концов, без неприятностей мы бы не могли оценить что-то хорошее в полной мере.       Элли на это замечание лишь хмыкнула и перелетела через ветку.       Они снова подходили к реке, но сейчас там никого не было. Мариэлла тихо выдохнула и посмотрела на воду, а после громко ойкнула. Элли пришлось остановиться.       — Что случилось?       — Там маленькое что-то. Кажется, его вынесло из воды. Подожди немного, я хочу ему помочь.       Элли не заметила рядом мавок или чего-то опасного, поэтому не стала ей мешать. Но, кажется, она поторопилась с выводами и поняла это только когда услышала другой женский голос.       — Не трогай дракончика!       Из воды быстро показалась желтая макушка, а после и само существо. Мариэлла застыла, не приближаясь ближе, в то время как незнакомка, совершенно не похожая на тех, что она встретила вчера, подплыла ближе. Девушка была без антеннок, зато вся в зеленой чешуе, с жабрами и розовыми перепончатыми ушами. А после, когда та высунулась на берег, Мэри заметила розовый топ со спущенными плечами и такие же розовые перепонки между пальцев. Незнакомка недовольно надула губы и ударила о водную гладь хвостом, но в руки взяла маленькое синее существо предельно бережно и осторожно.       — Снова отбился от стаи, неугомонный. Твои родные снова приплыли к моему дому, чтобы я тебя нашла. Постарайся больше не уплывать далеко от семьи, договорились?       Нимфа не знала, ответило ли ей что-то существо и поняла ли незнакомка его ответ, потому что со стороны казалось, что ей ответ был и не нужен — или заранее понятен, — потому что сразу после этой небольшой тирады малыш оказался в воде и бодро уплыл. А в Мэри впились два глаза цвета морской волны. На лице незнакомки расплылась улыбка, а Мариэлла впала в оцепенение и единственное, что смогла сделать — это отметить, что у блондинки в волосах застряли водоросли, и ее зубы были похожи на острые клыки.       — Прости, если напугала, — как ни в чем не бывало начала блондинка. — Я знаю, что существа, которые не живут в воде, не обязаны знать всех подводных существ, но этот дракончик был голубым ангелом и, поверь, характеры у них далеко не ангельские, — захихикала она. — Не думаю, что тебе бы захотелось оказаться жертвой яда этого маленького кровожадного существа.       — Но ты спокойно брала его в руки, и он тебя не укусил.       — Я же ундина, — пожала плечом девушка. — у меня есть иммунитет к их выходкам. Да, и, поверь, он просто уже знает меня. Как и вся его стая. Честное слово, иногда они бывают слишком рассеянными! Единственная причина по которой он меня не ужалил в том, что он делал это все предыдущие разы, и в последний я пригрозила, что скормлю его своим не менее кровожадным медузам!       Мэри понимала, что со стороны это все выглядело странно, и вообще ей бы стоило уже давно кивнуть, извиниться и сбежать, но она не смогла удержаться от вопроса.       — У тебя есть медузы?       Ундина явно немного расстроилась, но Мэри не могла сказать это было по-настоящему или наигранно.       — Пока нет, но когда-нибудь, надеюсь, заведу несколько.       — Нам надо идти, — элли подлетела к ее спине, прячась, но настойчиво напоминая о своем присутствии и цели их визита.       — О, где мои манеры? Меня зовут Николь, приятно познакомиться, — ундина протянула ей перепончатую когтистую руку, и Мэри заметила, что на ее запястьях что-то похожее на плавники, а не браслеты из ткани, как она подумала раньше. Она покосилась на элли, но не было похоже, чтобы в этот раз Мэри грозила опасность, так что она протянула свою ладонь вперед и улыбнулась.       — Мне тоже. Меня зовут Мариэлла.       Николь явно воодушевилась знакомством, а ее улыбка стала ярче солнца.       — Ой, а куда вы направляетесь и, эй! Привет, малышка. Ты ведь не пикси, да?       — Я элли, — поправила ее Милла, вылетевшая вперед. — Мы идем в Поселение, так что, если хочешь, можешь с нами, но не задерживай нас больше.       — Если только у тебя нет никаких важных дел, — добавила Мэри и кинула недовольный взгляд на Миллу, пытаясь показать, что это было довольно грубо и нетактично. Но, кажется, Николь пропустила это мимо своих перепончатых ушей и быстро согласилась их сопровождать.       Так Мэри узнала, что весь Ливраль испещрен маленькими ручейками, родниками и речками. Стоило Николь узнать о том, что Мэри выросла в мире людей и в Ливрале фактически впервые, ундину было не заткнуть, а Милла почти сразу пожалела о своем приглашении. Она пыталась лететь как можно дальше, но при этом, чтобы ее было видно. Хотя теперь она сомневалась в необходимости этого — Николь, казалось, не испытывала совершенно никаких проблем, ни в общении с Мариэллой, болтая за троих, ни в ориентации в пространстве, когда река разделялась на несколько. А после того, как Мэри сумела вставить фразу о водорослях в волосах ундины, Николь, казалось, была готова объявить ее своей четвероюродной сестрой по дальней линии, с которой их просто разлучили в детстве. Мэри этот энтузиазм несколько напрягал, но она не сказала и слова против. К тому же за несколько минут от Николь она узнала гораздо больше про Ливраль, чем за сутки от Миллы.       — Ты просто обязана посетить наше море ночью! Его называют Звездным, потому что оно ночью начинает светиться сотнями маленьких голубых огоньков. Это так красиво! Только не ешь никакие ягоды, если ты в них не уверена. Даже если в мире людей они не ядовиты, это не значит, что они не будут ядовиты и здесь! И, ооо, ты же никогда здесь не была, верно? Значит, ты никогда не праздновала праздники колеса года? Это такое упущение! У нас скоро Лита, ты просто обязана придти! Даже если тебе не с кем, приди хотя бы ради меня, мне самой в этом году не с кем праздновать.       — Лита? Колесо года? Ты имеешь ввиду литу, маббон, имболк…       — Ого, — Николь вскинула хвост в удивлении, и Мэри едва успела избежать воды. — Я несколько лет уже учусь в мире людей, но крайне редко кто знает о них, если они только не ливрийцы. Или ведьмы. Но настоящие ведьмы тоже все ливрийки, вопрос только знают они об этом или нет.       — В мире людей есть школы для ливрийцев?       — Не уверена, что это так. Но многие ливрийцы очень талантливые существа, а потому если у них есть возможность и они живут в мире людей, то чаще всего выбирают школы, в которых это поощряется. Тем более, что в Ливраль можно попасть из любой страны, как и наоборот, так что создавать такие школы было бы проблематично.       — А почему ты не пошла в местную школу?       — А у нас их нет.       — Как это нет школ? — удивилась Мариэлла.       — Вот так. Здесь у всех домашнее обучение. У каждого вида свои особенности, так что мы привыкли сами, своими силами воспитывать. Ну и наставники, куда же без них. Школы это та еще проблема.       — Понимаю, — вздохнула Мэри, а Николь посмотрела на нее, словно ожидая продолжения. — Я училась в гимназии с гуманитарным уклоном, но сама больше люблю современные книги и гимнастику, поэтому была белой вороной в классе. К тому же, у нас не очень любили тех, кто не был успешен в гуманитарных науках на столько, чтобы собирать все призовые места на олимпиадах, а таким как я, если мы уезжали на соревнование или у нас были экстренные тренировки, никогда не давали никаких поблажек, только больше придирались за пропуски.       — Как ты там вообще учишься?       — Все не так уж и плохо, — пожала плечами Мэри. — К тому же, я там больше и не учусь. Десятый и одиннадцатый классы я закончу в другой школе.       — О, так мы с тобой ровесницы, получается, — обрадовалась ундина. — Я тоже в этом году иду в десятый! А кто ты по календарю друидов?       — Я? Я не знаю…       — Ты не знаешь когда ты родилась?       — Я не знаю что такое «Календарь друидов», — неловко уточнила Мэри.       — Это как ваши знаки зодиака, только тут твои покровители в мире флоры и фауны, — с готовностью объяснила Николь, видимо, вспомнив, что в Ливрале ее новая знакомая впервые. — У меня, например, боярышник и пчела, потому что у меня день рождение семнадцатого мая.       — С прошедшим.       — Спасибо. А у тебя когда?       Мэри закусила губу и бросила взгляд на летящую впереди элли. Ей было интересно узнать свое растение, но говорить что-то подобное человеку, существу, с которым ты едва знакома?       — Двадцать шестое августа.       — О… август, август… Это либо орешник и лосось, либо лоза и лебедь, точно не помню.       — Мне нравится лебедь. Они могут постоять за свою семью.       — А мне лосось. Он целеустремленный и всегда движется к своей мечте. А лебеди переоценены.       Мариэлла промолчала, не став говорить, что это не отменяет того факта, что лебедь в сравнении с лососем ей нравится явно больше, а Николь продолжила сыпать разными фактами.       Уже на подходе к Поселению Мэри узнала, что Николь всегда мечтала побывать в мире людей и теперь хочет остаться там жить, что из всех мест на суше Ливраля ей больше нравится Поселение нимфей, так как оно больше всего похоже на Подводное царство, что мавки, ундины и русалки это разные существа и единственные, кто из них имеют родственные связи это ундины и сирены. А так же о том, что люди те еще фантазеры и построили все свои мифологии на частичках того, что «видели краем глаза, да слышали краем уха», поэтому Николь с радостью все ей объяснит, пусть только Мэри не читает все эти небылицы о них.       Мариэлла была почти готова взять свои слова назад. Если лес был действительно сказкой, то у нее просто не хватало слов, чтобы описать собственные ощущения, когда она оказалась в Поселении нимфей. Люди, нет, нимфы и маги, ведьмы и прочие существа, ходили по своим делам в одежде, которая была похожа на одежду людей и одновременно с тем не была: перьевые воротники и манжеты, рубашки из переливающихся или шелковых тканей. Платья, юбки, штаны. Шелк, лен, кружево, перья, цветы и листья. Несколько ливрийцев и правда были в повседневной одежде из мира людей: кто-то в джинсовке, кто-то в футболке с ярким принтом, кто-то в джинсах. Кепка у одного ливрийца ничем не смущала другого, в соломенной шляпе с лентами. Мужчина в штанах и распашной юбке в пол, развевающейся при ходьбе, совершенно не привлекал к себе внимание других. На маленькой девчушке, болтающей с продавцом фруктов были обычные сандали и накидка, словно из паутины.       Дома… чего стоили одни только дома. Жилые полноценные дома как на деревьях, так и на земле. Везде цветы, деревья, лозы и, как ей уже объяснили спутницы, фонари — часто в виде шаров или цветов и некоторые из них были похожи на старые черные фонарные столбы.       — Те, что на деревьях — чисто жилые. Внизу обычно торгуют. Или мастерские. Иногда в них же и живут, — рассказывала элли.       — Но как они забираются наверх?       — Лестницы, милая, обыкновенные лестницы. Часто винтовые, внутри дерева.       — Они похожи на ваши многоэтажки, не правда ли? — подала голос Николь, пока все еще сопровождающая их. Мэри не знала сколько еще это продлится, но была благодарна ундине за всю информацию.       — Я бы не сказала, — неловко улыбнулась Мариэлла и продолжила заворожено все осматривать. — А это вообще безопасно? — перевела она тему, указав на то, что некоторые дома на деревьях были соединены висячими лестницами.       — Только не показывай одним пальцем, — одернула ее Николь, и Мэри была рада, что тогда просто кивнула в сторону лестниц головой. — у нас так не принято. Если тебе нужно на что-то или кого-то указать, делай двумя пальцами, не одним.       — У ливрийцев вообще не приняты жесты одним пальцем, — добавила элли.       — Почему одним некультурно, но можно двумя?       Мариэлла, конечно, и в мире людей не раз слышала, что нельзя показывать пальцем ни на кого, но никогда не понимала почему — так ведь неудобно. Милла пожала плечами.       — Возможно, это из-за Богинь, но это прижилось так давно, что даже моей бабушки тогда еще не существовало.       «Вот только еще с божественным пантеоном мне разбираться не хватает для счастья», — подумала Мариэлла, но кивнула, давая понять, что услышала.       В лавках чего только не было: фрукты, мясо, различные магические ингредиенты и артефакты. На удивление были даже лавки с различными камнями, украшениями и, кажется, даже одеждой.       — А как ливрийцы платят за все это? — рискнула поинтересоваться девушка, не в первый раз замечая, что в каких-то лавках продавцам давали что-то похожее на монеты, а где-то вообще камни.       — О чем ты?       — Она спрашивает про деньги, — быстро поняла ход ее мыслей Николь. — Вообще, есть монеты, но часто продавцы и ремесленники соглашаются и на натуральный обмен. Как-то века два-три назад пытались ввести еще и человеческую валюту, но в каждой стране она своя, да и бумажки эти легко мокнут, да рвутся. Плюс, люди слишком часто ее меняют. В общем, не прижилось. Есть менялы, которые постоянно живут и в мире людей, и в Ливрале, а поэтому используют и ту, и другую валюту. У них можно обменять деньги людей на монеты, но они часто любят обманывать или брать большой процент, да и поискать их еще надо.       — Ты так говоришь, словно вы лет по двести живете, — слегка рассмеялась Мэри, а потом смолкла, поняв, что она на самом деле не знает точно ли они живут столько же, сколько и люди.       — Ну, мы не бессмертные, конечно, но в среднем, лет сто — сто пятьдесят некоторые вполне могут прожить, — ничуть не смутившись, сказала ундина, а после остановилась. — Ладно, у вас явно есть свои дела. Не буду больше навязываться, — улыбнулась она, а потом залезла в набедренную повязку и достала оттуда ракушку. — Держи. Если снова будешь здесь и захочешь поболтать, просто наполни ее магией.       Мариэлла взяла небольшую ракушку в руки и уже собиралась поблагодарить ее, как их окликнули люди в кожаных доспехах. Мэри от непонимания ситуации сразу оцепенела. Она в незнакомом мире, не умея пользоваться магией, ничего сделать не сможет. Оставалось только попытаться решить все мирно.       — Мы вам помешали? — Осторожно поинтересовалась Мэри, выпрямляясь. — Прошу прощения, если это так.       — Вовсе нет, миледи. Просто подошли поинтересоваться о цели вашего визита в Поселение нимфей.       — Я понимаю, что я не местная, но я не думала, что не могу здесь находиться. Или может я что-то нарушила?       Мысли судорожно стали бегать в голове, наталкиваясь друг на друга и не давая трезво соображать. Двое взрослых мужчин. Вероятно, обладающие магией. Незнакомый мир, опасный для людей. Ей никогда не давались хорошо коммуникации с людьми, а тут совершенно другие существа. Мэри бросила взгляд на кружащую Миллу, но не думала, что от нее сейчас будет много пользы.       — На сколько мне известно, нет таких законов, запрещающих ливрийцу, живущему в мире людей, вернуться в Ливраль, — вставила слово Николь.       — Все верно. Но конкретно вас сопровождает элли, а вы сами знаете, что последние десять лет все находятся в состоянии повышенного внимания, особенно наше Поселение.       — Если элли решила добровольно покинуть убежище, есть вероятность, что случилось что-то важное и опасное, а значит мы должны донести это до Малого Совета.       После их объяснений Мэри, наконец, начала медленно собирать мысли в порядок. У нее не было сил смотреть на стражников — а теперь она была уверена, что это они, — но их хватило на то, чтобы постепенно придти в себя. Только теперь Милла заговорила.       — Ничего не произошло, — резко отрезала она. — Я по своей воле выбралась в мир людей и наткнулась на нимфу, а теперь привела ее в Ливраль, как и должна была. Если бы что-то произошло, я или мои сородичи потребовали бы аудиенции Королевы.       — Разве вы все еще ищете потеряшек в мире людей?       — Нет, но раз уж я ее нашла, то посчитала нужным показать, что она не одна, и у нее есть безопасное место.       С безопасностью элли явно погорячилась, но Мэри не стала ее поправлять. Тем временем стража теперь очень удивленно рассматривала Мариэллу, что ей совершенно не нравилось.       — И где же ты ее нашла?       — Послушайте, если мне нельзя здесь находиться, я могу просто уйти домой и никому не говорить о произошедшем. В конце концов, мне ведь даже никто не поверит.       Мэри не надеялась, что ее так легко отпустят, но они могли бы стереть ей память или сделать что-то вроде того. Тем не менее, она уже сотню раз прокляла себя за то, что пришла сюда, за то, что спасла тогда Миллу. Ей все это очень и очень не нравилось. Она просто хотела домой, в свою уютную, безопасную комнату. Запереться на все замки и не высовывать нос из комнаты до конца своих дней.       — Пойдем-ка с нами. Элли может тебя сопроводить, но ундина пусть останется, — вместо этого скомандовал один из них.       — Что?       — Не волнуйся. Если ты не планировала ничего опасного, то никто ничего тебе не сделает, — пообещал мужчина, но Мэри уже перестала верить обещаниям парней, а после тот схватил ее за плечо так быстро и сильно, что Мэри не успела даже одернуть руку.       Мариэллу начало слегка трясти, и когда второй стражник заметил это и хотел было взять ее за вторую руку, девушка извернулась змеей.        — Нет! — крикнула она и случайно вырастила на его защите ноготки и цветы шиповника.        — Простите, — пролепетала Мэри, сама испугавшись того, что натворила. — Я… я пойду сама, не нужно меня трогать. Простите, я правда не хотела, я очень плохо это все контролирую.       К счастью, мужчина не рассердился, но хватка второго стала стальной и, естественно, ее не отпустили.        — Ты летишь? — спросил он вместо этого у элли.        — Пока она не в состоянии открывать проход, я несу за нее ответственность. Вы и сами должны это прекрасно помнить и понимать, — отозвалась Милла, и это было единственным зернышком надежды Мариэллы, за которое она так отчаянно хотела ухватиться.       Казалось бы, после леса и поселения Мариэлла должна была быть готова к любому, но она совершенно точно не ожидала, что дворец будет буквально выстроен внутри и среди множества деревьев. Внутрь так же текла небольшая речка, но решетки не давали никому там проплыть. Мэри была бы в восторге от того, насколько величественный, сказочный и гармоничный с природой дворец был у Королевы Поселения, если бы не была в настолько же сильном ужасе от всего происходящего.       В голове пролетело воспоминание об «Алисе в стране чудес» и шутка о том, что папа все годы так переживал за нее и старался ее сберечь, чтобы она сама попала в неприятности, масштаб которых ему даже не снился. И все его шутливо-боязливые просьбы «не расшибить голову», обычно относящиеся к тренировкам и соревнованиям, превратились в «голову с плеч» в мире прекрасно-опасной сказки.       Пройдя через высокий забор, стражник остался стоять, пока его напарник отошел к другим, вероятно, ответственным за то, кто входит и выходит на территорию дворца, чтобы отчитаться. Мэри не всегда хорошо улавливала чужое настроение, если о нем не говорили прямо или эмоции не были достаточно яркими, но ей точно не понравилась их жестикуляция и полный сомнений взгляд, которым ее периодически одаривали.       В мыслях было не протолкнуться. Что происходит? Что ей делать? Что говорить? Как говорить? Почему на нее так смотрят? Что за «ситуация» из-за которой элли прячутся и их появление равносильно поднятой тревоге? Почему она не может нормально дышать? Что подумает папа, когда она не вернется? Как он вообще там будет без нее? Он же с ума сойдет! Всех на уши поставит! А она даже записку не оставила. Дура, дура, дура. Как она вообще оказалась в такой ситуации? Что ей делать? Почему на нее так смотрят?       Она даже не заметила, как хватка на плече слегка ослабла. Она не смотрела ни на кого и ни на что кроме земли расфокусированным взглядом, иначе бы точно сошла бы с ума. Или грохнулась в обморок. Мэри еще никогда не падала в обморок, но ей не хотелось бы проверять. Она даже не заметила, как второй стражник вернулся.       — Совет занят, — выловила она краем уха из его тихого шепота. — Только Представительница ведьм и травниц и Советница по внутренним делам.       Мэри сомневалась, что даже если бы она услышала все, то поняла о чем речь.       — Первая слишком молодая, — выцепила фразу другого стражника Мэри, хотя чувствовала себя как полутруп. Поэтому, когда ее повели внутрь, а потом по коридорам, она больше пыталась запомнить дорогу назад, чем обращала внимание на все остальное.       — Госпожа Советница, — остановились охранники и поприветствовали в унисон женщину в светло-зеленом одеянии. Это было скорее просторное платье в пол с разрезами по бокам и светлыми штанами.       Женщина остановилась и вскинула ладонь вперед, заставив обоих беспрекословно подчиниться и замолчать. Мэри очень и очень не нравилось, что на нее снова смотрят этим оценивающим взглядом. Девушка не смотрела на лицо, только на одежду, но и без этого чувствовала, как ее прожигают глазами. За сегодня это случалось слишком часто.       — Кто это?       — Нимфа из мира людей. Ее привела элли, поэтому мы, подчиняясь приказу, должны убедиться, что она не несет опасности для Поселения и ливрийцев.       Женщина подошла ближе и пальцем подняла лицо Мэри за подбородок. Мариэлле ничего не оставалось, кроме как собрать все оставшиеся силы в кулак и посмотреть в карие глаза, заметить медные мелкие кудри до подбородка.       — Как тебя зовут и какая у тебя магия, дорогая.       Это даже не звучало как вопрос, но это все равно было лучше, чем когда ее допрашивали стражники. Тем не менее Мариэлле потребовалось некоторое время, чтобы отмереть и найти свой голос.       — Я не знаю, какая у меня магия. Я просто неконтролируемо создаю растения время от времени. Я даже не знала кто я, пока не встретила элли.       Женщина нахмурилась, но кивнула, продолжая рассматривать ее.       — А твое имя?       Мэри сглотнула. Как-то не вовремя пролетела мысль о том, что фэйри могли полностью контролировать того, чье имя они знали. Но она не среди фэйри, и это успокаивало. С другой стороны, ее тревожило, что это не отменяет того факта, как мало она знает и что из всего прочитанного ею правда, что ложь и к кому это относится на самом деле. Правда, не то чтобы она была в том положении, когда есть выбор.       — Мариэлла, — с трудом произнесла нимфа и ей на секунду показалось, что Советница застыла. Но вероятно, это было лишь плодом ее перевозбужденного мозга, поскольку в следующее мгновение женщина отпустила ее и перевела испепеляющий взгляд на стражу.       — Вы привели сюда ребенку, которая толком ничего не знает даже о себе, не то, что Ливрале? Хотите напугать ее до смерти, и чтобы она превратила тут все в оранжерею? — тем не менее, не смотря на то, что на этот раз ее фразы были ярко выраженными вопросами, Советница не дала стражникам ответить. — Отведи ее в кабинет Ее Величества, — приказала женщина тому, что все это время держал Мэри за руку. А потом обернулась ко второму. — А ты останься.       — Да, Госпожа Советница.       Мэри впервые позволила себе заметить, что они шли по галерее с прекраснейшим видом. Колонны оплетали лиановидные растения, увидев которые ей, наконец, стало чуть легче дышать. Зато брань Советницы на второго стражника неприятно била по ушам, пусть и была вполне цензурной. Мэри оставалось лишь надеяться, что она не выглядела слишком жалко, а если и выглядела, то, что это бы помогло ей как можно скорее оказаться дома.       Первое, что отметила Мэри, так это то, что кабинет у Королевы, на удивление, не очень большой. Но там были большой стол и много шкафов с книгами, а на столе не менее большие кипы бумаг. В целом, не считая того, что здесь все было сделано из дерева, включая стены, пол и потолок, Мэри подумалось, что это очень напоминает кабинет ее отца дома. Сама Королева сидела за этим самым столом с этими кипами бумаг и словно застыла на мгновение, когда заметила, что стражник привел с собой постороннюю. Не то, чтобы Мэри рассчитывала на радушный прием или думала, что присутствие посторонних здесь обычное дело. Тем не менее это не помешало Королеве внимательно выслушать его, а затем элегантным, явно отточенным годами, взмахом руки отправить за дверь.       И вот теперь на Мэри накатила новая волна страха, но еще больше усталости. Слишком много потрясений за сегодня. Слишком много потрясений за последние сутки. Она просто устала, и эмоции притупились, чтобы не измотать свою хозяйку еще сильней.       Королева встала из-за стола, внимательно оглядывая девушку. Мариэлла чувствовала себя собачкой на выставке или фарфоровой статуэткой за стеклом. Это уже было просто невыносимо, и Мариэлла подняла глаза. Она не знала, позволено ли это ей, она вообще не знала дворцового этикета, лишь поклонилась напару со стражником, когда вошла в кабинет.       — Здравствуй, — произнесла Королева, и что-то в груди болезненно с жалось. Такое же чувство она испытывала каждый раз, возвращаясь из гимназии домой к отцу. Контраст между холодным презрением, дистанцией и ощущением незаметного пустого места и безграничными теплом и любовью папы. Но метод кнута и пряника Мэри тоже знала хорошо, так что не позволила себе растаять. Она снова опустила взгляд куда-то вниз.       — Здравствуйте, Ваше Величество.       — Как тебя зовут?       — Мариэлла.       Королева не уточняла о фамилии, и Мэри не собиралась его говорить без надобности. Тем более, что Николь еще по дороге сюда возмущалась тому, как неоправданно много люди придают значение фамилиям. В Ливрале имеют значения только имена.       Королева кивнула. Мэри не поняла, было ли это жестом, чтобы расположить ее к диалогу или что-то еще.       — Мариэлла, расскажи мне еще раз всю историю. От начала и до конца.       — Но ведь вы уже все услышали от стражи, — нахмурилась Мэри, не понимая, и стала неосознанно крутить кольца на пальцах. То, что Королева обратила внимание на этот жест, она тоже не заметила.       — Все верно. А теперь я хочу услышать историю от твоего лица.       Мариэлла вернула взгляд на королеву. У той были темные, почти черные волосы с синеватым отливом и желтые глаза. Ее желтое платье не было эпатажным или вычурным, а корона сидела как влитая — цветы, ветви и белое золото. Но Мэри не стала обращать на нее слишком много внимания, и начала свой рассказ.       Она рассказала о том, что последние несколько месяцев в ней пробудилась магия, но она пока не умеет ее контролировать, попутно извинилась за то, что случайно прорастила цветы на форме одного из стражников Королевы. Рассказала, как спасла котенка и как выяснила, что это был совершенно не котенок. О том, что элли увидела в ней нимфу и решила привести сюда. Королева уточнила про проход, и Мэри честно ответила, что проход всегда открывала Милла, ведь пока она не в состоянии осознанно использовать собственную магию.       — И как тебе здесь?       — Я не особо успела осмотреться, так что, боюсь, не могу многого сказать.       — Но ты все равно что-то видела, ведь так? Осталась бы ты здесь, если бы была такая необходимость?       — У вас просто невероятные леса, — немного подумав, ответила Мариэлла. — Возможно, мне и правда могло бы понравиться здесь. Но у меня в мире людей мой папа, и я не думаю, что смогу его оставить.       — Он воспитал очень умную дочь.       Королева не знала, что затронула болезненную тему. Поэтому Мэри не смогла подобрать слова благодарности за комплимент ее отцу. Вместо этого она сказала другое.       — Мой папа — единственное, что у меня есть. Я счастлива, если он счастлив, и я рада быть ему поддержкой, а не обузой.       Мэри хотела было продолжить и еще раз уточнить, что она хотела бы вернуться в мир людей, к отцу, желательно до его возвращения, но кислород выбило из легких, а в горле встал ком, когда она случайно заметила зеркало, а вместе с ним и отражение другой девушки.       У той девушки были немного растрепанные светло-серебряные волосы и изумрудные глаза. Но больше всего удивило Мэри другое — одежда этой девушки была точь в точь, как на ней, вплоть до украшений.       Ей потребовалось некоторое время, чтобы до нее дошло, что это отражение не какой-то нимфы, а ее собственное.       Королева заметила ее реакцию и взгляд. Не могла не заметить.       — Ты еще не видела свой истинный облик, не так ли? — догадалась она и подошла чуть ближе.       — Боюсь, у меня не было возможности, — выдохнула Мариэлла, не отрывая изучающего взгляда от самой себя. Она не знала, что именно произошло в эти мгновения, но после этого она, наконец, ожила и посмотрела Королеве прямо в глаза. — Я не понимаю…       Королева тяжело вздохнула и присела на стул, около своего стола, а затем жестом пригласила Мариэллу сесть на небольшой бархатный зеленый диванчик, который был на вид, словно поросший мхом.       — Раньше элли свободно путешествовали по Ливралю и по миру людей. Они охраняли проходы между мирами и наших детей, а так же находили мире людей ливрийцев, которые не знали о своей сущности и помогали им освоиться в Ливрале. Около тридцати лет назад на Ливраль напали люди. Они и раньше нередко устраивали нам войны и осуществляли геноцид, но до этого они никогда не оказывались на территории самого Ливраля. Тогда один наш Советник пытался нас предупредить о том, что это возможно, но никто ему не верил, за что мы и поплатились. Элли приняли на себя большой удар не только по смертности, но и вины, а потому скрылись, и теперь больше не показываются ни ливрийцам, ни тем более людям, которые на самом деле являются ливрийцами.       Мариэлла кивнула, показывая, что внимательно слушает.       — Ты первая нимфа за долгое время, оказавшаяся здесь, хотя до этого считала себя человеком, и единственная из всех ливрийцев-найденышей за все это время, кого привела сюда элли. Прошу, не вини стражу за то, что они выполняют свои обязанности по защите ливрийцев и Поселения нимфей, — Королева сделала паузу. — Ты можешь остаться и обучаться магии. Никто не прогонит тебя, пока ты не являешься угрозой для Поселения.       — Я не могу остаться, — первое, что выпалила Мариэлла. — Я очень признательна вам за то, что все объяснили, но я правда не могу остаться. В мире людей мой дом, там мой папа. Я не могу оставить его.       — Никто не заставляет тебя его оставлять, — Королева встала и подошла к тому месту, где сидела изначально. — Единственное, в чем тебя ограничат, это место, где ты будешь обучаться.       — И где я буду обучаться? — неуверенно спросила Мэри, заранее ожидая, что ответ ей не придется по-душе.       — Здесь.       — Вы имеете ввиду, в Поселении?       — Я имею ввиду во дворце, под нашим присмотром и контролем. Совет не допустит, чтобы ты разгуливала по Поселению, не умея контролировать собственную магию. Тебя будут обучать здесь, но ты можешь беспрепятственно возвращаться домой.       Чтож, откровенно говоря, Мариэлла готовилась к гораздо более худшему варианту. Убеждать Королеву в том, что она не опасна было бы глупо и нерационально. Тем более, Мэри не думала, что приказы Королевы мог кто-то оспорить. Уж точно не она. Да и отказываться от возможности научиться контролировать свою магию и не прятать растения которых быть не должно от отца, было бы еще глупее.       — Конечно, — покорно согласилась девушка. — Благодарю, Ваше Величество.       — Может у тебя будут какие-то просьбы? — Мэри удивленно подняла недоумевающий взгляд на Королеву, и та уточнила. — Ты прожила столько лет, считая себя совершенно другим существом, а теперь тебя выдернули в наш мир и заставляют переучиваться жить, так еще и под контролем тех, кого ты видишь впервые в жизни. Вполне вероятно, есть вещи, которые нам следовало бы учесть, раз уж ты твердо намерена не отказываться от своей прошлой жизни.       Мариэлла задумалась, прежде чем сказать хоть слово.       — С сентября у меня начинается школа и секция по гимнастике, которые я не смогу пропускать. Я еще не знаю расписания, но у меня не будет много времени на тренировки здесь. Я так же не смогу часто присутствовать здесь, когда мой папа дома. До сентября, с позднего утра и до вечера я полностью в вашем распоряжении, Ваше Величество.       Королева кивнула принимая к сведению.       — Это все?       — Я хотела бы спросить… Вы сказали, что я буду тренироваться во дворце. Значит ли это, что я не смогу покидать его пределы и, если да, то до какого момента. Я не хочу показаться наглой, но я только познакомилась с одной ундиной, и всего дважды видела сам Ливраль, мне бы не хотелось…       — Ты можешь находиться вне дворцовых стен, так же как и беспрепятственно общаться с ливрийцами. Но я бы попросила тебя никому не говорить, что ты из мира людей и то, как ты сюда попала. А так же не говорить свое имя, чтобы любопытные носы не пронюхали, что им знать не следует.       Мариэлла с готовностью согласилась на такие условия. Не то, чтобы она собиралась много с кем общаться. Королева открыла ящик стола и что-то достала, а затем вернулась к девушке.       — Возьми. Это запасной ключ. Он тебе пригодится, если ты не хочешь зависеть от элли для того, чтобы попасть в Ливраль или обратно в мир людей.       Мариэлла осторожно взяла небольшой серебряный ключик из ладони Королевы, но не стала его рассматривать, посчитав это неприличным.       — Благодарю.       Когда Мариэлла оказалась за пределами кабинета, все это стало казаться сумбурным сном. Но ключ лежал небольшой тяжестью в кулаке, напоминая, что случившееся — реально.       В галерее было светло, и Мэри действительно могла насладиться видом на верхушки деревьев, огромный королевский сад, миниатюрные домики и еще более крошечных ливрийцев пару минут. Роза, обвивающая колонну, и вьюнок, растущий вверх по перилам, словно чувствуя ее магию, потянулись к ней, и Мэри позволила себе слабую улыбку.       Когда Милла возвратилась к ней, Мэри не стала спрашивать в какой момент и куда именно та пропала. Она просто бросила на нее уставший взгляд.       — Пойдем домой?       Спускаясь, Мариэлла рассказала, что Королева дала ей запасной ключ и напомнила, что элли обещала ее научить им пользоваться. Милла пообещала сдержать обещание, когда они вернутся к березе. Чего они обе не ожидали, так это того, что около ворот их будет дожидаться Николь. Пришлось пересказывать краткую историю ей, а взамен выслушать о том, как она испугалась за них.       Николь проводила их практически до того самого места, где они познакомились и наконец-таки отдала новой знакомой ракушку, даже не смотря на заверения Мэри, что она обязательно придет примерно в то же время завтра.       У березы элли показала, как правильно использовать ключ. Мэри показалось это все странно-смешным, но она не стала смеяться и сделала так, как ей было велено. На удивление, у нее получилось со второй попытки.       В мир людей Мариэлла вернулась уже одна.       Маленький серебряный ключик с лунным камнем в руке — единственное напоминание о том, что все произошедшее не было сном.