Стокгольмский синдром

Все хорошо. Все хорошо и очень мило. Я начал высыпаться, после нашей последней встречи. С Болью мы все еще в ссоре, он считает, что на мне розовые очки от жертвенной влюбленности к садисту. Пффф, ну и пусть, его дело. Я не собираюсь его нравоучать, пусть считает, как ему угодно. А еще мне перестал нравиться мой хитон. И я бы носил что нибудь другое, но мне нравится именно этот. И это не потому что у меня только этот хитон, у меня есть и другие. Точно такие же. Точь в точь. Ладно, у меня нет другой одежды. Я бы надел что нибудь такое, свободное, но при этом закрытое. Но на это нужны деньги, для денег придется работать, для работы придется выйти в деревню, для этого придется принять облик какого нибудь юноши, а это затраты, потом нужно будет находить время, и еще ко всему этому держать все в тайне от Аида, а это неимоверно тяжело. Или можно попросить у Него пару драхм, но для этого придется подробно описать цель просьбы, а это еще тяжелее; если у него плохое настроение Он мне эти пару монеток или не даст, или даст только после невероятно скучного допроса, ибо без настроения Он дотошный до жути. Ыыааргх!! Я устало упал на кровать. За стеной послышалось возмущенное "сиди молча", приправленное отборными матами. Я не стал отвечать, он все равно не поймет. Рожденный ползать летать не научится. Он иногда раздражает своей упрямостью, вообще уступать не умеет. Ну и пусть. Я вышел из комнаты, стараясь особо не шуметь, чтобы лишний раз не столкнуться с Болью, и задорно пошел куда глаза глядят. Стоило, наверно, сначала обдумать куда я иду, но на душе слишком легко для каких то там мирских забот. Мои мысли все больше походят на какой то личный дневник, чем на обычные всплывающие идеи или образы. Это должно, наверно, предупреждать мне о каком либо заболевании, ну или это норма, мне не интересно. Я слишком долго был ипохондриком, с меня хватит. Цок цок. Копытца такие забавные, мне нравится. Захотелось прогуляться. На улице должно быть свежо, тепло и солнечно. Как в прошлый раз. Хотя в прошлый раз я там был с Болью. Одному гулять непривычно. Ладно, похоже у меня реально больше нет друзей, кроме этого балбеса. Это плохо. Ну и пусть. Тутутуту ту ту ту тутутуту ту пам парам пам пам туц туц. Хихи. В мраморной стене мелькнуло что то размытое и голубоватое. Это я!!! Я подошел ближе к стене и показал отражению язык. Мееее. Вхыхвхвхвх. Он похож на змеиный, но такой же синий, как все остальное. Я симпатичненький такой, на козочку похож. Козочка меее. Вхыхвхвх. Я еще пару раз покрутился перед отражением и пошел дальше. Захотелось увидеть Его. А еще мороженое. Хорошо. Зачем мне видеть Аида, и зачем мне мороженное. Я остановился. Что. Это. Такое. Я не хочу Его видеть. Не хочу. После того, что Он сделал, я в принципе никого видеть не хочу. Что то не так, что то явно не так. После насилия не так себя ведут, даже при учете индивидуальности и всего такого. В плечо раздраженно толкнули. - Ало, бездарь, я тя уже минут 20 зову. - Неправда. - Не, ты долбоеб внатуре. Чисто в стену втыкал молча, а виноват я. - Прекрати материться, слух режет. - И че. - Зачем ты пришел. Я осмотрел его с головы до ног. Он стоял в полуметре от меня, хмурясь и смотря прямо мне в глаза. Стало неловко. - Помириться, истеричка. - Хорошо. Мы продолжили молча стоять. Я слегка покачивался, наблюдая за движением складок ткани. Боль встал в свою любимую быдловатую позу; расставил руки по бокам и оперся на одну ногу, выставляя вторую копытом в сторону, и при этом ближе ко мне. - Ты не хочешь мириться, да. - Ты мне нагрубил, при чем неоднократно, почему я должен с тобой мириться? - Бля. Он раздраженно потер переносицу. Наверное, стоило цепляться за него, как за спасательный круг, потому что иначе у меня просто напросто не останется никого, кроме Аида. У меня всерьез никого больше нет, кроме Него и Боли. Нда. Боль молчит. Набирается смелости, чтобы извиниться? Возможно. Он не любит признавать, что он оказался не прав и уж тем более приносить извинения. Упрямый такой, я не могу. - Ты был прав. - В чем? Началось в колхозе утро. Сейчас будем в шарады играть. - Ладно, не так. Я.. - Был? - Не прав. - Что "не прав"? - Ты издеваешься. - Да. Я улыбнулся. Он забавно злится. Наверно не стоит раздражать его, но это так настроение поднимает. - Прости, я не должен был тя обижать. - Хорошо. - Что хорошо то блять. - Я и не обижался. Он молча смотрел на меня так, как будто я обокрал его несколько раз максимально гнусным способом. Немножко не понимаю, чем я заслужил такие напыщенные злобные взгляды в свою сторону. - Я тя придушу щас. - Зачем? - Сученыш, иди сюда. Я отпрянул от Боли. Боже, это что такое!!!! Он выглядит ну очень злым; может, я перегнул палку, немного, совсем чуть чуть. Мы играли в кошки мышки, скакали по всему коридору, стуча копытцами по скользящему полу. Стоило мне оступиться, как меня резко схватили за шиворот и требовательно потянули ткань вниз. Хыхвхыхв злобная полторашка. - Я те щас. Боль пыхтел, пытаясь отдышаться. Мы пробежали всего ничего, а он уже задыхается. Хорошо, справедливости ради я тоже забегался. - Я очень хочу тебя побить сейчас. - Почему? - Ты меня раздражаешь. - Хорошо. - Бля заебал. Уже изрядно мятую ткань отпустили, горько выдыхая. Я сел на пол, стуча ладонью рядом. - Я постою. - Хорошо. Мы опять играли в молчанку. Он добрый, правда, просто вспыльчивый. Если бы я его не провоцировал, мы бы помирились еще час назад, если не раньше. - И че ты вылез из своей норы. - Прости? Это как понимать? - Ты опять к Нему пойдешь, да. Я возмущенно, хотя больше с удивлением, посмотрел на Боль. Пытался понять, что происходит у него в голове, но это значительно труднее теперь, когда я и себя то с трудом понимаю. Он шмыгнул носом. - Ты влюбился, как дурочка, и не думай даже отрицать. Хдд, мне кажется, это только слепой не заметит. - ЧТО. Я замолчал, даже потупил взгляд. Выглядело будто сцена в какой нибудь романтичной драме. Боль слегка толкнул меня в бок, пытаясь приободрить. - Да ладно те, со всяким бывает. Я догадывался, что тебе женщины не нравятся, но чтобы Он; У тя странные фетиши, бро. - Мне нравятся девушки!!! И я не могу влюбиться в того, кто меня морально насилует несколько веков!!!!!! Не могу!! Пока я разглагольствовал, он уже раз сто сменил позу, продолжая слушать меня со своим обычным насмешливо флегматичным выражением, небрежно облокачивался о стену. - Ок? Когда ты последний раз с девкой спал? - Я не сплю до свадьбы!! - Какой свадьбы, ты черт. - Сам ты черт. Он рассмеялся. Мне стало неприятно, не знаю. Будто это все неправильно. Будто я неправильный. Я встал, устало похрустывая. - Я сегодня собираюсь улизнуть в город, пока Этот дурень не видит. Ты со мной? - Нет, не хочу сегодня куда то убегать. Теплая рука резко обхватила мое запястье и потянула к себе, вынуждая меня чуть ли не согнуться под девяносто градусов. - К Нему ни на шаг. - Ни шагу, хорошо. - Смотри мне; Санта барбара, ей богу. *** В коридоре было темно и тише обычного. Не то, чтобы темно. Так, сумрачно. Я плелся по коридооооорам, медленно вышагивая куда глаза глядят. А глаза глядят в пол. На полу одна цветовая гамма: темно, темно, серовато, темно, темнооооо. Голубой. ОБОЖЕ. - Стоять. Ты чем это тут промышляешь? - Ничем. Я.. Я просто шел.. Э-э... Туда? - Куда это "туда"? - Туда. Он усмехнулся, не давая мне ступить и шагу. - А если мы предположим, что "туда" это в мой кабинет? Я стал слишком часто Его видеть в последнее время, ощущение, будто Он ищет встречи со мной. А если так? Аид не такой уж и плохой, если найти к нему подход. И доверие завоевать трудно, невероятно. Если подумать, мы и так уже слишком "близко" общаемся. Слишком. - Киса, я здесь. - Д-да.. Извините, я задумался. - Это хорошо, я прекрасно понимаю твои предосторожности. Подумай хорошенько над моим приглашением. Он потрепал меня по голове и ушел. Он приглашает меня?? ЭТО СВИДАНИЕ???? О БОЖЕ и что мне делать?? А если нет? Будь умнее, какое свидание с Богом Мертвых, ало. Тогда зачем Он меня приглашает????? ПОЧЕМУ Я ПРАКТИЧЕСКИ СОГЛАШАЮСЬ. Как все сложно. Я точно залился румянцем, я уверен. Теперь мне любопытно, зачем Он меня приглашает. У меня сердце колотит. Я обернулся, чтобы убедиться, что моего стыда никто не видит. ОН ЕЩЕ НЕ УШЕЛ. Боже почему этот коридор такой большой. Ладно, фух, ну ээ хорошо!!! Боже, что я делаю. Я обернулся еще раз. - Подождите!! Он остановился. Ура. Я легко добежал до Него, чуть проехав копытами по скользкому полу когда тормозил. Он довольно улыбался. Хыхыхыхы. - Можно сейчас согласиться с Вашим предложением?? -Как быстро ты подумал. - Я не думал. Усмехнувшись, Он медленно пошел дальше; я хвостиком за Ним. С Ним тепло. Я не знаю почему. Просто тепло. Мне кажется, без Него мой мир рухнет. - О чем размышляешь? - Э-Э-Э.. ни о чем. - Так нельзя, всяко думаешь о чем нибудь. Я молчал. Мысли спутались. Он резко остановился и открыл дверь, пропуская меня вперед. Это так мило!!! Я слишком много додумываю. Но мне все равно больше нравится жить в обмане, чем осознавать всю плачевность своего положения. Хватит, настрадался уже. Лучше уж так, чем знать правду. Его кабинет уже не казался таким пугающим и мрачным. Аид обошел меня со спины и с характерным выдохом сел на свое кресло. ОН ВЫГЛЯДИТ ОЧЕНЬ МОГУЩЕСТВЕННО ЧТО ДЕЛАТЬ. - Подойди. Я с опасением взглянул на Него. Ладно, в прошлый раз это закончилось очень даже хорошо, и я выспался. И узнал, что Он теплый. Очень. Но сейчас доверия он не вызывает, особенно его властная и очень даже приказывающая поза. И взгляд хитрый такой. Прям хитрый. Мы молчали непозволительно долго. Стоило Ему глубоко вдохнуть, при этом не отводя от меня глаз и даже слегка щурясь, как я понял, что Его терпение начинает еле слышно трещать. Я осторожно сделал пару шагов вперед, ужасно нервничая. - Ближе, не бойся. Ну серьезно, я же не кусаюсь. Неловко, это ОЧЕНЬ неловко звучит, выглядит и ааа я не придумал еще слов!!!! Я подошел к Нему, остановившись буквально в паре сантиметров от Него. Аид грациозно поднял свою кисть, которая скучающе лежала на правом колене, и, дождавшись когда я перестану дрожать, коснулся моей щеки тыльной стороной ладони, начиная вести указательным пальцем по линии скулы. От желанных прикосновений меня будто током бьет. Рука плавно сползала к шее, мягко обвивая ее, словно питон, а потом также плавно слегка сжимала, затрудняя доступ к кислороду; а после рука просто медленно отпустила мою хрупкую шею, перемещаясь к яремной ямке, царапая когтями выступающие косточки. Я отвернулся в сторону, чтобы Я НЕ ЗНАЮ Ему удобнее было??? - Мне так нравится твоя худощавость; ухватиться не за что, но зато какие ключицы, мама не горюй. Я залился краской, попутно сдерживая улыбку. Такое очень приятно слушать, особенно от Бога. Ладно, это смотря от какого. От Начальника труповозки это слышать напряжно. Очень даже. - Такие тонкие, изящные пальчики, аж с коготками. Царапаешься? - Н-нет.. - Зря. Схвативши меня за пояс и очень легко поднимая, будто я и вовсе ничего не вешу (хотя для Него наверно так и есть), Аид заботливо усадил меня к Себе на колено. Опять!! Ощущение, будто я свечусь весь от радости. Я не понимаю, что со мной происходит. Это очень странно и необычно. Такого никогда не было. Он раздвинул мои бедра, вынуждая сесть в какое то подобие наездницы, снова. Мне нравятся его прикосновения; руки так и остались на бедрах, мягко сжимая голубоватую мякоть. - Ты очень красивый бесенок, Паник. Я молчал. Все мысли как по щелчку пропали. Куда деть руки, боже, почему они именно сейчас не на месте!! Я боюсь дышать. У меня сердце сейчас точно выпрыгнет. ОН НАЗВАЛ МЕНЯ КРАСИВЫМ!!!!!!!!!!!! - Как думаешь, тебе бы пошел бантик.. вот здесь? Его сильная кисть нежно обвивала мою тонкую шейку в который раз. Я всерьез задумался. Но это зависит от размера бантика. И фасона. Это же так называется?? Или у бантиков все по другому. Это так волнующе, я не могу понять почему. - ...Бантик?.. - Беленький бантик. Аккуратненький и тонкий. Или лучше ошейник. - ..зачем ошейник... Это начинает приобретать тревожные нотки. Он аккуратно вернул руку на место, на мое бедро, будто боялся сломать меня. А до этого не боялся? - Ты только представь, как ее обвивает ошейник.. Хмм..с какой нибудь гравюрой. - ..какой? Он на секунду задумался, поглаживая меня своей лапой. Становится жарко. Он слишком жаркий. - ..Belongs to Hades, например? - Ээ.. Бэ.. Бэлонгс ту.. хедс??? Он замолчал, удивленно смотря на меня. Мне было неловко, пока Он не улыбнулся, так насмешливо по доброму; я слегка улыбнулся в ответ, смущенно отводя взгляд. - Ты не знаешь? Я думал, что такой умный бесенок, кроме романов, и научные книжки читает. - Я не дотягиваюсь до них.. - Потому что это моя библиотека. Я оценивающе взглянул на Него. Ладно. Боже, как же Он хорош, я не могууу я сейчас растаю. Просьба Боли из головы вылетела напрочь. Я не могу не подходить к Нему, Он же такой.. такой!!!! В руках Аида появился небольшой клубок темного дыма, который тут же развеялся и показал ошейник с мелкими шипами и еще чем то, мне отсюда не видно. Нееееет почему ошейник. Он аккуратно застегнул его на моей шее невероятно гордясь проделанной работой. - ..почему белый?... - Весьма элегантный цвет, что тебе не нравится? Я спрятал глаза в складках темной ткани. Ошейник смущает. Что это значит? Я же не собачка какая нибудь. - ..Н-нет, мне нравится.. Просто интересно было. - Как неуверенно. Я залился краской, мне кажется, даже до кончиков рогов. НА МНЕ ОШЕЙНИК!!! Вдох выдох эээээ вдох?? Я не знаю, что делать. Я должен яро отказываться?? Но я не хочу. Мне.. нравится? Это можно расценивать, как внимание с Его стороны. Хыхыхы. - Считай это подарком. - Подарком? - Ты аж светишься. Он хрипло усмехнулся, поправляя на мне белый кожаный ошейник. Это волнующе. Очень. Я не знаююю я щас на стены полезу!!!!! Слишком много эмоций. - .. А как переводится.. Ну эта. Гравюра. Мне в руки пихнули книжку. Эмм, а где ответы, бож. Самому искать что ли. - Словарь? - Английский. Ага. Я еле держал ее. Она тяжелая, блин. Почему нельзя было на греческом фразы выгравировать, почему именно какой то английский. Он выглядел задумчиво. Меня это слегка насторожило, хотя наблюдать за Аидом приятно. - Хочешь, я посажу тебя на поводок? - ЧТО?? - Что? Разве ты не хотел бы на четвереньках ползать за мной? Может, потяфкаешь еще, кто тебя знает. Я с недоумением взглянул на него. Мне кажется, это слишком. Или нет. Я не знаю. - Я не хочу продолжать этот разговор. - Ты с огнем играешь, Паник. - Я не знаю, что на это отвечать. От ошейника тут же потянулась мелкая цепь, крепко заматываясь на Его кулак; книжка чудесным образом испарилась. ОБОЖЕ. За поводок резко дернули, вынуждая меня прижаться к животу на против. ААААА. Я громко выдохнул. Вторая рука сжимала мое бедро, изредка поглаживая. Божебожебоже. - Я не спрашивал твоего мнения. - Д-да.. Простите.. - Какой ты непослушный. Мне невероятно стыдно. Уже можно начинать отрицать все, что придет в голову?? - Что делают с непослушными чертями? - ...н-наказывают.. Вот и все. Сейчас меня снова разложат на столе и отъебут как последнюю суку. Ладно. Это было бы неплохо. Возможно. Я томно взглянул на Него, по неволе начиная представлять все чуть ли не в мельчайших подробностях; как Он берет меня также легко, как до этого, усаживает на столе и, раздвигая ноги, шепчет разные пошлости, заставляя краснеть, как девочку на первом свидании. Ох. Он усмехнулся, словно знает, о чем я думаю. Боже, какая пошлость. - Ты так вжался, как будто я всерьез буду тебя наказывать. Вопреки Его словам, когтистая лапа хищнически заползла под ткань моего хитона, специально царапая и надавливая на чувствительную кожу. Я громко выдохнул, крупно вздрагивая, когда почувствовал острый тычок на внутренней стороне бедра. - ..почему каждая наша встреча заканчивается интимом. - Тебе же нравится. Еще один укол, теперь чуть ближе к сухожилию. Я не.. Эмм.. Нет? Мне не нравится? Ну, то есть.. Я сам не знаю. У меня не было нормального опыта, мне не с чем сравнивать. Но мне точно не нравится, когда мне вспарывают брюхо. - ..мне нравится.. нежно.... - Хочешь романтичный вечер при свечах и с бутылочкой шампанского? - Нет. Я просто не хочу, чтобы меня драли как сидорову козу. - Как мало тебе надо для счастья. Он смеется надо мной? Я слегка поерзал на месте. У меня все горит. Мне не нравятся такие разговоры, они смущают. - Давай еще поговорим о твоих вкусах, мне интересно. - Ээ... Я не хочу. Не хочу говорить с ним. Я снова переобулся, ахах. ЫХЫХХЫХЫХЫ. Боже. И что? Он ждет моего ответа. Я боюсь? Или волнуюсь. Скорее волнуюсь. Инстинкт самосохранения? Он все еще ждет. Выжидает. Как охотник. Я жертва? - Смею предположить, что к разговору ты не расположен. Унизительно. Я же серьезно сижу с ошейником, как верный пес жду команду. Почему я только сейчас проснулся? Почему проснулся вообще? Ему просто нравится смотреть на мои унижения. А мне нравится унижаться. Как мило. - Я могу снять ошейник? - Нет. - Хорошо. Это важно, да? - Что именно? - Ошейник. Он же что то значит для Вас? - Как проницательно. Мне нравится Его манера общения. И мне нравится Он. Я уже не вижу смысла отрицать свою симпатию. Ладно, это глупо. Так трагично влюбляться в своего же насильника, до последнего не замечая этого. Хотя Боль догадался. Значит, и Он знает? Он же знает. Знает и играется. Ему нравится эта игра. Ему нужна эта игра. Какой тогда смысл бояться Его, если Ему нужна эта игра. Если я Ему нужен. Без меня играться неинтересно. А ошейник это формальность, красочная деталь. Подарок. Для любимой зверушки. Или Он только догадывается о моей симпатии? И играется, чтобы я просчитался и выдал себя. Чтобы почувствовать мой стыд и беспомощность от ситуации, в которую я сам себя вогнал. Тогда лучше опередить Его. Подействовать непредсказуемо. Так, как я бы не поступил никогда. - Знаешь, отказываться от подарк.. - Вы мне нравитесь. Я перебил его. Я еще никогда не нарушал чьи то границы с таким удовольствием. И я был прав. Он удивился. Я бы даже сказал, обескуражен. Он и вправду не ожидал такой честности? И в этот раз даже не пришлось развязывать мой язык бутылкой игристого. Он спаивал меня для ускорения процесса? Тяжело разговорить того, кто боится тебя до дрожи в коленях. Я доволен Его реакцией. - К чему такие откровения? - Вы же знали. - А если нет? - Знали. Я не жалею. И мне не стало легче. Стало никак? Нейтрально. Стоит уже который раз говорить, что я не понимаю, что со мной происходит? Ощущение, будто так и должно быть. Будто прописано заранее. Он перестал трогать меня. Еще давно, но я заметил только сейчас. Передумал? Я спугнул Его. Я? Ыхыхвэых. Сработало даже лучше, чем я ожидал. - Ты стал таким молчаливым. О чем ты все время думаешь? - О своих чувствах к бессердечному садисту. - У меня есть сердце. Я без разрешения коснулся Его груди, забираясь рукой под тяжелую ткань. У НЕГО ГОРЯЧАЯ ГРУДЬ. ОГО ЭЭМ ДА это слишком?? ЧТО ПРОИСХОДИТ. Вся моя уверенность пропала, стоило только дотронуться до теплой кожи и почувствовать под своими тоненькими пальчиками сердцебиение. - Убедился? - Бессердечность это черта характера, а не отсутствие сердца. Он усмехнулся, грубо хватая меня за руку и отводя ее в сторону до еле слышного хруста плеча. - Еще ты стал.. Слишком развязным. Много себе позволяешь. - И что. - Извини? - Извиняю. Еще немного, и Он закипит от злости. Аид вообще не умеет скрывать яркие эмоции типо радости или грусти. И чего я добиваюсь своим нахальным поведением. Меня грубо взяли за подбородок, наверно, чтобы разглядеть мое безрассудство поближе. Я хитро смотрел на Него, пока меня в ответ сверлили строгим взглядом. Он думает, что я перестал Его бояться и уважать? Хыхыхыыххыхы. Я такая сучка. Он вздохнул и громоздко поднялся с кресла, намеренно игнорируя мое нахождение на коленях. Я с приглушенным визгом свалился на холодный пол. Цепь поводка с противным лязгом ударилась об кафель рядом, еще сильнее пугая меня. Аид был спокоен. Это еще хуже. Я не могу понять, что у Него на уме. Ладно, скорее всего там одно и тоже. Он меня раздражает. Весь такой важный, а на деле только злиться может. Он ведь мне ничего серьезного так и не сделал. Серьезно. Все мои травмы заживают сами, а глубокие Он сам залечивает. Он мне ни разу не навредил как то существенно, ну только если психологически. А если я расскажу? Что, если я всем расскажу, что Он со мной делает? Я ведь могу. И что тогда, Он только словесно угрожает мне, и Он все еще не знает, что Боль в курсе. В каком то смысле, теперь это моя ситуация? Я могу угрожать ему распространением информации? Я ведь могу. Я аккуратно присел на холодном полу, прижимая колени к груди. Ошейник больно давил на кадык из за тяжелой цепи. Он грозно расхаживал по кабинету из угла в угол. Я не особо понял зачем. А я могу разозлить его еще сильнее? А что мне запрещает, могу. Могу и буду. - Почему простой полубог, который даже не догадывается о своем происхождении, так сильно мешает Вашим планам? Он даже останавливаться не стал, лишь подошел к стеллажу и молча взял бокал с бутылкой. Зачем, если Он спокойной может материализовать что угодно. И почему Он игнорирует мои нападки. - Неужели он представляет такую угрозу? - Кто? Он сел обратно на кресло, попутно разливая вино; бутылку оставили на столе ближе к краю, чтобы можно было дотянуться не вставая. Я улыбнулся. Аид говорил так спокойно и задавал такие очевидные вопросы. Хочет проверить, как далеко я зайду? Я сел более открыто, как какая нибудь девушка на пикнике. Показываю свою уверенность, ну мне так кажется. Он заинтересованно оглядел меня, с легким презрением отпивая багряной жидкости. Он старался выглядеть спокойным и безразличным; и я бы даже поверил бы, что Ему все равно, если бы не сжатая на бокале до белеющих костяшек кисть. - Геркулес. - Ты считаешь, что я боюсь глупого мальчонку? - Не мальчика. - Кого же тогда? - Его Отца. Он непозволительно тихо молчал. Я добился своего? Наверно. Его бездействие веселило. Он и правда ничего мне не сделает. Я чувствую власть. Ыхыхых. - Тебе не кажется, что ты начинаешь забывать, с кем ты говоришь? - С насильником? Вас обижает неуважение со стороны подчиненных? Надо мной послышался треск стекла. Я весь сжался от неожиданности. Вокруг меня лежали осколки некогда цельного бокала и немного розово-красных капель. Я в недоумении взглянул на Него. - Ешь. - Нет? Меня рывком усадили на стол. Рядом чудесным образом оказались уже знакомые прозрачные куски с четко выделяющимися гранями даже в разбитом состоянии. Я оступился, просчитался, я не знаю. Он властно навис надо мной, ставя руки по бокам от моего таза. - Открывай пасть. - Не буду. Не дожидаясь от меня какой либо реакции, мне силой открыли рот и положили на язык холодный острый скол, и тут же с такой же силой сжали челюсть до скрипа. Я прикусил язык, мне больно, очень очень больно. Пока я приглушенно ныл и ощущал тошнотворный железный привкус, Он мелодично постукивал по столешнице еще одним осколком. У меня выступили слезы, я чувствую. Нет, я знаю. Любой заплачет от впившегося во все углы стекла. Щеки огнем горят, господи за что мне это. Челюсть отпустили, давая возможность ослабить давление зубов на и без того настрадавшийся язык. Я подавился больным стоном, захлебываясь кровью. От кашля пара едко синих капель упала на Его одежду. Я прикрыл рот рукой, боясь поднять глаза. Вместе с кровью вышло стекло, до этого нещадно резавшее мне все ткани. Живот дрожал, начиная биться с каждым немым приступом плача. - Неприятненько вышло. Аид до боли сжал мою нижнюю челюсть, вынуждая поднять на Него заплаканные глаза. Мне снова открыли рот, оценивающе смотря на обстановку. Судя по Его улыбке, я еще долго не смогу есть нормально. - Тебе хватило? - Я..ах..Я вас н-н..ненавижу..фх.. От моих заиканий и неровного (скорее рваного) дыхания становилось грустно. Все повторяется десятки раз. - Как быстро. А как же "вы мне нравитесь"? Он усмехнулся, отпуская меня с каким то пренебрежением. Так мерзко на душе. Я устал вытирать бесконечные ручьи крови с себя. - Прошла любовь, завяли помидоры. Ладно, хорош играться. Давай доедай. В меня засунули еще пару стеклышек и с невероятным трепетом заставили добровольно смыкать челюсти. Еще немного и я разрыдаюсь как последняя сука. Кого я обманываю, я уже. *** - Ах!.. Гхосподи б-бохше...фхх... - Громче кричи, Господь не слышит. Ему лишь бы поиздеваться. Голова кругом. Меня опять наказали за все мои шалости. Я не могу нормально разговаривать из за изрезанного языка, Он отказался меня залечивать. Я поплатился за свою дерзость возможностью говорить без дефектов речи. Это омерзительно. Он омерзителен. Как я вообще мог думать, что это я виноват, когда Он реально просто больной садист. Который раз я говорю одно и то же? Мысли идут по кругу. БЛЯТЬ. Теперь намного больнее, чем было до этого. Я сильно ударился лодыжкой об угол стола. - Хватит выть, шлюха. Я чуть было не оскалился в ответ на оскорбление. По щеке расплылась пощечина колючей, жжгучей болью. Пальцы смазано двигались внутри, мучительно растягивая мягкие податливые стенки. Я елозил по всей поверхности стола, постоянно извиваясь в поисках положения, в котором мне не рвут кишечник когтями. Он двигался резко, менее терпеливо, чем в прошлые разы. Почему я сплю с Богом. Я выгнулся в спине и чуть ли не крикнул, во время закрыв рот рукой. Пиздец как больно. Он поцарапал стенки кишечника, если не порвал вообще. Прикольно. Я дрожу, крупно и неприятно. Ну конечно, у меня же теперь внутреннее кровотечение. Мне плохо. Мне нужна помощь. А кому нужен я? Никто не станет меня лечить. Ну почему я бессмертен, господи. Хочу чтобы все это закончилось уже. Хочу умереть. Я не заметил, как внутри стало пусто. Наверно потому что у меня все ужасно сильно болит. Больно дышать, больно двигаться, мне даже думать больно. Какой же я дурак, господи, ну почему. На шею легла рука, одним движением снимая с меня ошейник. Я вдохнул полной грудью и содрогнулся с измученным рваным выдохом. После этого рука сильно сжалась, не давая мне дышать вовсе. Я интуитивно взялся за нее, как будто это к чему то приведет. Сразу же после перекрытого кислорода пустоту внутри заполнили уже давно знакомым членом. Секс с Богом можно считать комплиментом? Я выгнулся в спине. Я не могу. Я хочу вдохнуть. Ну хоть немного. Чуть чуть. Пожалуйста. В глазах темнеет. Я резко вдохнул, горло резало от сильного кашля. Я старался быть тише. Щека горела от еще одной пощечины. И ни единого слова ведь не проронил. Ни я, ни Он. Мы обоюдно молчим, как будто так и надо. Будто так и должно было быть. Рано или поздно я должен был стать жертвой без возможности освободиться. Таз ломило. Мне кажется, он весь в трещинах. Это страшно. Я не хочу. Я сам довел его. Я такой глупый, просто глупый. Я вздрогнул от прикосновения где то над лобком. Вполне ожидаемо стал ощущать внизу жгучую боль от новоиспеченной раны, которая, по ощущениям, простиралась от одного бугра таза до другого. Хотя так и есть, наверно. У меня нет сил встать, не то, что сопротивляться. Еще хочется язвить, чтобы хоть как то донести до Него, доказать, что я не просто беспомощный бес. Я вскрикнул; ладно, это был скорее приглушенный писк, ибо из за травмы я не могу теперь даже голос повысить. Меня охватил животный ужас, хотя я еще даже причину своего крика не увидел. Я хотел приподняться на локтях, но на грудь надавила чужая ладонь, заставляя лечь обратно. - Чшш, давай поиграем. Угадай по ощущениям, что я из тебя вытаскиваю. Живот медленно крутило, будто его раскручивают как нитки из клубка. Господи, Он мне кишки выпустил? Мне подозрительно не больно. Он постарался или я просто вырубился и это кошмар? Что происходит ебаный в рот. - Ну? Есть идеи? По чему то склизкому провели когтями, осторожно надавливая на мягкую податливую массу. Я отдаленно чувствую его прикосновения к моему кишечнику. Я выпал и даже забыл что меня все это время ебали, а не просто выпускали органы наружу. - К-к.. Х.... - Ладно, можешь подняться. Я кое как привстал, локти разъезжаются, руки вообще не слушаются, я весь дрожу. Я не могу мыслить здраво. Господи. Голубое месиво теплым кровавым пятном развалилось по всему моему тазу, извиваясь, словно змея. Среди всей этой кучи выделялся толстый голубой бугор, исчезающий и появляющийся в такт Его движениям. Какой ужас. У меня сердце колотится. Меня вырвет. В горле ком. Я зажал рот и почти автоматически повернул торс влево. Меня тут же обильно вырвало прямо на стол. Господи. Это огромное черное пятно с какими то остатками моего завтрака и стекла. Ну нет. Меня трясет. Рыдая чуть ли не навзрыд, я маниакально вытирал мокрые следы рвоты, просто размазывая их по лицу и тыльной стороны ладони. Боль резко вернулась, вынуждая меня зашипеть и повернуться обратно. Почему я не могу просто умереть. Его рука схватила меня за челюсть, сжимая щеки. Я измученно смотрел на Него, вздрагивая от истерики и в принципе вспоротого живота. В глазах потемнело, а уши неприятно покалывало; тошнота вернулась. И на секунду стало спокойно, ничего не болело. Весь ужас как по щелчку кончился. Все? Слышу какие то звуки, отдаленно похожие на чью то речь, но не могу понять ни слова, ни чья это речь. Да и не важно. Все равно. И стоило только осознать умиротворение, как все вернулось. - ..мы не закончили еще. На такое рекордно маленькое время потерять сознание это сильно. Голова болит после Его пощечин, и щека тоже. У меня вообще все болит, Господи. Не церемонясь, в огромную рану проникла рука, поочередно задевая мои органы. Я выгнулся от острой боли. Сколько можно уже, когда это кончится. - Честно признаюсь, меня задело твое обвинение в бессердечности. Понимаешь? Ребра неприятно потянуло. Я не глупый. Меня окатило еще одной волной страха. Не удивительно, в принципе; мне же сердце выдрать собираются. Я попытался принять более менее устойчивое положение, и чтобы локти свободно не шатались. Проглотив очередной приступ рвоты от мясного металлического запаха, я начал вышептывать извинения (потому что говорить после такого мало кто сможет, лол). Я снова разрыдался. Ну я и не прекращал особо, просто менее рьяно всхлипывал, чем до этого. Моя истерика наверняка его тешит. Спустя пару толчков внутри по телу разлилось от части приятное тепло. - Не стыдно? Я обессилено свалился на плоскую поверхность столешницы, изрядно испачканную в моей крови, каком то месиве и рвоте. В лопатку впился осколок стекла, вынуждая меня дернуться и завыть. Слезы текли не переставая. Это такой позор. - Любовь еще в силе? Звонко рассмеявшись, Его рука с животной жестокостью вытянула из меня какое то подобие селезенки. Меня пробило током. Я уже ничего не хочу, просто лишь бы это закончилось. Я готов уже носить этот блядский ошейник, сидеть на цепи, просто чтобы эти истязания постоянные прекратились. Я даже не уверен, что Его забавы на мне заживут, я еще не выращивал органы с нуля. Мне страшно, господи, мне просто страшно. Я не знаю, что делать. Я боюсь Его. Мозг плавится. Я не могу здраво соображать. Ахах, давно ли я стал здраво мыслить. Ебучий больной черт. Ненавижу. Я начинаю абстрагироваться от ситуации в целом. Справа от меня появилась какая то коробочка с длинными гвоздями. - Знаешь о таком явлении, как таксидермия? Я кое как кивнул. Сил нет; мне кажется, что из меня вытекло крови больше, чем во мне было в принципе. Он не дает мне потерять сознание снова. Или в кому впасть, я не знаю. Пережить разрыв внутренних органов без Него нельзя, Он явно причастен к моему пробуждению. От яремной ямки до первого разреза жадно провели еще один. Края раны оттянули по бокам, прибивая к столу гвоздями с такой искусной точностью, точно картину пишут. Я пытался сопротивляться из последних издыханий, хватая Его руку с надеждой на помилование; ладони прибили к столу, "чтобы не мешался". Аид улыбнулся уголком губ от схожести с распятием. Гвозди больно впивались в плоть, нервируя. Желудок и прочие, пока еще целые, органы не тронули, хоть и поиздевались над моей съехавшей в край крышей, царапая слизистую. Петли кишечника, по ощущениям, красиво уложили волна за волной, тоже прибивая железками к столу, мышцам и внутренней стороны спины; один даже раздробил мне позвонок поясничного отдела, судя по всему. - Боли бы показать, у тебя жировая прослойка с наперсток. Мне уже нечем плакать. Все в крови, все пахнет мясом; я будто на рынке, где у мясника вечно несет недавно разделанной свиной тушей. Меня подташнивает, но блевать в целом больше нечем. Только если каким то голубым месивом. - Боль же все знает. Я хочу провалиться сквозь землю. Мне так кристально уже, что Он знает о том, что я Его ослушался. Мне хочется проснуться от этого кошмара. Глаза сами закрываются. И пусть. Я не могу уже. Я добровольно открыл рот, стоило Аиду просто дотронуться до моего лица. Измазанная кровью и прочими жидкостями рука нещадно вырывала мне язык с корнями (если это вообще можно назвать корнем). Я подавился кашлем, начиная задыхаться. Резко открыл глаза, все потемнело, снова. Мозг наверняка последнее доживает, не зная уже, как на этот пиздец реагировать. - Тебе он все равно незачем, не умеешь им пользоваться. С этими словами мой язык показушно пережевали и проглотили. Ого. Это можно считать канибализэээ..канни.. Аэьээ... Я ние могу уже... Плыивет усе. Я не пнимаю что Он диелаиии.. Делает. Его руки красво легли куда то в районе груди. Щлчк.. Ищо один... Щлчк слва... Чт это значит? И голос вдли.. вдаа.. вдали. Тже слева.. И он все грмче, и громче... - Так быстро головой поехал? Я еще даже половины не сделал, уже на боковую. Ало, меня слышно вообще? И еще щелчок. И весь туман пропал. Я тоже пропал. Это пиздец. Я уже не вернусь к себе прежнему. Это один Его щелчок меня думать заставил? Я не помню, что было до этого. В хвост нещадно забили пару гвоздей, вероятно, что бы не дергался особо. Я уже не чувствую нихуя, нихуя не хочу. - Ладно, мне начинает надоедать. Развлекайся тут. Еще щелчок и я резко почувствовал все, что только мог. Невыносимо больно, хочется выть. Он шоковое состояние мне вырубил, будто свечу потушить. Все Боги так легко нарекают своих бесят на страдания? - До вечера, кис. Меня чмокнули в лоб. Я чувствую, что я горячий. У меня температура, я думаю. Или нет. Я не знаю, мне сейчас вообще плевать что у меня, меня разделали, как лягушку в школе. Он ушел. Я больше вообще рот без Его разрешения не открою. Не буду больше злить Его. Буду покорным, лишь бы не повторить все это снова. Ноги дрожат, я чувствую. И слышу; копытцами задеваю ножку стола. Я весь синий, наверно. И Его тоже испачкал? Почему я могу нормально думать когда у меня все органы наружу. Его рук дело. Опять. Опять, опять, опять, опять. Хочется выть, может по волчьи. А может как корова, у которой не выжил теленок. Еще больше хочется умереть.