Диагностика чувств

— Диагностика систем закончена, — сообщила молодая женщина, в очередной раз пробегая глазами по строчкам данных на планшете. — Как чувствуешь себя, Мерфи? — Функционирую на девяносто четыре и девять десятых процента, — отозвался робот-полицейский. — Обнаружены три незначительных механических повреждения. Незамедлительный ремонт не требуется. — Всё это я и сама вижу, — женщина немного раздражённо встряхнула каштановыми кудряшками, в доказательство своих слов поворачивая экран планшета так, чтобы он оказался прямо напротив визора шлема робо. — Спрашиваю-то я тебя о другом. — Тогда я не понял вопроса. — Может, если я повторю, ты поймёшь лучше? Как ты себя чувствуешь? — женщина намеренно сделала акцент на последнем слове и выжидательно уставилась на робота-полицейского, скрестив на груди руки. Некоторое время робокоп молчал. Было совершенно неясно, анализирует ли он потоки данных или же просто игнорирует её присутствие. Вопреки широко распространённому мнению, которое сводилось к тому, что робо были чужды проявления чувств и эмоций, доктор Бэлл знала, что этот металлический парень временами любил поупрямиться. Если Мерфи не был настроен идти на контакт, то никакая программная аналитика не могла помочь проникнуть под его бронированную обшивку, в которой он прятал от посторонних глаз частицу своей человеческой сущности. Робо предпочитал не упоминать вслух свою прежнюю жизнь, уходя от разговора под любым возможным предлогом: то спеша на срочный вызов, то прикрываясь необходимостью выполнить плановую калибровку, то, как сейчас, делая вид, что не понимает, чего от него хотят. Вот только Кэйси была не менее упрямой и однажды дала себе зарок в том, что не позволит воскресшему благодаря чудесам науки и техники Мерфи хоронить себя под всей этой грудой металла, проводников и сложных схем, из которых теперь состояла большая часть его тела. С того момента успело пройти немало времени, а заметного прогресса в её потугах так и не наметилось. Мерфи продолжал вести себя в полном соответствии с тем, что от него ожидалось, не отклоняясь от заданных программ. Вот только в некоторые моменты его покладистость всё больше начинала смахивать на притворство. — Я не испытываю чувств, — ответил, наконец, робокоп, когда доктор Бэлл уже почти отчаялась дождаться от него какой бы то ни было реакции. — Системы работают исправно. Мне пора вернуться к службе. — Действительно? — Кэйси, не раздумывая, шагнула вперёд, оказавшись прямо перед роботом-полицейским, заставив успевшего приподняться киборга вновь опуститься в его кресло с устройством зарядки аккумуляторов и диагностической аппаратурой. Решение её было спонтанным. Но если уж и решаться на что-то подобное, то это нужно было делать сейчас, когда в техническом отделе не оказалось никого из её коллег и младшего персонала. Второго такого случая может и не быть. — А если так? Крепко зажмурившись, женщина наклонилась и коснулась губами не скрытых под шлемом губ робота-полицейского. Когда через мгновение она отстранилась, робо не стал выдерживать очередную долгую паузу, обдумывая заданный ему вопрос. Резко поднявшись, Мерфи осторожным, но весьма настойчивым движением руки отодвинул Кэйси со своего пути. — Я должен идти. Где-то в городе прямо сейчас совершается преступление. Какое-то время доктор Бэлл стояла, слушая звук тяжёлых удаляющихся шагов. Её сердце колотилось, будто у загнанной лошади, и каждый его удар гулко отдавался в ушах. От запоздало накатившего чувства стыда лицо её полыхало, в то время как всё внутри словно покрылось зябкими мурашками. Она жестоко корила себя за то, что поддалась этому дурацкому порыву. Чего она вообще ожидала? Что ледяное сердце Кая растает, а Щелкунчик превратился в прекрасного принца? Могла ли она вообще рассчитывать на другую его реакцию? Имела ли право надеяться? Должна ли была пытаться навязывать то, что, вполне вероятно, в его нынешнем состоянии ему вовсе не нужно? — Вот дерьмо! — в сердцах воскликнула она, наконец, отшвырнув планшет, который всё ещё зачем-то продолжала сжимать в руках. Гаджет ударился о стену, разбивая пластиковый корпус, и рухнул на пол, слабо мерцая треснувшим экраном. Разумеется, робо был не из тех парней, кто станет трепаться о случившемся. Но, чёрт возьми, почему-то в добавок ко всему, ей вдруг стало дико обидно. До слёз. На выходе из научного отдела робокоп задержался, услышав за своей спиной некий шум. Встроенные киберимпланты и аналитические программы подсказывали, что что-то разбилось в том помещении, где оставалась доктор Бэлл. Индикатор уровня опасности при этом был почти на нуле. Окончательно убедившись в том, что его вмешательство не требуется, выстроив приоритетность поступивших задач, Мерфи направился в сторону гаража. Прежде чем робо сел в служебную машину, перед его взглядом, как и всякий раз перед началом дежурства, возникли строки трёх основных директив: «1. Служить обществу. 2. Защищать невиновных. 3. Соблюдать закон». И ни слова о чувствах. Оказавшись на улице, Мерфи тут же включил мигалку и полицейскую сирену, оповещая город о том, что робот-полицейский вновь на страже порядка. *** Сообщение о нападении на научно-технический отдел застало его в тот момент, когда он уже успел проделать большую часть пути до точки назначения, откуда поступил срочный вызов. Согласно полученным данным, кто-то заложил мощное взрывное устройство в историческом музее. Немногочисленных посетителей и одну школьную группу быстро эвакуировали, и теперь под угрозой были лишь выставочные образцы и непосредственно само здание. Район, в котором оказался Мерфи, находился вне зоны его патрулирования. Однако директор музея мог быть весьма убедительным или же, что вероятнее, обладал хорошими связями в самой мэрии, если сержант распорядился направить на это задание ни кого иного, как робокопа. Мерфи же был не из тех, кто оспаривал полученные приказы. До тех пор, пока они соответствовали его представлениям о трёх директивах. Лавируя в хоть и не столь плотном, как это бывает в час пик, но всё же весьма оживлённом автомобильном потоке, Мерфи прислушался к взволнованному голосу диспетчера, звучавшему по рации. Сообщалось о шести вооружённых людях, ворвавшихся в здание главного офиса посреди дня. Преступники прекрасно ориентировались внутри и были осведомлены не только о местоположении всех отделов и подсобных помещений, но и о системах защиты, включая посты охраны. Тревожная кнопка, оповещающая полицию о вторжении, не сработала, поэтому оперативно среагировать хранители правопорядка не смогли. Да и сейчас к месту происшествия была направлена всего одна патрульная машина, оказавшаяся неподалёку. Подкрепление было обещано, но через какое время оно прибудет, было не известно. Ещё до прибытия полиции бандиты успели забаррикадироваться в техническом отделе, оставив работающий там персонал в качестве заложников. Очевидно, проникновение в отдел и было их основной задачей. Цель же нападения была не ясна. До сих пор не было выдвинуто никаких требований. Оставалось только гадать, хотят ли они передать кому-то данные по имеющимся последним разработкам, уничтожить находящееся там дорогостоящее оборудование или поторговаться за жизни заложников. Вскрыть армированные двери отдела, запертые на магнитные замки, было делом не из лёгких. Попытка взлома электроники привела бы лишь к подключению аварийных систем, а в качестве физического воздействия мог помочь разве что точно рассчитанный направленный взрыв. Возможно, отключение электроэнергии по всему зданию, включая резервные генераторы, могло бы помочь. Однако на то, чтобы провернуть подобное, требовалось получить разрешение. А когда речь заходила о бюрократии, про оперативность принимаемых решений стоило забыть. Было совершенно ясно, что вся операция была тщательно спланирована и подготовлена. Запершиеся за стальными дверьми преступники тянули время, то ли выжидая, то ли к чему-то готовясь. По предположению, выдвинутому диспетчером, всё произошедшее стало возможным лишь потому, что среди сотрудников центра завелась большая «крыса». Слушать дальше Мерфи не стал. Резко ударив по тормозам, он развернул машину на девяносто градусов и, втопив в пол педаль газа, погнал в обратном направлении. Здание музея в зеркале заднего вида быстро уменьшалось. Сотни бесценных экспонатов не могли быть оценены дороже даже одной человеческой жизни. Если он это понимал, то сержант и подавно должен будет понять. Когда двери перед ним гостеприимно распахнулись, пистолет был уже в руке. Три секунды. Шесть точных выстрелов. Каждый попал в цель. Сканирование помещения. Трое учёных-техников мертвы. У лаборанта тяжёлые ранения. Летальный исход неизбежен. Пятый… — Доктор Бэлл. — Я здесь, робо, — голос тихий, со свистящим придыханием. — Кто-то сообщил им, что ты в другом районе и не сможешь в ближайшее время лично принимать гостей. С остальными они не слишком-то церемонились, — она закашлялась, сплюнув на пол несколько капель крови. Киборг опустился возле неё на одно колено и запустил процесс более детального сканирования. — Сломано три ребра. Осколком пробито лёгкое. Сохраняйте молчание и старайтесь оставаться в сознании. Бригада медиков уже в пути. — Они решили, что если не получается справиться с тобой в открытую, то можно сначала попытаться лишить тебя технического оснащения. Знаешь, а ведь им почти удалось. — Доктор Бэлл… — Но тебя явно не ждали домой так скоро. Ты удивил их, Мерфи. Робокоп вывел сводный отчёт нарушений дорожного движения, которые допустил за то время, пока гнал патрульную машину до главного офиса. Перечень был обширным. На удивление, обошлось без смертельных исходов со стороны гражданских лиц. Но по итогу достигнутая цель оправдывала причинённый ущерб. В верности расстановки приоритетов не было сомнений. И чувства здесь были совершенно не при чём. — Холодно. Она протянула к нему подрагивающую руку, и он, разгадав в этом жесте молчаливую просьбу о поддержке, подставил свою механическую ладонь под её слабеющие пальцы. — Рада, что ты успел вовремя, робо. А ты? Киборг молчал. Кэйси вздохнула, тут же поморщившись из-за пронзившей грудную клетку боли, от которой потемнело в глазах. По щекам неконтролируемо покатились крупные слёзы. Вопреки полученным рекомендациям, она позволила себе прикрыть глаза. Прикосновение к лицу заставило доктора Бэлл, хоть и с трудом, разлепить отяжелевшие веки. Робокоп, насколько мог мягко провёл механическим пальцем по её щеке, стирая с неё мокрый солёный след. — Мне жаль, что я не успел раньше. Быть может, Кэйси просто показалось, но прозвучало это так, точно робо хотел за что-то извиниться. Впрочем, скорее всего, в её состоянии она просто начала слышать то, что хотела. Например, топот множества ног и встревоженные голоса вваливающихся в помещение медиков. *** Изображение дёрнулось, пошло рябью, а затем и вовсе погасло, когда его не слишком осторожно взвалили на ремонтный стол. Он услышал полный возмущения женский голос, слегка искажённый из-за повреждения в его динамиках. Немного повернув голову, он сумел избавиться от большей части помех и идентифицировать доктора Бэлл. Она отчитывала тех четырёх офицеров полиции, которые доставили его в центр, словно это они были виноваты в том, что с ним произошло. «Крыса» за которой отправился на охоту робот-полицейский, оказалась лишь одной из целого гнезда, которое он ненароком разворошил. Загнанная же в угол крыса начинает кусаться. Та, с которой схватился робокоп, кусалась очень больно. — Это можно починить? — нерешительно спросил один из полицейских. — Не знаю. — Он выживет? — Да не знаю я! В голосе Кэйси зазвучали истерические нотки. — Доктор Бэлл? — позвал робокоп надтреснутым голосом, давая тем самым шанс коллегам по цеху уйти невредимыми. — Я здесь, робо! — голос зазвучал ближе, и киборг снова чуть шевельнул головой, стараясь избавиться от новой волны шипящих помех. — Я рядом. И ты тоже, будь так добр, останься со мной, робо. Пожалуйста, останься, — повторила она совсем тихо, порывисто обнимая киборга за плечи, прижавшись лбом к искорёженной грудной пластине. Когда Кэйси принялась за работу, спешно залатывая бреши в самых важных соединениях, руки её, в отличие от голоса, не дрожали. — Отчёт о функционировании системы, — запросила она. — Система функционирует на двадцать один и три десятых процента, — отозвался киборг ещё более механическим, чем обычно, голосом. По его телу то и дело проходила волна судорог, вызванная замыканием в цепях. Вот только доктору Бэлл казалось, что Мерфи мучается от нестерпимой боли. — А теперь? — Двадцать два и девять десятых процента. — Чёрт! Как смотришь на то, чтобы временно отключить тебя, ковбой? — Нет. Вы просили меня остаться. Кэйси на мгновение замерла, но тут же спохватилась, продолжив работу. Снова промелькнуло то самое ощущение, будто робо что-то не договаривает. Например, то, что ему было страшно не вернуться из электронного забвения. Или вернуться, утратив при этом столь бережно хранимую частицу Алекса Мерфи. — Что ж, как пожелаешь. Но тогда мы с тобой провозимся гораздо дольше. — Я никуда не тороплюсь. — Мерфи, да ты никак шутки шутишь? — криво улыбнулась она сквозь наворачивающиеся на глаза слёзы. — Нет. Просто констатирую факт. — Ты не умрёшь. Я не дам тебе умереть, — пообещала Кэйси, надеясь, что в таком состоянии киборг будет неспособен прочитать неуверенность в её голосе. — Фактически я уже мёртв. — Срать мне на эти долбаные факты, — рыкнула Кэйси, притягивая к себе взгляды нескольких работающих вместе с ней коллег. — Послушай, робо. Хочу сказать тебе кое-что важное. Надеюсь, что ты поймёшь меня правильно. Офицер полиции Алекс Мерфи действительно погиб на службе. Поэтому ты — это не совсем он. Ты — это ты, робо. Полицейский, личность… — Машина, — подсказал робокоп. — Не часто я тебя об этом прошу, но будь добр, заткнись и дай мне договорить. Перестань цепляться за того Алекса. Отпусти его. — Но что тогда останется? — Поверь, очень многое. Робокоп не ответил. То ли решил оставить невысказанным своё несогласие, то ли тщательно обдумывал её слова. Кэйси продолжала колдовать над ним последующие восемнадцать часов. По-другому её действия было трудно назвать. В тот день она и вправду сотворила настоящее чудо. Когда показатели начали стабилизироваться, она позволила себе прерваться и сходить за кофе. Покидать отдел по настоянию коллег она наотрез отказывалась. Передав работу в руки молодых инженеров, заменивших первую смену, следующие четыре часа она по большей части наблюдала, временами давая советы и указания. Влив в себя три кружки крепкого кофе, Кэйси почувствовала себя бодрее и вновь включилась в работу. — Сейчас постараюсь вернуть тебе зрение. Щелчок. — Всё ещё темно. — Дьявол! Ещё щелчок. — А теперь? — Доктор Бэлл? — Да, робо? — Вы плачете? Не в силах ответить, она просто кивнула. Робот-полицейский поднял руку и дотронулся кончиками пальцев до её щеки. Движение всё ещё давалось ему с трудом, и ей, как высококомпетентному специалисту, следовало бы запретить ему двигаться. Но уже одно то, что она пошла на поводу у Мерфи и согласилась не отключать его на время ремонта, ставило под вопрос уровень её компетенции. Ей всегда было сложно перечить тем немногим желаниям, что изредка высказывал робо. Она немного повернула голову так, чтобы можно было плотнее прижаться к грубой толстой перчатке, скрывающей под собой металлическую ладонь. Обычно робо сторонился любых проявлений эмоций в свой адрес, но на этот раз не торопился отстранить её. — Это потому, что вы чувствуете? Она снова кивнула. — Что вы чувствуете? — Усталость, страх, облегчение, что ты жив. — Я это вижу. Но спрашиваю о другом. — Тогда я., — Кэйси слегка запнулась, — не понимаю. — А если так? Он всё ещё держал руку возле её лица, так что она не успела отпрянуть, когда киборг с характерным жужжанием множества сервоприводов, сопровождающих каждое его движение, приподнялся и коснулся губами её приоткрытых от неожиданности и удивления губ. Она уже знала, что губы у робо были холодными и сухими, но, несмотря на это, Кэйси вновь, как и в первый раз, когда она решилась к ним прикоснуться, бросило в жар. Спохватилась она, лишь услышав, как почти в один голос удивлённо вскрикнули её коллеги по научному отделу. В этот момент она отчаянно завидовала робо, чьё хладнокровие позволяло не задумываться о выборе удобных моментов и просто-напросто игнорировать присутствие рядом посторонних людей. Кэйси же, прежде чем заговорить, пришлось как следует откашляться. Постаравшись напустить на себя самый серьёзный, невозмутимый и суровый вид, на который была способна в тот момент, она взглянула на них исподлобья. — Чего уставились? Работы нет? Лаборанты бестолково засуетились, поспешно отводя глаза в сторону. — А тебе, как я вижу, — следующий хмурый взгляд достался робо, — уже стало лучше? — Немного, — подтвердил киборг, медленно опускаясь обратно на лежак. — Отрадно слышать. Только, будь добр, постарайся больше так не дёргаться, пока я не закончу ремонт. — Как скажете, доктор Бэлл. Кэйси заметила, как губы киборга едва заметно дрогнули, точно Мерфи старался сдержать лёгкую улыбку. Она шумно выдохнула, сделав вид, что пытается убрать подальше от лица непослушную прядь волос, выбившуюся из собранного на затылке пучка. Вполне возможно, всё дело было в замыкании очередного контакта, который она проглядела. С робо никогда нельзя было сказать наверняка, какая из его сторон — человеческая или механическая — больше нуждается в том, чтобы её подлатали. Кэйси же сейчас отчаянно хотелось, чтобы и у неё была возможность запустить полную диагностику своих собственных в край запутанных чувств.