Горячий придворный роман

Утро во дворце было ранним и неприятным… Началось все с настойчивого вторжения в хозяйскую опочивальню слуг, которые раздвинули шторы и распахнули ставни, впуская в покои солнечный свет и птичий щебет. Я приподнялся на локте, посмотрел на спящего рядом мужа, такого красивого и расслабленного сейчас, а затем перевел недоуменный взгляд на решительно настроенную Элен. — Ваша Светлость, нужно завтракать и собираться к утренней процедуре одевания крон-принца, — шепотом напомнила она. — Вот, выпейте этот отвар, поможет от головной боли. Действительно, в висках стучало и гудело, ведь вчера мы с Аленом нарушили все возможные правила приличия, изрядно перебрав с шампанским до момента, когда общественное мнение совершенно перестает иметь значение, и… черт… было весело! Я вспомнил, как двери танцевальной залы распахнулись в сад, придворные высыпали наружу, чтобы полюбоваться фейерверком, а мы с герцогом самозабвенно целовались, стоя под пылающим небом, а потом… Потом Ален увлек меня в сад, чтобы продолжить ласки в укромной беседке, правда, кажется, не такая уж она была и укромная… — Элен, что там говорят о вчерашнем вечере? — спросил я, медленно спуская ноги на пол. — Что это возмутительно, но невероятно пикантно, — фыркнула в кулачок моя камеристка. — Ставки растут, Ваша Светлость. Полагают, что Вы понесете еще до конца сезона. — Боже, — простонал я, пряча покрасневшее лицо в ладонях. — Действительно, — отозвалась Элен, подавая мне халат. — Но Ваша популярность взлетела до небес. В столовой уже не хватает места для букетов от поклонников, а цветы все продолжают пребывать. Доброе утро, хозяин! Вам тоже отвар? — Давай, — кивнул герцог, отведя в сторону спутавшиеся волосы. — Руан, ты, правда, переживаешь, что скажут в свете? Мы связаны узами брака и можем вести себя соответственно. Тут, скорее, вопросы ко мне… Никто не мог подумать, что я буду настолько очарован своим супругом… Что там по цветам, Элен? — Скоро придется расставлять по спальне, — вздохнула девушка, но я расслышал в её голосе гордость. — И Вы не злитесь? — я обернулся к альфе, который потягивал из чашки теплый густой напиток. — А должен? — чуть изогнул широкую бровь Ален. — Наоборот, я горжусь тем, что мой мальчик такой популярный и желанный. Главное ведь в том, что ты только мой, Руан. Пусть любуются и восхищаются, это не запрещено. Я лишь смущенно улыбнулся, когда Его Высочество откинул одеяло, выбираясь из постели. Почему, почему я не мог отвести взгляда от обнаженного мужского тела, от его колом стоящего члена — утро, оно такое… Физиология, ничего не поделаешь, но теперь мне нравилось все, что касалось секса с мужем… — Одеваться и завтракать, — скомандовала Элен, распахивая двери для служанок с подносами. — Ваше Высочество, пригласить Вашего камердинера? — Зови, — кивнул герцог. — У нас всего час на сборы, Руан, рекомендую поторопиться. — Чего мне ожидать? — спросил я, усаживаясь в кресло, чтобы отдать должное трапезе, ведь благодаря лекарственному напитку в голове почти прояснилось. — В целом, мы с тобой все это проходили, — откликнулся герцог Лебран, которому как раз подавали рубашку. — Утро короля и крон-принца проходит одинаково. Пробуждаются супруги вместе, а затем расходятся по парадным спальням, куда уже допускается свита. Как только лейб-медикус осмотрит Констанса, можно будет войти тебе, а уже следом потянутся остальные омеги из числа самых знатных родов. Ты должен подать крон-принцу халат и отступить на шаг, пока Констанс вкушает завтрак. Далее ты ждешь очереди подать ему украшения. — Да, помню: их выложат на золотой поднос… — Верно, — кивнул Ален, усаживаясь перед зеркалом, чтобы слуга привел в порядок его волосы, пока герцог будет есть. — Я делаю все то же самое, но для брата. Далее король в сопровождении гвардейцев идет в кабинет, где его ждут министры. Там проходит слушание докладов, прием посланников, прочие распоряжения, а затем служба в дворцовой церкви, на которой присутствует вся семья Лебранов. Что же, одно дело учить весть распорядок дня правящей четы в замке Де Корд, и совсем другое понимать, что отныне этот же распорядок ворвался и в нашу с Аленом жизнь. Получается, большую часть времени мой муж будет находиться подле короля или уезжать по делам армии, а я стану тенью Констанса? — После Большого Выхода короля и крон-принца ты можешь быть свободен, — словно прочел мои мысли альфа. — Но не опаздывай к обеду и ужину, это грубое нарушение этикета. Я вспомнил все, что читал о Большом Выходе короля: придворные обязаны ждать в парадной лестнице и поклонами приветствовать монарха. В это время, если государю будет угодно обратить на кого-нибудь из присутствующих внимание, то можно подавать прошения. Короля сопровождают принцы крови и особо приближенные лица. Да уж, не разгуляешься тут… И как они с тоски не воют, каждый день переживая одно и то же?! — Ты привыкнешь, — Его Высочество подошел, склонился, чтобы поцеловать меня в макушку. — Вечерами я весь твой, мальчик. Это плата за принадлежность к высшему дворянству, ничего не поделаешь. Собирайся, а мне пора. Я проследил взглядом за мужчиной, которого полюбил всем своим существом. Да, это его жизнь, он вырос здесь и не видит ничего неприятного в подобном режиме, а мне, действительно, придется привыкнуть, потому что уезжать в замок я пока не был намерен. Может, тут, все-таки будет весело… * * * В зале, где собрались омеги, ожидавшие, когда распахнутся двери в парадную опочивальню крон-принца, было многолюдно. Я узнал нескольких придворных, с которыми успел познакомиться вчера на балу и, конечно, все собравшиеся приветствовали меня реверансами, а затем расступились, пропуская вперед. — Доброе утро, Ваша Светлость, — улыбнулся крон-граф Жан-Поль Релье. — Мы как раз говорили о вчерашнем вечере… Вы произвели неизгладимое впечатление на общество. — Да, согласен, но мне совершенно не стыдно, — буркнул я, ощутив, что головная боль возвращается. — Кто сказал про стыд?! — изумленно приподнял брови мой собеседник. — Мы, действительно, восхищены Вами, Руан! И тем, как Вы смогли покорить неприступное сердце Его Высочества… Пожалуйста, присоединяйтесь сегодня к вечернему салону. Умоляю, не отказывайте мне! В ответ я кивнул, сообразив: скучающее светское общество, жадное до новинок и сплетен, наконец-то увидело в нашей с Аленом паре нечто такое, что затронуло всех до глубины души. — Я приду, — ответ нашелся тут же, и мне показалось, что Жан-Поль боялся отказа. — О, благодарю! — юноша коснулся моей руки легким пожатием. — Этот вечер станет лучшим, если самая прекрасная роза Авалорна осчастливит нас своим присутствием! Роза… Это они мне такое прозвище придумали? Забавно, но мило… Я улыбнулся, вспомнив бутон, вчера приколотый к камзолу — безмолвный символ, громче любых слов заявивший миру о наших с Аленом чувствах… — Милорды, — зычный голос лейб-медикуса заставил аристократов умолкнуть и взглянуть на медленно отворившееся двери. — Его Высочество крон-принц Констанс Де Корд чувствует себя хорошо и готов приступить к церемонии одевания. Прошу. Что ж, первым переступить порог полагается мне. Проходя мимо надменного Рикки, я не смог не заметить полного ледяного презрения взгляда, который главный красавчик двора бросил в мою сторону. Ладно, переживем… Парадная опочивальня королевского супруга роскошью убранства походила на расписную шкатулку, украшенную позолоченной лепниной, которую венчал изумительной красоты потолок-плафон с танцующими в розовых облаках музами. Постель под золотым балдахином потрясала роскошью отделки, но спать в ней, разумеется, нельзя — ложе слишком коротко, чтобы свободно вытянуться на нем, но достаточно длинно, чтобы сидеть, с удобством расположившись среди множества розовых с золотой бахромой подушек. В изящных клетках, что находились по обе стороны постели, чирикали и свистели на разные голоса крошечные певчие птички. Крон-принц Констанс встречал вошедших приветливой улыбкой и… не знаю, мне показалось, что чуть припухшие губы супруга короля все еще хранили следы страстных поцелуев Игнаса. Черт, я это знал по себе: Ален тоже восхитительно целуется, так, что оторваться невозможно… — Доброе утро, Ваше Высочество, — поздоровался я, подхватывая с позолоченной ширмы шелковую рубашку. — Прошу. В замке Де Корд мы репетировали это много раз: подойти к постели, с легким поклоном протянуть одежду Констансу, дождаться, пока тот наденет её и отойти в сторону, уступая место следующему по знатности помощнику. — Благодарю, Ваша Светлость, — милостиво кивнул крон-принц. — Ох… Подождите, дитя толкается так сильно… Против воли я опустил взгляд на круглый живот Его Высочества, отметив, как изнутри натянулась кожа, а затем выпуклость медленно скользнула сначала вбок, а потом вниз. — Вам… больно? — бледнея, выдохнул я. — Иногда, если наследник толкается не наружу, а внутрь, — Констанс опустил ладонь на живот. — Мы с государем надеемся, что в этот раз будет альфа. Слишком активный ребенок… Ох… Ладно, давайте рубашку, сейчас уже тише… Меня трясло от ужаса — раньше я никогда так близко не видел омегу в положении, а сейчас вдруг стало понятно, что однажды и мне придется все это пережить. Боже, да никогда! Я не смогу, не выдержу ничего подобного… Одно дело — наслаждаться сексом с мужем и совсем другое однажды зачать… — Первую беременность мне тоже было страшно, — понимающе улыбнулся крон-принц, заметив мое замешательство. — А ко второй страх проходит. Я кивнул, отступил, уступая очередь Жан-Полю Релье но на самом деле просто позорно сбежал, дрожа от неприятия самого факта того, что могу выносить новую жизнь. Этого не должно быть! Я не хочу! Заняв место справа от ложа, я наблюдал увлекательную процедуру одевания Его Высочества, когда каждый приближающийся аристократ подавал Констансу по одному предмету одежды, а подоспевшие фрейлины помогали все это надеть и зашнуровать. От громкого щебета птиц раскалывалась голова, но я старался не подавать вида, стоя прямо и не шевелясь, поскольку рядом замер в изящной позе белокурый Рик. Уж у него-то точно ничего не болит… — Украшения, — взглянула на меня старшая фрейлина. На время беременности омегам можно было отказаться от корсетов и турнюров, поэтому Констанс носил длинные бархатные платья-халаты, которые застегивались под грудью на пряжку, оставляя живот и ноги свободными. Однако, драгоценностями Его Высочество не пренебрегал и сейчас пальцы царственного омеги скользили по сверкающим безделушкам, решая, что предпочесть: жемчуг или опалы. — Рикки, как думаешь? — Констанс взглянул на моего соперника и мне мгновенно стал ясен весь расклад в этой большой игре: супруг Игнаса оказывает предпочтение своему другу, поэтому и поддержки от него мне ждать бесполезно. Все это промелькнуло у меня в голове одной яркой вспышкой, а затем я увидел злорадную усмешку Рикара, взявшего с подноса жемчужное ожерелье, чтобы застегнуть его на шее царственного омеги. — Оттенит твою сливочную кожу, дорогой, — улыбнулся блондин. — Король будет в восторге. Завтракал Констанс в личной столовой, окруженный фрейлинами и свитой. Приходилось просто стоять позади крон-принца, ожидая, пока закончится трапеза, а затем царственный омега пожелал видеть своих старших детей. Двоих малышей привели гувернантки, чтобы Его Высочество смог поцеловать обоих крошек и вручить им по засахаренному фрукту, и на этом родительские обязанности закончились: Констанс поднялся с софы, взмахом руки отпуская малышей с их слугами. — Время Большого Выхода, — произнес он, оглядев собравшихся. — Возьмите свои молитвенники для посещения службы. А Вы, Ваша Светлость, сегодня воспользуетесь одним из моих. Мне в ладони легла небольшая книжица в драгоценном золотом окладе, больше похожая на изящную безделушку. Что же, у крон-принца не может быть ничего обычного или простого… — Следуйте строго за мной, — приказал Констанс, остановившись перед распахнутыми дверями. — Ваш наряд, конечно, довольно вызывающ для посещения службы, но, если Ваш муж не против… — Не против, Ваше Высочество, — уверил я царственного омегу. — Герцогу нравится, как я выгляжу. В последнее время я взял за обыкновение писать отцу, рассказывая ему о своей жизни при дворе, но, наверное, описать величие Большого королевского Выхода я не смогу — не хватит слов, чтобы передать все это великолепие. Впервые переступив порог замка Де Корд, я был восхищен роскошью парадной лестницы и, как деревенщина, любовался на лепнину и высокие сводчатые потолки, но сейчас… Сейчас я практически ослеп от сияния позолоты, сверкавшей на солнце, что било в окна и рассыпалось в хрустальных люстрах на множество сияющих пятен. Свита Констанса медленно спускалась по левому крылу лестницы, а по правому так же чинно и неспешно, спускались те, кто сопровождал вышедшего из покоев короля. Вообще это довольно забавно: правящие супруги проводили вместе ночь, а затем расходились по отдельным апартаментам, чтобы после церемонии одевания вновь встретиться, но уже в сопровождении придворных и приветствовать друг друга церемонными поклонами. Когда, наконец, руки короля и крон-принца соприкоснулись, настала очередь мне изобразить максимально грациозный реверанс перед Аленом. Я помнил, что разговаривать сейчас запрещено, поэтому просто взглянул на герцога Лебрана и тот ответил мне без слов, согревая янтарным взглядом и окутывая терпкой сладостью парфюма. На протяжении всей службы я плечом ощущал прикосновение плеча Алена, сидящего рядом, а наши пальцы переплетались в нежном, тайном пожатии. Боюсь, я совершенно не вслушивался в слова проповеди, размышляя о превратностях судьбы, благодаря коим мое место теперь на первой скамье, в числе королевского семейства Де Корд, поэтому испуганно вздрогнул, когда герцог взял с моих колен так и не раскрытую книгу, чтобы вложить между страниц сложенный вчетверо листок. — Прочти, — шепнул альфа, поднимаясь с места, чтобы следовать за братом, покидавшем дворцовую церковь. Мне оставалось лишь провожать Его Высочество взглядом, хотя больше всего на свете я хотел сейчас броситься за ним и умолять взять меня с собой. Я, могу быть полезен Алену в работе, но, черт, омегам нельзя и думать ни о чем подобном… — Хорошего дня, Ваша Светлость, — Констанс кивнул мне прежде, чем удалиться. — Завтра утром не опаздывайте, я этого не люблю. Рикки, идем… Я хочу прогуляться по саду. Утренний церемониал закончился, оставив у меня легкое чувство недоумения: неужели теперь так будет всегда? Зачем? Может, я не хочу каждое утро подавать рубашку? Может… Да кому вообще интересно мое «хочу»? Вздохнув, я развернул записку от моего альфы и не сдержал счастливой улыбки, пробежав взглядом несколько скупых строк. «Восточный цветник. Сразу после утренней службы. Ален.» Показалось, будто из-за туч выглянуло солнце, разогнав мрачные тени моих размышлений. Вскочив со скамьи, я устремился к выходу из опустевшей церкви, где в высоких стрельчатых арках еще, казалось, звучали величественные отголоски звуков органа. Миновав длинную галерею, где в нишах стояли рыцарские латы, я вышел в сад, чтобы после прохлады дворца ощутить на щеках теплые прикосновения летнего утра. Стайка омег прошла мимо меня, прячась от загара под сенью кружевных зонтиков, а я совершенно не боялся подставить лицо солнечным лучам. — Восточный цветник… где это, интересно? Оглядывая сад, я понимал, что искать можно бесконечно долго, если только не спросить у кого-то дорогу. — Руан! Подожди меня! Чуть прихрамывая, навстречу спешил Оливер, сиявший торжествующей улыбкой. — Взгляни! Еще стопка приглашений для тебя и… главное! Сегодня состоится большой салон у Жан-Поля и тебя там ждут, как самого почетного гостя! — Замечательно, — сдержанно кивнул я. — Давай с этим позже? Сначала нужно найти восточный цветник, но парк такой огромный… — Я провожу, — воодушевленно откликнулся мой новый друг. — Там малый лабиринт и беседки, очень живописно. — Лучше я сам. Куда идти? Заметив огорчение, промелькнувшее на лице юноши, я замялся, не зная, как деликатнее объяснить, почему не хочу брать с собой свидетеля. — Что ж, я понял, — плечи омеги печально поникли. — Ваша Светлость теперь знаменитость, зачем крон-герцогу такой никчемный и хромой миньон*, если любой придворный будет счастлив составить Вам компанию… — Оли! — чуть тряхнув собеседника, я вынудил того поднять затуманенный слезами взгляд. — Оли, ты дурак, да?! Я иду на встречу с Аленом и вообще, вот ни разу не собираюсь прекращать наше с тобой общение. Просто это… свидание… наверное… и герцог ждет меня одного, ясно? — Видимо, да: я дурак, — слабая улыбка коснулась дрожащих губ Оливера. — Придумал себе невесть что… Я очень дорожу твоим расположением и… ты мне нравишься, Руан. Смотри, нужный цветник вон там. Пройди по главной аллее, у большого пруда сверни на тропинку, вдоль которой цветут пионы, и через пару минут окажешься на месте. — Спасибо, Оли, — я слегка сжал пальцы юноши, выражая благодарность. — Вечером мы вместе пойдем в этот хваленый салон, раз уж теперь я такая важна персона. И с этого дня я официально назначаю тебя главным и единственным своим миньоном, можешь больше не переживать, что ты в чем-то не хорош. Когда Оливер улыбался, в его ореховых глазах мерцали зеленые искорки, а на щеках появлялись две милые ямочки. — Я никогда не думал, что обрету здесь друга, — шепнул он, потупившись. — Особенно после… травмы… Рикки меня высмеял перед всеми… — Больше не посмеет, клянусь! А теперь я должен тебя оставить. — Беги! Негоже заставлять Его Высочество ждать слишком долго. Думаю, встреченные по дороге благородные омеги, что чинно прогуливались по королевскому саду, немало удивились, увидев, как я мчусь мимо них, наслаждаясь погожим днем, относительной свободой и предвкушением скорой встречи с мужчиной, которого люблю. Стремглав проскочив аллею, где благоухали, качая тяжелыми головками, пышные пионы, я ворвался в зеленый лабиринт, остановился, переводя дыхание и оглядываясь по сторонам. Неужели я опоздал и герцог, так и не дождавшись, ушел?! — Попался? — стальные объятия сомкнулись, обхватывая меня так сильно, что даже перехватило дыхание. — Я не мог уехать по делам, не увидев тебя, мальчик… Ален развернул меня лицом к себе, жадно и страстно целуя. Я отвечал столь же пылко, обхватив герцога за шею и прижимаясь к нему всем телом, но этого было мало, безумно мало… — Идем, — Его Высочество потянул меня куда-то в лабиринт. Сделав пару десятков шагов, мы очутились в небольшом гроте, центральное место которого занимала мраморная статуя Аполлона. — Будешь моим Гиацинтом, — хрипло рассмеялся альфа, намекая на одного из любовников солнечного бога. — Прекрасный царевич без ума от Вас, о, Златокудрый, — тут же включился в игру я, обнимая герцога за шею, вновь подставляясь под поцелуй. — Ты великолепно образован, Руан, — мужские ладони скользнули по моему телу вниз, чтобы медленно приспустить с бедер короткие шорты. — Мне это нравится… — А что еще Вам нравится? — голос сорвался на хриплый шепот, когда Ален стиснул мой напрягшийся член. — Страсть, которую ты так долго от меня прятал, — рассмеялся Его Высочество в мои губы. — Мой восхитительный царевич… Это было волнительно и прекрасно: чувствовать, как альфа, мой альфа, возбужден и с каждым мгновением заводится все сильнее. Мне и самому начало казаться, что сейчас мы с герцогом словно бы перенеслись во времени и переродились, став героями древних мифов. И я всхлипывал в губы Алена, дрожа от удовольствия, как, наверное, мог делать и юный Гиацинт, влюбившийся в Аполлона и отвечавший богу со всем пылом своего человеческого сердца… — Повернись, — герцог выпустил из сладостного плена мой член, скользнул ладонью по бедру, лаская и одновременно вынуждая поторопиться. — Хочу в тебя, мальчик… Положив обе руки на мраморный постамент, я замер, целиком погрузившись в приятные ощущения, что дарили мне прикосновения мужа: Ален гладил меня по бедрам и ягодицам, любуясь тем, что видит. Черт, мне нравится быть красивым и соблазнительным для него… В кармане герцогского камзола нашелся флакончик со смазкой, и я почувствовал, как Ален нанес скользкий состав на мою дырочку, а затем его пальцы медленно проникли внутрь, сильно нажимая на чувствительную точку, отчего вниз по ногам пронеслась волна бесконечно приятной дрожи. Отдавая изнутри в член, удовольствие расходилось по телу, заставляя меня инстинктивно подаваться навстречу ласкающим проникновениям. — Да, — выдохнул я, прижимаясь щекой к белому мрамору. — Боже, еще… — С радостью, мой царевич, — откликнулся Ален, продолжая ритмично трахать меня пальцами. — Мне нравится быть твоим богом… Наверное, кто-то мог бы нас услышать или увидеть, но сейчас мне было абсолютно все равно — тело требовало оргазма, и только герцог мог его мне дать. — Тише, — зубы Его Высочества скользнули по моей шее, даря легкий эротический укус. — Не так громко… Все-таки мы не в спальне, мальчик… Пришлось прикусить костяшки пальцев, чтобы не стонать в голос, когда я ощутил первый миг соития, а затем стонать захотелось еще больше: меня невероятно возбудило все, что мы делали, прячась от всех и в то же время оставаясь практически на виду. — Прогнись еще, — велел Ален, властно удерживая меня за бедра и резко подаваясь вперед. — О, мой царевич, как сильно я в тебя влюблен… Да, да, снова да… Член альфы раз за разом наполнял меня, растягивая до сладкой муки и, проходясь тяжелым тараном внутри, толкался в центр удовольствия, все приближая меня к вожделенному финалу. Еще… Еще… Еще! Огненная дрожь прокатилась по позвоночнику, отдалась в подтянувшихся яичках и семя хлынуло наружу, а внутри словно взорвался фейерверк — я кончил дважды, пережив чистый оргазм омеги, наложившийся на тот, к которому я привык. — Руан, — сквозь стиснутые зубы прошипел герцог, наполняя меня спермой. — Ты мое искушение… Еще несколько мгновений мы не размыкали объятий, и я наслаждался отголосками плотского восторга, все еще ощущая присутствие альфы в своем насытившимся сексом теле, а затем Его Высочество подался назад, предварительно вновь слегка укусив меня в шею. — Возьми платок, — голос Алена звучал тихо и как-то мягко… заботливо… Обернувшись, я принял из рук мужа тонкий прямоугольник белоснежной ткани и принялся приводить себя в порядок. — Я уеду до вечера в оружейные мастерские, — Его Высочество застегнул бриджи, а затем вдруг снова одарил меня поцелуем. — Проведи время хорошо, мальчик. Без меня обедать с Игнасом тебя не пригласят, так что можешь позвать к себе своего нового друга Оливера. На сколько я знаю, этот юноша отличается безупречной репутацией и ни разу не был замечен ни в одном скандале. — Что с его ногой, Ален? — спросил я, чтобы по незнанию не сморозить при Оли какую-нибудь бестактность. — Неловко спускался по лестнице, — ответил герцог, припомнив причину. — Это случилось пару лет назад, но бедняжка до сих пор прихрамывает. При дворе боялись, что он не оправится, однако Оливер Дю Сорель сильнее, чем кажется. В ответ я только кивнул, принимая к сведению полученную информацию, однако кое-что не давало мне покоя, назойливо царапая на самом уголке сознания острым коготком сомнения: почему Рикар высмеял Оли, если тот просто оступился? Может, ему кто-то помог упасть? Кто-то ревнивый и крайне опасный? Что ж, у меня еще будет время об этом подумать, а пока… — Могу я проводить Вас до конюшен? — Буду счастлив, Руан, — герцог переплел свои пальцы с моими. — И стану считать часы до вечера, когда снова смогу тебя увидеть.