Зеркало

Ты на тропе посреди леса. В конце тропы тебя ждёт хижина. В подвале этой хижины закована принцесса. Здесь так тихо, тебе так не кажется? Ни звука: ни птичьего пения, ни свиста ветра. Даже листья не шелестят. Когда мы были в лесу в прошлый раз, то нас напугала выскочившая на тропу белка. Её глаза блестели в сумерках, словно крошечные чёрные бусины. Но ты, конечно, этого не помнишь. Прости. Ты здесь, чтобы убить её. Убить принцессу, а не белку, это повествование становится слишком запутанным. Если ты этого не сделаешь, наступит конец света. Сомневаюсь в этом. [Ты ничего не спрашиваешь и молча движешься вверх по тропе]. Спускаться вниз было бы, наверное, проще. Когда мы выбрались в первый раз, я бежала вниз по склону, пока не стёрла босые стопы в кровь. Ты бежал вслед за мной, рука об руку. Жаль, что мы не могли остаться там навсегда. Ничто не может быть «навсегда». До хижины недалеко, и вот она уже перед глазами. Ты найдёшь принцессу внутри. Здесь красиво. Небо застелено звёздами, словно кто-то рассыпал горсть бриллиантов. Когда я смотрела в окно темницы, они будто смеялись надо мной своим мерцающим блеском, теперь они просто есть. Снаружи они даже кажутся симпатичными. Окна хижины приветливо светятся, хотя внутри нет ни единого источника света. В подвале без тебя всегда кромешный мрак, свет зовёт тебя, свет следует за тобой. Хотя если бы ты не рассказал, я бы не узнала никогда. Для меня всё всегда в кромешном мраке. Я знаю мир лишь таким, каким знаешь его ты. Или мне так кажется, ты тоже не знаешь наверняка. Было так странно впервые по-настоящему покинуть хижину. Оказалось, всё вокруг имеет цвета. Но я забываюсь. Предупреждение, прежде чем ты ступишь дальше… Она будет лгать, будет жульничать, и сделает всё, что в её силах, чтобы не дать тебе убить её. Не верь ни единому её слову. Ха. В те редкие случаи, когда мне удавалось поговорить с Ним, я всегда чувствовала себя странно. Словно нас что-то роднило. Словно без него не было бы и меня. Вот только сейчас его здесь нет. А мы есть. Или, по крайней мере, есть я. Ты всё ещё не проронил ни слова. Мы же не собираемся просто сделать это, да? Она — принцесса. Мы должны спасать принцесс, а не убивать их. По нему я скучаю тоже. Помнишь, как он выводил тебя ко мне, когда ты достигал самого конца? Помнишь, как мы вместе открывали эту дверь наружу? Однажды, нет, по крайней мере дважды, ты брал с собой кинжал, плотно прижимая его к груди, и он поддерживал тебя даже тогда. Один раз ты сказал ему, что меня не осталось и всё закончилось. Второй раз ты говорил, что часть меня осталась с вами. Ты был прав оба раза, разумеется. Так всё здесь устроено. И всё же я солгу, если скажу, что не испытала злорадства, когда голоса — твои же голоса — разорвали тебя в клочья. Пусть даже я была одним из этих клочков. Зачем ты напугал их, разозлил их? Ты мог даровать им покой, даже если считал, что приносишь им смерть. Тебе это ничего не стоило. Ты ведь был так добр, когда брал мою руку в свою, когда мы сбегали вместе. Так осторожно поджимал когти, чтобы они меня не ранили. Когда я собирала частицы себя, они помнили тепло твоей ладони. Но они помнили, и как ты приносил им смерть. Была ли твоя доброта маской? Или приносить мне боль для тебя было так же сложно, как и мне? Или так же легко? Игнорируй его. Он сам не знает, о чём говорит. Ты движешься дальше. И всё также молчишь. Как вообще звучит твой голос? Когда ты говоришь, я знаю, что ты произносишь слова, я понимаю эти слова. Но я не могу вспомнить твой голос. Внутри хижина почти пуста. Воздух здесь спёртый и затхлый, а пол и стены покрыты толстым слоем пыли. Единственный предмет мебели, достойный внимания, это простой деревянный стол. На этом столе покоится заточенный кинжал, нетронутый затхлостью этого места. Он никогда ничего не говорил об окнах, возможно боялся, что ты заметишь, что стоит лишь тебе войти в хижину и обратной дороги не будет. Посмотри сейчас, глянь хоть на мгновение. Там больше нет леса. Нет тропы. Только бескрайнее звёздное небо. Ты тоже мог бы его возненавидеть. Но ты не смотришь. Этот клинок — твоё орудие. Он понадобится тебе, чтобы исполнить предначертанное. Ты не берёшь кинжал, и я всё ещё не знаю почему. Ты не хочешь его использовать, или ты просто не способен делать выбор, который не предоставляется Ими? Ты спускаешься вниз. И… Мы можем заканчивать с этим цирком. Я уже помню слова наизусть. ИДИ КО МНЕ. Ты садишься рядом, и в твоих глазах я вижу лишь пустоту. Возможно, однажды ты возьмёшь кинжал, и я смогу снова стать призраком. Вселиться в тебя и посмотреть, что вообще происходит внутри этой головы, когда там нет других голосов. Мне не нравится умирать, и, я знаю, тебе не нравится тоже. Мы обсудили это, когда были в лесу. Там, где были птицы, и ветер, и трава такая мягкая на ощупь. Зелёная. Я скучаю по цветам. Я скучаю по тому разу, когда мы были частью хоровода цветов, и мы были чем-то большим, чем тела, способные кровоточить, и когти, способные приносить лишь боль. Я скучаю и по тем временам, когда мы приносили боль друг другу. Я скучаю по шипам, что впивались в мою кожу, только потому что ты был там, чтобы освободить меня от их оков. Я скучаю по тому разу, когда ты доверился мне выбраться из оков, и мы обманули Его, когда ты вынес меня наружу. Я скучаю по звуку металла о металл, когда мы сражались друг с другом снова и снова. Скучаю по страстной битве и крови, кипящей в венах от азарта боя. И я не знаю, что из этого было тобой. А что из этого было лишь твоим любопытством. Мы проходили через этот танец сотни, тысячи раз. И хотя я должна знать тебя лучше, чем кого бы то ни было, я не знаю о тебе ничего. Ты кажешься искренним в каждом своём действии, и от этого твоя искренность не стоит ничего. Я никогда не знаю, каким ты окажешься в следующий раз. [И ты молчишь]. Ты должен быть тем, кто принимает решения, я — лишь изменчивость, приспосабливающаяся к тому, что есть ты. Но когда никто не смотрит, когда нет никого, с кем мог бы заговорить Он, ты словно тускнеешь. Словно пустая оболочка. Словно я. И если ты — ничто, то что есть я? Однажды снова придёт кто-то, чьё появление заставляет Его проснуться. И мы снова пустимся в танец, где ты принимаешь решения, а я меняюсь. И мы выберемся из хижины. И повторим это снова, и снова, и снова, и снова, и снова. Но пока ты молчишь. И глядишь на меня пустыми глазами в полной тишине, в кромешной тьме подвала хижины посреди нигде. [И ты берёшь мою ладонь в свою]. А я сжимаю её в ответ.