***
Немного ранее: после сдачи крови и крика Хёнджина. В комнате Минхо и Джисона. — Не лезь туда. — достаточно грубо сказал Минхо, положив руку на грудь Хана и придавив к двери. — Всё, прислушайся — молчит. — Что? Не трогай меня! — сжав его предплечье, Джисон сбросил с себя бесившее препятствие, но тут же уткнулся в новое — теперь Минхо держал ручку. — Да ты издеваешься? — Чонин, чё с Хваном происходит? — только когда был задан вопрос, Минхо не пришлось отбивать чужие упёртые руки. — Чё он разорался, как резанный? — Сдача крови… — Чонин забавлялся, хотя на самом деле врач чудом не получил никаких повреждений, а значит ему стоило бы переживать. Но всё шло слишком хорошо. — Он сейчас особенно эмоциональный, поэтому так сильно перепугался даже от ватки со спиртом, эх… Хотя раньше так тоже было, хах. Но рядом Сынмин, поэтому Джисон может не волноваться. Чонин боялся разорваться между двумя комнатами, и всё же выбрал вторую — более тупую на его взгляд. А своих любимчиков, к сожалению, придётся смотреть в записи. Да и Хан после его слов успокоился, хотя и продолжал возмущаться на действия старшего. — Ладно, даже если и так. Зачем ты меня остановил? Я услышал крик своего друга, а ты… Какое право ты имеешь? — Вообще-то у меня много прав на тебя. Теперь. — Минхо невинно побрёл к кровати, из которой так спешно вылетел минутой ранее прямо из мира снов. — И обязанностей тоже. Сядь, а то мои глаза не до конца раздуплились и оттуда мне тебя плохо видно. Громкие заявления никак Джисона не усмирили, но он всё же подошёл к кровати, хоть и не сел. Минхо преспокойно лёг на спину, скрестив руки за головой, ведь смог вернуть Хана на место почти ничего не сделав. Но говорить вслух про свои «обязанности» всё-таки некомфортно — только вчера он был никому и ничего не должен, а теперь приходится что-то кому-то разъяснять, лишь бы не злился. — Сейчас ты бы выгнал врача и начал пиздеть с Хваном, верно? Всё здорово, ты его успокоил — вау, какой хороший друг! — А ты ревнуешь, потому что мне есть дело не только до тебя? Если ты сейчас хочешь поставить мне выбор, то зря — я не выберу того, кто ставит меня в угол. — Джисон прочертил пальцем невидимую линию между ними, уверенный в своей правоте. — А ты мне не угрожай и не надумывай — у тебя выбора нет, это раз. А два — мне нет дела до ревности теперь. Да и к кому? Фу бля, я же лучше. В любом случае у Хвана есть Сынмо, и мы уже решили, что ты мимо кассы. — Хёнджин от меня не отказывался. — Окей, хорошо, проехали. Вот начали бы вы говорить сейчас — сколько минут тебе бы потребовалось, чтобы не спалиться про их секс? — Минхо вздёрнул бровью и усмехнулся, когда увидел смущение Хана. — Хван наверняка стал бы ныть о том, как ему тяжело и как он боится. И что бы ты сделал, а? — Да почему вы все считаете меня треплом! — Потому что ты трепло, Хани. Это милый недостаток, как по мне, не расстраивайся. — дополнение сказано искренне, но без лишних нежных чувств — просто, как само собой разумеющееся. — Ты бы стал успокаивать Хвана, мол Сынмо не боится его и готов на всё, а потом чё-то ещё ляпнул и всё — Хвани в ахуе и всё знает. — А тебе то что с этого? — Джисон с тяжестью на сердце, но признал вероятный ход действий, поэтому возмущения уже не были такими ярыми. — Не ты ли первый, кто всё захотел бы рассказать? — Ну конечно же я! Но когда Хвана начало бы трепать со всех щелей, ты бы стал переживать по этому поводу. А я не хочу, чтобы ты переживал. Цепочка проста до безобразия — Хван скулит, ты расстаиваешься, я раздражаюсь. А я не хочу раздражаться. Моя прямая обязанность, чтобы чувствовать себя хорошо — делать всё так, как будет лучше тебе. Поэтому к нему я тебя не пущу. Всё уяснил? — Как ты умудряешься переводить всё на себя и говорить так грубо, даже когда говоришь о вроде как… заботе? — Я говорю прямо, так зачем подбирать слова? Или ты считаешь, что я не прав и нужно было тебя не трогать? — Ну прав… только слегка! А Йеджи почему остановил? Неужели тебе всё-таки стало жалко Ки… Сынмина, поэтому ты прилушался к его просьбе? — Ну да, он выглядит жалко, хах. Но не, нахуй — просто она бы пропизделась, Хван заскулил, ну и так далее. — Ладно, теперь я тебя понимаю. — Ну вот и всё. А раз так, то я заслужил… Джисон, хоть и не стал чувствовать свою вину за то, что накричал на Минхо, но всё-таки слегка расстроился. Параллельно с этим он всё ещё думал о Хёнджине. В совокупности эти эмоции давали только желание отвлечься и поговорить о чём-то другом или, максимум, подержаться за руку, но никак не чужого тела. — Я не хочу и не могу сейчас. Если ты забыл, то мой друг кричал только что. — А я только проснулся, дурнушка. Ещё и чуть не обосрался — какая-то мутотень разоралась, и ты как кипятком облитый из-под меня выскочил. Приятного мало. Иди сюда, немного полежим и пойдём на ужин. Минхо постучал себя по животу и ехидно улыбнулся, и Джисон нехотя, но лёг на него. Хотя скорее не лёг, а просто упал, отчего лежащий под ним тяжело закряхтел и закрыл глаза. — Самый тяжёлый кот в моей жизни. — не всерьёз бурчал Минхо, положив ладонь на спутанные волосы Хана. — Это ты скорее на кота похож. Шипящего и злого. — Ах да, ты же у нас белка. Как я мог забыть о твоём любимом прозвище, которое тебе Хван дал. — глаза напротив снова погруснели, и Минхо перестал улыбаться. — Да харэ бля. Всё с ним в порядке, а если и нет, то похуй. Разберутся. Включи что-нибудь, послушаем. И не смей включать своих хейзов с той песней, или я тебя придушу. — Чейзы. — быстро включив трек, который когда-то давно хотел показать своей будущей второй половинке — хотя с Минхо мог получиться странный эффект, — Джисон выбросил телефон к стене, чтобы старший не дотянулся до него. — И уже поздно! — Сучёныш… — первые ноты играли иначе, и Минхо прислушался внимательнее к неизвестной песне. — А, так тут другая… I bet you feel it now, baby [Спорим, теперь ты это чувствуешь, детка] — Ахах, вот зараза. — Минхо повеселило пропетое «спорим», и он с улыбкой посмотрел в горящие глаза. — Я спорить не буду, потому что уже в дерьме. Джисон мог только посмеиваться и внимательно слушать бурчащие комментарии, положив голову на грудь Минхо. На самом деле, когда он соглашался на отношения, то рассчитывал на то, что старший выбьется из его мечтательной картины партнёра, которую Хан так долго себе представлял, поэтому вскоре вся привязанность сойдёт на нет. И да, он выбивался, однако странное желание быть рядом и слушать его становилось только сильнее. Минхо пугает и периодически раздражает, но как же ему легко компенсировать свою грубость до тупости простой заботой. I'm exercising demons, got 'em running 'round the block now [Я гоняю демонов, заставил их бегать сейчас по району] — Это типа я гоняю? Про Сынмо? Демон — я, а он мой малыш пугливый. You picked a dance with the devil and you lucked out [Ты выбрал танец с демоном и тебе повезло] — Блять, допизделся. Танцевать я не умею, не дождёшься. The water's getting colder Let me in your ocean, swim [Вода становится холоднее] [Пусти меня в свое море, плыви] — Тебя утопить или чё ты добиваешься? Keep your body open, swim [Оставь свое тело открытым, плыви] — Твоя музыка для ебли меня убивает — я рассчитывал на чёт сопливое. — Приходится удивлять, чтобы ты меня совсем быстро не разлюбил, хах. Минхо абсолютно не понравилась печальная улыбка — если Джисон подумает ещё немного, то точно доведёт себя до слёз. А так нельзя, сейчас их эмоции связаны напрямую. — Щас поплаваешь, раз так хочешь. Приятное открытие — поцелуй может понравиться не только тогда, когда неизбежно ведёт к сексу. Сейчас «драться» импульсивно и грубо не хотелось, поэтому получилось всё ещё жадно, но более нежно. Джисону в первую минуту тяжело было осознать, что здесь нет пометки «по-дружески» или «по приколу», и вроде всё происходит в отношениях. Но после он втянулся — долго думать казалось непозволительным. — Хани… — Минхо не отпускал щёк Хана, смотря ему в глаза. Как бы сильно раньше он не хотел зависеть от кого-то, теперь ему это определённо нравилось. Хотя это живое чувство всё ещё смущало, поэтому от лёгкого волнения ему пришлось вернуть свой чёрствый неромантичный вид. — Пошли жрать или я тебя сожру. — Да-да, сейчас, подожди! Всё-таки больше был смущён Джисон, быстро подскочивший и побрёдший к шкафу. Минхо хотел сказать что-то, но вместо этого решил проследить за его действиями, слегка ухмыляясь. Хан и не подумал, что в этом взгляде есть подвох, поэтому не отрывался от него, медленно пятясь. На ощупь найдя дверь шкафа, он открыл его, сделал шаг назад, напоследок улыбнулся и… Сильно ударился об его стенку. Он уже и забыл, что ванная комната закрылась тогда же, когда и открылась входная дверь. Пока Джисон потирал ушибленную спину и искал причину такого столкновения, Минхо громко смеялся, зарывшись лицом в подушку. И не важно, что следующей ночью он сам, спросонья, пойдёт в туалет и точно так же врежется лбом об шкаф — пока этого не произошло, он имеет право позабавиться. — Умылся, называется… — Хочешь с жаром чмокну твою убитую задницу? — Нет, она у меня и так из-за тебя подгорает.***
На ужине почти с порога в столовую, Йеджи приметила Джисона и сразу подошла к нему. Пока он был в своей комнате, она решила его не трогать. А теперь, как бы сильно Минхо не был против, она настояла на разговоре. Он конечно же коснулся бы Хёнджина и Сынмина, поэтому девушка рассчитывала на общество одного Хана, но его спутник настаивал на своём присутствии. И, к её сожалению, на этом и остановились — сам Джисон попросил её об этом. Он задумывался над каждым ответом и, пытаясь понять, можно ли рассказывать то или иное, смотрел на Минхо. Но тот спокойно ел, никак не показывая, что тема опасна. Джисон продолжал считать, что в случае чего старший вырулит в нужное русло, чтобы тайное осталось тайным. — После обеда ты разговаривал или списывался с кем-то из них? — Ну… Мы с Минхо разговаривали с Сынмином. — И? Что он сказал? — Твой брат трахает твоего бывшего. — Минхо влез в появившуюся паузу, вызвав в лице Джисона негодование, а в Йеджи — окончательный шок. — По желанию обоих, разумеется. — Минхо! — для Хана это был самый неожиданный удар. — Зачем? Ты же мне сам запретил открывать рот лишний раз, чтобы никто ни о чём не узнал! — Неа — важно, чтобы Хван ни о чём не узнал. — Минхо так же спокойно дожёвывал еду, размахивая перед лицом возмущённого вилкой. — А леди Хван имеет право знать. К тому же как можно не пропиздеться о такой охуенной инфе? — Мин сам об этом сказал? — по реакции Джисона стало ясно, что Минхо не просто пошутил. И тогда Йеджи стала серьёзнее. — И как он об этом сказал? Первые минуты Джисон пытался остановить Минхо, но потом, скрепя сердцем, подключился к повествованию — в те моменты, когда рассказчик уходил в свои мысли, игнорируя то, что было услышанно на самом деле. Йеджи слушала внимательно, не перебивая их и усиленно складывая одно с другим. То, что её искренне порадовало — Сынмина не заставляли. Хотя его поступок выглядел слишком отчаянным, а когда Минхо затронул даже старые переписки, она стала с хитрой улыбкой соглашаться с его выводами. Только Джисон не понимал причину их общего веселья. И, по случайности, нарушил его. — Сынмина может и переклинить в один момент после всего — он же не от собственного удовольствия отдаётся Хёнджину! Просто думает, что помогает. — Мина определённо переклинит. — Йеджи соглашалась, представив сконфузившееся лицо Кима. — Но он же должен понимать, что Хёнджину он, как парень, не нужен. — В том то и проблема! Хоть Хёнджин, вероятно, согласен на просто дружбу, но Сынмин в это может не поверить. Йеджи слегка удивлённо всмотрелась в испуганное лицо Джисона — и всё это под ехидный смех Минхо. — Как давно? — Ну я точно… — Как минимум начиная с их конфликтика. — отсмеявшись, Минхо снова заговорил. — Гомофобу признались в любви — вот он и бросил всё, что в тайне возжелает по ночам. Дебилы. — Минхо… — Забавно. — заправив выпавшую прядь волос за ухо, Йеджи уже не выглядела удивлённой или раздражённой. Она улыбалась. — И в течении всего этого года Джин продолжал его любить? Сон, можешь не пытаться скрываться — уже всё понятно по твоей реакции. Меня это не расстраивает. — Ну да. Чтобы мягко подобраться к Джисону, щипающему себя и заодно слишком разговорчивого Минхо, Йеджи говорила спокойно и использовала уменьшительную форму его имени — так она называла всех, с кем чувствовала, что сближается. Однако Минхо это не понравилось. Не ревность, а скорее каприз. — А мне ты не разрешал звать себя Сон. — Ты же знаешь, почему. Сейчас я подсмирился с прошлым, да и тебе же теперь можно всё. — в сарказме была не доля, а почти полная правда. — Хочешь, называй. — Неа, Хани. Минхо улетел явно не туда в своих мыслях, когда без улыбки, но с особой концентрацией, провёл пальцем по всей руке Джисона. Недоумение последнего было забавным. Объяснять свои идеи Минхо не стал — захотел и сделал. Но когда Йеджи пригнула голову, чтобы увидеть его занятие, он всё-таки очнулся. — Только помни, фрау Хван — ты можешь обсуждать всю эту хуйню с нами. Ну должна по-крайней мере — ты хотя бы не занудствуешь над моими шутками, которые Сынмо получал в течении этой недели. У Хани пятьдесят на пятьдесят получается оценить всю суть. Жаль телефон забыл в комнате, половину из сообщений я уже не вспомню. — Это определённо не то, что я бы сама сказала Мину. Но твой подход оказался явно действеннее, чем мой, хах. — Я рассчитывал на поржать. — Мин и правда смешной. Обязательно покажи мне. — коннект произошёл на очень странной почве, за которую Хёнджин и Сынмин наверняка бы осудили Йеджи. И их возмущённые лица рассмешили её. — Удивлена, что я так спокойно говорю с тем, на кого Джин постоянно ворчал. — А я в ахуе, что человек с фамилией Хван, так ещё и женского пола, окажется не гадостью. Хэй, Хани… — уйдя в излюбленную тему, Минхо ненадолго отвлёкся от Джисона, который тяжело стонал, уткнувшись в скрещенные на столе руки. Тогда он вспомнил, для чего всё начал. — Ну чё ты раздулся? — У меня теперь стойкое ощущение, что я подставил сразу двоих людей. Сынмин же просил не рассказывать ничего Йеджи… — Пфф, так ты и не рассказывал. Ах да, самая важная часть: если захочешь чё-то узнать или поделиться с кем-то об этих двух идиотах, панночка Хван, то только с нами. Ну с Сынмо можешь поговорить о том, что я тебе растрындякал — мне похуй, да и он охуеет скорее с того, что я ничего не рассказал бы. А вот братику ни слова. Я решил всё раскрыть, чтобы ты лишних вопросов или своих надумок ему не ляпнула. Только молчи. — Ты серьёзно? — Джисон непонимающе посмотрел на Минхо, но в его лице не было шутки. — Я думал ты просто посмеяться хотел над ними… ну и надо мной. — Над тобой я обязательно посмеюсь, когда снова в шкаф пойдёшь ссать. — отвратительный комментарий, после которого самым верным действием, по мнению Минхо, было взять Хана за руку. Младший скривился, но руку не убрал. — К тому же как моему удовольствию поржать с этих двоих может помешать успокоение тебя? Так что, леди Хван, условия понятны? Немного подумав, Йеджи решила, что это самый оптимальный вариант. Так она будет вкурсе всех новостей, но и не доставит Хёнджину и Сынмину лишний дискомфорт. Хотя Минхо даже немного расстроился от того, что она не собирается говорить с Кимом об известном ей факте близости с её братом — тот в лишний раз не будет беситься. Но да ладно, любимая импульсивная бомба у него всегда под рукой. — Но нам нужно поговорить с Джином. — одна фраза Йеджи смогла снова расстроить Джисона. — Сделаем вид, что ничего не знаем, чтобы узнать, как он себя чувствует. Сон, ты пойдёшь со мной. Думаю, что Джин будет рад, если ты тоже придёшь. — Я трепло… — В случае чего я уведу тебя. — Минхо крепко обнял и встряхнул Хана за плечи, убеждая его одной улыбкой. А вот в чём именно убеждал — в том, что всё пройдёт хорошо или, что ему не следует соваться к Хёнджину, не понятно. — А барышня Хван… Не, эта фамилия тебе не подходит — я её как оскорбление воспринимаю, хах. Короче — Йедзи… — Йеджи. — девушка поправила его без обиды. — Похуй. Короче она тебя прикроет. Ты же не только трепло, но и можешь всякий бред ляпнуть, поэтому можно выкрутить в то, что ты чепуху намолол. — Очень мило слышать от тебя комплименты… — Побежали, мой нежный блохастик. Встав из-за стола, Минхо взъерошил волосы нервничавшего Джисона и подхватил под локоть. Предстояло веселье. Почти такое же приподнятое настроение было у Йеджи — по пути до комнаты, она прокручивала у себя в голове все ранее упущенные моменты, по которым можно было бы увидеть недружеское отношение брата к Киму. Стоит сказать, что она даже подозревала о подобном, поэтому не так сильно удивилась, как могла бы. И только Хан хотел бы вырыть самому себе могилу. Но Йеджи была права — он сам хотел видеть Хёнджина почаще, когда был заперт. И хоть сейчас с ним говорить он не может, но хотя бы по-дружески улыбнуться стоит.***
— Сону не здоровится, но он всё равно напросился пойти со мной. — Йеджи улыбалась так добродушно, насколько могла. Врать и при этом не смеяться с брата было достаточно сложно, но она держалась. — Просто, чтобы лично убедиться, что с тобой всё в порядке. — Может пойдёшь к себе? — Хёнджин заволновался за побледневшего Хана, но вскоре понял глупость своего предложения и прикусил щёку. — Ах да… Минхо там в комнате? — Да. — не давая шанса Хану, Йеджи отвечала за него. — Из-за меня тебе приходится мучиться с ним, прости… Но днём ты можешь оставаться в комнате отдыха — там достаточно уютно, при этом, вроде как, кроме меня и Мина туда никто не ходил. Для галочки, Джисон тихо поблагодарил Хёнджина. Йеджи подхватывала разговор обратно, потому что понимала — эта тема может вылиться в конфуз. Необходима другая. — Я рада, что вы с Мином помирились. Может и не при лучших обстоятельствах, но тем не менее. Всё же хорошо? — Да… пожалуй да. Сам не понимаю, как это всё произошло, но да. Разговор зашёл в тупик — Йеджи понимала, что выспрашивать про «не лучшие обстоятельства» нельзя, а Хёнджин просто не мог про них рассказать. Джисон постоянно бегал глазами, стараясь останавливаться только на двойняшках, но получалось плоховато. Решив, что стоит хотя бы попытаться вывести диалог с сестрой на тему, никак его не касающуюся, Хёнджин улыбнулся и заговорил. — Как там с Черён? Общаетесь? Оставил тебя одну, тебе небось скучно. — Как будто твоя компания мне когда-то была сильно нужна, хах. Общаемся немного, но не так, как ты хотел бы думать. — ответно усмехнувшись, Йеджи обратилась к Джисону, издевательски указывая на Хёнджина. — Этот парниша, который благородно зовёт себя самым лучшим братом, даже во время моих отношений пропихивал мне «познакомиться с Рён поближе». Не верь ему — у него нет никакой совести. От этого воспоминания Йеджи и самой стало смешно — да, ответ был на поверхности. Хёнджин хотел попытаться оправдаться, но подумал, что это ни к чему — Хан и так мог понять, зачем он это делал. — Можешь за меня не переживать — сегодня мы с Соном пообщались получше. И, по всей видимости, будем общаться чаще, да? Йеджи слегка толкнула Хана локтем в бок, хитро улыбаясь. Конечно же они будут общаться чаще — у них есть общая проблема и общий секрет. Да и Минхо был слишком рад тому, что кто-то неиронично посмеялся с его издевательских шуток над Сынмином, поэтому захочет показать их все. А где Минхо — там и Джисон. Где Джисон — там и Минхо. Хотя общество девушки немного помогло и ему — он слишком уж нервничал, а Минхо совершенно его не понимал, максимум забавляясь со всей ситуации. Зато Йеджи могла и попереживать, и успокоиться. И, заодно, успокоить того, у кого этого не получалось. Поэтому на её улыбку Джисон ответил тем же, слегка кивнув — говорить же всё ещё не разрешалось. Только в глазах Хёнджина, старающегося убежать от своей личной жизни, чужая стала выглядеть намного ярче, чем являлась в действительности. — Вы сблизились, да? — в интонации Хёнджина Йеджи сразу почувствовала жирный намёк. — Это хорошо — вы же сейчас свободные люди и можете делать всё, что хотите, хах. — Хёнджин. — девушка увидела одну общую черту в своём брате и Сынмине — им обоим безумно хочется свести её с кем-угодно. И это раздражает. А немного эгоизма даже полезно для морального здоровья, так ведь? Йеджи думала именно так, отвернувшись от дёрнувшегося Хана. — Хватит в каждом видеть подходящую для меня пару. Я только-только вышла из отношений и пока не готова заводить новые. — Да я же не о том… Я не подумал, что ты ещё переживаешь по этому поводу, прости. — и Хёнджин сразу же стал делать неверные выводы. — Никто не заставляет тебя заводить их сразу же. Просто приглядывайся, чтобы не ошибиться. — Сон встречается с Минхо. Так что он не свободен. — С кем?! — Зачем?! Вопросы прозвучали одновременно, и Йеджи только вскинула плечами — ей не нравилась идея Хёнджина, поэтому пришлось его приструнить. Да и пусть он узнает об отношениях своего друга сейчас, пока ещё заперт. — Каждый. Божий. Раз. — опустив лицо в пол, Хёнджин боролся со стойким желанием начать злиться. — Джисон, почему каждый раз, когда мы видимся или списываемся, ты поражаешь меня ещё больше? Я это уже говорил, но тогда ты, насколько я помню, просто играл в дружбу. — А сам то! — защитная реакция Хана кричала в нём о том, что нужно нападать в ответ. И Йеджи была готова к тому, чтобы вовремя его заткнуть. Да и не только она — подслушивающий был слишком рядом, еле сдерживаясь от смеха. — Только ты обо всём молчишь! — Я бы тебе всё рассказал, если бы хотя бы половину помнил! — Хёнджин раздражался с молниеносной скоростью. — Всё, что мне известно — со слов Мина. — И он тебе прямо всё рассказал? — Джисон прикрыл свой собственный рот рукой и встряхнул головой — опомнился. — Всё, неважно. — Я надеюсь на это. — имя Сынмина было триггером для Хёнджина: он мог либо разозлиться, либо успокоиться. И сейчас, к счастью, получилось переключиться на более дружелюбный лад, постепенно возвращая улыбку. — По началу считал, что Мин меня обманывает. Хотя сейчас думаю, что это не так. У него есть одна черта, которая, как по мне, достаточно полезная в дружбе — он всегда мне говорил о том, что его не устраивает. И я не думаю, что если бы я сделал что-то отвратительное, он бы промолчал. Мы бы обязательно это обсудили. Мина никогда не смущало, что его возмущения могут показаться мне лишними или даже странными. Хах, да, он любит жаловаться обо всём. — Да, у него есть такое. — Йеджи соглашалась, радуясь быстро сошедшей на нет буре. Раз мы сравнивали голову Сынмина с лабораторией сумасшедшего учёного, в которой постоянно происходят неожиданные взрывы, а голову Минхо — с простой практичной мастерской столяра, то… То стоит поговорить об интерьере головы Джисона. Два слова — его нет. Его мозг, словно комната подростка с огромным бардаком, в которой даже пола не видно. И вот, когда подростку нужно что-то надеть, он берёт первое попавшееся под руку. И Джисон тоже, когда нужно что-то сказать, берёт первую попавшуюся мысль. И не важно — стоит ли её озвучивать в данный момент перед данными людьми или нет. Тем более тогда, когда Хёнджин, по мнению Джисона, слишком некрасиво высказался о своём ближайшем человеке. — Разве так можно говорить о своём друге? Да Сынмин держит в себе то, что съедает его, а ты над ним смеёшься?! — Ты что-то знаешь? — Нам пора. — весело проговорил Минхо, всё это время стоявший прямо слева от окна, облокотившись на дверь своей комнаты. Положив руку на плечи Джисона, он бросил издевательский взгляд на онемевшего Хёнджина, чмокнул воздух — как Минхо мог не добить его окончательно? — незаметно для последнего подмигнул Йеджи и ушёл в комнату вместе с растерявшимся. Девушке пришлось натягивать весёлую улыбку — точнее, сдерживать её до того уровня, чтобы не рассмеяться. Она сильна удивлялась тому, как Минхо смог простоять так долго и не выдать своего присутствия до последнего, хотя ухмылка не сползала с его лица на протяжении всего разговора. — Сон и Хо разговаривали с Мином, пока ты спал. — ложь выдумывалась на ходу, сразу же возвращая Хёнджина из гнева. — И по их словам, он сильно переживал за тебя. Буквально места себе не находил. И мне кажется, судя по личному впечатлению Сона, что он себе что-то придумал. Хотя по факту Мин говорил только о твоём состояни… О, вышел. Сынмин застыл, как вкопанный, увидев Йеджи через открытое окно. Хотелось бы повернуться обратно и сбежать, но так нельзя. Сделав несколько неуверенных шагов, он надел на себя своё самое серьёзное лицо. Нельзя же показывать то, как его трусит внутри. — Привет. Прости, что так некрасиво попросил тебя уйти ранее. — Нет-нет, всё в порядке. Я хоть и волновалась весь день, но потом за ужином поговорила с Соном и Хо. — С кем?! — ни один, ни второй названный ничего хорошего не предвещал. — С Джисоном и Минхо. — Йеджи знала и видела, что вопрос был риторический, но не удержалась. Теперь ей хотелось посмотреть на то, как Ким волнуется. Стоит узнать лучше о его чувствах и почему им было решено обманывать Хёнджина. — Я не пойми чего успела надумать, но они меня успокоили. — Правда? И Минхо даже не подшучивал надо мной? — Подшучивал конечно, хах. Я думаю, что так тебе и надо — в отместку за то, что игнорировал меня. Хотя его шутки странные, признаюсь. Ты испугался, подумав, что я в них верю? Я же знаю тебя. Сынмин сразу же стал оправдываться — это стало его привычным состоянием. Хёнджин всё ещё не отошёл от того, как сильно его бесит Минхо, но пока держался. Ещё и загадочная фраза Джисона била прямо в висок. Хотя он легко поверил в слова Йеджи — Хан легко будоражится даже по малейшим причинам, но так же легко успокаивается. На время Хёнджин решил отойти от разговаривающих, пройдясь по комнате. Тут определённо стало намного лучше, чем было — Джисон хоть и не сильно, но создал беспорядок, а Сынмин избавился от него. От беспорядка, не от Джисона. Но даже если сравнивать со вчерашним днём, теперь всё и вовсе сияло. Стало ясно, насколько сильно Ким переживал — он всегда убирался, если нервничал. Только две мелочи портили идеальную картинку: расправленная кровать Хёнджина и валяющаяся под кроватью Сынмина бумажка. Когда она оказалась в его руках, стало ясно, что это вырванный тетрадный лист, который сильно смяли. Развернув его, Хёнджин ещё и понял, что это черновик Сынмина — весь исписанный и почёрканный. И, что очевидно, это сочинение — так было написано на первой строчке. — Мини, тебе это нужно? — держа лист двумя пальцами, Хёнджин внимательно посмотрел на отчего-то дёрнувшегося друга. — Валялось у тебя под кроватью. — Выкинь. — процедил Сынмин, молясь всему, что могло бы его услышать — именно на этом листе он расписывал все свои мысли часовой давности. — Хорошо. И лист был снова смят и выброшен в урну. Наверно Сынмину повезло, что Хёнджин считал непозволительным лезть в чужое дело скрытым образом, поэтому не стал читать дальше первой строчки — «если он хочет, то сам расскажет». Или же дело в том, что его рукописи были на обратной стороне листа, а на той, что прочёл Хван, было простое школьное сочинение. В любом случае — ему повезло. Хотя мог бы возникнуть очень интересный сюжетный поворот… Но что ж, потерпим. — Хорошо, я тебя поняла, Мин. — Йеджи вернула Сынмина из ощущения лёгкости от такого невероятного везения. — Я, пожалуй, пойду — сейчас же ты не хочешь меня видеть. Сказано только с шуткой, но никак не с обидой. Но Ким решил, что он должен оправдаться снова, уверенно сказав, что она не права и он очень хочет говорить с ней. Хотя, на самом деле, следовало бы заканчивать. Но Йеджи всё равно ушла, напоследок помахав ему и брату. Хёнджин разговора с Сынмином не начал, прокручивая в голове его крайние слова. Потом это всё ещё аукнется им обоим. Немного позже принесли ужин, съеденный так же в тишине. Периодически поднимались несерьёзные абстрактные темы для разговора, и тогда было полегче — просто друзья без никаких подводных камней, как и раньше. Но идиллия держалась недолго — Хёнджин начинал нервничать, когда инстинкты стали кричать в его голове. Ещё и, для самого худшего эффекта, он услышал своих соседей. То, чем они занимались, вывело его окончательно. — Захлопнись, мудила, со своими стонами! — Хёнджин резко подскочил в кровати, начав бить ладонью по стене и кричать. Сынмин испугался такого бешенства, потому что понимал — совсем скоро его друг опять отключится. — Завидуй молча, сука! — в ответ раздался не менее раздражённый голос Минхо — их не позволительно прервали. Вскоре шум подутих, потому что, по велению Джисона, Минхо попросил Чонина повысить их шумоизоляцию до максимума. Но это не сильно помогло тому, кто и правда завидовал. Как кто-то настолько гадкий получает любимого человека, а он нет? Что говорить то… Получил.