Mistake

Доедая свою еду, мужчина, собрав весь мусор, тут же кинул все в пакет, в котором ему ее привезли, а пакет уже выбросил в урну, нагло пользуясь вообще всем, что предлагает квартира Му Цина. Когда тот упомянул свою нелюбовь к долгам, мужчина лишь сильнее фыркнул на это. А ему значит хочется? Может быть, но тут скорее кричалось о том, что ему просто хотелось помочь, возможно ему действительно так же хотелось принять чужую помощь. Точнее помощь Му Цина. Даже если она создана буквально на ровном месте, ведь квартира Хуа Чэна была буквально в нескольких метрах. — Да, конечно. Куда тебе нужно? - он встал рядом с Му Цином и, посмотрев на календарь, чужие руки чуть дрогнули, когда ты меняли окошко сегодняшнего числа. — Что-то серьезное? Му Цин какое-то время еще сверлил календарь взглядом, а после поднял руки, чтобы наконец завязать волосы в хвост. — Городское кладбище. Надо навестить отца. — ровно произнес он, после чего, не смотря уже на Хуа, прошел в комнату, чтобы переодеться во что-то приличное и уличное. Он ездил к отцу каждый год в один и тот же день. День его рождения, никак не день смерти, этот день не хотелось помнить. И он в конечном счёте бы и забыл его, если бы не смотрел на отпечатанные на холодном камне цифры, которые он ненавидел. Специально накинутое на собственный тон хладнокровие заставило Хуа Чэна неотрывно посмотреть на Му Цина, но сам он уже ничего не сказал, а Му Цин и подавно. Чуть прикусив губу, мужчина вышел из чужой квартиры, направляясь к себе, но из головы никак не могли выкинуться слова Му Цина. Значит его отец умер... Интересно, а как давно? И поддерживает ли мачеха Му Цина сейчас связь с ним? У них никогда не было теплых отношений с этой женщиной, в частности, Му Цин терпел её лишь потому, что её полюбил его отец. Но иногда самому Хуа Чэну казалось, что Му Цин не особо любит и своего отца тоже. А теперь... Теперь они в машине, едут на городское кладбище, к могиле отца Му Цина. Хуа Чэн остановился у бабушки, что стояла на придорожной тропинке и продавала цветы. Купил пару букетов и отдал Му Цину, чтобы тот их держал. Один от Му Цина, а другой... Ну да, от него. Не с пустыми же руками ехать к похороненному. Даже если этот мужчина при жизни его сразу невзлюбил. Даже тогда, когда Хуа, при видеозвонке Му Цина с родителем, случайно попал в кадр и просто представился соседом их сына. Они оба ещё долго выслушивали недовольный тон отца Му Цина. Доехав до парковки перед воротами кладбища, Хуа вышел и, поставив машину на сигнализацию, посмотрел на Му Цина, который теперь должен был вести его. Оставлять одного сейчас не хотелось. Хуа и... По себе знал какого это оказаться один на один со своими чувствами на кладбище. Они доехали сюда без единого слова, но, казалось, что слова были и не нужны вовсе. Му Цин должен был бы сказать, чтобы Хуа подождал его в машине, но видя, как тот покупает цветы, а после отдает ему два букета, понял, что сказать это будет трудно. Вряд ли бы отец обрадовался увидев Хуа Чэна там. Но ведь они и не увидятся, если так можно было сказать. Да и раз Хуа хотел тоже его навестить... У Му Цина язык не повернулся запретить ему это. Когда-то он хотел вот так пригласить Хуа к ним домой, познакомить с отцом, представить как своего парня и услышать от отца принятие. Но до этого так и не дошло. Может оно и к лучшему. Ведь отец в конечном итоге... Не принял бы. Он шел по тропинке, пробираясь сквозь однотонные плиты. Он знал путь наизусть, мог дойти с закрытыми глазами. Десять шагов прямо, направо, еще пятнадцать прямо и вот она. Могила отца. Медленно опустившись, он возложил цветы, глазами нашел чашечку для благовоний, скинул сгоревшие в конец остатки и вставил новые, зажигая и слегка развивая запах над могилкой. — Привет, пап. Прости, что опоздал, хотя в прошлом году обещал больше не пропускать твой день рождения. Я сегодня не один, как видишь. — он не хотел углублять в подробности или давать их отношениям какое-то название. — С днем рождения, папа. Хуа Чэн смиренно пошел вслед за ним. Сам мужчина никогда не знал как правильно вообще общаться с людьми, которых постигла потеря. Хотя... По его долгу у него должны быть хотя бы какие-то шаблоны, правда? Но ни один из этих шаблонов не мог посочувствовать человеку, что потерял любимого или просто близкого. Порой молчание действительно было золотом, а некоторые люди и вовсе просто обнимали его, плача в полицейскую форму, на что Хуа, хотя бы как джентльмен и вообще немного, но понимающий человек, просто гладил по плечам или голове, ведь людям было нужно это. Какое-то понимание и сочувствие, пусть и молчаливое. И вот теперь они оба стоят у могилы, а Хуа невольно взглянул сначала на портрет с виду сурового человека, но все же остервенело заботящегося о собственном сыне, а затем его взгляд скользнул по дате рождения и смерти. Он умер на третий год после их расставания. Хуа Чэн именно тогда окончательно выпустился из полицейской академии. Выдохнув чуть, образуя пар горячим дыханием, он почувствовал как на нос приземлилось что-то холодное. Снег. Ну вот и первый снег пошел. Посмотрев на голую светлую макушку Му Цина, он видел как снежинки приземлялись на его платиновые волосы и украшали их своей необычной природной красотой, но все же... Его рука потянулась к капюшону куртки Му Цина и накинула ему его на голову, пока сам Хуа встал в одну ногу с мужчиной и вежливо поклонился. — Здравствуйте и с днём рождения вас, господин Му. Вы уж не серчайте на Муму, он не специально пропустил ваш день рождения. - да и сам уж, подойдя ближе, возложил свой букет на могилку мужчины. Му Цин стоял, глядя на могилу еще какое-то время. Сколько бы он не приходил, он никогда не заводил разговор об их ссоре. Так или иначе, это ведь бессмысленно. Отец не слышал его и при жизни, а тут... Тут и вовсе не услышит, и все же он всегда зачем-то говорил с этой холодной плиткой, смотря в холодные глаза портрета на ней. Может потому что у него никого не было с кем он бы мог поговорить, ведь с того самого дня он остался абсолютно один. Он не сразу заметил снег, лишь когда ощутил, как капюшон слегка накрывает голову, он невольно поднял глаза и увидел, как белый хлопок падает медленно вниз. Первый снег всегда такой. Он робко опускается на землю, совсем не кружа в воздухе. Мужчина чуть выставил вперед руку, ловя снежинки, что тут же таяли от тепла. — Первый снег... Брэд как-то рассказал мне, что это символ любви. Звал меня на свидание, чтобы исполнить какую-то дурацкую примету. — Му цин чуть усмехнулся и приобнял себя руками. Его взгляд снова коснулся могилы и он невольно напрягся под этим взглядом, будто он снова стоит перед ним в тот злополучный день и рассказывает о своей страшной тайне. Пусть отец и отказался от него, он сам не смог отказаться от отца. Он знал, что он любит его, просто он не умел проявлять ту любовь другим способом. Несложно понять его непринятие его ориентации, но тогда для Му Цина это было... Было больно. Сначала Хуа, потом отец, он взорвался и вместо разговора получилась ссора. Которую они так и не разрешили. Чуть прикрыв глаза, Му Цин сложил руки на груди, пряча их от холода. — Мы с тобой, наверное впервые встречаем снег вместе, да, Хуху? Хуа Чэн ещё некоторое время смотрел на холодную плитку. Казалось, что этот мужчина до конца жизни остался таким же холодным. Но Хуа Чэну... Так хотелось спросить почему его отец умер так скоро? Что случилось? Как он сейчас живёт? Неужели совсем один? Но эти мысли смел лёгкий морозный ветерок, а сам Хуа приметил как Му Цин спрятал свои руки, чтобы они не мёрзли. — Да. По крайней мере, на улице уж точно впервые. - улыбнулся чуть мужчина, рассматривая парящие в воздухе хлопья белоснежного снега. Интересная, конечно, примета. Весьма романтичная. Возможно именно из-за этой легенды он видел в интернете слишком много видео с тем, как вальс танцуют под хлопковым снегопадом. Возможно... Раньше Хуа Чэн мог себе, пока никто не видит, позволить согреть ладошки парня. А сейчас, даже несмотря на взгляды вокруг тех, кто посещал своих родственников, хотелось просто прижать и греть-греть ладони, чтобы они потом не стали сухие. Наверняка Му Цин все ещё пользовался увлажняющим кремом. И все же... Руки сами потянулись к ладоням Му Цина, скорее невольно и неосознанно, в памяти все ещё стояли теплые ночные объятия, возможно он не до конца понимал, что ему это непозволительно, но... Он аккуратно выудил ладони мужчины, слегка их закрывая своими и потирая, но все же не приближался лицом, как раньше. Одна старушка, что проходила мимо, лишь презрительно фыркнула, уходя прочь, а Хуа Чэн лишь продолжал свое задуманное дело, толком и не заметив ее вовсе, что уж там про обращения внимания. В конечном итоге, чувствуя, что ладони Му Цина не согреваются, достал из своих карман перчатки, отдавая их ему. — Если нет перчаток, чего руки на морозе держишь, м? Му Цин сначала хотел уже развернуться и пойти обратно к машине, как вдруг его ладони захватили в плен. Ну, это был не совсем уж нежеланный и не то что бы плен, но неожиданностью от этого стало не меньше. Хуа Чэн продолжал держать его руки, согревая и поглаживая. За столько лет воспоминания таких ощущений уже давно стерлись. В последний раз такое с ним... Такого с ним не происходило. Он не позволял себе снова привязываться, а тут... Хуа и не спросил, но и не сделал чего-то сверх нормы. И тем не менее нашлись люди, осуждающие это. За спиной послышались шаги и презрительное фырчание. Но это было вполне привычно, его больше удивило, что Хуа не обратил на то внимание. Даже не кинул на ту взгляд и не одернул руку, как это иногда бывало во времена их учебы. — Ты... Изменился. — проговорил он, принимая и надевая перчатки, после чего слегка потер ладони друг о друга и все же первый двинулся к машине. — Пойдем, холодает. Казалось словно он делал обыденные вещи, но то, как тихо Му Цин проговорил "ты изменился", заставило Хуа Чэна чуть замереть и проследить за тем, как мужчина уходит первый. Но, вовремя опомнившись, Хуа, даже уже слегка в приподнятом настроении, направился следом за Му Цином. — Скорее просто повзрослел, Муму. - чуть усмехнулся Хуа Чэн и, когда они дошли до машины, он открыл мужчине двери, пока сам уже ушел в сторону водительского места. Усевшись и стряхнув ботинки за дверьми машины, полицейский захлопнул дверь и завел двигатель. Всё-таки в авто уже стало холодно, пока их тут не было, надо включить печку. — Эх, снова ехать в автосервис, чтобы поменять шины на зимние. Заведя мотор, Хуа сразу же включил обогреватель автомобиля, направляя его больше в сторону замёрзшего Му Цина. Му Цин провел того взглядом, пока он садился в машину. Пусть ему и открыли дверь, он не спешил садиться. Адвокат в последний раз посмотрел в сторону уже слегка покрытых первым слоем снега могильных плит и выдохнул горячий воздух из-за чего перед его лицом возникло облако белого пара. — Пока, пап, и снова, прости меня за нашу ссору. — сказал напоследок он, после чего наконец сел в теплую машину, тут же ощущая тепло и снимая перчатки Хуа, которые покоились на его руках не так уж и долго. — Нелегко быть владельцем автомобиля. Поэтому я и предпочитаю такси. — с легкой, даже победной ухмылкой, Му Цин улыбнулся, а после кажется вспомнил о чем-то. — Джо... Ты не знаешь, как продвигается его арест? Есть какие-нибудь новости? Меня ведь должны вызвать на допрос, как пострадавшего. Дождавшись, пока Му Цин уже до конца сядет в машину, тот лишь усмехнулся лёгкой победной улыбке мужчины, а затем ответ взгляд. На самом деле он и не знал как там обстоят дела с Джо... Ну... По понятным причинам. Учитывая то, что вчера они были заняты, утром, и вот теперь день и почти вечер. Был лишь один выход. — Пока не созванивался с коллегами, так что... Давай прямо сейчас созвонимся с гэгэ, он же занимался его делом. - вырулив на шоссе, мужчина, не отвлекаясь, набрал на планшете, что был встроен в машину, номер Се Ляня. Ему, честно говоря, уже и самому хотелось узнать, что же там происходит, потому что... Ну слишком тихо как-то. Гудки раздались по салону, а затем из динамиков послышался мягкий , но кажется совсем уставший голос. — Ало? Сань Лан? — Привет, гэгэ. Звучишь устало, кто нервы вымотал? — Да... Все сразу. Этот Джонатан... Господин Фэн... А отец Джонатана уже приходил к нам в участок и почти устроил скандал... У нашего здания все утро стояли журналисты. - Се Лянь выдохнул и зашелестел бумагами, рассматривая документы. — А вот теперь можно поподробнее об этом, гэгэ? Пожалуйста. — Ну... А что тут подробнее... Как только мы забрали Джонатана, нам пришлось его сначала доставить в больницу, чтобы ему подлатали руку. Я сделал, как ты сказал, указал, что он просто слишком сопротивлялся при задержании. Сейчас он находится во временной камере, но приходил его отец ночью, требовал отпустить его, нам пришлось его выпроводить из участка, а из-за этого теперь и в здание не войдёшь без журналистов. А суд назначили уже на послезавтра, посчитав, что Джонатан в полном порядке. Эм... Сань Лан, ты же знаешь, что господину Му, как потерпевшему тоже нужно присутствовать? — Да, знаю. И он будет присутствовать, гэгэ, не переживай. Значит, суд послезавтра? Да и зачем вы в больницу его отправили? Уж лучше пусть бы со сломанной повешенной походил, учился бы меньше руки распускать к наркотикам и к адекватным людям. - мрачно усмехнулся Хуа Чэн, а затем вырулил на проспект, нажимая на газ автомобиля. — ... Будем считать, что я этого не слышал, Сань Лан. Как себя чувствует господин Му? Вы же вместе, я полагаю? В комнате были найдены благовония, в которых были... Достаточно сильные наркотики. Ему нужно будет обследоваться у врача перед судом, чтобы принести результаты анализов как доказательства. Му Цину не оставалось ничего кроме как согласиться, а позже и внимательно слушать. Учитывая обстоятельства, он планировал сохранять тишину, но сначала разговор пошел о Фэн Сине, что заставило его понимающе хмыкнуть, потом и вовсе каким-то образом поняли, что они сейчас вдвоем. Тогда мужчина плохо соображал, он черт знает сколько вдыхал этот наркотик и вот оказаться в таком безумно... Странном положении... Тут на фоне послышался ему уже знакомый голос, от чего глаза на автомате обрисовали салон авто по кругу, закатываясь. — Когда это я мотал тебе нервы, Лянь-гэ? Время и место, я тут же докажу обратное. — его усмешка даже отдаленная, приглушенная телефоном... Раздражала настолько, что Му Цин невольно потер переносицу, а после того, как Се Лянь кажется неловко прокашлялся, он и сам притих, услышав как уже разговор заходит о том, что Му Цин и Хуа вместе. Вот уж, действительно абсурд. Он находил эту ситуацию достаточно неловкой, но... Даже не успел серьезно подумать об этом. Хуа нашел его так быстро, как только сам смог, нашел Джо, сына чиновника, который не раз сбегал от закона и весьма умело скрывался от всех, кто ему мешал веселиться, а Хуа Чэн нашел его, приехал за ним, черт, он сломал Джо руку просто за то, что он лишь надумал сделать, но не успел. Му Цин невольно выдохнул, когда ощутил, как сердце снова легко ударилось о ребра. Он едва соображал вчера и все же помнил, как мужчина прижимал его к себе, забирая из злосчастного отеля, как позволил творить все эти безумно грязные дела на его заднем сиденье и как.. Му Цин резко потряс головой. Зачем он думает об этом? Сейчас все... Так сложно. Они едва выбрались из запутанного клубка их отношений, едва поддерживая очень тонкую нить товарищества... Дружбы? Просто чего-то более менее нормального. Неправильно снова запутываться и душить себя этими узлами. — Я в порядке, я сделаю все необходимое, не переживайте. — монотонно отчеканил он, пытаясь отогнать прочь всю неловкость вызванную воспоминаниями. Тут по ту сторону слышаться какие-то странные звуки и легкое "Стойте..!", а после в салоне разносится уже более слышный низкий голос Фэн Синя. — Ох, Му Цин, как приятно знать, что мое объявление о пропаже не было настолько бесполезным, как я предполагал изначально... Лянь-гэ, не отнимай у меня возможность поговорить с моим адвокатом. — со вздохом проговорил он и тут же оживился, явно вспомнив, зачем вообще отобрал телефон. — Кстати об этом, не знал, что ты, Му цин, все же дружишь с полицейскими, я думал они тебе противны, хотя назревает осознание, как ты так быстро изъял те видеозаписи... — Если тебя обвинят в грабеже чужого телефона, я не стану помогать. — лишь цыкнул Му Цин не выдержав и сбросив звонок. Все равно все важное они уже узнали. — Придурок. Хуа Чэн же, поняв, что телефон у Се Ляня наглым образом просто отобрали, нахмурился чуть, но к словам мужчины по ту сторону звонка прислушивался. Значит Му Цин недолюбливал полицейских. Даже логично, но... Сам мужчина так резко отреагировал, что сам сбросил звонок и опустил раздражённо голову на свою ладонь, оставляя за собой ругательства в сторону того Фэн Синя. — Соглашусь. Тот ещё придурок. Что он вообще делает в участке... Тем более с гэгэ. Или как заявитель о пропаже явился. - чуть хмыкнул мужчина, заворачивая в сторону их двора уже. — Тогда... Сегодня или завтра тебе надо в больницу. А ещё тебе нужно написать заявление со стороны жертвы, но это можно прямо перед судом сделать, так обычно все и делают. Му Цин чуть потер висок, невольно обратив взгляд на Хуа. Он называл кого-то из своих коллег "гэгэ". В этом наверное не было ничего такого. Хотя он не мог утверждать наверняка. Столько воды утекло, это вполне мог быть и его бывший партнер, вряд ли бы он стал звать так кого попало. В любом случае, это его совсем не касалось. Зарывшись пальцами в свои волосы, он чуть зачесал их назад и выдохнул. Сейчас у него и без этих ненужных мыслей действительно хватает забот с этим Джо. — Знаю, Хуху, я знаком с этим процессом как никто, не утруждай себя в объяснениях. Спасибо, что отвез меня сегодня к отцу. И в целом, ну, ты и так знаешь. — криво усмехнувшись, Му Цин отмахнулся от слишком долгих прощаний, после чего отстегнул ремень и вышел из машины. Напоследок он повернулся и наклонился заглянув в салон. — До встречи. С этими словами он направился в сторону другого выхода со двора. Здесь совсем недалеко была больница, не стоило терять времени, он должен разобраться с делами, разобраться с Джо наконец. Хуа лишь слегка улыбнулся и почесал собственный затылок. Ну да... Точно. Он же является адвокатом, Хуа... Ну он не совсем забыл, но хотел сказать хоть что-то. На мгновение... Ладно, это больше уже не важно. Разумеется он также понял, что имел ввиду Му Цин. За что именно спасибо, и ведь действительно далеко не только за то, что тот его отвёз на кладбище. Но от этого знания как-то особо легче и не становилось. Лишь тяжелее где-то внутри. Кивнув и махнув напоследок наклонившемуся мужчине, Хуа мягко улыбнулся, но стоило двери закрыться, как улыбка тут же снизошла на нет. Переведя свой взгляд за пропадающим между домами силуэтом, Хуа лишь устало выдохнул и тяжело опустил свою голову на руль авто. Как же это, блять, все сложно. *** Се Лянь искренне старался не обращать внимания на мужчину, сидящего рядом, но... Тот все же прекрасно слышал все его слова, даже вставил пару своих, а затем... И вовсе забрал телефон! Они сейчас сидели в специальной комнате отдыха, Фэн Синь здесь остался под глупым предлогом того, что... Ему опасно выходить за пределы участка, пока там куча журналистов, ссылаясь на то, что Се Лянь его прекрасно защитит здесь. Сам же лейтенант... Был в двояких ощущениях, но пришлось оставить, пока действительно все журналисты находились за дверьми, чтобы поговорить с теми, кто посмел забрать в свой участок самого сына чиновника. — Господин... Господин Фэн, вы... Отдайте! - но его слова совершенно не слышали, а Се Лянь и так за ночь слишком устал, чтобы попытаться бороться с тем, кто по комплекции определено выше и больше. Поэтому лишь устало выдохнул и уселся на диван, держась за голову. Кажется, Фэн Синь снова ненароком разозлил своего адвоката... Ну, что ж, не впервой. Пожав плечами на гудки в трубке телефона, тот взглянул на уставшего полицейского, пребывающего в довольно смешанных чувствах. Фэн Синь невольно улыбнулся наблюдая за ним. Как бы тот сейчас не ворчал, он сам позволил ему быть здесь. Хватило бы одного недовольного слова, чтобы он убрался из участка, тем не менее он все еще здесь. Подойдя к окну он взглянул на толпу журналюг и хмыкнул. — Кажется, Му Цин в этот раз не хило вляпался. Джо Хид, значит. Он ведь сын главы здравоохранения. Думаю, его удержать не сможет даже ваш участок, Лянь-гэ. Услышав как тот кажется закончил наконец разговор, он, слегка проводя того недовольным взглядом, взял телефон с чужих рук, а затем смягчился, выслушивая внимательно мужчину. Чуть привстав с дивана, полицейский подошёл к Фэн Синю, вставая рядом с ним и смотря на то, как толпа ни разу не уменьшилась... Более того, она наоборот лишь увеличилась. Черт... — Хотелось бы мне опровергнуть ваши слова, но... - чуть вздохнув, парень прикрыл свои глаза и, помотав больной головой, лишь отвернулся и отошёл обратно к столу, где лежали бумаги, личное дело самого Джонатана и личное дело отца. Их участок может просто не выдержать такой силы со стороны властей.