Distance (Love Harder)

(Доп. примечание).       Проводить так своё драгоценное, едва ли не единственное свободное время — это, безусловно, не лучшее решение.       Киске это понимает.       Но, что ж… За его долгую жизнь его не раз обвиняли во многом предосудительном, большая часть из которого была довольно сомнительной. Однако «нормальность» никогда не входила в это число.       Его моральные принципы, те немногие, которые у него есть, всегда отличались гибкостью. И даже их он готов был отбросить, если речь шла о защите того немногого, что он когда-либо считал своим.       А Куросаки Ичиго, несмотря на все хитроумные планы и манипуляции Киске, уже давно стал брешью в защите, которую он веками возводил вокруг своего сердца.       Давно стал тем, кого Киске не может не считать своим.       Ичиго стоит всего, что делает Киске.       Стоит каждой бессонной ночи и кровавого дня. Стоит унижений на коленях перед правительством, в которое Киске больше не верит. Стоит того, чтобы заставлять законы энергии и реальности гнуться и ломаться на пути к цели.       Для него Ичиго стоит всего этого и даже больше.       Однако он признаёт, что ситуацию это не облегчает.       Видеть Ичиго в его нынешнем состоянии сложно.       Потому что Киске, несмотря на всё, что они пережили, никогда не видел его таким.       Сейчас Ичиго кажется старше, измождённым не только физически, но и душой.       Его волосы стали длиннее и выглядят неопрятно, а пронзительные глаза потускнели, подчёркнутые тёмными кругами. На плечах ощущается невидимая тяжесть, а в его шаге появилась некая неуверенность, которой прежде никогда не было.       Кажется, что его душа — это постоянно кровоточащая рана, отчего сердце Киске сжимается от боли.       И всё же, несмотря на его одиночество и явное горе, что ныне стало его неотъемлемой частью, для Киске он по-прежнему невероятно красив.       Киске невесомо проводит большим пальцем по нижней губе Ичиго, затем осторожно касается его лба, разглаживая едва заметную морщинку, которая теперь так редко его покидает.       Свернувшись клубочком под кучей одеял, несмотря на жаркое лето, Ичиго спит, не подозревая об этом.       Не подозревая о присутствии Киске. Не осознавая, что мужчина сейчас находится так близко, сидя на краю кровати, пока он спит, выглядя невероятно привлекательно уязвимым.       В другой ситуации Киске наслаждался бы этим доверием, пониманием, что даже во сне Ичиго узнаёт и доверяет ему.       Но сейчас? После всего случившегося?       Это лишь усиливает те первобытные инстинкты, которые он так долго сдерживал в себе.       Поскольку да, душа Киске запятнана, он лгал веками, а его руки по локти в крови. В конце концов, именно его планы и манипуляции определили путь Ичиго, приведя к их нынешнему положению.       Но Киске давно решил, что, когда всё будет сказано и сделано, он сделает всё возможное, чтобы искупить свою вину перед Ичиго. Охотно возложит всех и всё, что необходимо, у его ног в знак покаяния.       Киске никогда не планировал бросать Ичиго. Никогда не хотел оставить его одного с этой бурей.       Он намеревался быть рядом на каждом шагу.       Киске был убеждён, что Ишшин поддерживает его в этом. Был уверен, что тот знает, как позаботиться о своём сыне после окончания битв. Что Ишшин достаточно хорошо понимает своего сына, чтобы осознавать: Ичиго никогда не был настолько силён, спокоен и счастлив, как рядом с теми, кого он любит и кого жаждет защитить.       Однако Киске ошибся.       И, как и в случае со всеми его последними решениями, именно Ичиго пришлось расплачиваться за эту ошибку.       Придерживаться просьбы Ишшина избегать всего, связанного с синигами, быть осторожным, чтобы не привлечь нежелательного внимания Общества Душ и не нарушать хрупкое равновесие, которое Киске стремился сохранить ради Ичиго, довольно быстро стало для него утомительным.       В самые тяжёлые дни именно эти драгоценные украденные мгновения рядом с Ичиго — всё, что удерживает Киске от решения выхватить Бенихиме и начать собирать «кровавую дань», которую, по его мнению, Ишшин и другие должны заплатить.       Киске не позволит этому повториться вновь.       Как только он сыграет свою роль и соберёт всё необходимое, чтобы вернуть Ичиго к его истинной сути, все, кто посмеет попытаться снова их разлучить, узнают, что подобные ошибки больше терпеться не будут.       А тем, кто осмелится оспорить или проигнорировать предупреждение Киске?       Что ж…       В конце концов, он — бывший офицер Онмицукидо. И хотя Киске никогда больше не поднимет свой клинок в интересах своих прежних хозяев, он не станет колебаться использовать его ради того, кого он сам выбрал для себя господином.       Даже если Ичиго ещё не осознаёт, насколько важную роль он занимает в жизни Киске.       — Скоро, — тихо произносит он, наклоняясь, чтобы оставить лёгкий, едва ощутимый поцелуй на слегка приоткрытых губах Ичиго. — Просто дождись меня.