***
24.04.2000 г. Токио. Япония. Полуденное солнце заволокло облаками над офисным районом города. К этому времени большинство сотрудников уже вплотную работали на своих местах. А на улицах стало немного свободнее. Это место редко могло похвастаться чем-то неординарным, но именно сегодня случилось как раз такое событие, которое местные обыватели сразу могли приметить. Возле поребрика стояла гадалка, самая обычная: чёрные, как смоль волосы, на вид немного за сорок, в красных пышных одеяниях с чёрным подкладом, выглядывающим из-под юбки, обвешенная непонятного предназначение амулетами и о, Боже, сушёными частями тел различных животных, которые взлетали с её рук, держась за невидимые нити, всякий раз, как она взмахивала своими тёмными руками, а делала она это весьма не редко! Но всё же весь её образ притягивал и очаровывал своей дикой красотой и совмещением несочетаемого. Рядом с собой она разложила всевозможные талисманы, шаманские травы, чёрные книги с нечитаемыми словами на обложках и подобные магические штуковины для продажи. Но как бы интересно она не выглядела, люди не останавливались посмотреть на её товар или хотя бы на неё саму. Большинство делало вид, что не замечали. Но её это, кажется, совсем не беспокоило, всё своё внимание она устремила к единственному человеку, стоявшему напротив неё — мальцу, с высокомерным взглядом. — Хочешь, я погадаю и поведаю твоё будущее? — Не интересно. Я и так знаю своё будущее. — Да? А что если я тебе покажу нечто такое, что заставит изменить твоё мнение? — Можешь попробовать. Гадалка слегка искривила губы в улыбке и наклонилась к мальцу: — Я вижу в твоём будущем счастье, к которому придётся идти через смерть, свою и чужую. Гадалка оторвалась от глаз мальчика и медленно сделала пару шагов назад, плавно шелестя подолом одеяния. — И это всё? — Тебе этого мало? Я редко даю такие хорошие предсказания, — гадалка рассмеялась. — И это по-твоему хорошие? — иронично приподнял бровь, — ладно, чего ты хочешь? — Чего я хочу? — Да. Ты же явно хочешь что-то получить от меня. Сколько хочешь за своё предсказание, а, старуха? — Какой грубый ребёнок, — легонько фыркнула гадалка, — если тебе так интересно, то, за тебя уже заплатили. — Что? И кто же это сделал? — Один человек, который…***
С той встречи прошло уже больше десяти лет, мальчик вырос и давно забыл о ней. Но предсказание есть предсказание, особенно, когда за него заплатили должную цену и однажды оно сбудется даже если ради этого придётся перекроить время.***
Сатору Годжо умер. Просто умер. Смерть не приходит долго, она не заставляет тебя ждать, нужно лишь закрыть глаза и поддаться тому, чему ты сопротивлялся всю свою жизнь. И он закрыл глаза, но почему-то, потом снова открыл. Только вокруг не было следов той битвы, не было крови, а было много чего другого, даже ракурс мира поменялся, Сатору приходилось поднимать голову, дабы увидеть лица мимо идущих людей. Открыв глаза он оказался по средине Токио, самого обычного, с кучей простых людей и гадалкой, напротив которой он стоял. — Ну как тебе моё предсказание? — послышался вопрос, сразу за котором прозвенел хриплый смешок. Годжо даже не успел сообразить ответ, как со спины на него налетел воришка, убегающий от дамочки с розовыми туфлями, которая яростно ими размахивала и в конце концов, запульнула в незадачливого похитителя женской сумочки. Туфли, как ожидалось, ни одна, ни вторая не попали в трусливо убегающую цель, однако навели шороху и умудрились попасть в голову одному мужчине с залысиной и аккурат по ней. Дяденька тоненько ойкнул и резво развернулся, аки горилла, что вот-вот начнёт стучать себе кулаками по груди, но картину портило небольшое пузико выглядывающие из рубашки, да кожаный дипломат в левой руке. Тут уже испугалась женщина, когда на неё пошел мужчина с начинающей краснеть лысиной. Барышня схватилась за первое, что попалось ей под руку, а именно, за плечи Сатору Годжо, разворачивая его так, чтобы он оказался между ней и разъяренным прохожим. Мальчику бы возмутиться да оттолкнуть женщину, вот только сейчас ему было не до этой сцены, его даже не особо напрягали руки на его плечах. Его волновало лишь одно — что он здесь делает, черт возьми?!