Cold hands

В Больничном крыле тихо, Джо сидит с прямой осанкой и сцепленными в кровь руками на коленях у больничной койки Доркас, напротив скрестившей ноги и скрестившей руки Марлин. Джо полагает, что скоро Снейп разболтает все профессору, которого сможет найти, и МакГонагалл примчится сюда, чтобы схватить ее за ухо и отругать, как никто другой. А пока она сидит, испытывая дискомфорт во всех смыслах этого слова, и ждет, когда жизнь вернется на лицо Доркас. Костяшки ее пальцев покраснели, из них сочится кровь, которая стекает по всей длине пальцев и высыхает, не доходя до кончиков. Ей было бы достаточно просто очистить ее, заживить, но что-то в пульсации, опухании и кровотечении заставляет ее чувствовать себя приземленной, отвлекает ее от того, как Доркас неподвижно спит перед ней, от того, как взгляд Марлин постоянно переключается на нее. Поэтому Джо смотрит на кровь и прикусывает язык, пока не почувствует ее вкус. Регулус ждет ее за дверью, чуть дальше по коридору. Джо думает об этом больше, чем следовало бы. Она думает о нем, о том, как он крутит пальцами и смотрит на дверь, ожидая ее. Она думает о себе в его глазах, с кровоточащими костяшками пальцев, дикими глазами и палочкой, направленной на Макнейра. На Долохова. На Рида. Она думает о вывернутых коленях, грязных Блюгерах и сломанных носах и задается вопросом, как это должно выглядеть в глазах Регулуса, со жгучим стыдом в нутрии. Но вот ее взгляд возвращается к Доркас, и все это вмиг исчезает, сменяясь вспышкой, которая и подстегнула ее в первую очередь. – Она действительно жалеет об этом, знаешь ли . Джо вскидывает голову при звуке голоса Марлин. Давненько она его не слышала, такой низкий, громкий, ровный и уверенный. Она забыла, как это было, и так сосредоточилась на нем, что пропустила слова, которые они образовывали. – Что? - спрашивает она. Марлин смотрит на нее, лицо отмыто от косметики, опухшее и покрасневшее от слез и растираний, слез и снова растираний. Ее широко раскрытые голубые глаза смотрят прямо на Джо. – Доркас , - уточняет она, фыркает, сглатывает, прочищает горло. Джо кажется, что она снова плачет. Ее голос становится гуще. - Она очень сожалеет, что у нее все так вышло. Постоянно плачет об этом . Она не знает, что с этим делать. Она оставляет слова лежать на коленях и снова смотрит на свои руки, счищая ногтем засохшие чешуйки крови. – Ох . – Она очень боялась, что ты осудишь ее за то, что она встречается со мной , - продолжает Марлин, опустив глаза на землю, словно разговаривая сама с собой, словно пытаясь не заплакать. - Не потому, что я - это я, а потому, что я - девушка. Она стала защищаться, наговорила много того, чего не хотела . – Меня не волнует, что она западает на девчонок , - говорит Джо, голос грубый, срывающийся от крика. - Я бы промаршировала по улицам Лондона, крича о своей поддержке до крыш, если бы она этого хотела . – Откуда ей знать? - сразу же возражает Марлин, оттопыривая челюсть в сторону Джо. Джо быстро отвечает. – Потому что я ее лучшая подруга , - настаивает она, и в ее тоне появляется жесткость, - и я всегда поддерживала ее и всегда защищала . И это правда. Джо знает, что это правда. С того момента, как они заговорили, Джо всегда присматривала за Доркас. Подставляла ей шею. Ради нее вставала на пути проклятий. Плевалась ядом в каждого, кто перечил ей. И вот теперь она разбила костяшки пальцев о лицо Снейпа ради нее. Марлин подстраивается, ерзает на своем сиденье и скрещивает руки на груди. – Джо, ты мне нравишься, - начинает она, - но, насколько я знаю, ты любишь мужчин, а ты чистокровная. Причем очень богатая. Вы с Доркас живете совершенно разными жизнями и пережили совершенно разный опыт. Ты не можешь винить ее за беспокойство, особенно когда она узнала об этом раньше, чем была готова , - говорит ей Марлин, слова звучат уверенно и легко, но сильно задевают Джо. Кровь перестала сочиться с костяшек пальцев и засохла на руках. Она потрескивает и расслаивается, и Джо глубоко вдыхает, понимая, что Марлин права, и зная, что это было правдой все это время, но она просто была слишком глупа, или вспыльчива, или захвачена тем, что Доркас накричала на нее, чтобы понять это. Она чувствует себя невероятно толстой. Марлин смотрит на нее с минуту, проверяя, не получит ли она ответ, прежде чем продолжить. – Правильно ли она поступила? Нет. Она это знает. Но ты должна быть снисходительна к ней. Вы никогда не узнаете, каково это - пережить то, что пережила она . Только когда она снова открывает рот, чтобы заговорить, Джо понимает, что борется со слезами. – Я все это время хотела поговорить с ней. Просто не знала, что сказать . – Забавно, - сухо усмехается Марлин, - именно это она и сказала мне о тебе . Несмотря на себя, Джо ухмыляется. – И что же ты ей сказала? – Я сказала ей, что это не имеет значения , - отвечает она, и Джо чувствует, как у нее сворачиваются кишки. - Сказать что-нибудь - это лучше, чем не сказать ничего . Джо вспоминает, как Регулус положил свои пальцы на ее пальцы, как их холод сжал ее горло, заставив волосы встать дыбом, вспоминает его легкую ухмылку, его тихий голос, предназначенный только для ее ушей. – Да, мне тоже так говорили . Проходит несколько секунд молчания, Марлин все еще ерзает и двигается, прежде чем сказать. – И Джо. Я действительно сожалею о том, что произошло в начале года . Она пожимает плечами. – Все в порядке. Мой отец всегда говорил, что я слишком хорошо держу обиду . – Это лучше, чем прогибаться под каждого, кто когда-либо тебя обидел , - отвечает Марлин. - Честно говоря, я восхищаюсь этим качеством в тебе . – Поттер! - Пронзительный голос Макгонагалл эхом разносится по высоким потолкам больничного крыла, и Джо сразу же охватывает ужас. Она поднимается на ноги. – Наверное, это моя очередь . Марлин мягко улыбается ей. – Я скажу Доркас, что ты была здесь . – Спасибо, Маккиннон . Регулус часто приходит ей на ум. Обычно так и было, но теперь это становится проблемой. Она никогда особенно не интересовалась квиддичем, кроме своего собственного участия в нем, но и тогда ей было почти все равно. Но сейчас она сидит на трибунах, не обращая внимания на любопытные взгляды брата и наблюдая за его полетами по полю. Он грациозен, что не должно ее удивлять, но это так. Он изящен и элегантен во всем, что делает, и летает так, словно это искусство. Ни одного неуклюжего, грубого движения, которое исходит от нее. В нем нет ничего хвастливого или властного, как в высокомерии, с которым летает ее брат, но он плавен и нежен, как танец. Она завороженно следит за тем, как он рассекает воздух в поисках снитча. И хотя холодно, воздух в начале марта резкий и яростный, Джо счастлива быть там, наблюдать за ним, как она всегда это делает. Справа от нее Питер толкает ее локтем в ребра и наклоняется в ее сторону. – Ну что, Джо, что у тебя? - спрашивает он, и Джо может поклясться, что слышит звяканье галлеонов в его кармане. Джо хмыкает и отвечает, не отрывая взгляда от Регулуса, который суетится на противоположной стороне поля. – Джеймс отрубит мне голову за такие слова, - начинает она, - но я бы предпочла, чтобы Слизерин выиграл этот матч . Джеймс сразу же приходит в ярость. Он наклоняется к Сириусу и бросает на сестру суровый, скандальный взгляд. Это пародия на то выражение, которое он придал ей, когда увидел, как Регулус положил пальцы ей на плечо и зашептал на ухо. У нее перехватывает дух. – Богохульство, - сетует он, - да еще и из моей собственной крови . Джози, ты в последний раз глубоко ранила меня. Я отрекаюсь от тебя, теперь ты принадлежишь Ворми . – Может, отвяжешься? - Джо насмехается, закатывает глаза и возвращает свое внимание к полю, а глаза снова ищут Регулуса. Яркие вспышки желтого цвета проносятся мимо них, и в толпе раздается гул. - Я говорю это только потому, что скорее вырву себе зубы, чем снова буду играть против Рида , - говорит она и поворачивается лицом к Сириусу слева от себя. - Ты думаешь, все бывшие ненавидят друг друга так же сильно, как мы? Сириус делает паузу, наклоняет голову, и пряди его волос выпадают из-за уха и свисают на подбородок. Джо задается вопросом, как бы выглядел Регулус с такими же длинными волосами, как у его брата. – По моему опыту, да. Но обычно это однобоко, и девушки ненавидят меня . Джо вспоминает Эммелину, которая сияла, рассказывая Джо о своем мечтательном свидании с Сириусом. Она одаривает его кислой улыбкой. – Это потому, что ты свинья и обращаешься с девушками как с половичками . – Ой, - говорит он, прикладывая руку к груди и откидывая голову в сторону, на плечо Джо, а она закатывает глаза от его драматизма, - еще одна язвительная критика от маленького Поттера. Что я тебе сделал?" Джеймс снова наклоняется ближе, когда Сириус садится обратно. – Может, это Джози сделала что-то не так, и она проецирует , - предполагает он, не глядя на Сириуса и не отводя взгляда от Джо. Он поднимает бровь и ухмыляется. Ее брат нехарактерно занимается своими делами, и это само по себе вызывает у Джо мурашки по коже. Джеймс ни словом не обмолвился о Регулусе, не сказал ни слова о том, как он прикасался к ней, как говорил с ней. Ей хочется его задушить. – Меня? - спрашивает Джо, притворяясь невинной. - Сделать что-то не так? Невозможно. Я, по сути, святая . Питер хмыкает. – Святой Поттер , - усмехается он. - А за что именно ты можешь стать святым, Джо? Невыразимого насилия? – Задние колени? - предлагает Джеймс. – Сломанные носы? – Кровожадная месть? Джо скрежещет зубами. – Я и тебе все носы переломаю, если ты не прекратишь . Сириус перекидывает руку через плечо Джо и притягивает ее к себе, прижимаясь к ней слишком близко и крепко. Она извивается под его хваткой. – Малышка Поттер, я должен сказать, что в моей жизни не было момента, когда я гордился бы тобой больше, чем когда я услышал, что ты сломала нос Снивелли , - хвалит он, когда она вырывается из его хватки, ее волосы теперь торчат дыбом от трения о его пальто. - Это действительно заставило мое сердце взлететь, и я бы все отдал, чтобы увидеть это . Джо не стала ничего отвечать, она была слишком занята тем, что пыталась расправить свои волосы. – На самом деле это было немного ужасно , - замечает Джеймс. - Я начинаю думать, что ты, возможно, замаскированная гарпия, а моя настоящая сестра заперта где-то в пещере . Теперь уже Питер заключает Джо в объятия, прижимая ее к себе, и Джо не пытается сопротивляться. Ее волосы уже достаточно испорчены. – Ты боишься своей младшей сестры, Пронгс? Твоей крошечной сестренки . Джеймс смотрит на нее, как на что-то чужое. – Украденной в пещере? Нет. Чудовище, которое сидит передо мной? Да. Джо отталкивается от Питера и выпрямляется. – Так драматично . Похоже, Регулус заметил снитч, так как его полет изменился. Теперь он находится в глубоком пикировании, снижаясь к земле со скоростью, которая заставляет Джо напрячься. И она не знает, почему она наклоняется ближе в своем кресле, почему она сжимает пальцы в центре ладони, когда он опускается все ниже и ниже к земле. Она не знает, почему расслабляется, когда он выпрямляется, летит ровно и прямо, вытянув руку в сторону снитча. Она не знает, почему ей приходится сдерживать ликование в горле, когда он обхватывает ее своими длинными пальцами. Но она знает, почему Джеймс смотрит на нее тяжелым взглядом. Джо запихивает завтрак в рот, словно не ела несколько дней, наслаждаясь его вкусом на языке. Мешки под глазами стали легче, чем раньше. Ее конечности не похожи на бетон. Она чувствует себя более человечной. На занятиях она внимательна. Она увлеченно делает заметки и даже задает пару вопросов преподавателям. Она шутит со своей компанией первокурсников, которые ходят за ней из класса в класс, подтрунивая над ней, рассказывая истории и ухмыляясь, когда ее слова заставляют их хихикать. Она рассказывает всем своим друзьям, что Доркас должны выписать из больничного крыла сегодня, наконец-то, после трех долгих дней. Она улыбается без причины. Она чувствует легкость. И когда она идет по коридорам подземелья к Зельям, собираясь прийти на урок пораньше, у нее отнимают зрение. Сначала она испытывает лишь панику. Ее грудная клетка закрывается сама собой. Она слышит крик, взрыв смеха, чувствует укус проклятия на своей спине. Почти сразу же она опускается на землю, но только для того, чтобы почувствовать себя в безопасности. Потому что там, где были только тускло освещенные коридоры, пыльный воздух и дремлющие портреты, теперь нет ничего, только тяжелая чернота. Так внезапно и так резко. Сердце бьется в горле, руки крепко прижаты к плитке пола. Она тяжело дышит. Она резко вдыхает и быстро выдыхает. Вокруг есть люди, в этом она уверена. Джо их слышит. Сквозь черноту она их слышит. Шепот, бормотание, смех, и Джо сразу же понимает, что произошло. Должно быть, им было очень приятно, Снейпу или кому-то из его друзей Пожирателей смерти, которые сделали это с ней, видеть Джо в таком виде, сидящей на земле, неровно дышащей, не видящей ничего, с расширенными от паники глазами. И Джо думает, что, пока она сидит, и паника заставляет ее все труднее и труднее набирать воздух в легкие, резкая потеря чувств не оставит ее уязвимой. Она сглатывает, крепко сжимая в руке палочку, и прислушивается. Она слышит смех. Смутно знакомые голоса, возможно, Розье. Может быть, Макнейра. Может, Долохова. Они гнусавые и резкие, и Джо прикусывает язык и зажмуривает глаза, чтобы темнота казалась знакомой. – Не так уж ты и страшен, Поттер? - взывают к ней голоса. - Вот что ты получаешь за то, что дерешься как магл, чертов предатель крови! А Джо просто сидит, прижав колени к груди и крепко обхватив их руками. Она ничего не говорит. Она прикусила язык, подавила в себе унижение и ярость и сидит так, пока смех и насмешки не стихают, пока их шаги не удаляются все дальше и дальше, и Джо молится, чтобы, кто бы ни нашел ее вот так, ослепленную и свернувшуюся калачиком, это был не Регулус. Но, конечно же, это он. Сначала она слышит его шаги. Они медленные, а потом торопливые, каблуки гулко ударяются о землю, когда он спешит. Джо понимает, что это он, когда он произносит ее имя - Джозефина. Он единственный, кто называет ее так, единственный, кто произносит его вот так, нежно, с необычной заботой. Оно срывается с его губ, словно вопрос, а затем снова, ближе, путаясь в его шагах, более настоятельно. Он опускается на колени рядом с ней. Она это чувствует. Его колени врезаются в ее голени, когда он опускается рядом с ней, и она вздрагивает, когда его руки тянутся вверх по ее рукам, по одной с каждой стороны, мягкие и неуверенные. – Джозефина, - повторяет он, и Джо понимает, что ее глаза все еще закрыты. - Что происходит? Что случилось? Ей требуется огромное усилие, чтобы ответить, подобрать слова. Ее грудь сжалась, горло сжалось еще сильнее. Голос напрягается, когда она все-таки находит слова. – Я не вижу , - говорит она ему, борясь за контроль над своим голосом и эмоциями. Регулус быстро обхватывает ее руками. Он поднимает ее с земли на ноги, держа длинную руку на ее плечах, чтобы направить ее. – Все в порядке, - шепчет он, приспосабливаясь, голос на октаву выше, чем обычно, - я отведу тебя к Помфри, и все будет хорошо. Все будет хорошо, Джозефина. Все будет хорошо . И так оно и есть. Регулус прижимает Джо к себе и, шаг за шагом, ведет ее прочь из подземелий, в Больничное крыло. У Джо кружится голова, она раскраснелась, и, несмотря на то, что он холоден к ней, она словно горит от жара. Он говорит ей, куда ступить. Он говорит ей, когда вдыхать и когда выдыхать. Он говорит ей, что все будет хорошо. Он говорит ей это часто. Регулус говорит ей это так часто, что она начинает задумываться, для кого он это говорит. И после того, как он аккуратно укладывает ее на больничную койку, он остается. Он остается, когда Помфри ухаживает за ней, он остается, когда она паникует, и когда мир снова открывается Джо, он рядом. Регулус - первое, что она видит. Он сидит в кресле, придвинутом вплотную к ее боку, а она моргает, возвращая себе зрение. Постепенно зрение возвращается, сначала это цвета, потом они сливаются в фигуры. Она различает завитки его волос, холодную зелень его глаз. А когда он оказывается в фокусе, она видит, как сжались его надутые губы, как сжалась челюсть. Джо садится, краснея от смущения, и говорит. – Мне очень жаль . Она ожидает от Регулуса его обычной мягкости, мудрости и мягких слов. Тебе не за что извиняться. Не нужно извиняться за то, что тебе нужна помощь. Но в ответ она получает резкие слова, которые звучат так, будто не принадлежат ему, не тому Регулусу, которого она узнала. – Кто сделал это с тобой? - требует он, подперев подбородок рукой и уставившись в землю. Вопрос шокирует Джо. А может, и не вопрос, а то, с какой силой он был произнесен. Он был выплюнут сквозь стиснутые зубы и брошен к ее ногам, как что-то гнилое. Джо ищет что-то в его выражении лица, но Регулус снова стал каменным, холодным. На мгновение она запнулась. – Эм, я... я не видела. Я не знаю . Регулус бросает на нее взгляд, и Джо чувствует, как по позвоночнику пробегает холодок. – Я узнаю, и они больше никогда не сделают с тобой ничего подобного. Никто не сделает . От этих слов у нее снова закружилась голова. Она садится ровнее, оглядывается по сторонам и отталкивает какое-то чувство, которое не может определить. – Есть ли здесь кто-нибудь сейчас? Есть ли кто-нибудь еще... – Это всего лишь Помфри , - прерывает ее Регулус, и Джо снова поворачивает голову к нему. - Здесь больше никого нет . Джо кивает, голова становится тяжелой, и она позволяет себе опуститься на кровать еще чуть-чуть, внезапно осознав, как сильно у нее болит голова. – Мне жаль, что тебе пришлось... - начинает она, но не знает, как закончить. Она трясет головой, надеясь прогнать все затянувшиеся мысли о смущении. Регулус улыбается, мягко и принужденно, и его рука снова оказывается на ее предплечье, а большой палец проводит по ткани мантии взад-вперед. – Это то, что мы делаем, верно? - спрашивает Регулус, и Джо смотрит на него влажными глазами. - Мы присматриваем друг за другом . Каждая частичка Джо гудит. – Да, мы заботимся друг о друге . Он улыбается еще раз, шире, реальнее. – Я знаю, ты говоришь, что Медоуз - твой лучший друг, - говорит Регулус низким, тихим голосом, но Джо слышит каждое слово, - но я думаю, что ты - мой. Я думаю, что ты - мой единственный настоящий друг. И я не хочу, чтобы с тобой снова случилось что-то плохое . Джо не может объяснить, почему ее сердце словно вырывается из горла, когда Регулус говорит ей это, когда он смотрит на нее с милой улыбкой и опущенными глазами, но она задыхается, когда говорит. – Я тоже считаю тебя одним из своих лучших друзей.