Cold hands

Гнев и гордость улетучиваются, когда к Джо возвращается ее брат. Когда она сдается, то понимает, насколько утомительным было упрятывание в песок, насколько гнев и гордость измотали ее. Такое иногда случается и с Джо. Горячие эмоции взрываются так ярко и сжигают все на своем пути, а потом она просто угасает, и некогда бушующий огонь становится лишь нежным угольком. Так что она позволяет себе погрузиться в объятия Марлин, позволяет Ремусу перекинуть руку через ее плечо и притянуть ее к себе, позволяет им волноваться и извиняться, а она улыбается и принимает их извинения милостиво и изящно, как, по ее мнению, сделала бы Лили, и проглатывает всю оставшуюся грубость. Но она не забывает. Привкус горечи так просто не смыть. Она пытается загнать его на задворки сознания, пока наполовину складывает смятые рубашки и бросает их, в основном помятые и почти не сложенные, в чемодан. Джо пытается заменить свои мелочные мысли идеями рождественских подарков, но на самом деле она лишь наполовину слушает Доркас. — И я думаю, что смогу пообщаться с Марлин на каникулах. После возвращения из Калифорнии, конечно. Я хочу сводить ее в кинотеатр. Она понятия не имеет, что это такое , - рассуждает Доркас, аккуратно складывая брюки на коленях, и качает головой, а на губах ее играет маленькая упрямая улыбка. Солнце садится, отбрасывая золотистый свет на ее смуглую кожу; Джо кажется, что ее лучшая подруга сияет, скрестив ноги на кровати. - Помнишь, как я впервые повела тебя в кинотеатр? Клянусь, вы, чистокровные, всю жизнь можете делать самые невообразимые вещи, но просто сходите с ума от простейших технологий. Джо хмыкнул. – Ты даже не сказала мне, чего ожидать , - напоминает она, и в голове у нее всплывает совершенно травмирующее воспоминание о том, как она впервые побывала в маггловском театре. - Девочка в свиной крови убила кучу одноклассников, а ты даже не удосужилась сказать мне, что это не по-настоящему . – Я думала, ты знаешь! - протестует Доркас. – Откуда мне было знать? - спрашивает Джо, бросая все попытки сложить одежду и просто запихивая ее в багаж. Доркас усмехается – Ну, я обязательно объясню Марлин, что это всего лишь истории . Джо ложится на живот, подложив руку под подбородок, и погружается в мягкость своей кровати. – С каких это пор вы с Маккинноном так близки? - спрашивает она. Джо не может вспомнить случая, когда они проводили время вместе. А может, она просто не обращала на это внимания. Доркас, кажется, вжалась в плечи, прикусила губу и смотрит куда угодно, только не на Джо. – Не знаю. Разве это проблема? Джо пожимает плечами. – Со мной проблем нет. Просто интересно, вот и все. – Она просто иногда помогает мне с гаданием , - предлагает Доркас. - Знаешь, я думаю, что... Но Доркас прервал звук хлопнувшей о стену двери их общежития, которая распахнулась, явив запыхавшуюся и бешено выглядящую первокурсницу. Это та самая маленькая блондинка, которая подошла к Джо в библиотеке, одна из тех, кто с тех пор не оставлял ее в покое. Ее большие глаза обшаривают комнату, прежде чем остановиться на Джо, и она кричит: – Джозефина! Идем скорее! Джо моргает. – Как ты сюда попала? Маленькая девочка вскидывает руки вверх, отбрасывая руку назад, чтобы показать вниз по лестнице. – Антонин Долохов... пытает Оливию Аткинс! - вырывается у нее. – Что? - спрашивает Джо, чувствуя себя немного не в своей тарелке и ощущая, что ей не на что опереться. Доркас откидывается на кровать. - Оливия - магглорожденная, и он начал... – Вот дерьмо , - перебивает Джо, которой больше ничего не нужно. Вдруг Джо срывается с кровати, и ей не нужно оглядываться, чтобы понять, что Доркас уже близко. Они бегут. Они бегут через общий зал, по ступеням башни, по коридорам, и ноги у Джо словно бетонные. Первокурсница быстро бежит, Джо всегда на шаг позади нее, Доркас - на шаг позади Джо, а потом, все разом, они останавливаются перед кабинетом Истории магии, и маленькая девочка с тугими косичками и в голубой мантии болтается вверх ногами, крича. От вида Антонина Долохова с палочкой, направленной вверх, и гнусной ухмылкой на лице Джо захлестывает ярость. И никого нет рядом, никто не присмотрит за маленькой девочкой из Рейвенкло. Джо подавляет желание ударить его прямо в кишки самым мерзким проклятием, какое только может придумать, - таким, которое принесет ей гораздо больше, чем двухнедельное заключение. Джо топает вперед: – Опустите ее, Долохов! - кричит она, покраснев лицом, Доркас - за ней, а первокурсник, который их привел, трусит за ними. Долохов вскидывает голову в ее сторону и искажает черты лица в отвращении. - Что, слишком труслив, чтобы задирать кого-то своего размера? Пришлось напасть на одиннадцатилетнюю девочку? - Джо насмехается. - Как смело . Долохов крепче сжимает палочку, и крики девочки стихают до хныканья. Он усмехается. Уродливая, злая усмешка, и Джо хочется причинить ему боль, и это уродливое желание она не в силах контролировать. – Грязнокровка - это грязнокровка, а грязнокровки получают по заслугам. Он выплевывает слова так, словно во рту у него грязь. - То же самое касается и предателей крови вроде тебя . – Разве я выгляжу так, будто боюсь тебя? - Джо практически рычит, делая большие шаги к нему со сжатыми в кулаки руками. - Ты - личинка, мертвая с головы до ног, и тебе нужно приставать к маленьким девочкам, чтобы чувствовать себя хорошо . Его палочка остается неподвижной. Глаза рейвенкловки закрываются, и Джо не знает, как долго она болтается в воздухе, и не знает, как поймать ее, если она упадет. Джо видит, как Доркас осторожно подходит к ней. – У тебя нет права говорить со мной в таком тоне , - отвечает Долохов. - Не после того, как ты унизила себя, защищая запятнанную кровь . – Вообще-то я могу говорить с тобой , как мне заблагорассудится , - возражает Джо, в ее тоне отчетливо слышится самодовольство. - Твои родители - кузены, Долохов. Это запятнанная кровь, если когда-либо слышал о такой . Это его сильно задевает, она видит это по его лицу. Это проклятие чистокровных: чем сильнее пытаешься сохранить статус, тем более замкнутым становится семейное древо. – Вы, предатели крови, все одинаковы. С таким же успехом можно слизывать грязь с земли , - кричит он на нее и замирает. Девушка падает на несколько футов. Доркас бросается вперед. – Поцелуй мою задницу предателя крови и положи девчонку на землю, пока я не положила тебя , - угрожает Джо, потянувшись рукой к палочке, которую она спрятала в заднем кармане. И, видимо, она перегнула палку, потому что он опускает свою палочку, а вместе с ней и девочку, которая спиной сильно ударяется о холодную землю, и направляет ее прямо на Джо. Доркас громко задыхается, не успевает поймать ее, но опускается на колени, пытаясь помочь ей. Долохов полностью игнорирует ее, направляя всю свою ярость прямо на Джо. – Я заставлю тебя пожалеть об этом . Когда он это говорит, это звучит как обещание. Джо вытягивает руку, расправляет плечи и готовит палочку, Долохов делает то же самое, каждый ждет, когда другой сделает первый шаг. Джо открывает рот, готовая выплюнуть заклинание, о котором впоследствии наверняка пожалеет, но тут ее прерывает холодный голос Регулуса. – Что здесь происходит? - спрашивает он, огибая угол, высокий, элегантный и плавный в своих движениях, приближаясь к Долохову сзади. Долохов едва удостаивает его взглядом, отвечая. – Я собираюсь преподать кровавому предателю Поттеру урок . Джо с напряженными плечами и колотящимся сердцем наблюдает за тем, как Регулус обрабатывает этот ответ, лицо его не выражает никаких эмоций, щеки выглядят впалыми. Регулус не смотрит на нее. Он смотрит на Долохова, держит руки в карманах и не смотрит на Джо. – Хм, - размышляет он через мгновение, а затем говорит: - Лучше оставь ее. Она сломает тебе колени . Джо ничего не показывает на своем лице и остается на своем месте, но Долохов поворачивается, почти опуская палочку. – Что? - спрашивает он, недоумевая. – Я сказал, что она разобьет тебе колени , - легко повторяет Регулус, его голос становится низким и ровным, и Джо скрежещет зубами. - Ты что, не слышал, что она сделала с Ридом? Долохов насмехается. – Рид - глупый полукровка... – А Поттер - нет. Оставь её , ради своей безопасности - говорит ему Регулус, но Долохов остается непреклонным. Джо видит, что Доркас смотрит на него. Она даже не знает, есть ли еще тот первокурсник, который ворвался в ее дверь. Она просто смотрит на Регулуса, который наклоняется к Долохову и что-то негромко говорит ему на ухо, следя за тем, как с каждым словом двигается его челюсть. И что бы ни было сказано, это заставляет Долохова опустить палочку. Это заставляет его сделать шаг назад и крикнуть Джо: – Это еще не конец, Поттер , - когда он отступает. Регулус на мгновение замирает, глаза его становятся неподъемно тяжелыми, когда он смотрит на Джо, на ее позу, на ее направленную палочку. А она смотрит в ответ, не зная, что чувствовать, не зная, что означает биение ее сердца и краснота на щеках. Но Регулус просто ничего не говорит ей, ни слова, и уходит, повернувшись спиной и долго шагая в ту сторону, откуда пришел. Реальность возвращается к Джо, когда он исчезает за углом. Доркас все еще стоит на коленях, обхватив рукой шею девушки, Оливии, внезапно вспоминает Джо, и первокурсница бросается мимо Джо к своей подруге. Джо наблюдает за ней, задыхаясь от тяжелых вдохов, о которых она и не подозревала. Первокурсница падает на колени, и Доркас говорит ей. – С ней все будет в порядке, но давайте на всякий случай отнесем ее в Больничное крыло, хорошо? – Да , - кивнула младшая девочка, совершенно бездыханная. – И, может быть, в следующий раз лучше взять учителя , - говорит ей Доркас с мягкой улыбкой, а затем поворачивается к Джо - Немного помощи? Джо кивает, и ее тело снова начинает работать. Девушка едва очнулась от прилива крови к голове. Ее руки перекидывают через плечи Джо и Доркас, и они тащат ее по коридорам в Больничное крыло. Джо предлагает левитировать ее. Доркас игнорирует это предложение, и Джо не сразу понимает, почему. Первый курс следует за ними, выглядя неправдоподобно маленьким. – Что это было? - спрашивает Доркас после нескольких минут молчания. Джо пожимает плечами, насколько это возможно с таким грузом на плечах. – Просто Долохов - болван , - пренебрежительно отвечает она. – Да ну его к черту, Долохова! - почти кричит Доркас. - Это Регулус Блэк только что защищал тебя? По непонятной для Джо причине ее лицо краснеет. В словах Доркас прозвучал скандальный тон, заставивший Джо почувствовать, что она сделала что-то не так. – Нет. Он просто присматривал за Долоховом , - отвечает Джо, и в ее тоне звучит резкая строгость, из-за которой Доркас смотрит на нее, сузив глаза и поджав губы. – Ладно, - в конце концов соглашается Доркас, но ее взгляд задерживается на некоторое время, и Джо чувствует его еще дольше. В эту ночь Джо не спит. Ее глаза тяжелые, она ворочается во сне, голова раскалывается, но она не спит. Джо остается в своей постели, но при мысли об очередной поздней прогулке по коридорам у нее что-то щемит в нутре. Она отдыхает в поезде, прижавшись лбом к стеклу и закрыв глаза. Эммелина подкалывает ее, Гестия сует ей в нос перья, но Джо не просыпается, пока поезд не прибывает в Лондон и Джо не рвется снова оказаться в материнских объятиях. Джо наблюдает за смехом Лили Эванс и замирает. В Лили есть что-то такое органичное, естественное и красивое, чего Джо никогда раньше не замечала. Она стоит на своей кухне, кухне Джо, рыжие волосы завязаны в хвост, дикие пряди свободно развеваются, веснушчатые яблочные щеки круглые и розовые, когда она смеется, звук, похожий на колокольчик, разносится по дому и эхом отдается в ушах Джо. Юфимия держит руку на плече Лили, чтобы удержаться на ногах, пока та удваивается от смеха. Они обсыпаны мукой, они сияют, они - звезды шоу. Джеймс и Флемонт прислонились к кухонной стойке и выглядят такими влюбленными и восхитительно счастливыми. Джо сидит в одиночестве в большом красном пухлом кресле в гостиной, в руке у нее стакан Daisyroot Draught (который отец передал ей с подмигиванием и строгим указанием не говорить об этом матери). В гостиной темнее. В гостиной пусто. Джо смотрит и смотрит, и думает, что это та самая девушка, которая всем нравится больше, чем я, и сейчас она понимает, почему. На мгновение Джо задумывается о том, каково это - быть Лили Эванс, быть так безоговорочно любимой всеми, очаровывать каждого встречного. Она делает глоток своего напитка. Лили и ее мать прижимаются друг к другу, и не прошло и дня, как она уже чувствует себя так, словно потеряла собственную мать из-за рыжей. Внутри нее сидит зверь, маленький, запертый в ловушке и бьющийся о ребра, отчаянно требующий, чтобы Джо закричала, оттащила Лили от матери и закричала ей в лицо: она моя! Моя мать! Джо думает о том, как она связана с Лили. Лили - это теплый солнечный свет, поля, нежная кожа, цветы на юбках, заразительные улыбки и яркие глаза. Джо - это хрупкие, холодные зимы, неприятные хмурые лица, ссоры, разбитые колени, обломанные зубы и мозолистые руки. Обида тяжело бьется в сердце, и она не знает, что ей больше не нравится - Лили или она сама. Джо опускается в кресло и мечтает оказаться в другом месте. Через несколько дней Эммелина, Алиса и Гестия будут в поместье Поттеров и проведут с Джо День бокса. Лили уедет, а ее друзья будут не давать ей спать по ночам, заставляя смеяться так, что у нее заболит бок, и заставляя ее чувствовать себя не такой уж нежеланной, но пока что ей остается жалеть себя в темноте. По крайней мере, у нее есть Джунипер, свернувшаяся калачиком и мурлыкающая на краю ее коленей. У нее всегда будет Джунипер. За окном падает снег, не торопясь опускаться на одеяла, которые уже скопились на земле за окном. И хотя на кухне раздается громкий смех, Джо кажется, что ее окружает тишина. Так было до тех пор, пока в гостиную не ввалился Сириус, немного слишком пьяный и немного слишком рано, ухмыляясь и плюхаясь на диван напротив Джо, да так громко, что Джунипер соскочила с колен Джо и бросилась вверх по лестнице. Джо бросает на него взгляд, но тот продолжает ухмыляться. – Могу я тебе кое-что сказать, малыш Поттер? - спрашивает он, прислонившись щекой к краю дивана, и произносит невнятные слова. Джо делает еще один глоток своего напитка и пристально смотрит на него. – У меня такое чувство, что ты это сделаешь, что бы я ни сказала , - отвечает она, голос у нее гравийный и глубокий, тяжелый от усталости. Но Сириус просто сияет. – Я думаю, это лучшее Рождество в моей жизни , - заявляет он, такой яркий и небрежный, и вид его на диване заставляет Джо улыбнуться. – Сейчас еще даже не Рождество, Сириус". – Мне все равно , - говорит он ей, слегка пожав плечами. - Не думаю, что я когда-либо был так счастлив . – Я думаю, ты просто пьян , - напоминает ему Джо, и он смеется. – Никогда не говорил, что это не так . – Что ж, я рад, что ты счастлив . Наступает тишина, и Сириус садится, поправляя одежду, наклоняется к Джо и говорит мягким голосом. – Я бы хотел, чтобы ты тоже была счастлива. Джо вздрагивает. Она не знала, что ее внезапное несчастье так очевидно. – Я счастлива , - говорит она ему, хотя знает, что это не так, по крайней мере, в данный момент. - Разве ты не видишь ? Я сияю . Сириус изучает ровное выражение лица Джо, спокойное и пустое. – Я серьезно, Джо. – Я уже знаю, как меня зовут , - говорит она. Он застонал, откинул голову назад и заскулил. – Отвали, Джози! Я тут пытаюсь поговорить по душам . Она хихикает, глядя на его демонстрацию. – Ну, тогда продолжай . – Слишком поздно , - утверждает он, снова опускаясь на диван. – Ты все испортила. Ты разрушила мой разговор по душам . — Полагаю, я просто разрушитель . – Предположим, что так и есть . Разговор на мгновение затихает, пока Джо наблюдает за ним. Она различает в нем черты, которые теперь кажутся более знакомыми, чем раньше: темный цвет волос, наклон носа, острие подбородка. На мгновение ей становится интересно, что делает его брат, как он проводит каникулы, и, прежде чем она успевает остановиться, Джо спрашивает: – А как раньше проходили Рождества для вас? Вопрос, похоже, повергает Сириуса в физический шок, судя по тому, как он реагирует: резко вздрагивает, вздрагивает, вздрагивает. Джо наблюдает, как поднимаются и опускаются его плечи, как мерцают его глаза. Ему требуется мгновение, чтобы сформулировать ответ, а когда он снова заговорил, его голос изменился. Он более четкий, густой, словно ответ отрезвил его. – Холодно. Тихо , - говорит он, устремив взгляд в потолок. – Очень прилично. Было ощущение, что я провожу каникулы со своим палачом. Все ходили как марионетки, говорили о политике и бизнесе, но никто никогда не смеялся. Моя кузина Андромеда была буйной, веселила меня, когда я была моложе. Но от нее отреклись, и она перестала появляться. Тогда остались только я и Рег. Я устраивал сцены, он смеялся, а потом я попадал в неприятности, и это уже не было смешно . Сириус делает паузу, колеблется, словно пытаясь осознать, что он только что сказал, и Джо замечает, как он ковыряет кожу вокруг большого пальца. – Регулус был неплох какое-то время. А потом, я не знаю. Полагаю, ты просто не сможешь выжить в таком месте . Джо наклоняет голову. – В каком смысле? – У моей матери была привычка к жестокости , - быстро отвечает он, и ответ звучит так отрепетированно и политично, словно он пытается скрыть от нее свой настоящий ответ. – Я скрывал это от него, когда он был младше. Не знаю, как обстоят дела с тех пор, как я уехал, но, полагаю, она должна была на ком-то отыграться . Сириус снова садится, но не поворачивается, чтобы посмотреть на Джо. Вместо этого он держит ее спиной к себе, говоря. – Его всегда было легче вылепить, чем меня. Не так хорошо, не знаю. Издалека он кажется другим. Не знаю . – Ты скучаешь по нему? - спрашивает Джо, в горле у нее пересохло. Сириус встает и смотрит на Джо влажными глазами с мягкой улыбкой. – Ты знаешь, что у тебя ужасный талант высасывать все веселье? - спрашивает он, делает несколько шагов к ней, наклоняется и нежно целует ее в макушку. - Я люблю тебя, малышка Поттер. Никогда не меняйся . В рождественское утро Джо просыпается с небольшой кучей подарков. Новая метла от родителей, а также красивый комплект мантии. Набор для полировки метлы от Джеймса. – Так что ты сможешь ухаживать за ней, Джози . От Сириуса - несколько новых пластинок ("In The City" группы "The Jam" и "Rattus Norvegicus" группы "The Stranglers" - Джо заявляет, что Сириус - единственный человек с хорошим вкусом, которого она знает). От Ремуса она получает несколько Сахарных перьев и новую книгу о последних новинках в области лечебных зелий. От Доркас - ее любимый подарок, вязаный вручную шарф с глубокими красными и теплыми бровями. Элис дарит ей полуприлегающие варежки, которые она не вязала. Эммелина дарит ей духи с запахом свежей сосны и проливного дождя. От Гестии она получает фотографию в рамке, на которой запечатлены все ее друзья, смеющиеся так сильно, что даже не могут смотреть в камеру (Джо вешает ее на стену и плачет от умиления). И еще одна. Длинная, одинокая коробка, которую открывают последней. Длинная серебряная цепочка с маленьким кулоном-флаконом. А внутри - маленькая веточка можжевельника. Сохраненная и аккуратная. Джо говорит себе, что не знает, от кого это, и носит его на шее.