Cold hands

С болью в груди Джо спешит в совятню, Джунипер с каждым шагом пробирается между ее ног, жесткий пергамент сурово зажат между пальцами. Джо очень, очень скучает по маме. Утром, когда она сидела на краю кровати и смотрела в окно, ее мутило, а глаза слезились. Голова раскалывается, она думает о брате и сдерживает слезы. Все это вылилось в ее письмо матери, размазанное чернилами и почти неразборчивое. Она делает все возможное, чтобы вытеснить из своих мыслей воспоминания о прошлой ночи. Джо не может этого вынести. Ее лицо пылает от унижения при одной только мысли о прошедшей ночи. Когда она закрывает глаза, то видит лицо Регулуса, смотрящего на нее сверху вниз, совершенно нечитаемое, пока она ругалась, спотыкалась и боролась. Джо не знает, как она сможет снова встретиться с ним взглядом. Она не может представить, как она должна была выглядеть перед ним. Мысль о классе Зелий засела у нее в голове, тяжелая и страшная. Еще раннее утро, когда она поднимается по ступенькам совятника, луна скрывается за горизонтом, холод кусает кончики пальцев, а Джунипер щебечет и мяукает. Там живет мужественный и грубый филин, который очень нравится Джо, с коричневыми перьями и необычайно гордый, и Джо думает о нем, направляясь к его обычному месту. Но, подняв голову, она замирает, и с ее языка слетает множество проклятий при виде Регулуса Блэка, стоящего на другом конце совятника. Темная мантия, его кудри и синяки под глазами сильно контрастируют с ледяной серостью камня вокруг него; он похож на пролитую чернильную каплю, длинное, изящное пятно. Джо застыла на месте, сжав мышцы и уперев руки в бока, словно если она пошевелится, он может ее увидеть. Но он уже смотрит прямо сквозь нее. Ее лицо горит. Унижение поднимается к горлу в виде расправленных плеч, суженных глаз, выпяченной челюсти, в виде вызова. Джо надеется, что ее маска будет такой же непроницаемой, как у него, что она сможет стать такой же спокойной, как он. Регулус, как и всегда, лишен всего, что могло бы его выдать, глаза пусты, и Джо сжимает челюсти, впиваясь ногтями в мягкую плоть ладони. Его плечи сведены к совиным, но голова почти лениво отклонена в сторону, он наблюдает за Джо, слегка ссутулив плечи и засунув руку в карман мантии, и Джо понимает, что на его лице, в его расслабленной позе есть что-то, что он просто не может скрыть: усталость. Тишина становится тяжелой, а взгляды - еще более тяжелыми. Джо понимает, что должна что-то сказать, хоть что-то, поблагодарить его за мягкость и внимательность в тот момент, когда она явно принимала не самые лучшие для себя решения. Но от смущения у нее затекли губы, и она не смогла бы заставить себя говорить, даже если бы захотела. Первым сдается Регулус: он поворачивается на каблуке и поворачивается к ней лицом. – Знаешь, - начал он, и на его губах заиграла ухмылка. Но прежде чем он успевает продолжить, она стирается, и он снова становится чистым листом. Регулус полностью отворачивается от нее, снова встает в полный рост, и прежде чем Джо успевает придумать, что сказать, ее обхватывают сильные теплые руки. Она уже готова начать пихаться локтями, когда слышит в ухе смех Рида. Он поднимает ее с земли, прижимая к своей груди, и, несмотря на это, Джо улыбается. – Вот мой маленький лев! - радостно восклицает он, ставя ее на ноги. Джо поворачивается к нему лицом, не в силах решить, очарователен ли маленький лев или ужасен, и кладет руки ему на грудь, а его - на бедра, прижимая к себе. - Как ты себя чувствуешь? И тут Джо вдруг вспоминает о звоне в голове. – Неплохо бы позавтракать , - говорит она ему, слегка прищурив глаза. За спиной Ивана встает солнце, и в его свете волосы становятся золотистыми, а улыбка - еще ярче. Джо задается вопросом, не является ли его мать вэлой: она всегда думает о нем с большей нежностью, когда он рядом и так улыбается ей. – Полагаю, вчера вечером ты немного перебрал, да? Джо сухо усмехается. – Можно и так сказать . Иван наклоняется и целует ее в макушку. – Ну, тогда пойдем. Давай отправим письмо и приготовим тебе настоящий, правильный завтрак . Он берет ее руку в свою, и Джо даже не замечает, что в совятне остались только они. Сириус называет это Великим Поттеровским Расколом 77-го года. Он драматично рассказывает ей, развалившись на диване в общей комнате, что вражда между Джеймсом и Джо разрушила дружбу, любовников и даже семьи. Он говорит ей, похожей на забытую французскую горничную, что это худшее, что происходило в коридорах замка с тех пор, как Северус Снейп переступил их порог. И Джо трудно с ним не согласиться. Она ходит за ней на занятия, слушает шепот и слухи, которые распространяются по школе как лесной пожар, тихие, настоятельные и по большей части сфабрикованные. Она следует за ней на поле, где ей приходится избегать ядовитых и вязких взглядов и блуджеров Марлин, а ее брат полностью, целиком и полностью ее игнорирует. Она идет в библиотеку, где Ремус пересел с их обычного стола за совершенно новый, под окнами и лицом к Джо. И взгляды, и шепот, и внезапная ненависть, которую люди испытывают к ней, тяжелым грузом ложатся на ее плечи, заставляя ее чувствовать себя кисло. Все это нелепо, думает Джо. И ее тяготит мысль о том, что если бы все занимались своими делами и оставили ее в покое, ничего бы этого не случилось. Питер сидит напротив нее в общей комнате, скрестив ноги на полу, и сосредоточенно смотрит на игру в шахматы, о которой Джо уже успела забыть, предпочитая красить Сириусу ногти, когда в комнату входит Джеймс. Он один, входит через портретное отверстие с румянцем на щеках и остатками ухмылки, которая полностью исчезает при виде его сестры. Джо смотрит, как он проходит мимо них, высоко подняв голову, и даже не взглянув в ее сторону. Джо тяжело сглатывает. – Надо отдать ему должное, - говорит она, снова возвращая внимание к пальцам Сириуса; они разметались по изгибу ее колена, заляпав вельветовые брюки черным лаком, - он действительно держит свое слово в этом деле. Он не разговаривал со мной уже четыре чертовых дня . – Почему бы тебе просто не поговорить с ним? - спрашивает Питер, не поднимая глаз от шахматной доски. - Вы же родные брат и сестра, в конце концов . – Я не хочу с ним разговаривать. Он меня достал , - отвечает она. Как бы ни была ненавистна Джо мысль о том, что она не будет разговаривать с братом и что почти все его друзья будут ее ненавидеть, идея извиняться ненавистна ей еще больше. Сириус рассматривает свою руку, уже начиная отдирать засохшие кусочки. – Знаешь, мне действительно нравится Эванс, - говорит он с заминкой в голосе, - не уверен насчет крестового похода ненависти, который ты затеяла, Джози, но, Мерлин, кажется, что он проводит с ней каждую секунду . Джо покраснела. – Я не веду крестовый поход ненависти. Я просто не хочу быть ее подругой. Не знала, что это чертово преступление . – Хм , - размышляет Сириус. - Ну, ты же знаешь Джеймса . Этого достаточно, чтобы она уступила, а плечи опустились. – Я знаю Джеймса , - соглашается она, проводя кистью по мизинцу Сириуса, позволяя лаку размазаться по его коже, грязно, как он и любит. Она откручивает крышку флакона, смотрит на его руку и думает о том, что Сириус совсем не похож на своего брата. Она не знает, почему она так думает. Джо сразу же возвращается в реальность, когда Питер говорит: – Тебе действительно стоит просто извиниться, Джози . Она поворачивается к нему лицом с суровостью в глазах, которая заставляет Питера вздрогнуть. – Почему я должен извиняться? – Ну кто-то же должен был! - защищается он, бросая шахматную доску и вскидывая руки вверх. - Честно говоря, это становится немного смешно . – Да, - соглашается Сириус, прислонившись головой к плечу Джо, - теперь Джеймс проводит все свое время с Лили и ее приятелями, а мы его почти не видим . Питер кивает. – Он тоже раздражен, потому что думает, что мы встали на твою сторону. – Мы и вправду приняли твою сторону . – А теперь Маккиннон не хочет с нами разговаривать, Лили расстроена, и вообще, Джози, это полный бардак . – Даже Муни на нас обижается , - громко жалуется Сириус, снова поднимаясь на ноги, как будто мысль о том, что Ремус с ним не разговаривает, наэлектризовала его. – Говорит, что не будет с тобой разговаривать, пока ты не извинишься перед Лили . Джо сжимает кулаки, сердце колотится, и ей приходится сдерживать мысль о том, что эти люди тоже должны быть ее друзьями. – Может, это Джеймс должен извиняться передо мной, ведь вся эта ситуация - его вина , - возражает она, практически скрежеща зубами. Сириус моргает. – Я имею в виду, что ты заставила ее плакать, Джози . – Она знает, что она мне не нравится! Надо было оставить меня в покое . – На самом деле она не виновата, что Джеймс звал ее к себе , - напоминает ей Питер, тщательно подбирая слова, и переводит взгляд с Джо на Сириуса. – Да, мы все согласны, что он ведет себя как придурок, и мы знаем, что она тебе действительно не нравится, но на самом деле она не сделала ничего плохого, Джо . Джо обнаружила, что ей нечего на это ответить, хотя ей очень хотелось бы. Она скрещивает руки на груди. – Как скажешь . – Просто извинись, Джози , - настаивает Сириус, надувшись. - После этого он все забудет, и все будет так, как будто ничего и не было. Ну же, пожалуйста. Мы не можем навести хаос на Слизеринцев, если Муни и Пронгс с нами даже не разговаривают . – Нет. Сириус вздыхает, его плечи опускаются, а голова откидывается набок. – Тогда мне нужно найти девушку, с которой я буду проводить все свое время. Эй, Джози, как поживает твой приятель Вэнс? – Не интересуется - отвечает Джо, тон ее прерывистый. – Что значит "не интересуется"?- возмущается он в ответ. – Она тебе сказала? Джо просто пожимает плечами. – Ей сейчас нравится Ремус . – Что? – Всем нравится Ремус , - говорит ему Джо, наслаждаясь тем, как осунулось лицо Сириуса. – Почему? – Потому что он высокий – Я тоже высокий! – Не такой высокий, как Ремус. Сириус надувает грудь. – А какого роста Рид? – Выше тебя , - просто отвечает Джо. Сириус падает в обморок, его конечности становятся дряблыми, как желе, и кажется, что его вот-вот засосет в диван под ним. – Теперь я действительно подавлен , - хнычет он, и этого его выступления достаточно, чтобы Джо захихикала. – Ты все равно выше меня, Бродяг - говорит Питер, наконец-то потянувшись, чтобы сдвинуть свою пешку. – Все равно выше Хвоста , - соглашается Сириус, хотя, похоже, это напоминание ничуть не подбадривает его. Джо приходит в голову идея извиниться, пока она торчит в библиотеке с Ридом, бросая на Ремуса отчаянные взгляды, которые он покорно игнорирует, уткнувшись носом в свою книгу. Три рулона пергамента для бессловесных заклинаний, и все, что у нее есть, - это Айвен, ясноглазый и кустистохвостый, болтающий о квиддичных матчах Хаффлпаффа и слишком сильно напоминающий ей ее тупого брата. А она даже не знает, о чем должна говорить в своем дурацком эссе, и не знает, что должна делать, и вся ярость, выплеснутая в ее сторону, не дает ей покоя. Она чуть не откусывает голову Ивану, когда он говорит ей: – Я слышал, ты ссоришься со своим братом - Очарователен он или нет, но он выбивает из нее последние нервы. Джо хлопает рукой по столу, роняя перо и не обращая внимания на то, что чернила разбрызгиваются повсюду. – Мерлин, неужели никто не может заняться своими делами? Айвен вздрагивает от ее вспышки. – Ты знаешь, что можешь поговорить со мной об этом, если хочешь , - говорит он, словно боясь, что она скажет дальше. Напряжение в ее тоне заставляет ее передернуться. Она хмурится. – Спасибо . Он наклоняется ближе к ней, его лоб наклонен к ней. – Так ты любишь? – Хочешь поговорить об этом? Нет. – А почему бы и нет? - нажимает он, и Джо приходится трижды медленно вдохнуть, прежде чем она отвечает. – Мне нечего об этом сказать , - говорит она ему. – Ты всегда можешь открыться мне, если понадобится . Джо кивает ему и снова берет в руки квиллинг, готовая вернуться к своему эссе. – Принято к сведению. Ее перо царапает по пергаменту всего пять секунд, прежде чем Айвен снова заговорит. – Тебе не нравится меня целовать? Вопрос застает ее врасплох. Джо смотрит на Айвена, нахмурив брови, и уверена, что, должно быть, ослышалась. – Что? – Я имею в виду, что ты не целовала меня со времени нашего свидания , - объясняет он, задевая коленом ее колено, и с каждой секундой он становится все ближе к ней. - Просто кажется, что ты больше не хочешь . Джо сопротивляется. – О, эм. Я не знаю. Не задумывалась об этом . И она не думала. Она никогда не замечала и не следила за этим, но ведь прошло не так уж много времени с их свидания в Хогсмиде, и она даже не уверена в том, каков статус их отношений, и она так занята тем, что пытается думать об этом, что не возражает, когда Айвен сталкивается носом с ее носом и прижимается к ее губам, и Джо не уверена, чем это отличается от первого раза, но что-то определенно есть. Джо разыскивает его до конца недели. Она смотрит на его место за столом Слизерина - пустое пространство, где обычно сидит Регулус. Не сказав ни слова ни Алисе, ни Доркас, она встает со своего места и направляется в коридоры. Джо признается себе, что действует без особого расчета, но ноги сами несут ее в сторону Зеленой оранжереи без особого плана. Эхо ее шагов гулко отдается в голове, и она думает, что просто хочет проветриться, прежде чем застрять с ним в подземельях на два чертовых часа, а может, ей хочется узнать, что бы он сказал ей в совятне, если бы Рид не появился, или просто доказать ему, что она не пьяная дура, которой не хватает способностей позаботиться о себе. Но, независимо от причин, она долго шагает к тому месту, где, по ее мнению, находится Регулус. Он сидит на том же месте, что и она несколько ночей назад, когда остатки содержимого ее желудка подбирались к горлу. Теперь бледность его кожи, резкие очертания носа и челюсти контрастируют с тяжелой темнотой ночи. Регулус не обращает на нее внимания, когда она приближается. – Эй, Блэк! - окликает она его, голос резкий и требовательный, а не мягкий, неуверенный шепот его имени, как в прошлый раз, когда она с ним разговаривала. В тоне Джо нет ни капли слабости, которую он мог бы заметить. Он поднимает голову в ее сторону, но не делает никакого движения, чтобы встать. – Поттер, - приветствует он, голос ровный и тихий, в нем нет ни малейшей резкости, ничто не соответствует тому, как она с ним разговаривает. – Как твои первокурсники смогут найти дорогу с ужина, если ты все время находишься здесь? Джо не дает ответа и даже не замечает, что он ее дразнит. – Слушай, мне жаль, что тебе пришлось иметь дело со мной той ночью, и спасибо, что присмотрел за мной, - говорит она, глядя ему прямо в глаза и не позволяя своему голосу дрогнуть, - но я была бы очень признательна, если бы ты... ну, просто забыл об этом . Регулус пожимает плечами и повторяет ее слова, сказанные всего несколько недель назад. – Считайте, что забыли . – Хорошо , - кивает Джо и поворачивается на каблуке, но потом останавливается и поворачивается. – И, конечно же, спасибо , - бросает она и снова направляется к выходу. Она успевает сделать всего несколько шагов, как он окликает ее. – Поттер! - Джо снова останавливается и поворачивается к нему лицом. - Могу я дать тебя небольшой непрошеный совет? - спрашивает он. – Ну, давай . – Твоя гордость не важнее, чем твой брат . Резкий ответ, который она готовила, замирает на кончике ее языка, когда она ловит взгляд его глаз. Регулус, с мягкой улыбкой на губах, похож на призрак своего старшего брата, и в груди у нее что-то кольнуло. Он бы знал, думает она про себя, и, глядя на него, впервые осознает, почему Сириус затихает при мысли о Регулусе. Она лишь кивает ему и поворачивается на каблуках, в ее шаге появляется новая уверенность. Джо, быстрыми, срочными шагами возвращаясь в Большой зал, размышляет о том, какая дыра образовалась бы в ее груди, если бы брат ушел от нее в другую семью, и обнаруживает, что испытывает к младшему брату Блэков новую симпатию. В ней зарождается симпатия. Ужин еще не закончился, когда Джо возвращается в Большой зал и без колебаний проходит мимо Доркас и Алисы, которые наблюдают за ней с широким, растерянным выражением лица. Джо сжимает руки в кулаки, считая вдохи, и замечает рыжую в дальнем конце стола, смеющуюся со своими друзьями. Джо думает, что она действительно жертва обстоятельств и что это несправедливо, что Лили смеется и веселится, а Джо получает только взгляды и насмешки в свой адрес. И все же она подавляет это чувство и не обращает внимания на взгляды тех, кто находится рядом с ней: Марлин, Ремуса, Мэри, Джеймса, готовых разорвать горло Лили, если Джо скажет хоть одно неверное слово. Джо притворяется, что в ее сердце нет ни малейшей боли, и смотрит прямо на Лили, которая теперь заметила Джо и позволила смеху на ее губах утихнуть до тонкой сжатой линии. – Послушай, Эванс... – Джозефина... - Ремус прерывает ее, готовый остановить все, что, по его мнению, должно произойти. Но Джо это не устраивает. Она бросает на него взгляд. – Отвали, Люпин , - огрызается Джо и снова поворачивается к Лили. – Послушай, мне жаль, что я заставила тебя плакать. Может, ты и не самый мой любимый человек, но это не дает мне права заставлять тебя чувствовать себя дерьмом. Меня раздражал мой глупый брат, и я выместил это на тебе. Прости меня. Лили моргает, с достоинством кивает Джо и говорит. – Я ценю это. Извинения приняты . – Хорошо. Джо поворачивается, чтобы уйти, чувствуя себя глупо и взволнованно, и планирует провести остаток ночи, запершись в общежитии. Но когда она трясет головой, пытаясь избавиться от ненужных мыслей и чувств, Джеймс окликает ее: – Подожди, Джози! Старший брат бросается к ней, хватает ее за локоть и одаривает яркой ухмылкой. – Спасибо, что сделал это, я знаю, это было трудно. И я очень ценю это , - говорит он ей и обнимает ее за плечи. Джо делает шаг назад, освобождаясь от его объятий. – Ты ничего не хочешь мне сказать? Джеймс моргает, наклоняет голову и хмурится. – Что ты имеешь в виду? Чувство, которое она испытала от слов Регулуса, внезапно улетучилось, и она думает, что ее брат не усвоил тот урок, который усвоила она. – Ты действительно тупой болван , - говорит она ему, думая, что может расплакаться, но не успевает отвернуться от него.