CRY

      Звёзды бегали по земле, уезжая в далёкие края. Им помогали ночные фонари на трассе. Очень тихо в голове. И спокойно.       Никому не было дела до завтрашних нас.       Никому.              – Э-эх, так не хочу в школу завтра.              Звонкий голос Джисона заполнил пустой тротуар. Парни кинули рюкзаки по домам после вечерних занятий и вышли гулять на закате. Полностью уставшие, с головы до ног окутанные невидимым плащом из груза. Но выдыхающие с облегчением. Ночной воздух разгружал. И разговоры с тем самым человеком разгружали.              – Было бы классно остановить время, и ты всегда оп, и на каникулах, – Минхо рассматривал городские огоньки вдалеке. Завтра уже ноябрь.       – Это да, – зевнул и запрыгнул на жёлтый бордюр. – Было бы прикольно учится до того момента, пока не поймёшь, чем хочешь заниматься, и если бы надумал, то смог бы уйти.              О чём мечтал Джисон? Быть певцом, музыкантом, наверное. Он, если честно, тогда всё ещё не был уверен. Ему много чего нравилось, и спорт, и музыка, но это всё несерьёзно, по словам взрослых. Поэтому в школе он остался бы навечно. Дурацкая идея.              – Ты хочешь остаться там навечно? – ветер заставил их руки спрятаться в карманах.       – Я буквально только что о том же самом подумал.              Детский смех унёс зашедшее солнце в новый мир. Ветровка развивалась, а Хан спрыгнул обратно на тропинку, поправляя пластырь на щеке. Внезапно Минхо остановился. Джисон вопросительно посмотрел на него.              – У нас контрошка в четверг по всемирке.              Улыбка пропала с лица младшего.              – Что?              Учитель им точно ничего не говорил, он бы вспомнил.              – Я забыл...сказать тебе на прошлой неделе, – оба стояли в ступоре. Приехали. – И сам забыл записать...              Они обменялись обречёнными взглядами, рассматривая звёзды в глазах напротив. Волосы сдувались и тянулись друг к другу. А на лице отражались красно-жёлтые цвета автострады.              – Пиздец.              Джисон повис на скулах Минхо. На красном носу. На тёмных прядях, упавших на лоб. Хотелось только улыбаться. До боли в щеках хотелось. До самой приятной боли.              – И что нам делать? – продолжил он.       – Я не знаю, – точно так же застыл Ли.              И они снова начали громко смеяться.       Джисон уже забыл, о чём они разговаривали. История, да? Что ж, отношения в этом любовном треугольнике были так себе. Очень напряжённые. Всемирная история их абьюзила. Била всегда ниже пояса и вынуждала ко всяким непотребностям.       Из-за натяжения мышц на лице, ватка под пластырем стала багровой. А лицо резко скривилось. Руки Хана стали бегать по карманам в поисках запасных дисков.              – У тебя кровь, – Минхо уже протянул руку, дабы помочь.       – Да, знаю, – достал небольшую косметичку и выудил всё для перевязки. Пытаясь справиться сам, он сдался и, подойдя к Минхо, отдал ему в руки свою аптечку и сам стал заниматься заменой пластырей. Открыв карманное зеркало, он положил его на ладонь и, смотря на себя, стал снимать пропитанные кровью повязки. Щёки покрыты краснотой. Под кожей образовываются выпуклые участки гноя и другие воспаления с корками, что периодически лопаются. Минхо уже видел это всё, поэтому не удивлялся, спокойно смотря то на проезжающие мимо машины, то на лицо Джисона. Он даже представить себе не мог, насколько это больно, жить вот этим. Но Хан ему иногда рассказывал про кровь на подушке и про боль, пока он спит. Спать на спине он не мог, потому что снятся кошмары, а на боку слишком больно. Вот чёртики, да Ли уже сам был готов стать его личной подушкой, лишь бы младшего не мучали кошмары и другие страшные вещи.       – У Чонина, может, ответы есть? – решил вернуться к теме разговора, лишний раз не смущая парня молчанием.       – Он мне не даст, – захныкал Хан.       – Какой шкодник, – покивал в негодование Минхо, ухмыляясь. – Я спрошу, даст.       – Конечно даст, кто бы тебе не дал, – глядя на него, Джисон сопроводил ответ улыбкой и вернулся обратно к зеркалу, цепляя пластырь. – Нам всё равно придётся идти на пересдачу, – шутки шутками, но с этим предметом всё действительно было строго, каждую контрольную проводили под надзором. Минхо с Джисоном вообще, как бы, не планировали идти на исторический профиль, там просто было матеши меньше. Матеши меньше, а мозги ебали больше. Что-то явно не сходится. Но они же не пальцем деланные, такой фигнёй не хотели страдать, и вообще, они, так то, в музыкалку собрались.       – Ходили уже, и ещё раз сходим, – Ли разрядил повисшую атмосферу беспокойства, пока Хан собрал всё обратно в косметичку, поблагодарив.              С ним всегда было легко. Сколько бы Джисон не думал, так происходило всегда. Они часто попадали в экстремальные ситуации, где история и рядом не стояла, но Минхо поддерживал боевой настрой, помогал сохранять самообладание и просто тупо спасал из всяких задниц. Он был как будто старше, что ли, не физически, психологически. Или это из-за характера, или темперамента, так вроде бы это называется, да? Хан не разбирался в психологии. Он просто понимал, что его друг зрелее. Они оба в старшей школе, в следующем году уже выпускной. Но было такое ощущение, как будто один из них застрял где-то в прошлом.       Джисон эти мысли и не отрицал. Потому что так и есть. Он много думал о прошлом. Как о хорошем, так и плохом. Он не был из тех, кто отпускал ситуацию за секунду и продолжал жить так, будто ничего не случилось. Нет, к сожалению, нет.              – Почему ты такой умный? – не раздумывая, выдал Джисон. Он даже не хотел это спрашивать, само вылетело.       – Я умный? – даже внешний вид у него отдавал чем-то сдержанным, мудрым. Или так просто казалось, когда они рядом стояли, потому что один любил спортивки с цепями, а второй пальто кремовые.       – Ну, не сильно, – да, он резко вспомнил, как Минхо считал на пальцах сколько им надо было заплатить за проезд, а ещё как он взобрался на телефонную вышку и боялся слезать, потому что боится высоты. Но это явно не портило его образ. Джисону это нравилось. – Но, – молча подошёл к забору и, взобравшись на выступы, стал немного выше Минхо, – я не знаю, как объяснить. Ты понял, короче, – наклонился и уткнулся взглядом в железную дорогу, проходящую под мостом.       – Понял, – встал рядом, закинув локти на ограждение. А решиться сказать: «Спасибо» так и не смог. Стыдно.       Они перешли только половину моста. Не то, чтобы им больше негде было гулять, просто это место, оно само по себе притягивало. Джисона так же само Минхо притягивал. Он просто чувствовал…что-то. Рядом с ним.       И когда видел его.       И слышал.              – Уже холодно.              Уже так холодно.              Весь мир остывал к нему. Хан больше не ждал друзей в гости. Не открывался как ребёнок. Он понимал, что конец основного сюжета близок. Интересно, чем вообще люди обычно занимались после школы? Какие у них были мысли, о чём они думали и мечтали? Грядущая зима веяла только неизвестностью. Ему не нравилась неизвестность.              – Джисон, – он вышел из мыслей и резко развернулся к Минхо.       – Что?              Ли смотрел в глаза, а потом замолчал, будто смутившись.              – Может, отпразднуем Рождество вместе?       – Рождество? – задумался. – До него ещё два месяца, – асфальт никогда раньше не казался таким интересным.       – Я…просто подумал, – отмахнулся и пошёл вперёд вдоль забора, оставляя Хана позади. – Пошли? – повернулся, поправив шарф.       – Оно просто ещё не скоро, – оставался на месте, склонив голову, – но…хорошо, – медленно подошёл к Минхо, – давай.              Теперь застыл сам Минхо. Он просто хлопал ресницами, бегая взглядом по Джисону. Испуг? Удивление. От чего-то. Но уже через секунду они оба сделали вид, что ничего не произошло и молча пошли дальше.              Ребята всегда жили в городе, никогда не хотели переезжать в место побольше, или наоборот, поспокойнее. Средняя загруженность в школе, кружки по интересам, адекватные люди в окружении – всё это их очень устраивало. Пусть даже в стране было особое отношение к учёбе – или не поступи и сдохни, или поступи и сдохни – в их местности больше внимания уделялось чему-то человечному. Они жили в получасе езды от моря, у высоких лесистых гор. Иногда там даже выпадал снег и было ощущение, что они в какой-то видеоигре. Они оба не знали, что было бы лучше, изменить это всё, или остаться. Казалось, многим так действительно казалось, что это место хорошо подходит для спокойной семейной жизни, но не более. Тут не было подтасовок, интриг, страсти и всего, что могло бы сделать из любого человека мудреца, который знал бы о людях. Но здесь было всё, что могло бы сделать из мудреца, который знал о людях, мудреца, который знал бы жизни.       Этот закат после школы, когда на спортивной площадке уже начинали заниматься внешкольными занятиями. Эта зелёная дорога домой, где по другую сторону улицы мирно висел круглосуточный, а с другой стороны был парк.       Для кого-то вечера заканчивались уроками и сном, но не для Минхо и Джисона.       Эти двое занимались совершенно другим. Они очень много гуляли. Когда Минхо задерживался на фехтовании, Джисон успевал сбегать домой кинуть рюкзак, купить холодных коктейлей и ждал у себя дома вместе с плейстейшен. Он знал, что Минхо обычно не хочет никуда выходить, если допы длятся слишком долго, поэтому всегда ждал.       А когда спортивную секцию закрыли, Ли не захотел идти в другую и тоже решил начать заниматься прокрастинацией дома. Так в их жизни прибавилось ещё пара совместных часов.       Джисону всегда было интересно, почему так получается, что, когда он гуляет в компании или просто с другими людьми, даже друзьями, он приходит домой замученным, а с ним нет.       Странно.              Вдалеке засиял фонарь от приближающегося поезда.              – Поедешь со мной к Хёнджину и Феликсу летом? – Джисон слишком разошёлся, лето было ещё слишком далеко. Сначала нужно было пережить конец ноября, потом холодную зиму…       – Поеду, – сразу ответил Минхо.              Казалось, что даже и секунды не прошло, после того как Хан спросил, а он уже ответил. Далеко на горизонте высоко в горах мерцал одинокий дом пожарника.       А что Минхо мог ответить? Нет? Когда Джисон вот такой.       Ни за что.              – Спасибо, – он улыбнулся.              Он улыбнулся.       Улыбнулся так, как всегда улыбался рядом с Минхо. Ли часто видел эту улыбку, но не был уверен, что другие знали о ней столько же, сколько он. Джисон вышел сегодня гулять с пластырями на лице. Эти пластыри он клеил только дома перед сном, потому что только тогда не смотрелся в зеркало. А тут он бегал с ними. Разговаривал так же, как обычно. Ему было комфортно именно рядом с ним.              У Минхо что-то треснуло внутри.              – Ты такой красивый.              Кажется, это было сердце.              Он был…невероятен. Так мило улыбался. Так смешно шутил. Его взгляд заставлял сердце дребезжать. Его хотелось целовать. Целовать. Бесконечно.              Вдох, закрой глаза, я с тобою навсегда.              Джисон остолбенел. Улыбка пропала с его лица. Минхо в смятении тоже перестал улыбаться, не понимая, что произошло. Хан так долго смотрел на него, как будто время остановилось. Он выглядел так, будто ему сказали что-то очень нехорошее.       Слова путались. Над ним пошутил Минхо? Но…почему? Он хорошо знал, что эта тема триггерила Джисона.              – Ты…       – Я про всё.              В горле появился неприятный ком. В чём именно дело – в ночной далёкой от реальности обстановке или в человеке напротив – Джисон не знал. Но глаза застилало пеленой. Хан продолжал смотреть на него, но почти не видел из-за скопившихся слёз. Минхо выглядел перепуганным. Он не знал, что делать, поэтому просто стоял на месте. В один миг Джисон отвернулся от него, смотря в пол. И пошёл в другую сторону.       Руки не поднимались, тряслись. Как будто при землетрясении. Шаги были совсем медленные, он еле перебирал ногами, пока вовсе не остановился. И пока первая слеза не столкнулась с реальностью.                     Они знали друг друга почти двенадцать лет. И с взрослением, конечно, все люди менялись. Минхо помнил себя, помнил Джисона, помнил почти всех своих друзей, все они выросли, изменились и совсем про это не вспоминали. Отличался ли Хан от других? Нет. Никогда. У него не было лишних ног или рук, и на голове не росли рога. Возможно, Ли был не самым умным ребёнком, но он точно был уверен, что те люди, которые доставали Джисона вопросами что у него на лице в средней школе, могли видеть паранормальное, потому что в то же самое время Минхо там ничего не видел. Кроме милых щёк со шрамами и больших чёрных глаз, заглядывающих ему в душу.       Это была последняя капля. Последняя капля молчания и первая капля слёз.       Эти слова могли звучать как насмешка, если бы их сказал кто-то другой, но Джисону хотелось верить, что человек, который ему нравится, не шутил.              Выдох, сердца стук, ровным боем режет слух.       Капли градом стекали по его щекам, а разум больше не слушался. Хан закрыл лицо руками и начал рыдать. Громкие всхлипы заставили Минхо бежать. Бежать прямо к этому маленькому человечку на луне. Которого никогда не покидало ощущение одиночества.       Джисон был один. В душе он всегда был один. Он был один до тех пор, пока туда не ворвалась любовь.              – Как я могу быть красивым?              Крик вырвался из клетки и взлетел куда-то далеко в ночное небо, превратившись в путеводную звезду. Ему обидно. Грустно, что он такой. Какой есть. Он бы хотел себя полюбить, у него почти получилось. Но дотянуться ему так и не удалось. Ничего страшного нет, в этом вообще ничего такого нет. Нет, есть. Эти слова ранили. Ему больно даже плакать сейчас.              – Джисон? – он так горько плакал. У Минхо в груди всё рвалось на части.              Почему его судьба так много страдала? В этой жизни у него часто возникал один единственный вопрос.              «Почему именно ты?»              Джисон развернулся к нему лицом и его сразу прижали к себе, не дав и секунды вдохнуть свежий воздух. Минхо силой давил ему на затылок, утыкая в собственное плечо. И дал дождю пойти снова. Он вжимался крепкой хваткой в его волосы и не переставал целовать их. Они давно всё знали. Но споры о том, кто первый признается, откладывали тот самый момент. Кажется, он наступил прямо сейчас?              Вдох, вся боль пройдёт, календарь замедлил ход.              – Прости, Минхо, – единственное, что смог выдавить из себя Джисон охрипшим голосом.              Тот самый момент, который есть во всех фильмах, они не забудут. Никогда.              Выдох, слёзы спрячь, и, пожалуйста, не плачь.              – Я тебя люблю, – прошептал Минхо, наклонившись над ухом.              Хан поднял голову и случайно столкнулся во время реплики с чужими губами. И успел утонуть в них без воды.              – Я тебя тоже.              У Минхо что-то треснуло внутри.       Кажется, это было сердце.