***
Миша остался ночевать у дальнобойщика. Бабуле отписал, она конечно не была в восторге, но согласилась. Всё-таки ночевать у незнакомого мужика, пусть и друга старого друга, идея не лучшая. Но Илья оказался порядочным. Накормил плотным ужином, угостил недешёвым виски, выделил комнату на втором этаже, пообещал утром подбросить до ближайшего метро и, разумеется, сунул ему несколько хрустящих бумажек. Миша, если честно, не стал отказываться от денег даже из вежливости. Ольга оказалась права, в долгу Илья не остался.***
Дальнобой уже ушёл спать, но Мише не спалось. Он вышел во двор и, поёживаясь, посмотрел на холодное небо, на котором проклюнулись скупые осенние звёзды. Не говоря ни слова привалился к колесу фуры и тяжело вздохнул: — Почему он такой? — Я не знаю, — в негромком голосе машины тоже звучала грусть. — Ну он же ВАШ водитель, вы с ним больше десяти лет! — Миша с бессилием вздохнул и опять посмотрел в чёрное небо, — поговорите с ним! Вам нельзя работать здесь пока на дороге творятся такие вещи! — Я… Не могу, Миш, — голос машины вдруг как-то надломился, стал ещё тише, — эта трасса вся наша жизнь, понимаешь? Даже если я заговорю с ним, даже если он не испугается и выслушает меня, он никогда не оставит работу. Миша обречённо опустил голову. — Да, я знаю. В чёрных соснах зашуршал ветерок. — Наша трасса не самая приветливая и безопасная, — фура сказала это как будто уже не обращаясь ни к кому, — но полюбивший однажды эту дорогу уже не сможет её оставить. Миша поднял голову и глянул в боковое зеркало. — Мы с Андреем к ней крепко привязаны, — машина казалась абсолютно чёрной в тусклом ночном свете, — скорость заменяет тебе время, движение, становится твоим воздухом и ты начинаешь чахнуть если не видишь линию горизонта, которую всю жизнь преследуешь. — Если всё так продолжится вас с ним убьют, — Миша сказал это как можно твёрже, словно в последний раз надеясь достучаться до неё. — Если мы перестанем ездить то умрём ещё быстрее, — возразила фура, — мы с ним оба уже не те, что раньше. Но я предпочту умереть, прокатившись по асфальту, чем ржаветь на стоянке остаток жизни. И Андрей, к сожалению, тоже. Я могу воззвать к его совести, сказать что у него жена и он не в праве рисковать, зная как она его любит. Конечно ради неё Андрей себя сломает, вернётся после больницы домой и оставит рейсы. Но насколько честно это будет по отношению к нему, Миша? Он вздрогнул и долго не отрывал глаз от звёзд, тлеющих на небе. Не хотелось признавать что он теперь не знал как поступать. — А если бы я смог разобраться с воидами? — Миша быстро глянул в боковое зеркало, — ну, если бы я узнал почему стала происходить вся эта жуть и прекратил бы это? — Ты очень смелый человек, — фура тяжело вздохнула и Мише даже показалось что колесо за его спиной дрогнуло, — но вряд ли это можно остановить в одиночку. Неровен час сам угодишь в историю, да такую что не выпутаешься. Машина еле заметно скосила зеркало. В нём отразился паренёк в запыленной куртке, прислонившийся к огромному колесу и поджавший ноги. — Ты ещё совсем зелёный, Миша, — сказала она с невеселой улыбкой, — не нужно рисковать жизнью из-за двух упрямых стариков, которые своё почти откатали. Ты таких как мы ещё встретишь. Всем не помочь. Миша зажмурился. Поднялся, отряхнулся и похлопал рукой по металлу кабины. — Я что-нибудь придумаю, — пробормотал он и пошёл в сторону дома Машина проводила его долгим задумчивым взглядом. — Бедный мальчик… — почти беззвучно вздохнула она.***
— Отбой! — Тристан ткнул кнопку передатчика и оглядел пустующую трассу, — калина, ничего нет! Возвращаемся, парни! — Серьёзно? Может для приличия подрежем кого-нибудь? — мрачно послышалось из динамика. — Я сказал уходим! — повысил голос Тристан, — выполнять или вылетите из отряда быстрее чем Дженезис скажет вам… Что там Дженезис должен был сказать они так и не узнали. Затаившиеся по краям лесистой дороги тёмные фигуры слишком поздно увидели то, что разворачивалось всего в паре километров от них. Несколько тачек приближалось к ним, наверно поздние путники. Среди легковушек и кроссоверов мигали мутно-жёлтые фары старой газели. Воидам не надо было прятаться — мало какие машины их видели, а люди и подавно. Газель и так ехала не слишком быстро, но в этом месте дорога шла под уклон и все стали подтормаживать. Из-за этого дистанция между всеми авто сократилась и они собрались в группку. Внезапно газель сорвалась с тормозов и резко вильнула влево. В ту же секунду ближайшую к ней машину тоже рвануло вперёд, будто кто-то боднул сзади. Тяжёлый паркетник влетел газели в бок. Дорогу озарила страшная вспышка, как от фейерверка. Послышался оглушительный хлопок, потом ещё и ещё, а в стороны стали лупить сполохи пламени. — Газель с баллонами! — выкрикнул кто-то из воидов. Остальные машины попытались увернуться, но передние будто натолкнулись на невидимую стену и полетели друг на друга. Легковушка протаранила кроссовер, в неё въехала ещё одна сзади, а сбоку подлетел какой-то джип… Полыхающая газель выбросила вверх ещё один сполох и во все стороны полетели горящие куски. Едущие сзади попытались остановиться, уже даже замедлились, но стоило водителям ударить по тормозам, как тачки понеслись под уклон ещё быстрее. Люди орали, пытались вырулить, объехать груду горящих авто посреди дороги… Напрасно. Кто-то не справился с управлением и перевернулся, кто-то влетел в столб, кому-то повезло скатиться в кювет, но остальные прямиком полетели в горящий стреляющий комок из пластика, стекла и железа, блокируя тех, кто пытался выбраться или отъехать задним ходом. Огонь переходил с корпуса на корпус, кто-то выскакивал, кого-то зажало и он орал о помощи, перекрикивая хлопки газа… Воиды застыли, глядя на пылающий ад, развернувшийся прямо посреди лесной дороги и бросающий рыжие отблески на стволы сосен. В какой-то момент газ перестал взрываться и стрелять, но затем… — ЛОЖИСЬ! Затем вспыхнули все. Видимо разорвало несколько баллонов за раз. Всего секунду на дороге было светло как днём, и этой секунды хватило чтобы увидеть среди пылающих смятых машин размытый дымный силуэт. Огромный, почти в четыре человеческих роста. Два белых огонька уставились прямо в лицо побелевшего Тристана. И он вдруг увидел что пальцы на левой руке фигуры намного длиннее и тоньше чем должны быть… Затем случилось странное. — Чёрт, мои глаза! — Где все цвета? — Какого хрена? Тристан зажмурился, снова открыл глаза, даже поднял на лоб защитный козырёк — напрасно. Весь синий ночной лес с рыжими отблесками пламени стал черно-белым, как будто наложили фильтр. Тристан в ужасе уставился на собственные руки с кучей некогда цветных индикаторов… Всё свечение было белым. Он в замешательстве обернулся к дороге. Там никого не было. А затем воиды заорали. Тристан не увидел причину, но почувствовал как воздух резко стал горячим, как в печи, а все светлые участки перед глазами вспыхнули нестерпимо-ярко, заставив закрыть лицо руками. В ушах раздался ужасный визг, воид грохнулся наземь, совершенно дезориентированный. От боли он открыл глаза и сильно пожалел. Прямо перед носом у него прокатилось пылающее белое колесо. Оно обдало его тем самым жаром и на глазах Тристана рассекло напополам сразу нескольких подчинённых. Миг спустя в поле зрения ворвалось второе, которое снесло бошки оставшимся четверым. Колёса неожиданно синхронизировались, укатились и встали по бокам высоченной чёрной тени с белыми глазами и тонкой левой рукой. Фигура сделала шаг и колёса, точно примагниченные к ногам, двинулись с ней. Края колёс покрывала бешеная цветная рябь. Тристан не замечал как по щекам катятся слёзы ужаса. Нечто, то размываясь то возвращая чёткость, склонилось к лежащему в траве воидрейсеру и Тристан услышал в передатчике свой собственный голос: — Если я так нужен, просто позовите. Передай. Оно резко замахнулось, в воздухе сверкнули длинные узкие лезвия. И Тристан отключился. Через всю его бронированную грудь протянулось пять корявых царапин.