Burdock

      Ноябрь выдался неимоверно мерзким со своими пронзительно-холодными ветрами, чьё направление менялось едва ли не каждую минуту, сдирая с полуголых деревьев остатки листвы. Дождь мог идти, к примеру, пять минут, а затем не прекращаться сутками, контрастируя между слабыми брызгами в глаза и бурными потоками с неба, словно намереваясь смыть всё благочестивым потопом. Манчестер уже пару недель как не ощущал ласки последних тёплых лучей солнца в этом сезоне, даже луна периодически проглядывала сквозь тяжелые тучи, освещая мокрый асфальт и отражаясь в бесчисленных лужах, а затем снова пряталась на неизвестный срок.       Машины спешили довезти пассажиров до уютных домов в отдалённых районах, рьяно прорываясь колёсами сквозь лужи, разбрызгивая во все стороны дождевую воду. На улицах почти не осталось людей, хоть было и не слишком поздно, но пятничные вечера жители города — истинные работяги — всегда проводили в пабах, которые можно найти на каждом углу. Вероятно туда и спешил водитель серого универсала, резко ускорившийся перед самим пешеходным переходом, на котором вот-вот загорелся бы зелёный человечек. Поднявшаяся стена брызг щедро обдала девушку на тротуаре, заливая сверху воду в желтые резиновые сапоги.       — Козёл долбаный! — заорала она, показывая средний палец вслед уезжающему универсалу. — Мудила, что б тебя!       Кэсси недовольно фыркнула, поправляя чёрный рюкзак за плечами, что раз за разом соскальзывал с прорезиненного зелёного дождевика, на рукаве которого виднелась потёртая надпись какой-то фирмы. В сапогах неприятно болталась вода, быстро впитываясь в носки и заставляя пальцы ноги поджаться от холода. Девушка раздраженно подняла край капюшона, пытаясь разглядеть сигнал светофора.       Снова загорелся красный. Минута двадцать на ожидание.       Она отступила подальше от дороги, прислонившись рюкзаком к мокрой стене трёхэтажного дома. Ноги гудели от усталости: хренова миссис Уотсон никак не могла определиться где в теплице лучше смотрелись бы ростки декоративного банана. Конечно, ей бы всё покрасивее для клиентов обустроить, но тот сырой угол у входа — медленная смерть для тропических растений. Надо бы убрать их оттуда в свободное время, не попадаясь на глаза управляющей.       Таймер ожидания добегал до конца. Вот-вот резво загорится зелёный.       Голову пронзила внезапная мысль, что заставила доселе расслабленную девушку резко оттолкнуться от кирпичной стены. Её ладони судорожно похлопали по бокам дождевика, нервно шурша по мокрой прорезиненой ткани. Пальцы нащупали прохладную пустоту: оба кармана этого сраного рабочего дождевика были с дырками. Сердце екнуло.       — Мать твою, куда ты их дела? — прошептала она, нервно закусывая губы. — Куда ты их положила, идиотка? Их надо было прорастить, а не терять где-то. Они же редкие!       Мозг судорожно пытался вспомнить куда руки сунули этот маленький мешочек. Но последним чётким воспоминанием было то, что всё-таки девушка бросила его в карман, выходя из теплиц. Вероятно, где-то среди тропинок его завтра найдёт миссис Уотсон и потребует объяснений. А в наказание заставит перебирать грёбаный навоз, которым провоняется вся одежда и волосы, а мерзкий запах будет юлить в носу ещё несколько дней.       Вердикт: Кэссиди Грин — ты сказочная дура!       Злая сама на себя, Кэсси поправила капюшон, бурча проклятья под нос. Капли дождя становились всё реже, уменьшая потоки на тротуаре. Вода всё так же противно чавкала в сапогах. Светофор наконец-то загорелся зелёным.       — Да что за блядство…       Возня и ругань донеслись до ушей девушки, застав врасплох. Она вздрогнула и напряглась. Конечно, за углом дома был тёмный переулок, узкий, едва ли там могло разойтись два человека. Грин знала, что там никогда ничего интересного не находилось, кроме крупного мусорного бака, у которого даже местные бомжи не задерживались, предпочитая днём покопаться в объедках и отправиться спать под мост.       Инстинкт с визгом требовал броситься со всех ног подальше. Но перспектива бежать по лужам ей не особо понравилась. Да и вообще: почему ей бояться бомжа? Они всегда пьяные в стельку, не могут и слова нормального вымолвить, кроме нечленораздельного «вуээээ», чего уж там о нападении на кого-то?       Осторожно обернувшись, Кэсси вгляделась в темноту. К сожалению, темнота смотрела в ответ.       Он был очень высоким. Чертовски высоким по сравнению с ней, учитывая, что сама Кэсси едва ли за метр пятьдесят ростом. Можно было сделать предположение, что так просто падал свет от соседнего фонаря, тускло освещая очертания мужчины, но нет. Тьма окутывала силуэт с ног до головы, словно из неё была сделана его одежда, скрывая каждый миллиметр кожи, оставляя одну лишь прорезь для глаз в балаклаве. Она-то и заставила девушку застыть, словно олень перед светом фар, которого вот-вот собъёт грузовик. Блеклая краска соединяла линии в рисунок черепа с живыми человеческими глазами. Глазами, что устало смотрели на девушку, из-под полуопущенных и покрытых чем-то тёмным век.       Мужчина выпрямился, опираясь ладонями на мокрую кирпичную стену. Он шагал, погружая обувь в глубокие лужи, словно не замечая этого. Медленно, но уверенно двигался в сторону Кэсси, не отрывая цепкого взгляда, словно волк, осторожно подступающий к своей жертве.       Девушка неуверенно попятилась назад, позабыв о том, что за её спиной уже не крепкая стена, а дорога и поодиноко проезжающие машины. Мысли хаотично пытались подбросить спасительные варианты действий, но тело весьма нехотя двигалось, вопреки требованиям в мозгу: ноги в руки и вали, Кэсси!       И так выглядит смерть?       Не успев осознать всю серьёзность данной мысли, Грин застыла, наблюдая странную картину. Её высоченная смерть из переулка зацепилась за разорванный мусорный мешок и, потеряв равновесие, шлёпнулась в лужу, неуклюже приземлившись на колено. Правая рука попыталась затормозить падение, но бесполезно проскользила по шероховатой и скользкой стене.       Девушка непонимающе заморгала, приводя себя в сознание. Благо, её дурная голова не додумалась глупо прыснуть со смеху, что зачастую и случалось при конфузах. Она попыталась успокоить себя: это просто придурок в маске, у которого продолжается Хэллоуин. Который не смотрит себе под ноги. Который даже не пытается встать, а ещё больше погружается в лужу. Разворачивайся, дорогая, цирк закончился, клоуну лишнее внимание не нужно.       Внутри закопошился червячок совести, начинающий извиваться именно в самые неподходящие моменты. Будь то просящий милостыню старик, который каждый день просто пропивает деньги. Или натёршая ноги женщина на лавочке, с искренней радостью принимающая пластырь и антисептик. Или коробка с котятами, которых некуда приютить. Или смешной щенок на улице, увязавшийся за ней хвостиком почти под самый дом. Или неряшливая подруга, чуть ли не на коленях вымаливающая её любимое платье, чтобы быть красивой на тусовке. Или коллега с работы, перебравшая пива, которую пришлось везти на такси домой и укладывать спать. Или вот мужчина, сидящий ногами в луже, опираясь спиной о стену.       Помогать окружающим было несложно. Приятное чувство гордости ещё долго грело изнутри, даже если не было никакой благодарности. Ведь если хочешь сделать этот унылый и серый мир добрее и приветливее — начни с себя. Верно?       — Сэр, вы в порядке?       Её собственный голос показался каким-то неживым и надтреснутым. Словно она слышала его где-то со стороны. Мужчина вяло поднёс ладонь к глазам, будто бы блеклый свет фонаря слепил его, как зенитное солнце. Кэсси заметила пару ссадин на внутренней стороне ладони: неглубоких, но всё равно открытых для любой заразы из этого переулка.       — Отвали, — протяжно произнёс незнакомец, отворачиваясь.       Кэссиди Грин стоило бы пожать плечами, а затем просто развернуться и уйти, но чёртово желание помочь посоветовало подойти ближе: мужское протяжное мычание всё-таки было сложно разобрать с такого расстояния. Пара шагов позволили приблизиться к нему настолько, чтобы можно было среагировать, потянись тот рукой. Совесть совестью, а остатки самосохранения где-то стучали об стенки черепа, предостерегая об опасности.       — Вы не сильно ударились? — Кэсси наклонилась ниже, всматриваясь в профиль мужчины. — Не ранены?       Он медленно повернул голову, изучая девушку раздраженным взглядом. Тёмные глаза безразлично окинули её с ног до головы, мимолётно задержавшись на желтых резиновых сапогах. Сапогах, которые были единственным её ярким аксессуаром в такую гадкую погоду. Да, она чертовски гордилась ими, сколько бы они не скрипели, раздражая всех вокруг.       — Съе-бись, — с усилием выдал «череп», снова отворачиваясь в противоположную сторону.       Лицо противно обдало запахом перегара, пива и чего-то ещё, напоминающее сигаретный дым. Кэсси поморщилась и выпрямилась, жадно втягивая ноздрями сырой воздух, только бы избавиться от тошнотворной смеси этой гадости. Выдохнув, она уставилась на жертву дешевой выпивки, а затем, укоризненно покачав головой, решительно сняла рюкзак с плеча.       Конечно, завтра утром она будет проклинать свою совесть и жалостливость, но сейчас даже мелочь поможет… подбодрить? замотивировать? осчастливить? Кэсси, ты копаешься в карманах рюкзака ради чего? Чтобы потешить своё эго, думая, что ты стала героем дня для этого пьяницы?       Как вообще можно докатиться до такого, не зная меры в выпивке? Неужели это как-то круто нажираться в хлам, а потом едва ли не на четвереньках приползать в дом, где ждущая жена будет снимать с тебя, непутёвого, ботинки, причитая, что ты снова пропил последнюю получку?       Кэсси скривилась, рыща в рюкзаке среди сменной одежды. Пьяницы — пропащие люди, глупые, бесконтрольные, ищущие выход на дне стакана. Не имеющие силы воли или мыслей о близких, они даже не пытаются оторвать взгляд от алкоголя и оглянуться вокруг. Понять, сколько неприязни, боли и слёз они вызывают своим поведением.       Заткнись, Кэсси. Просто заткнись. Ты не знаешь ни его, ни того, почему он так надрался. Не лезь к нему, мать Тереза. Найди нужное, отдай и иди домой.       Пальцы нащупали нужную вещь и выудили из глубины наплечника смешной рукодельный мешочек в виде пучеглазой жабы. Кэсси невольно улыбнулась глядя на её смешную мордочку и торчащие в разные стороны лапки: конечно, в шесть лет шедевр не сошьёшь, но вышло прикольно. Девушка скосила взгляд на «черепа» — сидел, не шевелясь, но и глаз не смыкал. Наверное, ждал, пока она насуетится вокруг и уйдёт. Грин вздохнула и расстегнула кошелёк.       Внутри не было денег. Нет, предназначение у этой глазастой жабы было другое — держать в одном месте медикаменты. Смешные цветастые пластыри, маленький бинт, порошки, таблетки от любой боли, пара тампонов на экстренный случай и кровоостанавливающее для мелких порезов. Девушка неуверенно глянула на мужчину. Вряд ли он даст обработать свои царапины.       Единственное, что он тебе даст, Грин — это кулаком в лицо. И сама будешь виновата.       Что ж, тут она была согласна со своим внутренним голосом. Затем, стянув мешочек, положила его на относительно сухой островок асфальта возле себя, словно усаживая лягушку посреди мутного пруда. Жаба-медик в естественной среде обитания.       — Здесь есть пластыри и обезболивающее, на случай, если заболит голова, — девушка склонила голову набок, пытаясь понять слушает ли «череп». — Воды, к сожалению нет.       — Ты глухая или что? — процедил он, уже не оборачиваясь в её сторону.       — Я прекрасно Вас услышала, сэр. Подумала, что Вам нездоровится. Может, вызвать машину?       — Слушай, не доставай.       Последняя фраза прозвучала устало, как-то отдалённо и тоскливо. Кэсси поджала губы, понимая, что ещё одно слово с её уст и она получит пинок под зад. Неуклюжий, злобный и раздраженный пинок под зад.       Мужчина наконец-то прикрыл веки, игнорируя присутствие надоедливой персоны. Он словно и не замечал редких капель дождя, что впитывала его тканевая балаклава, куртка и брюки. Грин понимала, что стоит оставить его в покое, хоть он мог и окоченеть от сидения на голой земле. Даже её навязчивость имела какой-то предел, упирающийся в то, что окружающие чувствуют себя не в своей тарелке от подобной заботы.       Она застегнула рюкзак и обратила внимание на боковой кармашек, откуда выглядывала ручка складного зонта. Сильный ветер не позволил им воспользоваться, благо миссис Уотсон разрешила одолжить на выходные один из рабочих дождевиков.       Не долго думая, девушка выудила зонтик и положила его у стены. Неясно как бы он помог человеку, полностью вымокшему до нитки и искупавшемся в луже, но порыв благодетели уже было не остановить.       Что-то тёмное вывалилось из кармана, где был зонтик, и шлепнулось в лужу. Это был тот самый мешочек, который она искала. Обрадовавшись, Грин схватила находку, но пара бледно-желтых странных луковиц успела выпасть и укатиться в сторону ноги незнакомца.       В голове зародилась ещё одна причина ненавидеть себя. Мало того, что их трудно достать из-за редкости, так ты умудрилась просрать пару штук, Кэсси. Учитывая, что проращивать это растение довольно трудно и не каждая луковица будет плодной, шансы на успех скатились от возможных пятидесяти до твёрдых двадцати.       Раздражать пьяницу хотелось меньше всего, хоть и добытые тяжким трудом луковички было жаль. Грин покрепче связала мешочек и, сжимая его в кулаке, отошла подальше, борясь с соблазном всё-таки потянуться к утерянным семенам. Утром можно вернуться и забрать, если ночь не будет морозной.       — Что ж, сэр, берегите себя, наверное, — не найдя ничего лучше на прощание, промямлила она.       Незнакомец не ответил, лишь нахмурил брови: проваливай давай! Не самый благодарный тип, но чёрт с ним.       Скрипнув сапогами и взболтав внутри них воду, Кэсси направилась к пешеходному переходу. Зелёный человечек весьма вовремя загорелся, приглашая безопасно ступить на белые полосы.       Дождь окончательно стих, но лужи продолжали покрываться рябью от ветра, что наверняка нагонял на ночь очередной приступ истерии матушки природы. Девушка упрямо шла против ветра, придерживая капюшон одной рукой, и держа мешочек с луковицами в другой. Мысли о том странном мужчине в переулке вытеснило желание принять горячую ванную и выпить чайник травяного чая.       Да, дом, милый дом. Двухъярусные апартаменты в Белл Вью на Одби Клоуз, которые уже четыре года сдавала пожилая пара, переехавшая из шумного города куда-то подальше. Конечно, пришлось сверху ещё вложить немало денег, чтобы превратить провонявшее нафталином и стариками жильё в приличное место обитания, но, увидев фото свежего ремонта, реставрированной мебели, мистер и миссис Тодд позволили жить ещё год безоплатно. Хоть и сумма, потраченная на материалы, была выше арендной платы за двенадцать месяцев, но Кэсси лишь махнула рукой.       Ей нравился Манчестер. Обычный город с мануфактурной историей, где все, в основном, работают с понедельника по пятницу, с восьми до пяти или с девяти до шести. С обязательными двумя выходными, которые уходят на то, чтобы сделать покупки и решить личные дела. Девушка с удовольствием шла по течению, зная, что особо ничего не менялось изо дня в день.       Но эта пятница в середине ноября выдалась слишком непредсказуемой.