Тирана

      — Разойдись! Разойдись! Дорогу послу вождя! — орал во всю мощь худощавый и староватый викинг. Его грубое, будто сотканное из неподходящих друг другу частей лицо отдаленно напоминало лицо Сморкалы. Именно поэтому этот невесть откуда взявшийся старичок вначале был с радостью признан дальним родственником Йоргенссонов, а затем с такой же радостью назначен послом Иккинга Хеддока.       Викинги отступали неохотно. Каждый был занят важным делом, и какое-то неотложное письмо для вождей мало их интересовало. А вот оттоптанные грядки, перевернутые телеги и сбитые с ног дети очень даже интересовали. И всё это как раз и оставалось после незадачливого посла, который ураганом сметал всё на своём пути.       Старикашка так увлёкся, что даже не заметил, как врезался в Иккинга.       — Иккинг Хеддок! — Он поклонился, тут же схватившись за ноющую спину, но стойко вытерпев страшную боль. — Вам срочное приглашение!       — Оставь эти фамильярности, Джарт, ты же потом не разогнёшься! — улыбнулся Хеддок и смешно шевельнул усами. — Премного благодарен. Можешь идти.       Джарт потянулся, зевнул и, благодарно кивнув, поплёлся в деревню, попутно отгоняя надоедливых чёрных мух. Август был в самом разгаре, но жара всё никак не хотела отступать. Привычные дожди задерживались уже на целую неделю, и деревня, устав от палящего солнца и вечной сухости во рту, молила Одина послать им небесной влаги.       В остальном дела у Олуха шли отлично. Пять лет назад им пришлось пережить тяжёлое расставание с драконами и заново возрождать типичную викингскую цивилизацию, где положиться можно лишь на себя. И Иккингу это удалось! В отдалении от постоянных угроз, народ охотно работал на благо деревни, помогая вождю обретать величие и славу, которая вышла далеко за пределы известных племени островов.       Приглашения не были для Иккинга в новинку. Но это заинтриговало с того самого момента, как коснулось его ладоней. Какой необычный пергамент! Тоньше и прозрачнее… Хеддок развернул приглашение и бегло прошёлся по размашистым строчкам. Изумрудные глаза заискрились, голова стала лихорадочно соображать. Он стрелой метнулся в дом, в три шага поднялся в рабочий кабинет и пальцем ткнул в затёртую карту. Другой рукой он схватил грифель и принялся что-то чертить, отмечая нужные координаты.       Выдохнув, он довольно улыбнулся. Ещё раз прошёлся по приглашению, сверяя написанное там и начерченное им. Витая в облаках, он не сразу услышал тоненький голосок малышки Зефир.       — Папа! Папа! Гулять! Гулять!       — Иду, солнышко! Уже иду.

***

      Небо окрасилось в закатные цвета, когда Хеддоки наконец вышли на прогулку. Море встретило их ласковым приливом, а пляж - белым песком, ещё не успевшем остыть в объятиях прохладного вечера. Над головами стремительно проносились хохотливые чайки, едва сопротивляясь поднявшемуся ветру.       Иккинг расстелил грубую ткань на песок и помог Астрид удобно уместиться на постилке. Зефир, издавая какие-то воинственные звуки, размахивала игрушечным топором и убегала от волн, визжа, если её ноги всё же касались холодной морской воды. Иккинг с умиротворением посматривал то на беременную жену, то на довольную дочь, но все его мысли были заняты другим.       — Зефир, не убегай слишком далеко! — крикнула Астрид так громко и неожиданно, что Иккинг вдруг дёрнулся. — Ты чего?       — Прости. Я уже и забыл, что ты умеешь так кричать.       — Ага. А Зефир забыла, как правильно себя вести. Вот и беременей тут с вами.       Иккинг нежно поцеловал жену в щёку, поглаживая по животу, а та лишь закатывала глаза и картинно вздыхала, еле сдерживая смех. Живот неприятно тянуло, но это была ерунда, ведь рядом любимый человек, который защитит от всех на свете бед.       — Ну, так что ты надумал?       — Я уже написал ответ и послал Джарта отправить его в королевство. Всё никак не выучу, как оно называется…       — Эренделл, — подсказала Астрид.       — Точно! Откуда ты знаешь?       — Ты мне сказал, а я запомнила.       Иккинг уловил в голосе Астрид раздражение. Он посмотрел в её небесно-голубые глаза и нашёл в них подтверждение своей догадки. Хофферсон не могла врать или притворяться, всё на свете выдавало её с головой. Увидев, как обеспокоенно Иккинг на неё смотрит, Астрид вновь закатила глаза и отвернулась.       — Не надо на меня так смотреть, Иккинг.       — Но я же обещал, что останусь здесь, пока ты не разродишься. Я ни за что не поменяю своего решения. Тебе не о чем беспокоиться. — А я не поэтому беспокоюсь! Я вообще не беспокоюсь. Просто… Просто мне обидно, что я не могу поехать с тобой. Новое королевство, да ещё так далеко! А мне придётся сидеть здесь в четырёх стенах, ещё и без тебя!       — Через несколько лет мы поедем туда все вместе, я уверяю тебя, — Иккинг приобнял Астрид и уложил ее голову себе на грудь. Мягкие пшеничные волосы приятно щекотали загрубевшие ладони. — Сейчас нужно немного потерпеть. А мне нужно съездить в этот Эренделл. Ради Олуха, ради нашего народа, ради Зефир и Наффинка, в конце концов!       — Наффинк ещё даже не родился, — пробубнила Астрид, даже не открывая глаз.       — Он всё слышит, — шутливым тоном ответил Иккинг, вновь поглаживая живот жены.       В подтверждение слов отца Наффинк слегка толкнулся, и Иккинг это почувствовал.       — Астрид, он толкается!       — Ага, — простонала Хофферсон. — Я знаю.       Иккинг вновь поцеловал жену, не в силах сдержать нарастающих внутри него чувств. Астрид и так делала его необычайно мягким и обходительным, но, когда она была беременна, ему хотелось носить её на руках и каждый день просыпаться лишь для того, чтобы осыпать её подарками и готовить ей любимые лепёшки.       Никогда и ни в чём Иккингу не везло так сильно, как в любви. Он был убеждён в этом, и жизнь не раз доказывала ему, что он совершенно прав. Астрид была не только вечной музой, взглянув на которую хотелось свернуть горы. Она была ещё и опорой, главным источником силы Иккинга с тех пор, как умер его отец.       А ещё она была матерью его детей. Она согласилась на девять полнолуний страшных мук, чтобы подарить ему наследников, и уже только из-за этого он готов был поклоняться ей, словно Одину.       Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, стало совсем холодно. Зефир прижалась к маме и папе, желая согреться, но только испачкала их в мокром песке.       Внезапно Астрид скривилась, резко схватившись за живот. Зефир отпрянула, испуганно вскрикнув и прикрыв ладошкой рот. Иккинг подхватил жену на руки, стараясь не паниковать, и зашагал в сторону деревни по зыбкому песку.       — Зефир! Беги за Готти!

***

      Астрид родила лишь к следующему вечеру. Весь день из спальни доносились сдавленные крики и причитания Иккинга, который сидел на коленях и держал роженицу за руку, пытаясь облегчить её боль. Астрид впивалась ногтями в кожу, но не позволяла себе истерики. Таковыми были все женщины клана Хофферсонов – даже роды они выдерживали стоически, будто не являли свету нового человека, а всего лишь пекли хлеб.       Зефир отдали на попечении Торстонов. Она с радостью согласилась, но целый день донимала близнецов вопросами, переживая за маму. В итоге они сдались и повели девочку кататься на лодках, чтобы хоть как-то отвлечь.       На свет, как и предсказывалось, появился новый наследник Хеддоков, крохотный розовощёкий младенец с лысой головой и большими зелёными глазами. Когда матери дали подержать свёрток с малышом, она удивлённо вздохнула.       — Иккинг! Он же твоя точная копия!       Иккинг заглянул в свёрток и не смог сдержать слёз. Оттуда на него действительно смотрел ещё один Иккинг, растерянно хлопая большими испуганными глазами.       Хеддок несколько раз поцеловал Астрид в лоб и, чтобы дать ей отдохнуть, забрал себе ребёнка. На пороге его уже ждал Джарт, ковыряясь ногой в грязи и пыли постоялого двора.       — Вождь, — Джарт снова поклонился, сдерживаясь и кусая губы. — Вас можно поздравить?       — Да, спасибо. Мальчик.       — Слава Одину! Мальчик! Какое счастье! — залепетал Джарт, вскидывая руки к небу.       Иккинг подождал, пока буря радости в ненасытном старикашке утихнет, а затем продолжил.       — Мне нужно, чтобы ты вновь отправил послание в Эренделл. Через пару дней мы уплываем.